Научный архив: статьи

В современных условиях геополитического переустройства мира борьба за влияние в Центральной Азии усиливается, возрастает конкуренция за трудовые ресурсы региона. На сегодняшний день основным направлением миграции рабочей силы из центральноазиатских стран является Российская Федерация (около 70 %), большинство денежных переводов в страны Центральной Азии также происходит из России (до 90 % всех денежных переводов), Россия участвует во многих инвестиционных проектах в регионе. Цель исследования - показать связь между экономическими и политическими последствиями международной миграции из стран Центральной Азии в Российскую Федерацию. Денежные переводы мигрантов на родину и российские инвестиции в регион являются не просто «социальной страховкой», т. е. позволяют повысить средний уровень жизни и сократить бедность, но еще и способствуют поддержанию политической стабильности в странах Центральной Азии - на южных рубежах Российской Федерации. В то же время происходит формирование новых миграционных коридоров. Центрами притяжения становятся Китай, Турция, Израиль, Иран, Казахстан, Южная Корея и другие страны. Российская Федерация вынуждена участвовать в «дружеском соперничестве» и за влияние в регионе, и за трудовые ресурсы даже со своими партнерами. Авторами сделан вывод, что снижение миграционной активности, потока денежных переводов, стихийного запроса на сближение стран со стороны мигрантов ведет к политической нестабильности в Центральной Азии и уменьшению влияния России в регионе.

Политико-правовые основы реализации проекта Куш-Тепа подразумевают строительство канала и увеличение стока воды трансграничной реки Амударья на территорию северных провинций Афганистана. Историко-политологический анализ позволил охарактеризовать исторические предпосылки дефицита водных ресурсов в регионе, провоцирующий напряженность в межгосударственных отношениях Афганистана и центральноазиатских республик. Выявлена правовая база разграничения советско-афганской границы в XX в. и выделения доли водостоков трансграничной реки Амударья для Афганистана и центральноазиатских республик. В результате анализа социально-экономического положения населения трех афганских провинций на севере Балх, Джаузджан, Фарьяб было выявлено, что 30-40 % населения проживает в условиях тяжелого продовольственного кризиса. Доказано, что реализация проекта Куш-Тепа, завершение строительства которого планируется в 2028 г., для Афганистана решает важнейшие национальные и региональные задачи. Выявлено, что странам нижнего бассейна Амударьи - Узбекистану и Туркменистану придется существенно снижать объемы водостока из реки после завершения строительства канала Куш-Тепа. На примере Узбекистана показаны механизмы «мягкого» включения узбекской стороной Афганистана в переговорный процесс. Автором сделан вывод, что Узбекистану в обозримом будущем придется ускоренными темпами переходить к модернизации водного хозяйства и экономичным методам полива сельскохозяйственных угодий.

Актуальность исследования связана с тем, что в настоящее время водно-энергетический кризис в Центральной Азии (ЦА) стал одной из наиболее острых проблем региона, затрагивающей как внутренние процессы, так и международные отношения. Дефицит электроэнергии, который уже существует в республиках ЦА, в скором времени может стать причиной замедления экономического развития, роста социальной напряженности и возникновения конфликтов. Осознание важности вопроса толкает республики на поиски путей решения как внутри региона, так и с привлечением партнеров извне. Западные внерегиональные акторы, присутствующие в Центральной Азии, предлагают свои проекты решения проблем водопользования и производства энергии. Авторами проанализированы проекты Соединенных Штатов и Европейского Союза, направленные на разрешение водно-энергетического кризиса. Сделан вывод, что в большинстве своем они являются частью стратегии по отделению региона от России (и Китая) и не приносят реальных результатов. Очевидно, что на данный момент только РФ обладает необходимыми компетенциями и предлагает проекты, в том числе в гидроэнергетические, реализация которых может кардинально изменить ситуацию.

Проблема политизации водных отношений по-прежнему остро стоит для стран Центральной Азии. Несмотря на усилия, рост дефицита водных ресурсов провоцирует повышенное внимание к проблеме стран региона и внерегиональных государств. Водная политика стран Центральной Азии стала формироваться после распада СССР, когда кардинально изменилась геополитическая ситуация. Получение независимости центральноазиатские государства расценили в качестве возможности упрочить свои позиции в регионе, прежде всего, за счет проведения самостоятельной и национально ориентированной водной политики. Внешнеполитический курс в сфере гидроэнергетики формировался под влиянием внутриполитических процессов, которые получили развитие на момент распада СССР. Несмотря на нарастание проблем в водной сфере, страны региона продолжали проводить курс, который игнорировал интересы соседних государств и не предполагал развитие многостороннего сотрудничества в водной сфере. Большая часть вопросов, касающихся использования ресурсов трансграничных водотоков, находилась под мощным прессингом политических факторов. Сказывалось геополитическое соперничество между центральноазиатскими государствами. Перспективные проекты гидротехнических сооружений рассматривались в контексте исключительно национальной политики, направленной на укрепление своего влияния в регионе и получение геоэкономических преимуществ. Лишь в последние годы, в связи с внутриполитическими изменениями и нарастанием дефицита водных ресурсов, страны Центральной Азии стали менять свои позиции, выступая за развитие диалога. Используя метод сравнительного и системного анализа, выявлено влияние политических факторов на водную сферу стран Центральной Азии. Автором сделан вывод, что, несмотря на смягчение центральноазиатскими странами риторики при обсуждении проблем, связанных с использованием ресурсов трансграничных водотоков, и расширением двустороннего и многостороннего взаимодействия, политические аспекты по-прежнему будут влиять на водный курс стран Центральной Азии.

Статья посвящена анализу внешнеполитической стратегии Российской Федерации в Центральной Азии в условиях трансформации международного порядка. Рассмотрены политико-дипломатические, военно-стратегические, экономические и культурно-гуманитарные подходы. Сделан вывод о необходимости перехода от патерналистских практик к модели гибкого, дифференцированного и равноправного сотрудничества.

Афганистан за 40 лет пережил череду потрясений. Гражданская война (1992–1996 гг.), первое правление талибов (1996–2001 гг.), американ­ ская интервенция (2001–2021 гг.) и возвращение талибов (с 2021 г.) повлияли на геополитический образ страны. Центральноазиатские го­ сударства прошли путь от видения Афганистана как угрозы до призна­ ния его роли в региональной стабильности. Сегодня это симбиоз рисков и новых возможностей экономического взаимодействия, что определя­ет его место в региональной повестке.

Статья посвящена анализу этнонима татары в контексте китайских исторических источников эпохи Сун, в частности, в династийной истории «Сун ши» и трудах Ли Синьчуаня. Авторы исследуют разнообразие иероглифических записей данного этнонима в документах эпохи Сун, отражающее сложность и многогранность восприятия этого этноса китайскими летописцами. Установлено, что в «Сун ши» впервые появляются сведения о татарах 塔塔, являющихся конкурентами черных татар, к которым принадлежал Чингисхан. Выявлено, что татары (культурные), проживающие в районе горы Иньшань, поддерживали контакты с Китаем с конца эпохи Тан и Пяти династий до 984 года, но после восстания Ли Цзицяня эти отношения прервались. Показано, что Ли Синьчуань впервые обратил внимание на появление этнонима монголо-татары с возникновением империи Чингисхана. Таким образом, статья подчеркивает важность китайских источников для изучения истории татар и их взаимодействия с народами региона, а труды Ли Синьчуаня представляют собой ценный вклад в понимание этнической и политической истории Центральной Азии в эпоху Сун и раннего периода монгольской империи.

Статья посвящена всестороннему анализу ойратской экспансии против Казахского ханства в XVII-XVIII веках, одного из наиболее значимых и драматических периодов в истории Центральной Азии. Исследование охватывает ключевые этапы конфликта, начиная с первых вторжений ойратов на казахские земли и заканчивая кульминацией в виде массовых миграций и демографических потерь казахского населения в период «Актабан шубырынды». В статье детально рассматриваются причины, стоявшие за агрессивной политикой ойратских правителей, включая внутренние факторы, такие как политическая раздробленность Казахского ханства, и внешние, такие как экономические и военные амбиции джунгарских ханов. Автор уделяет особое внимание анализу ключевых сражений и военных кампаний, оказавших решающее влияние на исход противостояния. В статье исследуются последствия ойратской агрессии, в том числе демографические потери, политическая дестабилизация и изменение геополитического баланса в регионе. Освещаются также долгосрочные эффекты этих событий, включая формирование новых межгосударственных союзов и стратегических альянсов, которые предопределили дальнейшее развитие Центральной Азии. В результате исследования автор приходит к выводу, что ойратская экспансия сыграла ключевую роль в формировании политической и социальной структуры региона, оказав глубокое воздействие на дальнейшую историю Казахского ханства и его соседей.

Статья посвящена изучению и оценке британцами ситуации в Бухаре, сложившейся зимой 1921–1922 гг., сразу после раскола союза большевиков и младобухарцев, который осенью 1920 г. привел к созданию т. н. Бухарской Народной Советской Республики (БСНР). На основе британских архивных источников в статье исследуются процесс принятия решений, прогнозы будущего развития и освещается механизм взаимодействия между различными учреждениями администрации Британской Индии и ее решения по англобухарским отношениям. Соединенному Королевству было необходимо предотвратить любую угрозу своим индийским владениям. Поэтому признание независимой государственности Бухары сразу после свержения эмира большевиками и младобухарцами и установления просоветского режима приобрело особую важность. Проблема признания затрагивала широкий круг вопросов, в том числе британских позиций на Востоке, связей Британии с отдельными странами региона, в первую очередь с Афганистаном, и установление отношений с Советской Россией, которая, с одной стороны, проявляла свою заинтересованность в налаживании отношений с Британией, а с другой – занималась антибританской деятельностью на Востоке, главным образом в Индии. Афганские власти, преследовавшие собственные цели в Центральной Азии, настойчиво обращались к англичанам с призывом признать независимость Бухары, ссылаясь на советский и афганский примеры. Британские дипломаты осторожно реагировали на все обращения, не теряя из виду афганские планы и цели Лондона. Их окончательный отказ от участия в бухарском хаосе вызван в большей степени отсутствием реальной силы, на которую англичане могли бы опереться. Таким образом, сама идея британского признания оказалась нежизнеспособна из-за характера марионеточного режима, установленного в БНСР, и из-за нежелания британцев обострять отношения с Советской Россией

Задачей статьи является анализ стратегических планов Советской России и Великобритании в отношении Центральной Азии – важнейшего геополитического региона, контроль над которым позволял Москве и Лондону обеспечить защиту своих государственных интересов на заключительном этапе Первой мировой войны. Разработка этих планов сопровождалась острой внутриполитической борьбой в Великобритании в связи с «большевистской угрозой» британским владениям в Азии и кризисом Османской империи, повлиявшими на этноконфессиональные движения в Персии и Афганистане под националистическими лозунгами. Цель автора заключается в рассмотрении роли и места центральноазиатского региона во внешней политике Москвы и Лондона, которые стремились со стороны Республики Советов использовать сложившуюся ситуацию для реализации планов подготовки «мировой революции», а с точки зрения Британии, укрепить ее позиции в противодействии национальным движениям, которые искали поддержки у держав Четверного союза. Актуальность исследования обусловлена сохранением и даже обострением напряженности в интересующем автора регионе, что вызывает необходимость изучения исторического опыта урегулирования спорных вопросов. Новизна работы определяется введением в научный оборот целого ряда источников официального и личного происхождения, а также использованием комплексного, компаративного метода анализа стратегических целей ведущих геополитических акторов на завершающем этапе Первой мировой войны. Как показано в статье, несмотря на имеющуюся отечественную и зарубежную историографию по тематике статьи, требуют уточнения различные сценарии военно-политических шагов Москвы и Лондона в Центральной Азии с учетом германо-турецких проектов использования национальных движений под исламскими лозунгами

Воспоминания участника революционных событий в Туркестане публициста и литератора Александра Иосифовича Гзовского посвящены нескольким драматическим событиям, происшедшим в конце 1917 – начале 1918 г. в Средней Азии: после падения царизма к власти пришел Туркестанский комитет Временного правительства, затем после поражения последнего власть оказалась в руках большевиков, которые ликвидировали провозглашенную ранее Туркестанскую (Кокандскую) автономию, наконец, состоялся большевистский поход на Бухару в марте 1918 г., закончившийся для них полной неудачей. В статье анализируются две работы А. И. Гзовского: «Социальная революция в Туркестане (воспоминания)», где события описываются с большевистской точки зрения (издана на территории Советской Белоруссии в 1919 г.) и «Полумесяц и красная звезда (туркестанские воспоминания)», написанная автором уже с антибольшевистских позиций на польском языке после его эмиграции в Польшу в 1922 г. Источниковедческая ценность указанных работ Гзовского заключается в том, что он дает в них диаметрально противоположные оценки событий, что позволяет комплексно взглянуть на политическую ситуацию в Туркестане и расширить имеющиеся в исторической науке представления о происходившем там в 1917–1918 гг., в частности: какое место занимал Туркестан в дискурсе общероссийских политических партий; какой была «туркестанская повестка» во всероссийском мусульманском движении; можно ли обнаружить «контуры Кокандской автономии» до создания большевистского правительства в Ташкенте; чем руководствовались большевики в Туркестане: классовым или национальным сознанием?

Теракт в «Крокус Сити Холле» стимулировал активную законодательную деятельность, направленную на ужесточение российской миграционной политики. При помощи анализа статистических данных и нормативно-правовой литературы, результатов социологических опросов, институционального и структурно-функционального подходов авторы показывают, что исключительно ограничительные инициативы в долгосрочной перспективе недостаточно эффективны, поскольку несут такие риски, как а) снижение темпов экономического роста; б) этническая анклавизация; в) усиление социальной и межнациональной напряженности. Избежать указанных рисков и интенсифицировать включение иммигрантов в российское общество позволят меры стимулирующего характера, в т. ч. домиграционная подготовка, организованный набор иностранной рабочей силы и адаптационные классы для детей-мигрантов.