Научный архив: статьи

Статья посвящена теме раскрытия и замыкания главной пространственной оси античных культовых зданий, в зависимости от чего в одних случаях входные проемы в них устраивались посередине, в других — по сторонам от центральной колонны, столба или простенка. Исследование потребовало привлечения сведений, относящихся и к иным культурным традициям. Автором выдвигается гипотеза, что в глубокой древности старались сохранять в тесном единстве две стороны симметричной конструкции храма и надежно уберегать святыню внутри целлы. Позже появилось стремление расширить пространство храма и открыть прямой доступ к изваянию божества, обеспечивая все большее распространение его спиритуалистического воздействия на окрестности. Продольная ось периптера была сакральной, поэтому с ней не следовало жестко увязывать планировку мирского поселения. Отсюда исходил давний обычай прокладывать земной путь к храму со стороны, под почтительным углом. Этот обычай оказался забыт и трансформирован в период увлечения регулярными планировками Нового времени.

В своей работе авторы строят концептуальную сетку для различения пространства российского постсоветского города, чтобы ответить на вопросы: как в условиях актуальных возможностей удовлетворения потребностей современного человека, с учетом постоянного роста численности населения и объема его потребностей, должно структурироваться городское пространство; как выстраивается мобильность пользователей городского пространства в структуре жилой территории; какое значение придается окружающей среде, создаваемой застройкой, и способна ли она удовлетворять многочисленные потребности горожан.

Статья посвящена рассмотрению образа Берлина, показанного в романе «Дом из парафина» современной русскоязычной писательницы Анаит Сагоян через призму экзистенциальной рефлексии. Экзистенциальное начало, проявляющееся в романе как на уровне макропоэтики (усложнение композиции), так и на уровне микропоэтики (мотивы пустоты, одиночества, умирания, страха; образность, актуализирующая данную эстетику), задает особую оптику восприятия Берлина. Репрезентация городского пространства предельно субъективизируется (герои не только размышляют о городе, но и живут в нем), задается с помощью приемов киноискусства и искусства фотографии (взгляд героя как ракурс камеры; ассоциативный монтаж; крупный, общий планы). Делается попытка ввести в научно-исследовательский оборот творчество писательницы, которая, с одной стороны, органично продолжает традиции русских писателей-эмигрантов (В. Набоков) и апеллирует к их опыту познания и описания чужого города, с другой стороны, актуализует особый код прочтения окружающей действительности (берлинский текст). Делаются выводы о том, что Берлин в романе не только становится одним из основных мест действия, но и транслирует особую эстетику, становится мифогенным.

Актуальность исследования заключается в усилении градиентов социально-экономического развития. Крайней их формой является пространственная поляризация, актуализируемая на современном этапе глобализацией и распадом социалистической системы. При этом усиливаются факторы конкурентоспособности и, как следствие - поляризация. Россия на этом фоне не является исключением, однако ряд территорий мало исследовались в отношении развития на них поляризационного процесса. В этой связи исследуется территория российского Дальнего Востока (в современных границах Дальневосточного федерального округа). Цель статьи - анализ, визуализация, типология пространственной поляризации данной территории. Это производится при помощи ночных спутниковых снимков, которые для социально-экономических исследований в мире используются с 1990-х гг. Предварительно в статье отмечаются тренды социально-экономического развития исследуемой территории с использованием ряда коэффициентов на уровне регионов. Предлагается наряду с количественными показателями использовать и более выраженную форму - ночные спутниковые снимки. Они и более наглядны, и более оперативны в сравнении со статистикой. Были использованы общедоступные материалы DMSP OLS и VIIRS/NPP за разные годы для территории Дальнего Востока. В результате комбинирования их с авторской методикой определения пространственной поляризации были определены четыре типа регионов по уровню пространственной поляризации, которые кратко охарактеризованы.

Образ персонажа в литературном тексте реализуется набором различных средств, и не только описание физических качеств может наделять действующие лица характеристиками. Пространственные и временные показатели определяют, как «существует» персонаж в вымышленном мире, и накладывают на него отпечаток создаваемого автором повествования, эпохи и смены событий. На примере персонажа (совести) из сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина показывается, как синтаксические конструкции формируют пространство, время и облик персонажа.

Целью данной статьи является описание геополитической структуры Ближнего Востока и анализ факторов, препятствующих становлению региональной подсистемы. Среди ключевой причины незрелости региональной подсистемы международных отношений в регионе Ближнего Востока автор выделяет отсутствие государства-лидера или организации, способных стать ядром подсистемы, отсутствие стремления у региональных субъектов действовать на основе общих интересов, а также отсутствие инклюзивной региональной идентичности ввиду культурной и этнической гетерогенности, наличие конфликтов, также других хронических проблем безопасности (терроризм и пр.). Интеграционные инициативы, способные стянуть регион в подсистему, в настоящее время также переживают кризисный период. Автор утверждает, что регион Ближнего Востока является скорее международно-политическим пространством, где протекают связанное межкультурное, политическое, экономическое и другое взаимодействие без политического единства. Приводятся три возможных сценария развития отношений между региональными центрами силы в процессе формирования региональной подсистемы.

В статье осмысливаются методологические основания нейротрансцендентализма, обсуждается вопрос о том, насколько последовательно и эффективно он интегрирует подходы трансцендентальной философии и нейронаук. Исследование проведено на базе сравнительного анализа того, как пространственно-временные и количественные репрезентации осмысливаются в философии Канта и в трансцендентально ориентированных нейроисследованиях. Автор приходит к выводу, что 1) моментом демаркации является нечувствительность трансцендентализма к материальному корреляту априорных принципов разума, обнаружение которых принципиально для нейронауки; 2) в интегрируемых дисциплинах имеются существенные расхождения содержательных полей ключевых понятий (a priori, репрезентация, пространство, время, количество, восприятие и т. п.); 3) нейронауки и трансцендентальная философия имеют основания для интеграции на уровне их предметной области; 4) нейротрансцендентализм образует интердисциплинарную область исследований, порождающую собственный синтетический объект изучения - «биологическое a priori».

В статье пространство дифференцируется на физическое, социокультурное и внутренний мир человека. Показано познавательное отношение субъекта ко всем трем пространствам и объектам, наполняющим их. При этом в физическом пространстве это субъект-объектные отношения, в социокультурном место объектов часто замещает другой субъект, а во внутреннем мире человека объект является интенциональным, то есть становится частью познающего субъекта. Предлагаются доводы в пользу того, чтобы считать социокультурные пространства и внутренний мир многомерными пространствами. В случае внутреннего мира измерения интерпретируются как бесконечные уровни. У физического пространства свойство расширяться ограничено физическими законами. Расширение социокультурного пространства, включающего в себя множество видов, имеет признаки неограниченного и измеримого, что показано на примере исторического, родового, статистического, научного и театрального пространств. Выделено свойство социокультурных пространств и внутреннего мира человека как расширяться, так и сужаться. Внутренний мир человека, так же как и социокультурное пространство, не ограничен в расширении, однако отличен от него неизмеримостью. Отмечается диалектическая связь внешнего и внутреннего миров. Примером расширения внутреннего мира выделена мысль и её способность к бесконечному производству смыслов. Сопоставлены мышление и мысль со временем и вечностью.

Статья посвящена феномену силы как одному из начал - началу движения. Основной интерес вызывает сила притяжения. Обнаруживается, что она мыслится в единстве с целевой формой причинности. Анализируются её важнейшие свойства, проблемы её познания и связь с пространством. Рассматривается, как она воспринималась в физике Аристотеля и в новоевропейской физике. Изучаются особенности физического подхода к трактовке сил. Сравниваются особенности представлений о притяжении галилеевского и ньютоновского направлений в физике.

В статье рассматривается пространство как художественная категория в поэтическом мире Д. Хармса. Данная категория представляется как обладающая стабильными характеристиками: в пространстве выделяются верх и низ, которые сохраняют постоянство в расположении друг относительно друга. Неизменность данной категории можно назвать исключительной в поэтическом мире автора, так как объекты, существующие в его мире, максимально нестабильны, что связано с общей установкой на абсурд в творчестве Д. Хармса. При этом изменчивость объектов в некоторой степени связана с категорией пространства, именно перемещение в нём обуславливает метаморфозы объектов. Замечена тенденция к увеличению объектов при их стремлении вверх и уменьшению при движении вниз. Объекты не просто увеличиваются или уменьшаются, а могут принципиально менять свой внешний вид. При этом объектам доступно существование одновременно в разных местах пространства: оказываясь в другой части пространства, объект может не исчезать со своего предыдущего места. Исходя из этого, высказывается предположение, что хаотичность художественного мира Д. Хармса может быть истолкована как одновременное существование объектов в разных формах в разных точках пространства.

Философия Канта дала новое понимание не только разума, его возможностей и границ, но и чувственности. Чтобы стать одним из источников знания, а также проводником морального действия, чувство не может быть просто пассивностью, как часто толкуют позицию Канта, но оно должно обладать собственным способом действия. Коперниканский переворот Канта ведет к определенной трансформации чувственности, в основе которой обнаруживается своя энергия действия, особое отношение субъекта к самому себе. В «Критике практического разума» эту трансформацию Кант описывает как переход от страдания к чувству уважения к моральному закону и далее к чувству самоудовлетворенности, которое образует среднее звено между чувством и объективным основанием воли. «Критика чистого разума» сталкивает нас с проблемой реальности внешнего мира, и решением этой проблемы для Канта является анализ формы пространства как свидетельства действия вещей в себе. Причем чувства выступают здесь не просто оттисками этого внешнего воздействия, но и необходимой формой разворота от внешнего действия к действию, которое исходит уже не от вещей, а от самого рассудка. Тем самым чувства выступают необходимым условием синтеза как соединения внешнего действия с действием рассудка, результатом чего и является система знания.

В статье на материале книги «На Северной Двине. По деревянным церквам» автор рассматривает восприятие художником В. В. Верещагиным Севера. Показано, что оно основано на его профессионально-артистическом интересе к памятникам традиционной деревянной архитектуры XVI-XVII вв. Последние художник рассматривает как своего рода классику - вершину русского искусства, олицетворение его традиции, разрушаемой или искажаемой поздними стилистическими экспериментами. Более того, он даже помещает их в общемировой культурный контекст, используя для этого весьма тенденциозные аналогии, опирающиеся на его личный опыт знакомства с Востоком. С другой стороны, Верещагин в полной мере осознает и тщательно фиксирует этнографические особенности Подвинья. Не разделяя Север на области или территории, воспринимая его как единое национально значимое пространство, художник в качестве средства различения прибегает к субъективно-эмоциональной градации: оценка им «качества» того или иного памятника, поселения, местности имеет порой спекулятивный характер, в буквальном смысле - зависит от настроения. При этом в Верещагинском тексте обнаруживаются ключевые темы и мотивы северного дискурса 1890-1910-х гг., но иначе артикулированные. Так, тезис о том, что Север миновал пик своего развития еще в позднем Средневековье раскрывается через трактовку европейских и иных заимствований в русской архитектуре. «Удаленность» и «заброшенность» региона показаны как, с одной стороны, проблема «недоуправления», невнимания к нуждам региона, а с другой - следствие слабой инфраструктурной освоенности северных губерний.