Научный архив: статьи

Частное обвинение как институт берет свое начало еще в дореволюционной России, где, несмотря на отсутствие четко сформулированного законодательства в этой области, существовали определенные принципы, позволяющие гражданам самостоятельно защищать свои права в уголовно-правовых отношениях. Современный этап развития правовой системы в России нуждается в переосмыслении роли частного обвинения, ориентированного на создание более эффективного и справедливого процесса. В статье проанализированы особенности процессуального положения и статуса лиц, являющихся участниками производства по делам частного обвинения. С отрицательной точки зрения рассматриваются мнения об исключении формы частного обвинения из отечественного уголовного права, в связи с чем предлагается расширить полномочия мировых судей в части содействия сторонам по сбору в собирании доказательств. Изучение института частного обвинения в России требует всестороннего, взвешенного подхода, который базируется на применении различных методологических инструментов, а именно: сравнительно-правовой анализ, нормативно-правовой анализ действующего законодательства в области частного обвинения, а также анализ практики применения института частного обвинения в России. Научная новизна заключается в необходимости глубокого переосмысления роли и функций данного института в современных условиях правовой системы. В свете современных вызовов и тенденций, связанных с глобализацией и изменением общественных отношений, институт частного обвинения в России сталкивается с рядом значительных проблем, которые требуют комплексного научного анализа и законодательного совершенствования. С одной стороны, частное обвинение представляет собой важный механизм защиты прав и законных интересов граждан, предоставляя возможность непосредственно инициировать уголовное преследование без зависимости от позиции государственных обвинителей. Однако на практике данный институт зачастую функционирует неэффективно из-за отсутствия чётких процедур, нехватки компетентных специалистов и общего недостатка правовой культуры в обществе. В заключение стоит отметить, что реформирование института частного обвинения в России должно стать комплексной задачей, решаемой на совместном уровне с участием законодателей, правозащитных организаций и самих граждан. Лишь совместными усилиями возможно создать действительно рабочий и справедливый механизм, который обеспечит защиту прав граждан и укрепит доверие общества к правовой системе страны.

Предметом исследования в представленной статье выступают уголовно-правовые нормы, обуславливающие пенализацию преступлений коррупционной направленности. Активно обсуждаются вопросы достаточности и эффективности санкций уголовно-правовых норм, их превентивный потенциал, разность правоприменительной практики в части назначения наказания коррупционерам и общеуголовным преступникам. Поднимается вопрос соответствия норм об уголовной ответственности за коррупцию и криминологических реалий современности. Автор рассматривает такие аспекты темы как влияние структуры преступлений коррупционной направленности на правоприменительную практику судов, особенности производства по уголовным делам на судебной и досудебных стадиях, влияющих на назначение наказания коррупционерам. Статистически анализируется практика применения дополнительного наказания в виде лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью, а также такой меры уголовно-правового характера, как конфискация. Методологической основой исследования выступают диалектический метод познания. Частнонаучными методами выступают сводка и группировка фактических данных уголовной статистики, математические приёмы расчёта относительных показателей преступности. Особым вкладом автора в исследование указанной проблемы выступают следующие выявленные в процессе исследования закономерности: трёхгодичные циклы “набора массы подсудимых” по делам коррупционной направленности; указание на отдельные аспекты расширенного воспроизводства преступлений коррупционной направленности в основе которых лежит взяточничество; различия в видах наказаний, назначаемых коррупционерам и общеуголовным преступникам; выделение лишения права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью и конфискации в качестве превентивных мер (санкций) уголовного закона, способствующих частной превенции правонарушающего коррупционного поведения; результат анализа эффективности применения дополнительного наказания в виде лишения специально права (дисквалификации) по отношению к коррупционерам; результат анализа эффективности назначения конфискации коррупционерам; приведены доводы относительно сообразности применения судебного штрафа к коррупционерам.

Объектом проведенного исследования выступают общественные отношения сферы практического применения искусственного интеллекта человеком. Авторами отмечено, что искусственный интеллект стремительно и прочно вошел в повседневную жизнь, образовывая новое поле для взаимодействия с правовой системой. Рассматриваемые зависимости явились предметом исследования, наряду с нормативно-правовыми актами, а также рядом статистических показателей, приведенных в официальных источниках МВД России. Расширение возможностей искусственного интеллекта представило новые вызовы в частности уголовному праву, поставив множество задач, требующих решения и всестороннего научно-правого анализа. К одним из таких задач, как приведено авторами, относятся защита прав граждан от результатов негативного использования искусственного интеллекта, а также анализ эффективных возможностей внедрения искусственного интеллекта в среду отношений, систем и механизмов при расследовании и раскрытии преступлений. Основными методами проведенного авторами исследования являются: правовой и догматический, структурные и функциональные, анализ и систематизация. Новизна исследования обозначается теми предметными областями, которые авторы поставили задачей исследования. Поэтому особое внимание уделяется ряду вопросов об ответственности за действия, совершаемые искусственным интеллектом, об определении субъекта преступления при его использовании, об оптимальности и рациональных границах его использования при расследовании и раскрытии преступлений правоохранительными органами. Основным выводом проведенного исследования выступает заключение о том, что перспектива адаптации современного уголовного права к стремительному развитию искусственного интеллекта, зависит от степени роста научно-технического прогресса в данной области и требует четкого определения потенциальных рисков и развития эффективной правоприменительной практики. Данные обстоятельства также указывают на необходимость цифровизации правоприменительной деятельности и установление четких этических принципов при создании и применении искусственного интеллекта.

В настоящем исследовании автор подробно рассматривает проблему обеспечения мира и безопасности человечества посредством использования норм международного гуманитарного права и уголовного права Российской Федерации. Обеспечение мира и безопасности человечества как задача уголовного права и объект уголовно-правовой и международно-правовой охраны тесно связано с положениями международного гуманитарного права, так как правила ведения войны, установленные им, при нарушении влекут угрозу мирному сосуществованию народов и государств. В связи с этим автору представилось целесообразным рассмотреть историю развития защиты обеспечения мира и безопасности человечества сквозь призму зарождения законодательства о войне. Автор обращается к истории и на основе исторических фактов устанавливает периодизацию развития и становления запрета акта агрессии. Автором было также разработано собственное понятие “мир” для целей применения Главы 34 УК РФ. При подготовке настоящего исследования автором использовались такие методы, как формально-юридический, исторический, сравнительный, а также методы анализа, индукции и дедукции. Проведенное исследование позволило прийти к следующим выводам: законодательство об обеспечении мира и безопасности человечества начало свое формирование еще в период раннего Средневековья и достигло пика после окончания Второй мировой войны; мир - это состояние в период отсутствия применения вооруженных сил государств против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости друг друга, либо вооруженных организованных негосударственных групп против государств; в Российском законодательстве отражен ряд запретов на совершение преступлений против мира и безопасности человечества, однако сами составы этих преступлений несовершенны и нуждаются в доработке в части закрепления основных дефиниций. В связи с этим представляется целесообразным разработать и утвердить постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации либо отдельный Федеральный закон, в котором были бы решены основные проблемные вопросы, вызывающие сложности в правильной квалификации преступлений против мира и безопасности человечества.

В статье рассматриваются проблемы квалификации акта международного терроризма как преступления против мира и безопасности человечества в контексте российского уголовного законодательства. Особое внимание уделено анализу правовых норм, касающихся уголовной ответственности за террористическую деятельность, а также правовым пробелам и противоречиям, которые существуют в отечественной правовой системе. Автор исследует международные и внутренние механизмы борьбы с терроризмом, а также роль России в глобальной антитеррористической политике. В статье акцентируется внимание на необходимости совершенствования законодательства, включая повышение уровня координации с международными организациями, для эффективного противодействия угрозам мировому порядку. Проблемные аспекты, выявленные автором, такие как неясность некоторых терминов и недостаток четких процедур, а также предложения по их решению, представляют собой значительный вклад в развитие теории и практики уголовного права в области борьбы с международным терроризмом. Методология исследования представлена использованием формально-юридического, сравнительного методов, а также методов анализа, дедукции и индукции. Автором сделан вывод о том, что существует необходимость реформирования действующего уголовного законодательства России в части регламентации ответственности за «акт международного терроризма». Автором рассмотрены существующие доктринальные воззрения на проблему объекта состава преступления, предусмотренного ст. 361 УК РФ, и предложено свое определение. Таким образом, для осуществления более эффективной уголовно-правовой защиты и противодействия угрозам национальной безопасности, необходимо внести изменения в диспозицию ч.1 ст.361 УК РФ относительно объекта и места совершения преступления, а также исключить ч. 2 ст. 361 УК РФ в целях устранения противоречий между Общей и Особенной частями уголовного законодательства. По итогам проведенного исследования автором также подчеркивается, что международный терроризм может вести к совершению преступлений агрессии, однако не может с ними отождествляться, так как объективная сторона последних является более конкретизированной как в международных договорах, так и национальных законодательствах отдельных стран.

Цель публикации заключается в системном анализе трансформации уголовно-правовой науки. В ходе исследования использовались общенаучные (анализ, синтез, индукция и дедукция) и специальнонаучные (исторический, социологический) методы познания, а также метод контент-анализа. В процессе подготовки публикации использовались достижения отечественной теории уголовного права, философии, философии права, теории права. Рабочей гипотезой исследования выступает мысль о том, что между научной революцией и трансформацией науки нет принципиально значимых различий. Авторами отмечается, что вопрос о существовании и смене парадигм отечественного уголовного права фактически не исследован. Исследователями установлена тенденция, согласно которой, начиная с 2009 года, влияние политики на уголовно-правовую науку не только не исчезло, но и окрепло. Исходя из общей логики понимания социальных трансформаций, авторами выделено два основных этапа развития отечественного уголовного права начиная с 80-х годов ХХ века, что позволило выделить характерные черты для каждого из предложенных этапов. Сделан прогноз относительно развития отечественного уголовного права в ближайшей перспективе. В ходе исследования авторами проанализированы труды: О. Н. Бибика, А. И. Бойко, Б. В. Волженкина, Я. И. Гилинского, Л. В. Головко, О. С. Гузеевой, Д. В. Гурина, Г. А. Есакова, А. Э. Жалинского, Н. Г. Иванова, А. Г. Кибальника, Т. В. Кленовой, И. А. Клепицкого, В. В. Кулыгина, Н. А. Лопашенко, И. М. Рагимова, Е. Н. Рахмановой, а также иных авторов.

Статья посвящена исследованию способов совершения фальсификации доказательств (части 1-3 статьи 303 Уголовного кодекса Российской Федерации), в частности, вопросам уголовно-правовой оценки уничтожения, сокрытия и изъятия доказательств как способа фальсификации. В настоящем исследовании проведен анализ теоретических разработок уголовно-правовой науки в части способа совершения фальсификации доказательств, дается сравнение правовых позиций Верховного Суда РФ, а также нижестоящих судов по вопросам толкования и применения части 1-3 статьи 303 УК РФ. На основе анализа взглядов исследователей и материалов судебной практики по вопросам применения норм, предусматривающих ответственность за фальсификацию доказательств, автор показывает наличие дискуссии, как в науке, так и среди правоприменителей, по поводу способа совершения фальсификации доказательств. Автор полагает, что фальсификация доказательств, совершенная путем их уничтожения, сокрытия или изъятия посягает на достаточность доказательств, как на свойство их совокупности, что, в свою очередь, причиняет вред непосредственному объекту фальсификации доказательств, из чего следует вывод о том, что такие деяния следует признавать в качестве способа совершения исследуемых преступлений. По мнению автора, разрешение вопроса уголовно-правовой оценки указанного способа совершения фальсификации, возможно законодательства путем внесения изменений в диспозиции части 1-3 статьи 303 УК РФ.

5 апреля 2024 г. на юридическом факультете имени А. А. Хмырова Кубанского государственного университета состоялась международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы судебной, правоохранительной, правозащитной, уголовно-процессуальной и антикоррупционной деятельности» в очном, заочном и дистанционном режиме (приказ Кубанского государственного университета от 25 декабря 2023 г. № 2940).

Неоконченное преступление рассматривается как уголовно-правовая категория, обладающая всеми необходимыми категориальными признаками. Анализ применения специальных правил назначения наказания за неоконченное преступление позволил автору выявить закономерности изменения наказуемости в сопоставлении с категоризацией преступлений: приготовление к преступлению сопоставимо со снижением категории преступления на две, покушение на преступление - на одну категорию. В результате автор приходит к выводу о том, что ст. 66 УК РФ следует исключить из действующего уголовного законодательства, так как снижение наказания за неоконченное преступление должно осуществляться через изменение категории преступления.

В статье затронута теоретико-методологическая проблема определения места аналогии в системе юридико-технического инструментария уголовного права, уделено внимание содержанию и значимости юридической техники в современном мире.

Проанализированы существующие дискуссии, связанные с неопределенностью перечня инструментов, составляющих юридическую технику. На основе исследования юридико-технических правил, приемов и средств делаются выводы: в современной теоретической и уголовно-правовой доктрине аналогия не называется среди инструментов техники. По своей природе наиболее корректно называть аналогию средством юридической техники уголовного права.

В статье затронута теоретико-методологическая проблема определения места аналогии в системе юридико-технического инструментария уголовного права, уделено внимание содержанию и значимости юридической техники в современном мире. Проанализированы существующие дискуссии, связанные с неопределенностью перечня инструментов, составляющих юридическую технику. На основе исследования юридико-технических правил, приемов и средств делаются выводы: в современной теоретической и уголовно-правовой доктрине аналогия не называется среди инструментов техники. По своей природе наиболее корректно называть аналогию средством юридической техники уголовного права.

Аксиологический подход в уголовном праве, как и в праве вообще, сталкиваясь с реальной действительностью, далекой от идеальных представлений о социальной жизни, не отражает реальность. Однако он является важным ориентиром для развития права и государства, методом сообщения действительности свойств идеального желаемого. Актуальность исследования ценностного содержания уголовного права (как и права вообще) особенно обостряется в период турбулентности социально-политических и правовых явлений. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.