Научный архив: статьи

В статье предлагается оригинальная схема художественной коммуникации. Автор считает, что теория коммуникации довольно хорошо разработана. В ней построены ряд моделей коммуникации, как правило, основанные на нескольких подходах (главные - семиотический, информационный, социально-психологический, инженерный), но с акцентом на каком-то одном. Подходы задают соответствующие проекции художественной коммуникации. Предложенную новую схему автор назвал комплексной, она построена в рамках авторской концепции «методологии с ограниченной ответственностью». Особенность этой концепции - анализ мышления и творчества (в данном случае, естественно, в искусстве), опосредованный культурологией, семиотикой, психологией личности. Комплексная схема художественной коммуникации включает в себя четыре проекции: семиотическую, художественной реальности, социально-психологическую и духовную (речевую). В зависимости от типа изучаемого произведения или художественного феномена, а также особенностей исследовательской задачи на первый план будут выходить те или иные проекции, а остальные проявляются в структуре содержания. Понятие лексикода У. Эко позволяет анализировать художественную коммуникацию в рамках семиотического подхода, но автор считает, что если стоит задача уяснения сущности искусства и особенностей художественных произведений, семиотический подход явно недостаточен. Намечаются четыре послойные реконструкции художественной коммуникации: первая, произведение как художественная реальность (первая проекция); вторая, произведение как реализация выразительных средств (семиотическая проекция); третья, произведение как способ социализации (третья проекция); четвертая, нарратив (речь) художника как условие его контакта со зрителями (четвертая проекция). При этом в качестве эмпирического материала используются кейсы из романов Меира Шалева «Вышли из леса две медведицы», «Фонтанелла» и «Эсав», а также интервью Шалева данное журналу «Лехаим». Автор утверждает, что, учитывая семиотический и антропологический характер искусства, оно во многом сводится к художественной коммуникации.

Предметом исследования выступают произведения российского изобразительного искусства с крымской тематикой конца XVIII - начала XX века на основании анализа теоретических разработок российских ученых в сфере культурного наследия, который выявляет проблематику комплексного поэтапного систематизированного культурологического исследования изобразительного искусства с крымской тематикой с момента его появления в конце XVIII в. и на протяжении всего XIX в., в котором пейзажная живопись представлена в широком социокультурном контексте: используются исторические данные, биографический материал, искусствоведческие исследования, письма, что позволяет значительно расширить поле исследования эволюции образа Крыма в российском изобразительном искусстве. Цель - в выявлении особенностей исследования крымских пейзажей в качестве культурного наследия России. Изучение искусства в социокультурном контексте отвечает на многие актуальные вопросы, в том числе об интеграции Крымского полуострова в российское социокультурное пространство после его присоединения к Российской империи в 1783 году; о взаимосвязи деятельности художников на «новых» территориях и развитии пейзажного жанра в российском искусстве. Основу методологии исследования составляют социокультурный историко-генетический метод, позволивший обратиться к моменту зарождения крымского пейзажного жанра; типологический метод для структурирования исследуемого материала и выделения трех этапов развития изучаемого явления; художественно-стилистический анализ; принцип историзма и междисциплинарный подход. Установлена востребованность практических исследований объектов культурного наследия, необходимость его научной интерпретации, выбора актуальных тем. Изучение крымских пейзажей в качестве наследия выявляет новые грани в истории российской культуры и искусства. В конце XVIII в. российский пейзажный жанр только зарождался, плодотворная деятельность живописцев на вновь присоединенных территориях способствовала развитию жанра российского национального пейзажа. Вклад автора состоит в изучении крымской тематики в российском изобразительном искусстве в широком контексте, в разработке этапов формирования и развития живописного образа Крыма, в определении факторов появления в России пейзажной живописи на национальной почве, в установлении преемственности в работе художников. Новизна состоит в подходе изучения крымских пейзажей в парадигме культурного наследия, в формулировании предпосылок и факторов появления в России пейзажной живописи на отечественном материале.

Интерпретируя аксиомы Священного Писания, духовные идеи эпохи высокой схоластики и тексты святого Франциска Ассизского, Мессиан избрал хор инструментом, необходимым для истолкования духовного смысла произведения. В финале оперы взаимодействуют невербальные и вербальные партии невидимого и видимого хора, исполняющего функции комментатора, участника действия / «коллективного персонажа» и, наконец, протагониста. Опираясь на достижения современной теологической мысли и развивая традицию театральной литургии Клоделя, Мессиан претворил в финале оперы комплекс духовных идей, актуальных для современной эпохи. Это идеи смерти как освобождения души «из темницы», трансформации души святого под воздействием благодати, духовного света, хвалы Богу в творениях, духовной радости, связи между человеком, миром и Богом. Векторами герменевтической реконструкции художественного замысла оперы Мессиана послужили переводы на русский язык современных композитору религиозно-философских и теологических исследований, раскрывающих смысл основных духовных идей эпохи высокой схоластики, а также переводы текстов святого Франциска Ассизского. Инструментом исследования является музыковедческий анализ нотного текста de visu восьмой и других картин оперы Мессиана. Интерпретация духовных идей и поэтических текстов святого Франциска Ассизского в финале оперы Мессиана сквозь призму метаморфозы хора и его функций, а также связей «Францисканских сцен» с традицией католицизма П. Клоделя в данной статье освещены впервые. Включающий единую с мистерией Клоделя духовную сверхидею финал оперы Мессиана содержит комплекс идей францисканской духовности. В финале оперы «Святой Франциск Ассизский. Францисканские сцены» Мессиан интерпретировал следующие духовные идеи: смерти как освобождения души «из темницы», внутренней духовности, трансформации души святого Франциска Ассизского под воздействием благодати, истины, бессмертия души, духовного света, хвалы Богу в творениях и духовной радости. Раскрывая композиторское истолкование стихов Священного Писания, духовных идей эпохи высокой схоластики и текстов святого Франциска Ассизского, хор выступает в ролях комментатора, участника действия, «коллективного персонажа» и, наконец, протагониста. Сценические функции хора являются переменными.

Рассмотрены находки культуры Саньсиндуй эпохи бронзы из провинции Сычуань (КНР) - бронзовые колеса и антропоморфная статуя, встреченные в жертвенной яме JK2 на эпонимном памятнике. Автор считает статуями ростовые изображения человека (а не отдельных частей его тела, например голов) общей высотой не менее 50 см, смонтированные из предварительно отлитых деталей. Отлитые в один прием изваяния меньшего размера он предлагает называть статуэтками. Конструктивные особенности бронзовых антропоморфных статуй Саньсиндуя позволяют синхронизировать время их создания с бытованием бронзовых масок типов A и C, а также бронзовых «деревьев духов» № 2 и № 1, поскольку при их изготовлении применялись одни и те же технологические приемы. Бронзовые колеса могут быть связаны со статуей человека с птичьими когтями на ногах, в которых зажаты змееподобные существа с птичьими головами. И эту статую, и бронзовые колеса предложено интерпретировать при помощи древнеиндийского мифа о Гаруде. В статье учтены недавние находки в жертвенной яме JK8 из Саньсиндуя.

В статье обсуждается актуальность философского размышления о трансформации культуры литературного авторства в Интернет, его места в ряду других явлений действительности и значимости этой проблематики интеллектуального творчества. Постановка проблемы формирования сетевого авторства, которое почти тридцать лет трансформируется в сетевое соавторство, или киберсоавторство, создает уникальную культурную ситуацию определения роли антропологических феноменов сетевой литературы в переходный период одновременного сосуществования разнородных систем литературы. Автор статьи задается целью исследовать антропологические особенности культуры современного электронно-литературного процесса и наиболее значимую из них: в каких отношениях с читателем находятся и будут находиться интернет-автор и его читатель - киберсоавтор.

Чтобы найти ответ, мы прибегаем к методам определения источника явления «открытого текста», описательному обоснованию понятий «электронный автор», «авторский сдвиг (цифроцентризм)», посредством чего приходим к выводу об омассовлении присвоения личностью технической симуляции словесной реальности. По нашему мнению, в качестве медиаторов процесса выступают тексты, создаваемые технологиями определения и переопределения представлений о мире и его ценностях. Согласно логике «нового письма» У. Эко, приобретшего собственные контуры, мы приходим к выводам, что, мимикрируя к формам литературных традиций (фабульным сюжетам, архетипическим моделям повествования и др.), сетевая литература новых технологий продуцирования феноменов словесности и их легитимации в отличие от традиционной художественной литературы как искусства способна превратить читателя в квазисоавтора, обнаруживая тем самым происходящую конвергенцию новых канонов и требований, но не способна создавать уникальные авторские писательские миры художественного творчества.

В статье представлен обзор теорий фирмы с точки зрения природы ее существования, а также анализируется вклад этих теорий фирмы в организационную устойчивость и перспективы развития организаций. Данные теории позволяют показать разнообразные обязательства и процессы, с которыми фирма сталкивается при определении краткосрочных тенденций и долгосрочных перспектив своего устойчивого развития.

В настоящее время происходит расширение сфер экономики, что выражается в более частом использовании заимствованной экономической лексики в дискурсе. Существует ряд способов эффективного воздействия на получателя информации. Роль рекламы в этом случае играет немаловажную роль. Здесь следует отметить, что в языке повседневного общения типы речи сочетают в себе различного рода заимствования. Именно они проникают в дискурс, закрепляются в лексико-семантической системе языка. Следует отметить роль экономического дискурса в создании торговой рекламы. Обновление сочетаемости и появление переносных значений в употребительных экономических терминах стали лингвистической особенностью современной эпохи. В исследуемом нами экономическом дискурсе используются многочисленные возможности языка, то есть различные приёмы, специальные слова, выражения и предложения. Такой язык оказывает влияние на людей, их отношения и поведение. В свою очередь торговая реклама как одно из ответвлений экономического дискурса обычно состоит из простых предложений. Цель торговой рекламы - закрепить избранное для конкретной марки выражение в памяти человека, желающего приобрести данный товар. Очевидно, что простые неосложнённые предложения легче запоминаются. Реклама по сути своей должна быть максимально краткой, ясной, прозрачной по смыслу. Поэтому чаще всего рекламные тексты экономического дискурса представляют собой односоставные предложения. Дискурс - это текст в определённой коммуникативной ситуации. В нём, помимо исконных слов, имеются и заимствованные, которые следует отличать от терминов и неологизмов. Первые могут быть как заимствованными, так и коренными, присущими только одному конкретному языку. Необходимым требованием к термину, равно как и достоинством, является его однозначность. Что же касается заимствованных слов, то синонимия при переходе из одного языка в другой вполне допустима. В то же время, закрепляясь в одном языке и пополняя лексический фонд, заимствованная лексика становится привычной для его носителей, может стать частью любого стилистического слоя и потому может не восприниматься как неологизм. В нашем случае в большинстве своём это англицизмы, которые имеют необычную структуру и играют важную роль в экономическом дискурсе, отражающем торговую рекламу. С точки зрения экономистов, реклама - это своего рода маркёр какого-либо манифестируемого к продаже продукта, а для лингвистов - специфичная форма функционирования языка. Но именно с двух этих позиций реклама с исконными и заимствованными словами привлекает внимание. Анализ восприятия информации на тему, вынесенную в заголовок настоящей статьи, и составляет её главную цель. Она диктует постановку и решение следующих задач: 1) определить критерии целесообразности использования англоязычных заимствований в русском языке; 2) выявить способы интерпретации значений заимствованных слов. В статье анализируются вариации заимствованных лексем слов и их интерпретация в связи с делением на отдельные разряды.

В статье рассматриваются состояние и место кризисной психологии в ряду других направлений психологии и дается ее определение. Выдвинуто положение о «потере» человека в современной психологии, анализируются причины произошедшей смены диалога монологом и замены души на понятие «психика». Отмечается, что отечественная академическая психология по-прежнему недостаточно вторгается в реальную жизнь, изучая не конкретных людей, а некие схемы, замещая живую действительность абстрактными определениями и условными операциональными «эквивалентами». В качестве возможного теоретического основания кризисной психологии предложена психология повседневности. Выделены следующие положения, которые могут служить теоретическим основанием для кризисной психологии: 1) в основу методического инструментария следует положить диалог, как так он позволяет человеку оставаться субъектом при его изучении; 2) психобиографический подход необходимо рассматривать как основной для изучения личности в кризисной ситуации (как это сделано в психологии повседневности); 3) во главу исследования следует ставить реальность, имеющую субъективную значимость, и субъективную интерпретацию этой реальности; 4) необходим контроль исследования с позиций того, сохранится ли человек в процессе исследования за столбиками цифр и формул, не произошла ли замена жизненного мира человека субъективной репрезентацией исследователя. Обосновывается положение, что вместе с психологией повседневности в кризисную психологию приходят идеи феноменологии, конструктивизма, этнометодологии, интерпретативной ̆антропологии. Вывод: для кризисной психологии лучше использовать качественные методы исследования: наблюдение (в том числе включенное), изучение биографий, интервью, интерпретация символических форм, фокус-группы и др.

Создание художественного образа музыкального произведения - важная задача пианиста. При обучении в России этому уделяется большое внимание, в Китае же чаще акцент ставится на технической стороне исполнения. На сегодняшний день китайские педагоги-пианисты начинают понимать, что необходимо углублять понимание обучающимися культурно-исторического контекста и художественного содержания изучаемых произведений. В данной статье предпринят анализ статей китайских авторов о фортепианных произведениях П. И. Чайковского, что позволяет выявить их представления об образном содержании этих произведений и о путях и методах его реализации. Представленный анализ достаточно выпукло показывает различия в понимании и интерпретации фортепианных произведений Чайковского преподавателями Китая и России. Выявлено, что китайские авторы больше фокусируются на технических аспектах исполнения и на общем эмоциональном строе музыки как статичной «картинке» без учёта драматургии развития музыкального материала. При этом понимание особенностей русской культуры бывает глубоко ошибочным, фрагментарным, поверхностным, что приводит к искажениям авторского замысла при интерпретации произведений Чайковского.

В данной статье анализируется искусство недосказанности в литературном творчестве Александра Сергеевича Пушкина, рассматриваемое как важный структурный и стилистический элемент его художественного дискурса. Материалом исследования является сборник историй «Повести Белкина». Цель - исследование механизмов создания недосказанности и их функциональной роли в формировании денотативного пространства произведений А. С. Пушкина. Задачи: 1) проанализировать примеры использования недосказанности в произведениях А. С. Пушкина, выявив их влияние на восприятие персонажей и развитие сюжета; 2) выделить ключевые коммуникативные тактики, которые способствуют созданию эффекта неопределенности. Гипотеза исследования заключается в том, что инструменты создания недосказанности в произведениях А. С. Пушкина играют ключевую роль в формировании многослойного денотативного пространства, способствуя более глубокому восприятию персонажей и тем, а также усиливая эмоциональное воздействие на читателя.

Методы: использован индуктивный метод, метод контекстуального анализа и интент-анализ.

Результаты: в статье представлены итоги анализа функциональной роли недосказанности в произведении А. С. Пушкина; на примерах из текста приведены доминирующие коммуникативные тактики, демонстрирующие использование недосказанности и ее влияние на восприятие читателя.

Данное исследование посвящено творческому наследию Р. Шумана, ключевой фигуры романтической музыкальной культуры первой половины XIX века. Актуальность работы связана с возрастающим интересом как исследователей, так и практиков к его вокальным циклам, которые представляют собой образец синтеза поэтического и музыкального выражения. Особенное внимание уделено новаторскому интонационному языку Шумана, гармоничной мелодии и ритму, которые способствуют характерной интерпретации образов и эмоциональному воздействию на слушателя. Исследование проводилось с использованием комплексного подхода, включающего исторический, аналитический, сравнительный, дедуктивный и синтетический методы. Эти методы позволили изучить тенденции развития камерного вокального жанра, проанализировать особенности композиции и идейно-художественный замысел Шумана, а также выявить значимость фортепианной партии для психологического подтекста и мелодики вокальных линий. Результаты подчеркивают важность знания исполнителями основных подходов и новаций Шумана для создания интерпретаций его произведений.

Предлагаются к рассмотрению особенности перевода с английского языка на русский разделительных вопросов как конструкций разговорного характера, функционирующих в кинотексте. Актуальность обращения к одному из аспектов традиционной английской грамматики обусловлена общим снижением качества (с одновременным повышением количества) переводов кино- и телепродукции, нарастанием тенденций буквализации значений переводимых слов и конструкций и/или их необоснованной лингвокультурной переадаптации. Коммуникативно-прагматический подход к анализу функционирования тэг-вопросов позволяет уделить особое внимание контексту, его жанрово-стилистическим, экспрессивно-прагматическим и культурно-коммуникативным особенностям. Когнитивный аспект касается, прежде всего, требования согласованности когнитивных параметров оригинального и переводного текстов, их концептуальной и семантической сопоставимости. В качестве материала используется кинотекст (с опорой на субтитры) фильма “Paul” режиссера Greg Mottola (2011) как один из вариантов художественного текста; разделительные конструкции рассматриваются как элементы стилизации под разговорную речь. Исследование нацелено на поиск приемлемого баланса грамматических, лексико-семантических, функционально-стилистических и коммуникативно-прагматических особенностей синтаксических конструкций с tag-question при переводе на русский язык. Результаты анализа показывают, что лингвокультурная специфика реализации в русском языке тех стратегий коммуникативного взаимодействия, которые способно обеспечить использование английских разделительных конструкций, диктует необходимость перевода на живой разговорный язык не столько текста, сколько интенции говорящего в тесной связи и с экстралингвистическими характеристиками самой коммуникации, и с учетом образа говорящего. При таком подходе зачастую собственно тэг не материализован в переводе соотносимыми словами или конструкциями - перевод и адаптация осуществляются за счет особого синтаксического построения фразы и/или интонирования. Однако и такая стратегия не всегда продуктивна, потому что для оригинального текста коммуникации значимой может выступать не столько прагматическая установка, сколько способ ее формально-грамматической реализации.