Научный архив: статьи

Статья посвящена вопросу о специфике понимания дизайна в разных регионах. В узком смысле дизайн - продукт культуры модернизма, и его истоки можно проследить еще в европейской рациональности времен Просвещения. Однако к сегодняшнему дню понимание дизайна сильно расширилось, и разные регионы мира предлагают разное понимание дизайна, внося свой вклад в «науку» о дизайне. Цель статьи - на основе анализа современного тренда в средовом дизайне «japandi», предполагающего смешение традиций скандинавского (североевропейского) и японского дизайна, обозначить сходства и различия в понимании дизайна в Японии и странах Северной Европы. И хотя «japandi» - тренд 2020-х годов, необходимо отметить, что влияние японского дизайна на североевропейский можно проследить еще в середине ХХ века. Исследование опирается на компаративный метод, предлагая сравнение разных моделей дизайна в контексте географических, историко-культурных и социально-экономических особенностей регионов. Следуя Н. Скоу и А. Мунку, авторы анализируют североевропейский дизайн с помощью ключевых слов: «север», «природа», «модели» [общественного благосостояния] и «минимализм». Авторы заключают, что специфика североевропейского дизайна в целом строится на идее «умеренности» - балансе природы и культуры, функционализма и поп-культуры, он социально ориентирован и, как следствие, прост, но не строг в своей приверженности простоте. Это делает его доступным и понятным каждому. При этом дизайн здесь - «образ жизни». Продолжая логику ключевых слов, авторы заключают, что основными для японского дизайна являются: «традиция», «природа», «минимализм» и «забота». В японском дизайне созидание нового происходит путем встраивания в старое. Его минималистичность обусловлена не только влиянием буддизма и традиционной эстетики, в частности простоты «ваби», но и в целом «вестернизацией». Также «японский минимализм» связан с заботой о других людях, он «созерцателен», чему способствует традиционная связь с природой и эстетика потертостей «саби». Хотя дизайн в обоих регионах стремится к покою, гармонии с природой и простоте форм, в целом японский дизайн «созерцательный», а североевропейский - «умеренно уютный» («хюгге»). «Japandi» - это западный тренд, ппредлагающий «уютную» Японию «для всех».

Bugungi Oliy darajadagi davra suhbatining barcha ishtirokchilariga samimiy minnatdorlik bildirishga ijozat bergaysiz.

Bugungi Oliy darajadagi davra suhbatining barcha ishtirokchilariga samimiy minnatdorlik bildirishga ijozat bergaysiz.

ShHT evolyutsiyasi doirasida Janubiy Osiyo omili vaqt o’tishi bilan katta ahamiyat kasb etadi. Agar ilgari Markaziy Osiyo SHHT faoliyati doirasida asosiy geografik tarkibiy qism bo’lgan bo’lsa, u erda Rossiya ham, Xitoy ham mintaqaviy hamkorlikni rivojlantirish uchun tegishli muhitni yaratgan kuchlarning oqilona muvozanati mavjudligini ta’minlagan. Hozirgi vaqtda, 2000-yillarning oxiri va 2010-yillarning o’rtalaridan boshlab, SHHT faoliyati doirasida Janubiy Osiyo omili ShHT faoliyati kontekstida asosiy elementlardan biri sifatida kuchaytirilmoqda. Xitoy-Hindiston strategik raqobatining kuchayishi tashkilotga yangi turtki berdi va SHHT uchun muhim mintaqaviy diplomatik platforma sifatida yangi istiqbollarni ochib berdi. ShHTni endi mintaqaviy xavfsizlik uchun mas’ul tashkilot deb hisoblash mumkin emas, uning faoliyati allaqachon ikki mintaqaga tarqalib, makro mintaqaviy xavfsizlik arxitekturasini yaratmoqda.

The article is devoted to the problems of Russian-Japanese relations on the Chinese Eastern Railway at the initial stage of its history. Workers from Japan were not invited to build the road, but the Japanese were already among the first settlers in the city of Harbin, founded in 1898 by the Chinese Eastern Railway Society. After a short break caused by the Russo-Japanese War, bilateral relations were quickly restored. In 1906, as the Russian troops withdrew from Manchuria, the Japanese began to return to the Chinese Eastern Railway. Since 1907, Japanese officials, entrepreneurs, cultural and sports figures from Japan began to take an active part in the sociopolitical, economic, and cultural life of the city of Harbin. It was here that the first “Russian-Japanese Society” was created. The Japanese in Harbin were mainly employed in such areas as trade, medicine, entertainment, and domestic service.

An important component of bilateral cooperation was cooperation in the railway sector. Due to the tradition and the inaccessibility of sources, the history of the Japanese population of Harbin is poorly studied in Russian historiography. The purpose of the research is to restore the historical picture and identify the problems of the Japanese presence in Harbin and the Russian- Japanese interaction on the Chinese Eastern Railway in the period between the Russo-Japanese War and the First World War. The study was carried out on the basis of materials from the periodicals of Harbin, with the involvementThe information and analytical materials published in the newspapers Harbinskii Vestnik (Harbin Bulletin), Harbin, Novaya Zhizn’ (New Life), and Man’chzhurskii Kur’er (Manchurian Courier), especially advertising, allow one to get an idea of the composition of the Japanese community, the occupations of the Japanese and some problems of Russian-Japanese relations in 1906-1914. The study of development of the Chinese Eastern Railway by the Japanese, their coexistence and cooperation with the Russians in Harbin will expand knowledge of the history of the Chinese Eastern Railway and achieve a more complete and objective picture of the history of Russian-Japanese relations in the 20th century.

Данное исследование посвящено проблеме jus resistendi. Внимание уделено генезису концепции от античной и средневековой философии до Нового времени с акцентом на учения Гоббса, Локка и Руссо. Дан обзор нормативных документов, содержащих в том или ином виде jus resistendi. Выявлена тенденция рентерпритации jus resistendi. Поставлена проблема возможности без противоречий и искажений намерения включить jus resistendi в нормативные акты. Затем рассмотрен взгляд И. Канта на право на сопротивление. Выявлено, Кант исключал возможность включения права на сопротивление в поле легального. Следовательно, применительно к проблеме сопротивления как сохранения status quo, становится очевидна необходимость поиска более разумного и легального решения в существующих условиях. В перспективе же опеки граждан над своим же правительством, проблема снимается, т. к. постановка её неприемлема.