Научный архив: статьи

Статья посвящена исследованию представлений о средствах уголовно-процессуального доказывания, применяемых в эпоху цифровой трансформации в России и зарубежных странах. В частности, автором рассматриваются основные позиции российских и зарубежных авторов относительно особенностей использования «цифровых» доказательств и формулируется вывод о целесообразности включения указанной категории в перечень доказательств, установленный статьей 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В данном исследовании изучаются некоторые проблемы применения залога в качестве меры пресечения в уголовном процессе, производится поиск путей решений данных проблем.

В представленной статье проанализированы проблемы уголовно-процессуального права, которые являются наиболее актуальными для современного российского государства. Авторами выделен ряд проблем правового регулирования уголовного процесса в Российской Федерации и практикиреализации уголовно-правовых норм. При этом сделан вывод о том, что совершенствование уголовно -процессуального права в Российской Федерациидолжно носить комплексный характер и отражаться в государственной политике в указанной сфере.

В работе проводится сравнение правового статуса адвоката-защитника в уголовном процессе. В качестве сравниваемых объектов выступают законодательство Российской Федерации, Республики Беларусь и Республики Казахстан. Выбор законодательств государств обусловлен общимисторическим развитием на определенном этапе, а также схожим в общихнаправлениях правовым регулированием после развала Советского Союза

В статье рассмотрены недостатки правового регулирования сроков заявления ходатайства о назначении предварительного слушания по уголовному делу. Приведены примеры нарушений судами прав сторон на назначение предварительного слушания и нерассмотрения в ходе предварительного слушания заявленных ходатайств. Одной из причин подобных нарушений является несовершенство норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих сроки заявления ходатайства о назначении предварительного слушания. Данные нормы не соответствуют требованию правовой определенности, содержат ряд пробелов и противоречий, которые вынуждена устранять высшая судебная инстанция. Анализ статей 229, 231 УПК РФ, регулирующих сроки заявления ходатайства о назначении предварительного слушания в стадии подготовки к судебному заседанию, позволил выявить следующие проблемы. Во-первых, авторами выявлена коллизия между ч. 3 ст. 229 УПК РФ и п. 2 ч. 5 ст. 231 УПК РФ в части регулирования окончания срока заявления ходатайства о назначении предварительного слушания. Во-вторых, представляется неоправданным использование в ч. 3 ст. 229 УПК РФ в качестве критерия для окончания срока заявления ходатайства даты вручения обвиняемому копии обвинительного заключения (акта), поскольку отсутствуют гарантии оперативного извещения сторон о моменте наступления данного события. Предложено при регулировании окончания срока заявления ходатайства за точку отсчета взять дату направления уголовного дела в суд, установив еще 5 суток в качестве последнего периода для заявления рассматриваемого ходатайства. В-третьих, законодатель не предусмотрел правила исчисления рассматриваемого срока при окончании сокращенной формы дознания составлением обвинительного постановления. Данный пробел также нуждается в устранении. С учетом вышесказанного, в статье предложена следующая формулировка ч. 3 ст. 229 УПК РФ: «3. Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела и не позднее 5 суток после направления уголовного дела с обвинительным заключением, обвинительным актом или обвинительным постановлением в суд». Часть 3 ст. 227 УПК РФ предложено дополнить следующим запретом: «Постановление о назначении судебного заседания не может быть принято ранее окончания срока на заявление стороной ходатайства о проведении предварительного слушания, установленного в части 3 статьи 229 настоящего Кодекса».

В статье рассмотрен ряд актуальных проблем, возникающих на этапах применения и отмены меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество. Обосновывая актуальность изучения института наложения ареста на имущество, авторы приводят статистические данные, свидетельствующие о распространенности практики применения данной меры принуждения. Также авторы обращают внимание на неоднократное изменение в последние годы порядка избрания и отмены ареста имущества, дифференциацию процедуры, предусматривающую в настоящее время как предшествующий, так и последующий судебный контроль за ее законностью и обоснованностью. Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что предусмотренный ч. 5 ст. 165 УПК РФ порядок досудебного ареста имущества по постановлению следователя (дознавателя) имеет узкую сферу применения: он защищает лишь публичные интересы, связанные с обращением взыскания на имущество, подлежащее конфискации и указанное в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. Авторы полагают, что без должной защиты остаются публичные интересы, связанные с исполнением штрафа и других имущественных взысканий, а также интересы потерпевших, гражданских истцов по взысканию ущерба, причиненного преступлением, сумм компенсации морального вреда. Анализ аналогичных институтов ряда зарубежных государств свидетельствует о том, что в них досудебный порядок не имеет аналогичных ограничений и может вводиться в исключительных случаях для обеспечения всех имущественных выплат, взысканий, наказаний, которые могут грозить обвиняемому. Авторы предлагают исключить из ч. 5 ст. 165 фразу «, указанное в части первой статьи 104.1 УК РФ», что позволит в исключительных случаях, не терпящих отлагательства, накладывать арест на имущество по любому из оснований, предусмотренных ст. 115 УПК РФ. Также при анализе судебной практики была выявлена согласованная позиция Верховного и Конституционного Суда РФ о том, что истечение срока ареста имущества, а также принятие судом решения об отказе следователю в продлении ареста имущества не является самостоятельным основанием для отмены ареста. В связи с этим, по отдельным делам даже через год после истечения срока ареста имущества орган, осуществляющий регистрацию прав на недвижимость, отказывается снимать ограничения и регистрировать сделки с имуществом, сроки ареста которого истекли. Единственным основанием для снятия ареста имущества суды считают вынесение следователем (дознавателем) постановления о снятии ареста. При этом закон не предусматривает четких сроков вынесения такого решения, что приводит к злоупотреблениям со стороны должностных лиц и нарушению прав участников судопроизводства. Для решения вышеуказанной проблемы авторы предлагают закрепить в ч. 9 ст. 115 УПК РФ норму об обязательности вынесения следователем (дознавателем) постановления об отмене ареста имущества в течение суток с момента наступления следующих обстоятельств: истечение срока ареста имущества, вступление в силу решения суда об отказе в продлении срока ареста.

В статье исследован институт подозрения в уголовном процессе России, проведен исторический анализ его формирования и развития. Изложены взгляды исследователей на содержание понятий «подозрение», «подозреваемый», «заподозренный» и «лицо под подозрением». Авторами выявлены и изучены проблемные аспекты института подозрения, особенности применения мер пресечения в отношении подозреваемых. Показаны основания возникновения у лица статуса подозреваемого, а также проведен сравнительный анализ института подозрения и обвинения. В заключение сделан вывод о том, что институт подозрения имеет длительную историю развития в уголовном процессе России, однако сегодня недостаточно регламентирован в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (УПК РФ). В связи с этим обращено внимание на необходимость уточнения правового регулирования данного института и введения в УПК РФ определения понятия «подозрение».

Статья посвящена анализу уголовно-процессуального и криминалистического аспектов использования системы видео-конференц-связи в современном уголовном процессе России. В рамках настоящей статьи рассмотрена практика применения технологий видео-конференц-связи в досудебном производстве по УПК РФ и сформулированы предложения для их перспективного развития.

Вхождение в состав Российской Федерации Республики Крым и города федерального значения Севастополь в 2014 г., Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской и Херсонской областей в 2022 г. поставило проблему уголовно-правовой и уголовно-процессуальной интеграции данных регионов в российскую правовую систему. Эта нормативная проблема была с теоретической и практической точек зрения решена главным образом в 2014 г. с принятием крымско-севастопольской модели интеграции. Однако до того, как выработать данную модель, необходимо было найти адекватный сравнительно-правовой опыт.

Статья посвящена анализу действующего гражданского процессуального и уголовно-процессуального законодательства через призму Постановления N 43-П Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2023 года. На основе изучения позиции высших судов дается сравнение механизма назначения и проведения судебных экспертиз в цивилистическом и уголовном процессе России. Значительное внимание уделяется предложенному Конституционным Судом РФ новому порядку оплаты судебных экспертиз, назначаемых в судах общей юрисдикции, который действует до внесения соответствующих изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации. В качестве исследовательской задачи авторами была определена оценка последствия применения подобного механизма в уголовном процессе. На основе изучения основополагающих принципов уголовного судопроизводства установлена невозможность привязки вопроса назначения судебной экспертизы к ее предварительной оплате потерпевшим или подозреваемым, обвиняемым, подсудимым. Показывается недопустимость такого подхода в силу специфики уголовного процесса, его публичности и невозможности привязки вопросов доказывания по делу к платежеспособности сторон. Авторы приходят к выводу, что распределение издержек по уголовным делам должно осуществляться только после разрешения дела по существу и принятия итогового судебного решения. Иной подход к вопросу распределения издержек, направленный на обеспечение права экспертных учреждений на оплату труда, по мнению авторов, повлечет за собой нарушение принципов уголовного процесса.

Вопрос о состязательности современного российского уголовного процесса является одним из наиболее дискуссионных в науке. Автор придерживается позиции, согласно которой в современном российском уголовном процессе, сохраняющем приверженность его континентально-европейской, то есть смешанной модели, инквизиционное (розыскное) досудебное производство сочетается с состязательным судебным производством по уголовным делам. Досудебное производство - это деятельность государства по формированию и обоснованию обвинения для предъявления его в суде при наличии к тому оснований, либо по отказу от дальнейшей уголовно-процессуальной деятельности при отсутствии таких оснований. Состязательность судебного разбирательства позволяет суду с активным участием сторон обвинения и защиты установить обоснованность либо необоснованность переданного на рассмотрение суда государственного обвинения и разрешить уголовное дело. Возможность для стороны защиты на равных состязаться со стороной обвинения в процедурах судебного разбирательства позволяет считать состязательность уголовного судопроизводства универсальным его принципом.

Статья посвящена проблеме соблюдения права личности на неприкосновенность частной жизни при осмотре личных мобильных устройств в уголовном судопроизводстве, а также влиянию цифровых технологий на реализацию названного конституционного права. Целью исследования являлось обоснование тезиса о необходимости расширения гарантий защиты права на неприкосновенность частной жизни в уголовном процессе в связи с цифровизацией самой частной жизни. При проведении исследования использовались методы анализа, синтеза, сравнительно-правовой метод. Дан анализ понятия «частная жизнь» через призму нормативного регулирования, доктринального толкования и правоприменительной практики. Проведено сравнение понятия «частная жизнь» и англо-американской концепции privacy, а также рассматривается опыт ЕСПЧ и США, касающийся содержания права на частную жизнь. В результате исследования было сформулировано определение права на неприкосновенность частной жизни и предложены критерии отнесения сведений к частной жизни, а также обоснована необходимость распространения правового режима охраны на виртуальную частную жизнь. Полученные результаты могут быть применены в дальнейших исследованиях особенностей реализации принципов уголовного процесса, использования компьютерной информации в уголовном процессе, а также при исследовании других проблем по связанной тематике.