Научный архив: статьи

Жизненные шансы представляют собой многогранный феномен, представляюший собой вариативный набор возможностей и лишений в определенном соотношении и охватывающий четыре основных домена общественной жизни, содержание которых может определять положение человека в социальной иерархии. В статье представлены результаты теоретико-методологического осмысления исследований жизненных шансов россиян, а также актуализируется значимость применения особых подходов для правильной интерпретации первичных данных, получаемых в ходе опроса жителей столичного мегаполиса на предмет субъективной удовлетворенности объективными жизненными условиями. Объект - молодежь Большой Москвы, предмет - особенности жизненных шансов жителей Москвы как мегаполиса гетеротопного типа. Цель статьи - определить особенности жизненных условий и рисков молодых жителей Москвы как современной гетеротопии для последующего сбора эмпирическмх данных о наборе жизненных возможностей и деприваций. Результаты исследования: Данными для анализа послужили отечественные и зарубежные научные публикации, а также отечественные исследования общественного мнения молодежи. Несмотря на неравенство шансов в провинциях и столицах с течением времени, жизненные условия россиян, независимо от места проживания, выравниваются. В мегаполисах сохраняются значительные преимущества, такие как доступ к лучшим образовательным и медицинским учреждениям, но также присутствуют уникальные риски и депривации, такие как социальное отчуждение и экологические проблемы, которые делают проживание в них менее привлекательным. Уникальность Большой Москвы как гетеротопного мегалополиса, характеризующегося высоким уровнем культурного и социального разнообразия, сложными связями и технологической развитостью, подчеркивает важность изучения жизненных шансов в контексте особой социальной среды, в которой субъективные оценки удовлетворенности могут идти вразрез с объективно установленными возможностями и лишениями, изучение чего позволит добиться более глубокого понимания городских процессов и их влияния на социальное неравенство.

Несмотря на то, что нейрографика является относительно молодым методом, десятилетняя история его применения показала его эффективность в решении ряда психологических проблем человека. Одной из значимых проблем современности является психологическое отчуждение (от себя, других людей и мира), которое может привести человека в состояние болезни, связанное с психосоматическими нарушениями функционирования организма, к совершению девиантных поступков, преступлений, самоубийства, различным формам зависимого поведения. Целью нашего исследования являлось изучение возможностей и ограничений метода нейрографики для достижения человеком целостности в процессе преодоления психологического отчуждения от себя, других людей и мира. Группа исследовательского курса НейроГрафики состояла из 24 женщин (средний возраст - 45,8 лет, стандартное отклонение - 8,3 лет). Контрольная группа состояла из 23 женщин (средний возраст - 46,4 лет, стандартное отклонение - 10,3 лет). Все женщины контрольной и экспериментальной групп склонны к творческой деятельности, связанной с саморазвитием (активно используют арт-терапевтические практики в своей жизни, занимаются на курсах личностного роста). Для оценки уровня психологического отчуждения были использованы следующие психологические методики: методика исследования самоотношения, шкала одиночества, короткий опросник Темной триады, шкала локуса контроля, шкала аномии, тест Метамодерн, определитель архетипа Пирсон-Марр. В качестве результатов нашего исследования мы можем отметить следующие значимые изменения в личности участников курса Нейро-Графики: 1) достижение более глубокого осознания себя, внутренней честности и открытости по отношению к самому себе; 2) понижение саморуководства; 3) выраженное понижение внутренней конфликтности; 4) понижение склонности манипулировать другими людьми; 5) понижение общего эгоцентризма, восприятия себя как наиболее значимого по сравнению с другими незначимыми людьми, стремления постоянно получать положительную обратную связь, подтверждающую выдающиеся особенности своей личности; 6) понижение выраженности чувства одиночества; 7) повышение направленности на результативность своей деятельности; 8) общее повышение баланса трех сторон в личности - направленности на духовное самосовершенствование, на получение эффективности выполняемой деятельности и на изучение мира и самого себя; 9) повышение ответственности за себя и свою жизнь; 10) повышение общей устойчивости в используемых и декларируемых нормах и ценностях; 11) повышение стремления делать что-то особенное, отличное от того, что делают другие; 12) удержание на том же уровне понимания мира как непростого; 13) понижение стремления управлять своим окружением. Результаты исследования могут быть применимы в помогающих практиках: психологическом консультировании, психотерапии, групповом и индивидуальном обучении, коучинге.

Статья посвящена разработке классификации проявлений психологического насилия. В работе проблематизируется актуальное состояние темы классификации психологического насилия, обсуждаются вопросы терминологии и атрибутов насильственной активности, предлагается модель процесса осуществления насилия как деятельности, имеющей соответствующую структуру. Психологическое насилие рассматривается как коммуникативный процесс или деятельность, в ходе которой коммуникатор разнообразными способами реализует такие задачи: а) трансляция деструктивного послания, деформирующего психические условия осуществления субъектных функций; б) нейтрализация «шумов», т. е. повышение восприимчивости реципиента к данным посланиям и управлению иными источниками информации. На основании теоретического анализа литературы и обобщений эмпирического материала (описание конкретных вариантов осуществления психологического насилия, представленных в 49 тематических публикациях) были сформированы две основные оси, позволяющие описать формы психологического насилия. Первая ось группирует проявления насилия по конкретному способу донесения деструктивного содержания объекту насилия, вторая - структурная сложность этого проявления, ее место в структуре насильственной деятельности. Основными результатами можно считать: описание многообразия действий, осуществляемых субъектом насилия как реализации коммуникативных задач; выделение депривирующего воздействия как типа психологического насилия наряду с прямыми (direct) и косвенными его вариантами (indirect); вывод о минимальной единице анализа насильственной активности как действия, имеющего соответствующую интенцию. Полученные результаты могут быть полезны для разработки методологии идентификации и оценки последствий перенесенного психологического насилия, а также в качестве конкретного содержания исследовательских анкет.

В статье показано, что проблемой бесконечности задается развитие соотношения науки и религии. В классический период эта проблема была представлена отношением науки и христианства. Именно благодаря идеи христианского Бога в европейской интеллектуальной культуре впервые произошла легализация актуальной бесконечности. Попытки основателей новоевропейской науки найти положительное понимание актуальной бесконечности в пределах только человеческого разума должны были стать тем самым решающим революционным шагом, который в истории генезиса науки так и остался несостоявшимся, в связи с чем сегодня предлагают пересмотреть саму концепцию научной революции XVII в. Крушение классики ознаменовалось тем, что вместо актуальной бесконечности заявила о себе бесконечность потенциальная, которая и стала парадигмальным ядром неклассической эпистемологии, а также основанием для установления параллелей с эпистемологией и онтологией буддизма. Последнее выглядит перспективным и обнадеживающим ресурсом, поскольку оправдывает проблематичные с точки зрения классики представления неклассической эпистемологии апелляцией к древневосточной мудрости как традиции более древней, чем христианство. В статье показано, что несмотря на это, для западноевропейской традиции характерны преимущественные позиции в интерпретации и оценке особенностей эпистемологической неклассики, т. к. именно западноевропейской традиции доступна полнота видения проблемы актуальной бесконечности, включающей потенциальную бесконечность в качестве нежелательного следствия своего развития.

Критическое мышление - одна из активно развивающихся областей практической педагогики, государственной образовательной политики, психологии личности и профессиональной деятельности. Однако исследования критического мышления не образовали систему научных подходов, а существующие решения ограничиваются указанием дисциплин, в рамках которых изучается критическое мышление. Отмечено, что дисциплинарное разделение способствует накоплению концепций, однако не приводит к установлению научной дискуссии, конкуренции теорий, исторической сменяемости идей (то есть - к появлению именно научных подходов). В качестве альтернативы предлагается создание междисциплинарной основы для исследований критического мышления. Цель работы заключается в выявлении противоречий в существующих описаниях исследований критического мышления как междисциплинарной проблемы и поиске варианта их разрешения. В качестве методологии анализа используется понятие подхода В. В. Мацкевича (стратегии и программы в науке, политике или организации жизни и деятельности людей, через которые выражаются парадигматические структуры и механизмы в познании и/или практике) и система исторических типов научной рациональности В. С. Степина (классическая, неклассическая и постнеклассическая). Согласно классическому подходу критическое мышление основывается на объективных, научных стандартах, не зависящих от социокультурного контекста. Неклассическая эпистемология оспаривает универсальность этих стандартов, подчеркивая влияние культурных и индивидуальных факторов. Постнеклассический подход акцентирует внимание на междисциплинарности, плюрализме и адаптивности критического мышления в зависимости от социокультурных и профессиональных контекстов. В рамках этих трех типов научной рациональности становится возможным указать на действительно конкурирующие подходы, неявно присутствующие в исследованиях критического мышления (универсализм, контекстуализм, натурализм, конструктивизм и др.). В результате анализа предложена трехуровневая система междисциплинарных исследований критического мышления, которая позволяет комбинировать философские, психологические, педагогические и другие исследования с целью объединения усилий в рамках исследования критического мышления.

Статья посвящена рассмотрению невидимого (или лакуны) тремя способами: через подходы французских неинтенциональных феноменологов (М. Мерло-Понти, Ж.-Л. Марион), через философские рассуждения К. Мейясу и его спекулятивный реализм, а также через понятие evidens («ярко сиять, себя из себя самого показывая» - проблема очевидности). Автор останавливается на онтологическом повороте XX в. и трактовках лакуны как Ничто у М. Хайдеггера, лакуны как насыщенного феномена у Ж.-Л. Мариона и анонимности у М. Мерло-Понти, говорит о позиции Э. Левинаса, а также описывает лакуну как открытое и избыточное ошеломительно очевидное бытие, презентует собственную концепцию «моментального снимка» в связи с темой лакуны. Автор идет за К. Мейясу и критикует феноменологию за корреляционизм и проблему бесконечности модификаций (бесконечных ретенций) и предлагает свое решение этих проблем. «Снимок» - это избыточная форма, не относящаяся к лакуне как к предмету и не растворяющая его в модификациях, позволяющая разложить ее на составляющие смысловые части и развернуть абсолютный смысл лакуны. «Снимок» - посредник между сознанием и лакуной: «щелкает» абсолютное сознание, оно же фиксирует, а затем раскладывает на составляющие уровни (чувственный, синтезирующий и осмысляющий слой схематического познания феномена как некой смысловой схемы, а акта его познания - как переживания вообще, уровень течения внутреннего времени). Но «снимок» не является частью или собственностью сознания, он существует самостоятельно. «Снимок» безличен и анонимен, наделен «антисубъектностью». Таким образом, «снимок» теоретически есть универсальный концепт возможности как таковой, а практически - возможности в каждой лакуне увидеть абсолютный смысл. Смысл лакуны шире, чем просто аффект, и расширение в «снимке», разделение на слои смысла, показывает это. В конце концов сам «снимок» существует виртуально, но в нем зашита универсальная реальность смысла лакуны.

С трудностями в отношениях сталкиваются не только семейные пары, но и те, кто только вступил в романтические отношения. Переживание этих трудностей проявляется в различных эмоциональных, поведенческих реакциях и совладания с ними. В ходе пилотажного исследования были изучены стратегии совладающего поведения у партнеров, переживающих трудности в романтических отношениях. В исследовании приняли участие 50 чел.: 25 респондентов, состоящих в романтических отношениях, но проживающих раздельно, и 25 респондентов, находящихся в официальном браке. Полученные результаты свидетельствуют о доминировании «позитивных» стратегий совладания с трудностями над «негативными» как у респондентов, находящихся в романтических отношениях, так и в браке. При переживании трудностей у партнеров в романтических отношениях и в браке индекс эмоций отражает негативный аспект их проявления. По результатам статистического анализа при сравнении эмоциональных переживаний, стратегий совладания у респондентов, находящихся в романтических отношения и браке, значимых различий не выявлено, кроме стратегии «Отвлечение», которая в большей степени выраженная у партнеров в браке. Полученные данные подчеркивают сходства в эмоциональном и поведенческом аспектах у партнеров, состоящих в романтических отношениях и в браке, т. е. вступая в романтические отношения, молодые люди максимально приближаются к роли мужа и жены. Данные результаты могут быть полезны для практикующих психологов в сфере отношений, а также для тех специалистов, кто занимается просвещением семейных ценностей среди молодежи.

В статье на эмпирическом уровне предпринята попытка соотнести между собой феномены субъектности и саморегуляции. Как показывают теоретические и эмпирические исследования, данные феномены тесно связаны. Однако нет однозначного понимания их соотношения: является ли саморегуляция частью субъектности, представляет ли самостоятельный феномен или имеет место пересечение систем? При этом субъектность видится нам как более фундаментальное явление, поэтому субъектность не рассматривалась как часть саморегуляции. В эмпирическом исследовании строились и тестировались несколько альтернативных моделей: 1) модель, предполагающая, что субъектность и саморегуляция представляют единый феномен (однофакторная); 2) модель, предполагающая, что саморегуляция является компонентом субъектности; 3) модель, предполагающая, что субъектность и саморегуляция - два независимых феномена; 4) модель, предполагающая взаимосвязь субъектности и саморегуляции; 5) модель, предполагающая пересечение систем, при котором субъектность использует отдельные свойства саморегуляции, а саморегуляция использует отдельные свойства субъектности, при этом оба феномена понимаются как самостоятельные. Приоритет отдавался последней модели. Проверка согласованности моделей эмпирическим данным осуществлялась на выборке 184 чел. в возрасте от 15 до 53 лет (M = 20.49, SD = 7.34), из них 104 женщин и 80 мужчин. Преимущественно это были студенты вузов и ссузов. Использовались методики «Уровень развития субъектности личности» (УРСЛ) М. А. Щукиной и опросник В. И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения - ССПМ 2020». Основным статистическим методом было моделирование структурными уравнениями. Наиболее согласованной с данными оказалась модель пересекающихся систем.

Введение. Проблемы доверия и одиночества являются достаточно «болезненными» в современном обществе. Однако остается открытым вопрос о том, насколько и каким образом связаны друг с другом доверие или недоверие к окружающим людям и к себе и одиночество личности, в том числе его отдельные виды. В статье анализируются особенности переживания одиночества студентами юношеского возраста и раскрывается специфика его взаимосвязи с уровнем доверия к другим и себе.

Материалы и методы. В исследовании приняли участие 203 студента из разных вузов Москвы и Нижнего Новгорода в возрасте от 18 до 22 лет (M=19,3; SD=1,18), обучающихся по специальностям социономического профиля, из них 80 % девушек. Для определения видов и степени выраженности переживаний одиночества использовались опросник Е. А. Манаковой и методика Е. Е. Роговой. В исследовании для сбора данных также применялись методика «Вера в людей» М. Розенберга и рефлексивный опросник Т. П. Скрипкиной.

Результаты исследования. В исследовании установлено, что большинство студентов юношеского возраста не ощущают себя одинокими людьми, поскольку переживания одиночества носят у них ситуативный характер, а само одиночество воспринимается ими, скорее, как вынужденное кратковременное состояние. Корреляционный анализ показал наличие обратной (отрицательной) связи между доверием к другим и к себе и отдельными переживаниями и видами одиночества у юношей и девушек. При этом с доверием к себе обнаружено достаточно большое число значимых связей, особенно в сферах, связанных с отношениями со сверстниками (друзьями и одногруппниками).

Обсуждение и заключения. Основываясь на результатах эмпирического исследования, можно говорить о выраженной взаимосвязи переживания одиночества студентами юношеского возраста с их уровнем доверия к себе и к другим людям, что отражается, прежде всего, в случаях временной изолированности и чаще всего на когнитивном уровне.

Введение. В настоящее время в нашей стране реализуется множество программ, направленных на поддержку женской занятости и профессионального развития через разнообразные образовательные и творческие инициативы. Исследование женской профессиональной ментальности поможет разработать более обоснованные с психологической точки зрения предложения для программ поддержки самореализации женщин в профессиональной сфере. Цель статьи – разработать понятийный аппарат предметной области женской профессиональной ментальности, которая позволит описать ее с необходимой и достаточной степенью полноты.

Материалы и методы. Категориальный метод мутаций (перестановок) категорий, основанный на информационно-динамическом подходе.

Результаты исследования. 1) Синтезированы новые понятия (эмоциональные, интуитивные и компетентностные ресурсы женской профессиональной ментальности; целевая, результативно-оценочная и мотивационная саморегуляция; подходы к осуществлению, результаты и характеристики, влияющие на результат интеллектуальной деятельности; социально-культурная, учебно-образовательная и профессионально-трудовая обусловленность развития; целеориентирующее, результативно-ориентирующее управление и управление мотивационным компонентом, которые представляют собой комплекс категорий и понятий для описания феномена женской профессиональной ментальности. 2) Выполнена интерпретация синтезированных понятий и выделены обобщенные аспекты женской профессиональной ментальности (ресурсы, саморегуляция, содержание, логика развития и управление женской профессиональной ментальностью) в соответствии с группами синтезированных понятий.

Обсуждение и заключения. Разработанный понятийный аппарат предметной области женской профессиональной ментальности: 1) описывает женскую профессиональную ментальность с необходимой и достаточной степенью полноты; 2) дает системное представление о феномене; 3) определяет направления для дальнейшего исследования данной предметной области.

Введение. В статье представлен анализ различных аспектов учебной мотивации и удовлетворенности школой как важной стороны психологического благополучия детей в младшем школьном возрасте. Проанализированы отечественные и зарубежные исследования, посвященные этим вопросам.

Материалы и методы. В качестве методов исследования были использованы теоретический метод (анализ научных источников), экспериментальный метод (психодиагностические методики), методы обработки, интерпретации и представления экспериментальных данных. В исследовании приняли участие одаренные младшие школьники, 74 ученика, обучающихся в 3-4 классах школы с обогащенной программой. В качестве контрольной группы – 80 детей, обучающихся в 3-4 классах средней общеобразовательной школы.

Результаты исследования. Показано, что в мотивационном профиле у одаренных детей в большей степени выражена субъектная позиция по отношению к учебной деятельности, чем объектная, в то время как у их сверстников с нормативным интеллектуальным развитием эти позиции равно значимы. Показана также положительная связь удовлетворенности школой с субъектной позицией и отрицательная – с негативной позицией по отношению к учебной деятельности. Не выявлена связь удовлетворенности школой с объектной позицией.

Обсуждение и заключения. В результате проведенного теоретического анализа и экспериментальной проверки можно сделать вывод о том, что одаренные младшие школьники (с высоким уровнем интеллектуального развития, находящиеся в обогащенной образовательной среде) к концу обучения в начальных классах быстрее утрачивают значимость внешней мотивации, лежащей в основе объектной позиции и поэтому в большей мере ощущают себя субъектами учебной деятельности, чем их нормотипичные сверстники.

Введение. В статье рассматриваются отдельные результаты (конструктивный страх и показатели актуального самовосприятия) эмпирического исследования 127 студентов, находящихся в условиях самоизоляции в период пандемии COVID-19.

Материалы и методы. Для изучения статистических связей в работе использовался авторский метод, позволяющий изучать наряду с линейными связями простейшие нелинейные зависимости: с максимумом и с минимумом, далекие по форме от линейных монотонные и почти монотонные. Все это, расширяя спектр выявляемых зависимостей, дает возможность лучше понять сложный предмет психологического исследования, в том числе тревожность, явно не вписывающуюся в линейные модели.

Результаты исследования. В статье подробно проанализированы как с психологической, так и с методологической позиции (нелинейность природы психологических данных) результаты, посвященные феномену конструктивного страха у студентов и его зависимости от компонент актуального самовосприятия. Все линейные корреляции между показателями конструктивного страха и компонентами актуального самовосприятия не превосходят 0.21, т. е. они крайне слабые, и говорить о поставленной проблеме с позиции линейных моделей неприемлемо. Для двух показателей конструктивного страха и 26 показателей актуального самовосприятия в рамках модели зависимостей для кварт независимых переменных было выявлено три сильных простейших нелинейных зависимости, демонстрирующих ошибку 1 типа, когда корреляция крайне мала, меньше по модулю даже «значимого» значения (0.17), а потому связи нет в рамках линейной модели корреляционного анализа. При этом традиционного исследователя между показателями конструктивного страха и актуального самовосприятия, скорее всего, заинтересуют 6 «значимых» зависимостей, которые, несмотря на то, что они слабые и очень слабые, не превышающие 0.21 (0.17<|r|<0.21), он может рассматривать как достойный для интерпретации результат, что недопустимо с позиции объективного изучения феномена конструктивного страха, так как такие зависимости справедливы не более, чем для 15-20 % представителей изучаемой выборки.

Обсуждение и заключения. Рассмотренные в статье результаты показывают, что при изучении тревожности, только переход к простейшим нелинейным моделям позволяет находить новые сильные связи между изучаемыми показателями и строить на их основе содержательные интерпретации, избегая традиционных ошибок, при ориентации на линейные модели.