Научный архив: статьи

Три модели научной коммуникации, выделяемые Е. Г. Цурканом, а именно дефицита, диалога и участия, представляют собой традиционную модель взаимодействия фундаментальной науки и общества высокого уровня абстракции. На этом уровне выделяются два типа знания, а именно генерируемого академической наукой и представленного технонаукой. Я полагаю, что, используя некоторую версию феноменологического анализа, сосредоточенную на отдельном явлении, например повседневной практике в сфере искусственного интеллекта, можно выделить третий тип возможной коммуникации.

Коммуникация науки в обществе – это обширная область эмпирических, теоретических и прикладных исследований. Выделяются три основные модели коммуникации науки в обществе: дефицита, диалога и участия. Данные модели предполагают различные цели и механизмы коммуникации, а также различные социальные позиции, из которых производится высказывание. Модель дефицита, превалирующая во второй половине XX в., исходит из предпосылки, согласно которой ключевой характеристикой публики является дефицит научного знания. Следствием дефицита научного знания у публики является настороженное или враждебное отношение к науке. Целью коммуникации становится преодоление дефицита, а механизмами – просветительство и популяризация. Диалоговая модель коммуникации возникает в 90-х гг. как альтернатива дефицитной. Целью диалоговой модели является обеспечение взаимопонимания и доверия между учеными и общественностью, а не трансляция знаний. Доверие обеспечивается посредством включенности научного сообщества в публичный диалог. Механизмами являются публичные дебаты, экспертиза, видимость ученых, вовлечение людей вне академии в научную коммуникацию. В модели диалога научное сообщество теряет выделенную позицию и сталкивается с необходимостью выступать в равных условиях с представителями иных сообществ. Модель участия, разработанная немногим позже модели диалога, предполагает вовлечение общественности в процессы управления и производства науки. Одним из механизмов участия выступает «гражданская наука». Социальная позиция, из которой производится научное высказывание, становится размытой и аморфной. Мы полагаем, что базовой матрицей коммуникации науки в обществе является модель дефицита. Отдельные специфичные механизмы моделей диалога и участия могут быть востребованы на практике, однако асимметрия доступа и обладания научным знанием есть исходное положение, которое обосновывает как существование науки в качестве обособленного института, так и саму необходимость коммуникации с неакадемическими сообществами.

В статье рассматриваются состояние и место кризисной психологии в ряду других направлений психологии и дается ее определение. Выдвинуто положение о «потере» человека в современной психологии, анализируются причины произошедшей смены диалога монологом и замены души на понятие «психика». Отмечается, что отечественная академическая психология по-прежнему недостаточно вторгается в реальную жизнь, изучая не конкретных людей, а некие схемы, замещая живую действительность абстрактными определениями и условными операциональными «эквивалентами». В качестве возможного теоретического основания кризисной психологии предложена психология повседневности. Выделены следующие положения, которые могут служить теоретическим основанием для кризисной психологии: 1) в основу методического инструментария следует положить диалог, как так он позволяет человеку оставаться субъектом при его изучении; 2) психобиографический подход необходимо рассматривать как основной для изучения личности в кризисной ситуации (как это сделано в психологии повседневности); 3) во главу исследования следует ставить реальность, имеющую субъективную значимость, и субъективную интерпретацию этой реальности; 4) необходим контроль исследования с позиций того, сохранится ли человек в процессе исследования за столбиками цифр и формул, не произошла ли замена жизненного мира человека субъективной репрезентацией исследователя. Обосновывается положение, что вместе с психологией повседневности в кризисную психологию приходят идеи феноменологии, конструктивизма, этнометодологии, интерпретативной ̆антропологии. Вывод: для кризисной психологии лучше использовать качественные методы исследования: наблюдение (в том числе включенное), изучение биографий, интервью, интерпретация символических форм, фокус-группы и др.

В подготовке будущего учителя актуальными являются не только знания о содержании предметного обучения, но и владение способами и средствами анализа методического сопровождения учебника в организации его изучения с детьми. Умение «читать» учебник предполагает со стороны учителя извлечение информации о предмете («что предстоит изучить?»), способов методического оснащения («как организовать изучение?»), возможностей вовлечения детей в процесс учения («как построить взаимодействие?»). Тем самым будущие педагоги учатся строить диалог с учебником, отвечая на основные вопросы методики: «чему?», «зачем?», «как?» и «почему?». Особую значимость приобретает в этом случае изучение методического сопровождения учебников по литературному чтению, поскольку на уроке предстоит организовывать не только чтение произведения, но и вовлечение детей в диалог. Анализ методического сопровождения в учебнике становится образовательным средством, когда будущие педагоги не просто «считывают» учебно-методический материал, а сами пробуют выполнить задания за детей, обосновывая при этом их назначение и форму представления, в процессе чего открывают методические приемы организации диалога. В этом отношении анализ учебного пособия М. П. Воюшиной «Литературное чтение» учебно-методического комплекта «Школа диалога» позволил вовлечь будущих учителей в открытие и изучение специфики методической организации диалогового обучения.

Статья посвящена проблеме воспитания экологической ответственности обучающихся на основе интегрально-диалоговой технологии. Актуальность проблемы обусловлена процессами экологизации и гуманизации современного образования. В статье раскрыт интегральный потенциал культурного наследия, материализующего идеи сотворчества человека и природы, национальные ценности и традиции народов страны. Выявлена теоретико-методологическая база разработки интегрально-диалоговой технологии воспитания экологической ответственности; раскрыт содержательный аспект технологии, связанный с использованием историко-культурного наследия в качестве объекта познания особенностей взаимодействия человека и природы. Рассмотрены сущность и процессуальные особенности интегрально-диалоговой технологии, предусматривающей последовательную реализацию культурно-экологических ситуаций-погружений в историко-культурное наследие. Последовательность таких ситуаций выстроена с учетом этапов формирования экологической ответственности и включает в себя три стадии: (1) фокусировка на целом: встреча; (2) фокусировка на части: диалог; (3) фокусировка на целом: действуем ответственно1. Указанные стадии обеспечивают системное рассмотрение историко-культурного наследия через категориальную матрицу целого и части, а также целостное воздействие на все сферы сознания личности в процессе воспитания экологической ответственности.

Введение. Интерес современной литературы к фольклору предполагает выяснение причин этого явления, определение характера диалога с традицией и, главное, обнаружение того, как в этом диалоге проявляется авторская система ценностей. Цель нашего исследования - показать, как в интерпретации и трансформации фольклорных жанров, мотивов и образов в сказках Л. С. Петрушевской проявляются нравственные ценности, которые становятся в ее художественном мире системообразующими. Материалы и методы анализа. Материалом изучения являются рассказы Петрушевской, тяготеющие к жанру волшебной сказки. Используются структурный, сравнительно-типологический и интертекстуальный методы анализа. Результаты исследования и обсуждение. В сказках Петрушевской диалогические связи с фольклором обнаруживают себя практически на всех уровнях художественного текста, начиная с заглавия, особенностей повествования, ориентированных на читателя-слушателя, и заканчивая сюжетно-композиционной структурой. Диалог с традицией волшебной сказки сопряжен в ее произведениях с пародийно-игровой трансформацией известных типов героев (красавицы, волшебника, колдуна, помощников), их ролевых функций, традиционных мотивов, трехчастной сюжетной схемы. Он также определяет сложное взаимодействие точек зрения автора, рассказчика и героя. В рассказах Петрушевской наблюдается синтез сказки и других фольклорных жанров (притчи, страшилки).

Выводы. Петрушевская развивает фольклорную традицию и одновременно с помощью постмодернистских технологий трансформирует устойчивые сказочные модели, мотивы и образы. Тем не менее в целом пафос ее сказок гуманистический, игра с традицией подчинена утверждению ценностей семьи, дома, любви, единения.

Введение. Интертекстуальность, разнообразные диалогические связи с произведениями как отечественных, так и зарубежных авторов - характерная особенность современной литературы. Творчество российского прозаика Юрия Буйды в этом плане особенно показательно. Помимо диалогических связей с русскими писателями, в его прозе неизменно присутствует романо-германский культурный пласт, пока еще не являвшийся объектом специального изучения. Цель нашего исследования - выявить характер, формы и функции диалога Ю. Буйды с произведениями романо-германских авторов. Материалы и методы анализа. Материалом изучения является книга новелл Буйды «Прусская невеста» (1998). Используются сравнительно-типологический и интертекстуальный методы анализа. Результаты исследования и обсуждение. В новеллах, входящих в книгу «Прусская невеста», преобладает диалог с произведениями западноевропейских авторов (Шекспир, Шиллер, Рильке, Г. Бенн и др.), в том числе и с писателями-сказочниками (братья Гримм, Андерсен, Ш. Перро). Диалогические связи с ними обнаруживают себя в форме включенных в текст цитат, аллюзий и реминисценций, порою определяющих характер заглавий, отдельных сюжетных ситуаций, образов героев, а также проявляющихся на мотивном уровне. При этом автор нередко идет по пути намеренной деформации или трансформации известных литературных образов и сюжетов.

Вывод. В книге новелл Ю. Буйды «Прусская невеста» обращение к «чужому слову» в целом носит метарефлексивный характер. Основная функция диалога с произведениями западноевропейских авторов - философская, связанная с утверждением идеала Целого в разобщенном мире. Ей подчинены сюжетная, характерологическая и композиционная функции.

Статья исследует взаимодействие традиционных религий и новых религиозных течений в условиях постсекулярного мира, где религиозные практики и идеи пересекаются и влияют друг на друга. Акцентируется внимание на размывании границ между установленными церковными канонами и реальным религиозным опытом, что приводит к возникновению новых форм духовности, таких как неорелигиозные, семиотические культы. Ключевая мысль статьи заключается в необходимости выстраивания эффективного диалога между традиционными церковными институтами и нетрадиционными религиозными группами. Это представляется чрезвычайно важным для поддержания социального баланса и предотвращения конфликтов в многообразном религиозном ландшафте современности. В качестве примера приводятся две категории семиотических культов: те, которые стремятся к интеграции с традиционными верованиями, и те, которые действуют в рамках собственных мифологий, порой уходя в эклектику и эзотерику, а также принимающие в качестве собственного канона нерелигиозные источники (игры, литературные произведения и т. п.). Важной деталью является анализ трех конкретных примеров - культов «новых святых» Евгения Родионова и Вячеслава Крашенинникова (Славика), и предельно отделенного от традиционного церковного канона культа, выстроенного вокруг игры «Подземелья и драконы». Приведенные данные иллюстрируют различные подходы традиционной церкви как к новым формам святости, так и к движениям, имеющим черты религиозного течения и большое социальное влияние, но не связанным с церковью напрямую. Первый случай показывает, как образы мучеников могут укреплять национальное самосознание и быть приемлемыми для официальной церкви, даже если канонизация не происходит. Второй пример отмечает сложности, возникающие с эклектичной мифологией, которая вызывает отрицательную реакцию церковной элиты из-за предполагаемой коррупции и финансовой выгоды. Третий же пример отражает исключительно негативное, стигматизирующее отношение церкви к подобной форме квази-религиозности. Статья подчеркивает, что несмотря на возможные и почти неизбежные конфликты, конструктивный подход мог бы содействовать стабильности общества. Отношение церкови и новых религиозных течений не монолитно и требует гибкости и понимания взаимных потребностей и угроз. В результате, постсекулярное общество предоставит пространство для обоих типов религиозных выражений, но конструктивный диалог останется ключевым инструментом в разрешении возникающих противоречий.

Статья посвящена знакомству российского читателя с творчеством польского философа Марека Яна Щемека. Дан краткий обзор основных тем его творчества и существующих переводов на русский язык.

Показана необходимость существующей потребности обращения к наследию представителя польской теоретической мысли, которая представлена в статье через анализ проблемы времени.

Рассмотрена рецепция взглядов Щемека в российском теоретическом сообществе в контексте близости разрабатываемой им проблематики с творчеством Эвальда Васильевича Ильенкова.

Важным представляется сравнить гносеологические подходы обоих мыслителей к решению стоявших перед ними задач и показать актуальность этих задач и способов мышления относительно нашего времени, а также выявить в качестве закономерных следствий моменты тождества и различия в социально-политических позициях Ильенкова и Щемека.

В статье анализируются аспекты межнациональной литературной коммуникации. На примере произведений современных русских, китайских, японских писателей исследованы особенности интерпретации литературного произведения, их роль в восприятии и осмыслении авторского замысла; этнокультурная специфика; своеобразие эстетического диалога писателя и читателя. В статье проанализированы некоторые аспекты темы любви как одной из вечных тем искусства в мультикультурном литературном контексте.

В статье рассмотрена семантика религиозных и духовно-нравственных мотивов в творчестве современного татарского поэта Рената Хариса (1941 г. рождения) в контексте русской классической поэзии (Г. Р. Державин, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов). Изучение переводческой рецепции Р. Хариса при переводе оды «Бог» на татарский язык (2016) показывает сложность адекватного художественного перевода на татарский язык произведений русской сакральной поэзии, основанной на православной христианской культуре. В поэмах «Реанимация» (2020), «Казан “Мәрьям анасы”» («Казанская икона Богоматери», 2023, перевод на русский язык Н. Переяслова) Р. Харис в поисках духовно-нравственных ценностей в современном противоречивом обществе обращается не только к мусульманскому, но и к христианскому дискурсу, тем самым обогащая татарскую литературу и культуру и ведя поэтический диалог с русскими классиками (А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонтовым и др.). В поэме «Реанимация» поэт, актуализируя лермонтовскую концепцию души, воссоздает мотивы русской классической литературы. В поэме «Казан “Мәрьям анасы”» художественное воплощение образа Казанской иконы Божией Матери позволяет поставить религиозные и нравственные вопросы в исторической ретроспективе - через сопоставление русского и татарского национальных образов мира. Методология этнопоэтики позволяет рассмотреть рецепцию русской классики в переводах и оригинальных поэмах Р. Хариса, созданных на татарском языке, как «другой, иной» с учетом духовно-нравственных взглядов поэта, сформировавшихся в контексте мусульманской культуры и татарской классической литературы.

Актуальность и цель. Люди с расстройствами аутистического спектра (РАС) плохо владеют интравербальными навыками, что особенно затрудняет у них коммуникацию, поскольку при дефиците навыков они выглядят не заинтересованными в общении. В группе подростков с РАС проведена работа по исследованию уровня развития интеллекта и адаптивных навыков с целью разработки комплексной программы развития интравербальных навыков для дальнейшей социализации и повышения самостоятельности. Работа проводилась в три этапа: диагностический, составление программы, развитие интравербальных навыков.

Методы и методики. В исследовании участвовали 9 подростков (3 девочки и 6 мальчиков) в возрасте 11—13-ти лет с диагностированными РАС. На диагностическом этапе оценивался уровень интеллектуального развития по детскому варианту Теста Векслера и Международной шкале продуктивности Leiter-3. Адаптивное функционирование оценивалось по шкале адаптивного поведения Вайнленд. При определении количества инициатив к общению использовался метод наблюдения с фиксацией данных в листах сбора информации. Программа групповых занятий, составленная на основе результатов диагностики участников, включала практики с доказанной эффективностью: методы визуальной поддержки, видеомоделирование, социальные истории.

Результаты. Исследования интеллектуального развития выявили различия уровня интеллекта у участников группы: 3 человека имеют уровень возрастной нормы, 4 — пограничный уровень, 2 — снижение интеллектуального уровня. При этом данные по шкале адаптивного поведения Вайнленд у всех 9 участников исследования ниже возрастной нормы (комплексный итоговый показатель не превысил 75 баллов), в первую очередь, за счет нарушений в сфере социализации. Это подтверждает наличие трудностей в коммуникации у подростков с РАС вне зависимости от уровня интеллектуального развития. Выявленные общие особенности и индивидуальные результаты участников были использованы для разработки комплексной программы групповых занятий по формированию интравербальных навыков у подростков. На проводившихся занятиях учитывались имеющиеся дефициты: трудности поддержания внимания при общении, понимания переносного значения слов, распознавания мимики и жестов, а также чрезмерная склонность к монологу.

Выводы. Полученные диагностические данные и результаты наблюдения за каждым участником исследования положены в основу пилотной комплексной программы групповых занятий, направленных на развитие интравербальных навыков. Планируется повторное тестирование для сравнения изменений по основным сферам жизнедеятельности у всех участников группы.