SCI Библиотека

Статья посвящена Маньчжурской стратегической наступательной операции Красной армии против группировки японских войск в Северо-Восточном Китае в августе 1945 г. Её актуальность обусловлена тем, что за последнее десятилетие исследователям стали доступны документы из российских и японских архивов, которые позволяют детально оценить характер боевых действий обеих сторон. По инициативе Императорской верховной ставки главное командование Квантунской армии в сентябре 1944 г. приняло новый оперативный план боевых действий против СССР, который, в отличие от предыдущих, носил оборонительный характер. Обнаружив в марте – апреле 1945 г. переброску советских войск на Дальний Восток, в Забайкалье и МНР, Квантунская армия с мая начала подготовку к отражению ожидаемого ею наступления Красной армии. Разведывательные органы Японии сумели достаточно точно определить оперативный замысел советского командования на проведение Маньчжурской наступательной операции и количество выделяемых для этого сил, однако ошиблись на месяц с установлением сроков вероятного наступления Красной армии. Несмотря на слабую укомплектованность материальной части, в первую очередь средствами огневого поражения и бронетехникой, Квантунская армия за счёт отмобилизации проживавших в Маньчжурии японских резервистов и пополнения боевого состава частями и соединениями из Северного Китая и Кореи организовано встретила наступление советских войск с трёх направлений. В ходе ожесточённых боёв японские войска сохранили устойчивое управление и, придерживаясь довоенного плана, отступали на заранее подготовленные рубежи обороны. К моменту отдачи 16 августа 1945 г. главным командованием Квантунской армии приказа подчинённым частям и соединениям о прекращении боевых действий они в целом сохранили свою боеспособность. В этой связи требуется проведение дальнейшего углублённого исследования сильных и слабых сторон Маньчжурской стратегической наступательной операции для использования её опыта в военно-педагогической и историографической практике.

Несмотря на десятилетия, прошедшие после окончания Второй мировой войны, не ослабевает интерес историков и исследователей к деятельности ряда организаций и воинских частей японских армии и флота, занимавшихся в предвоенный и военный периоды разработками оружия массового уничтожения, уникального вооружения, а также средств их доставки. На фоне относительно хорошо изученных обстоятельств деятельности печально известных отрядов 731 и 100, производивших и испытывавших бактериологическое и другое оружие на территории Маньчжурии, почти совершенно незнакомым отечественным исследователям остаются данные о деятельности армейского военного научно-исследовательского института № 9, располагавшегося в токийском пригороде - г. Кавасаки, и вошедшего в Японои англоязычную историческую литературу под названием «Лаборатория Ноборито» - по названию района, в котором институт находился. Настоящая работа впервые на русском языке представляет историю возникновения и деятельности этого сверхсекретного подразделения японской императорской армии, описание его структуры и направлений деятельности, включавшей эксперименты и попытки создания бактериологического оружия, производства фальшивых денег и документов, разного рода оружия массового уничтожения, в т. ч. бактериологического и основанного на использовании сверхвысокочастотного излучения, секретной шпионской и радиоэлектронной техники, ядов, первого в мировой истории средства межконтинентального средства доставки поражающих веществ и т. д. Также затрагивается вопрос послевоенной судьбы ликвидированного НИИ № 9 и выявления некоторых следов его деятельности в Японии после 1945 г. Основные сведения по указанной теме приводятся на основании рассекреченных в Японии и опубликованных Музеем бывшей лаборатории японской императорской армии в Ноборито по воспитанию в духе мира материалов, а также с использованием иностранной прессы.

Настоящая работа, состоящая из двух частей, посвящена малоизученным аспектам Индокитайского кризиса 1940 г. в японо-французских отношениях - притязаний Японии на контроль и военное присутствие во Французском Индокитае летом и осенью 1940 г. В течение предшествующих лет обеспечение безопасности и стабильности Индокитая лежало в основе французской политики в отношении Японии, которая вынужденно характеризовалась готовностью к компромиссам. Военное поражение Франции в июне 1940 г. изменило ее международный статус, ослабило, но не лишило колоний и военного флота. Новый авторитарный режим Французского государства (режим Виши) решил пойти на уступки Японии в Индокитае, учитывая неравенство сил в регионе и отсутствие любой помощи извне. Вторая часть работы начинается с принципиального решения французского правительства пойти на уступки требованиям Японии, экспансионистская политика которой приобрела новый размах после формирования второго кабинета Коноэ Фумимаро, и заканчивается вводом японских войск в Индокитай в течение сентября 1940 г. Автор рассматривает процесс выработки политики режима Виши на данном направлении и действия ее руководителей и основных исполнителей: главы государства маршала Филиппа Петэна, министра иностранных дел Поля Бодуэна, министров колоний Анри Лемери и Шарля Платона, генералгубернатора Индокитая Жана Дэку. Акцент сделан на “политиках”, а не на “политике”. В основу работы положены дневники, воспоминания и другие свидетельства действующих лиц, недостаточно изученные в российском японоведении, в сочетании с новейшими работами историков.

Рассмотрены основные положения кантовской педагогической мысли с точки зрения современного представления об образовании и воспитании человека. Кант утверждает, что только человек может быть субъектом образования. Рассматривая основные принципы образования и воспитания, предложенные Кантом, следует помнить, что философ во многом опирался на собственный опыт. В то же время его педагогические взгляды вполне соответствуют духу европейского просвещения. В своей педагогической теории Кант в соответствии с духом эпохи Просвещения разграничивает понятия «обучение» и «образование». Под обучением, которое относится к физическому воспитанию и предполагает развитие телесных свойств и душевных способностей индивидов, он понимает получение знаний, формирование навыков и приобретение умений. Образование же всегда направлено на формирование нравственности и духовного мира личности. Поэтому он утверждает, что педагогика должна стать научной дисциплиной. Практическое воспитание Кант рассматривал как менее объемное, чем физическое, которое больше связано с идеей того человека, к которому должен стремиться воспитатель.

Представлены результаты исследования связи эмоционального выгорания матерей с их иррациональными установками в мышлении, такими как «катастрофизация», «долженствование в отношении других», «долженствование в отношении себя», «непереносимость фрустрации», «оценочная установка». Актуальность исследования обусловлена тем, что проблема иррациональных установок все более актуализируется в связи с расширением и углублением с каждым годом проблем, связанных с родительским выгоранием, неспособностью матерей осуществлять свои функции по развитию и воспитанию детей, осознавать наличие внутренних ресурсов, которые могут помочь в преодолении кризисных ситуаций; при наличии попыток научного осмысления проблемы иррациональных установок в психологии в настоящее время существует ряд неизученных вопросов, в частности выявление иррациональных установок матерей, лежащих в основе их эмоционального выгорания, что и составило проблемное поле проведенного исследования. Наибольшее количество связей показателей эмоционального выгорания матерей установлено с иррациональными установками «непереносимость фрустрации» и «оценочная установка», отражающих степень непереносимости матерями различных фрустрирующих ситуаций и склонности оценивать не отдельные черты или поступки людей, а личность в целом. В теоретическом аспекте обогащены знания по проблемам эмоционального выгорания матерей, иррациональных установок, проведен анализ подходов отечественных и зарубежных ученых к определению категорий «эмоциональное выгорание», «иррациональные установки». В практическом плане результаты исследования могут быть использованы в деятельности психолога для коррекции и профилактики синдрома эмоционального выгорания матерей, что позволит минимизировать последствия дистресса, которые женщины-матери испытывают в родительстве.

В нашей стране уделяется особое внимание вопросам формирования культуры безопасности жизнедеятельности населения, так как обеспечение безопасности граждан является одним из приоритетных компонентов высокого уровня жизни граждан. Формирование культуры безопасности жизнедеятельности определено главным целевым ориентиром деятельности организаций, осуществляющих образовательную деятельность. Цель - обосновать феномен «Культура безопасности жизнедеятельности» как базового целевого ориентира государственной политики в области образования. Методология исследования - методы анализа и описания. Результаты исследования: проанализированы подходы различных учёных к феномену «Культура безопасности жизнедеятельности» в области педагогики и выявлены педагогические аспекты культуры безопасности. Рассмотрены основные пути формирования культуры безопасности жизнедеятельности обучающихся, а также целевые ориентиры формирования данной культуры, такие как: политической, экономической, психологической, экологической и информационной безопасности индивидуума.

Посвящено изучению идей Иммануила Канта в арабских странах. Показаны реальность изучения философии в арабских странах и крайняя потребность в философских идеях, развивающих критический и сознательный ум и защищающих от пороков религиозного фанатизма, от которых страдают некоторые арабские страны. В арабском мире широко распространена актуальность идей Канта по изменению и совершенствованию людей путем избавления их от религиозного фанатизма и укрощения разума насилием.

В статье кратко представлена деятельность лидера российских мусульман Абдурашида Ибрагимова в качестве панисламского медиатора в Японии. Во многом благодаря его деятельности в начале ХХ в. в среде паназиат ски настроенных кругов японских интеллектуалов укрепилась идея сотрудничества с мусульманскими народами. Делается вывод о том, что япон ская государственная мусульманская политика (кайкё сэйсаку), проводимая в 1930-40-х гг., была сформирована при активном сотрудничестве с мусульманскими интеллектуалами, в том числе А. Ибрагимовым.

Исследуется актуальный вопрос нивелирования негативных проявлений нарциссизма методом юнгианской песочной терапии, так как на практике отмечается недостаток методических разработок по оказанию помощи людей с нарциссическими проявлениями, не достигшими клинического уровня. Цель исследования: апробировать тренинговую программу по нивелированию негативных проявлений нарциссизма среди студентов методом юнгианской песочной терапии. Технология реализации тренинговой программы включала в себя следующие формы работы: психодиагностика, минилекция, экспресс-опрос, воркшоп, амплификации, индивидуальное консультирование, групповой тренинг. Анализ результатов исследования удостоверяет в положительной тенденции по трансформации нарциссических проявлений и может быть рекомендован к использованию в психологической практике для помощи людям с проявлениями нарциссизма.

На протяжении последних полутора столетий в Японии не утихает дискуссия о том, является ли она моноэтническим национальным государством или в ней живут представители и других этнических групп, отличных от японцев. В данной статье предпринята попытка рассмотреть в исторической перспективе место айнов в дискуссии японской нации, в частности, идеи об общем происхождении японцев и айнов. Формирование представлений японцев о мире как о разделенном на народы с набором отличительных признаков относится ещё к эпохе Токугава (1603-1867). Тогда же приобретает характер этнонима и обозначавшее айнов понятие «эдзо», которое до того обозначало скорее жителей дальней периферии страны, не затронутых благотворным цивилизующим влиянием императора. В наиболее ранних описаниях айнов японские авторы продолжали опираться на китайский цивилизационный нарратив, представляя айнов как полную противоположность японцам и фиксируя внимание на отличиях. В то же время ещё в конце XVIII в. были впервые озвучены идеи об общем происхождении японцев и айнов, основанные на схожести некоторых культурных практик и общей лексике. В период Мэйдзи (1868-1912) отношение к идее об общем происхождении японцев и айнов было двойственным. В дискуссиях о японской нации айны могли выступать в самых разных ролях: и как коренной народ, вытесненный японскими «пришельцами», и как ближайший родственник - естественный объект ассимиляции, и как составной элемент «смешанного» японского народа, и как подчиненный народ на низшей ступени иерархии.