SCI Библиотека

В начале XV столетия в древнерусских пергаменных кодексах наблюдается процесс перехода от ручной к механической, или шаблонной, разлиновке, что значительно экономило время писцам. При таком типе разлиновки результат достигался не за счет проведения по пергамену острием ножа или шила, а с помощью шаблона. Подобный инструмент применялся в восточных рукописях с XII в. и назывался «мастара» или«мистара». На латыни его принято называть «tabula ad rigandum», по-французски - «planche à régler», по-английски - «rule-board». В европейской письменной традицииэто приспособление появляется, по-видимому, одновременно с древнерусской в началеXV столетия. В русской традиции данный шаблон назывался по-разному - «каракса»,«теракса», «керакса» и т. д. Самая ранняя фиксация шаблонной разлиновки (1403 г.)установлена в списке Изборника 1073 г., происходящем из Московского Спасо-Андроникова монастыря. Главным признаком такой разлиновки является отсутствие какихбы то ни было наколов на полях пергаменного листа. Внедрение в письменную практику шаблона привело к изменению традиционных схем и принципов линования древнерусских пeргаменных кодексов. Анализ современной историографии показал, что до сих пор нет адекватного представления как о технологии изготовления шаблона, предназначенного для пергаменного листа, так и о способе ненанесения с помощью него разлиновки. Описанные шаблоны с нитями животного или растительного происхождения хорошо подходили для бумаги, но явно не позволяли оставить след на более твердом материале, таком как пергамен. Для проведения эксперимента был изготовлен шаблон с металлическими нитями, а также использован современный пергамен, максимально приближенный по своим свойствам к средневековому. Успешный эксперимент показал, что нанесение разлиновки на пергамен с помощью шаблона возможно только с предварительным размягчением водой.

В статье освещается спектр вопросов, касающихся роли куманского населения в жизни венгерского общества во второй половине XIII в. Сложности при передаче королевской власти, как правило, провоцировали политические катаклизмы в виде борьбы претендентов на трон. Постепенно в Венгрии сформировались особые вассально-ленные отношения. При короле Имре I земельные наделы даровались феодалам не в обмен на службу, а в счет былых заслуг перед королем. Правление Андраша II ознаменовалось расцветом подобных отношений короля с венгерскими баронами. По мере увеличения их богатства и влияния росли и их амбиции. Куманы, переселившиеся в Венгрию в середине XIII в., давали Беле IV преимущество в борьбе с местными магнатами. Постепенно роль кочевников при королевском дворе усилилась. Их сообщество превратилось в одного из ключевых игроков на внутриполитической арене страны. Во время гражданской войны Белы IV и принца Иштвана куманы в начале конфликта поддержали короля. В период правления Ласло IV куманская аристократия добилась преимущества в вопросе влияния на монарха. Король отдавал предпочтение куманам, которые составляли его личную охрану. Благосклонность Ласло IV к кочевникам спровоцировала новый виток противоречий в венгерском обществе. Местные магнаты при поддержке папского легата в 1279 г. добились принятия закона о куманах, который кардинально менял образ жизни кочевников. Из-за этого они восстали, и король лишился их традиционной поддержки. Позднее представители куманской знати стали главными действующими лицами в убийстве Ласло IV.

Рубеж XVI и XVII столетий был временем расцвета геральдических практик и геральдической литературы в Англии. В статье реконструирован репертуар геральдических трактатов, написанных в правление Тюдоров и первых Стюартов. Этот источниковый комплекс имеет большое значение для изучения истории становления социального как автономной сферы. Геральдические и парагеральдические трактаты можно разделить на три группы, исходя из структурных особенностей организации текстов. Для каждой группы характерна также специфическая тематика внутри «геральдического» спектра. Это геральдические обозрения, трактаты о знатности и каталоги знати. Трактаты о знатности раскрывали сущность явления, определяли и структурировали его параметры; соответственно, определялись и фиксировались границы явления. Геральдические трактаты, помимо своего прямого прикладного и дидактического значения не только визуализировали формирующееся абстрактное понятие знатности, но и закрепляли данный концепт в сознании за счет широкого спектра ассоциаций, возникающих в процессе истолкования автором различных геральдических фигур. Наконец, каталоги знати конкретизировали nobilitas в ее видимых границах и/или исторический динамике, реактуализируя, а иногда корректируя традиционные порядки предпочтения. Воспринимаемые в совокупности через характерную для антикварного историописания систему взаимных цитирований, эти три типа нарративов создавали то смысловое пространство, в котором и совершалась спецификация социального. Определяющим фактором в процессе обособления социального представляется многомерность определения как самой nobilitas, так и формирующихся внутри нобилитета страт. Основу геральдических и антикварных построений на тему знати составляли порядки предпочтения, демонстрировавшие связь конкретного текста и со средневековой традицией, и с современным автору церемониалом. Ту же функцию выполняли и узнаваемые геральдические изображения. Эволюция геральдических трактатов иллюстрировала важные и масштабные процессы: 1) эволюцию восприятия английской «конституции» уже не как совокупности практик, а как совокупности практик и текстов, которые не просто фиксировали обычай, но и открывали возможность для его интерпретации;2) рождение социального в интеллектуальном дискурсе раннего Нового времени.

Проблема распада нашей страны возникала несколько раз: первый раз как распад Российской империи, второй - как распад Советского Союза. Поскольку ситуация распада последовательно повторяется, нельзя говорить о случайности этого процесса. Среди причин, способствовавших дезинтеграции Российского государства, исследователи называют борьбу этнических элит за власть, в ходе которой они апеллируют к этнической солидарности, используя национальную идею в качестве мощного средства мобилизации масс. Но реализация этой идеи могла осуществиться, если недовольство политикой центра было достаточно длительным. Ярким примером подобного развития событий является возникновение идеологии областничества в XIX столетии как ответ на колониальную политику центра по отношению к окраинным территориям. Политически оформившись в годы Первой русской революции (1905-1907 гг.), новое направление мысли оказалось востребовано в периоды кризисов российской государственности, когда активно использовались обвинения в дискриминации национальных культур. Идеология областничества стала определяющей в судьбе первого алтайского пейзажиста Григория Ивановича Гуркина (1870-1937). На рубеже XIX и XX вв. областничество способствовало превращению алтайского инородца в профессионального художника. Работа Алтайской духовной миссии при всей ее специфике объективно была воплощением мечты областников о начальном образовании инородцев. Кропотливое освоение Гуркиным грамоты и иконописи позволило ему не только развивать творческие способности, но и благодаря А. В. Анохину познакомиться с лидером сибирских областников Г. Н. Потаниным. Дружба с Потаниным, Анохиным и другими представителями данного течения способствовала становлению политических взглядов алтайского пейзажиста. После Октября 1917 г. Гуркин переходит от усвоения идей к их реализации непосредственно в политической деятельности. Идеи областничества актуализировались на рубеже XX и XXI вв., когда усилиями национальной элиты Республики Алтай Гуркин стал ключевой фигурой этнической солидарности.

В статье рассматривается процесс освобождения крестьян и проведения выкупной операции в имении великого князя Константина Николаевича, расположенном между Царским Селом и Павловском и входящим в 1-й стан Царскосельского уезда. Показаны демографическая ситуация и экономическое состояние в пяти финских деревнях и Федоровском Посаде, входивших в состав имения в 1860-1880-х гг. Рассмотрено содержание и особенности уставных грамот и выкупных документов на эти селения, хранящихся в Российском государственном историческом архиве. Сделаны выводы о результатах реформы и выкупной операции в Павловском имении в сравнении с положением крестьян в других помещичьих владениях Царскосельского уезда. Анализируется позиция великого князя Константина Николаевича, возглавлявшего Главный комитет по крестьянскому делу, а затем и Главный комитет об устройстве сельского состояния, в отношении правил освобождения крестьян в дворцовых имениях. Рассматриваются аргументы министров М. Н. Муравьева и В. Ф. Адлерберга, несогласных с предложением Константина Николаевича освободить крестьян в Павловском имении на основании Положений 19 февраля 1861 г. В статье делается вывод, что условия освобождения крестьян в Павловском имении так же, как и предреформенное состояние крестьянской экономики, было заметно выгоднее, чем у крестьян в других помещичьих имениях Царскосельского уезда. Такое положение сложилось в период хозяйствования императрицы Марии Федоровны и сохранилось впоследствии. Крестьяне подписали предложенные им уставные грамоты, однако переходить на выкуп не торопились. Задержка проведения выкупной операции в имении была вызвана нежеланием крестьян сразу перейти на выкуп на менее выгодных для них условиях, предлагаемых владельцем. Лишь в начале 1880-х гг., после понижения выкупных платежей, обязательная выкупная операция была произведена в соответствии с законодательством.

В статье анализируются формы присутствия купчих Центрального Черноземья в аграрном бизнесе, ставшем возможным после крестьянской реформы 1861 г., когда земля стала всесословным товаром. В это время представительницы купеческого звания проявляли повышенный предпринимательский интерес к земельному рынку региона. В качестве объектов для инвестиций купчихи выбирали самые разные типы земельных угодий (как в своих губерниях, так и вне их, дифференцированно подходя к управлению земельными активами): пахотную землю (главное богатство Центрального Черноземья) и огородную, сенокосные и лесные массивы, луга, пастбищные земли, участки болотистой местности, сады и «неудобные земли» - участки с какими-либо особенностями рельефа, а также внутригородские земли, принадлежавшие частным лицам или муниципалитету. Немало купчих в исследуемом регионе обладало значительной по размерам земельной собственностью, что позволяло причислять их к рядам крупных землевладельцев центрально-черноземных губерний. Владение землей в этих губерниях означало для них обладание рыночными активами, стоимость которых с каждым годом лишь увеличивалась. Для получения личной прибыли купчихи совершали с землей многочисленные операции: покупали (главным образом у дворян и крестьян), продавали, брали, сдавали в аренду и субаренду, осуществляли многочисленные залоговые операции. Деловыми партнерами для купчих в аграрном бизнесе становились представители всех сословных групп провинциального общества. Распространенным явлением было выстраивание купчихами деловых отношений в аграрном бизнесе между членами одной купеческой фамилии (зачастую между женой и мужем), а также их свойственниками. Представительницы купечества действовали в аграрной сфере региона, опираясь на собственные и заемные средства частных лиц и банковских институций (Московского, Харьковского, Орловского земельных банков, Елецкого городского общественного банка, Орловского отделения Государственного банка).

В статье рассматривается комплекс событий, связанных с уголовным преследованием известного партийного историка, профессора, бывшего декана исторического факультета Ленинградского государственного университета Н. А. Корнатовского. В период политических чисток рубежа 1940-х и 1950-х гг., ставших эхом «Ленинградского дела», Корнатовский был последовательно исключен из ВКП(б), уволен с высоких административных должностей в ключевых центрах партийно-политического образования и просвещения Ленинграда, а в 1951 г. арестован по ложному обвинению в антисоветской деятельности. Процесс над Корнатовским реконструирован на основе выявленных автором и ранее не затребованных исследователями документов надзорного производства, отложившихся в фондах Прокуратуры СССР (фонд Р-8131) и Прокуратуры РСФСР (фонд А-461) Государственного архива Российской Федерации. Особое внимание в исследовании уделяется проблеме взаимосвязи персонального дела Корнатовского по линии ВКП(б) и факта возбуждения в отношении него уголовного дела Управлением Министерства государственной безопасности СССР по Ленинградской области; механизмам формирования доказательной базы по делу на этапе предварительного следствия (в том числе рассмотрена неудачная попытка следствия инкриминировать Корнатовскому участие в организованной оппозиционной работе еще с 1920-х гг.); роли экспертных комиссий в деле и значению экспертизы научных трудов историка как одного из ключевых процессуальных действий. Выявлены принципы формирования массивов свидетельских и иных показаний в рамках процесса над историком, обстоятельства рассмотрения дела в Ленинградском городском суде (суд первой инстанции) в 1952 г., а также реконструированы обстоятельства борьбы Корнатовского и его супруги М. Т. Корнатовской за пересмотр обвинительного приговора в 1952-1953 гг. Наряду с этим в статье представлены общие итоги дела Корнатовского: результаты пересмотра дела органами государственной безопасности в 1954 г.; роль Прокуратуры СССР и контроля со стороны административно-партийных структур ЦК КПСС на соответствующем этапе; мотивировка прекращения уголовного преследования Корнатовского (за отсутствием состава преступления).

Официально датой рождения М. В. Ломоносова, гордости русского народа, ныне считается 8 (19) ноября 1711 г., хотя оговаривается, что это условная дата, поскольку метрическая книга, в которой были отмечены эти данные, утрачена в ХVIII столетии. В статье утверждается, что сам российский гений никогда не называл письменно ни дня, ни года своего рождения. В 1911 г. Академией наук для проведения юбилейных торжеств, посвященных 200-летию со дня рождения светила науки, согласно предположению академика М. И. Сухомлинова (1896 г.), была избрана названная условная дата его рождения. Автор статьи выяснил, что ныне принятый 1711 г. рождения Ломоносова - итог вычислений его коллеги по Императорской Санкт-Петербургской Академии наук академика Я. Штелина (1709-1785), сделанный после кончины Ломоносова в 1765 г. Анализ всех ранее известных и вновь выявленных источников, а также всех существующих версий даты его рождения позволил выдвинуть новую версию. В статье показано, что Ломоносову в определенных обстоятельствах, будь то получение сана священника или определение на должность профессора, оказывалось выгодно преувеличивать свой слишком несолидный возраст. Проведенное исследование позволило оспорить предположение Я. Штелина (1765 г.) о рождении в 1711 г. великого русского ученого-энциклопедиста, поэта-новатора Ломоносова и на основании изучения надежных документальных материалов (свидетельство метрической книги о его смерти, воспоминания самого профессора в передаче Я. Штелина) утверждать, что он появился на свет в 1714 г. Вероятно, это случилось днями ранее или в самый день памяти св. Михаила Малеина 12 (23) июля либо же накануне или в сам день памяти св. архистратига Михаила Архангела 8 (19) ноября 1714 г. Обе версии сейчас следует считать равнозначными.

   Статья посвящена проблеме образа мира в поэзии современных русскоязычных поэтов Казахстана. Данная проблема тесно связана с самоидентичностью авторов. Русский язык избирают авторы различной этнической принадлежности: русские, казахи, поляки. Казахстан исторически складывался как полиэтнический регион, в постсоветское время русский во многом сохраняется как язык межнационального общения. В статье выделены и проанализированы следующие компоненты, составляющие гибридную идентичность русскоязычных авторов: память об этнических корнях, социокультурная идентичность, региональная идентичность, гражданская идентичность. Показано, что такие черты, как трансграничность, транскультурация, свойственные «номадическому» субъекту новейшей поэзии, вполне отвечают типу кочевнической культуры, издавна сложившейся на территории Великой Степи. Гибридная идентичность в поэзии русскоязычных авторов Казахстана обусловливает полисубъектность, взаимодействие голосов, диалог речевых зон разных субъектов, порождая эффект «романизации» лирики, что сказывается и на прозаизации стиховой формы. Из жанровых разновидностей наиболее характерной оказывается форма стихотворного разговора. Яркой особенностью данной поэзии является самоирония лирического героя и активное использование интертекстуальности. Наличие разных компонентов во внутреннем самоощущении авторов не столько создает конфликтную ситуацию, сколько позволяет избежать мышления жесткими бинарными оппозициями, не снимая критического взгляда как на сегодняшний Казахстан, так и Россию.

    В статье анализируются «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина в аспекте символико-мифологического восприятия пространства, предполагающего взгляд на страны, изображенные в травелоге, как символико-мифологические единицы «ментальной карты» в книге. Под «ментальной картой» понимается целостный образ географического пространства, ценностно перестроенный в соответствии с авторским видением европейской культурно-исторической ситуации. Цель работы – выявить срытый дополнительный сюжет книги Карамзина, определяющий логику восприятия географического пространства и его осмысления с учетом историко-политической ситуации, свидетелем которой становится карамзинский герой-путешественник. С помощью методологии структурно-семиотического, историко-генетического, сравнительно-типологического прочтения текста, а также методологии гуманитарной географии показано, каким образом Карамзин обобщает представления о логике развития западноевропейской истории и культуры к концу XVIII столетия. Охарактеризован символико-мифологический взгляд писателя на культурный диалог России и Европы, на место и роль на «ментальной карте» «Писем…» Франции, Швейцарии, Англии и стран германского мира. Сделаны выводы о значении пространственного образа «Писем…» для оформления историко-политической концепции Карамзина конца XVIII столетия, ключевую роль в которой играли идеи диалога, умения оценивать по достоинству достижения европейской культуры и развивать потенциал отечественной.