Статьи

В статье исследуются проблемы коррупции в Иркутской области, промышленном регионе Сибири. Цель исследования - выявление факторов, оказывающих влияние на уровень коррупции в регионе. В качестве гипотезы выдвинуто предположение о том, что в настоящее время происходит институционализация коррупционных процессов в российском обществе. Для измерения уровня коррупции в Иркутской области разработана и применена методика социологического исследования уровня и характеристик коррупции в регионе. Исследование проводилось методом опроса на онлайн-панели. Было установлено, что уровень бытовой коррупции в Иркутской области несколько ниже, чем в других российских регионах, в 2022 г. она составила 13,0%. Чаще всего население сталкивается со случаями бытовой коррупции при получении бесплатной медицинской помощи и в связи с дополнительными платежами в средней школе. Среди респондентов были выявлены группы риска, у которых выше вероятность попадания в коррупционную ситуацию, а также установлен ряд признаков, повышающих склонность к совершению коррупционных действий. К признакам, которые повышают вероятность выбора коррупционной модели поведения, относятся мужской пол, старший (55-64 года) и пенсионный возраст (65+ лет), высокое материальное положение, работа в качестве индивидуального предпринимателя, фермера или руководителя. Размер деловой коррупции в Иркутской области составил 21,4% от количества респондентов, представляющих бизнес-структуры. Раскрыты цели совершения представителями бизнеса коррупционных действий. Обнаружено, что коррупция в Иркутской области закрепилась в форме социального института и обладает институциональными компонентами - наличием неформальных норм и механизмов принуждения следованию коррупционным практикам. Полученные научные результаты могут быть использованы для проведения государственной политики по противодействию коррупции.

Статья посвящена исследованию особенностей образования и измерения нефтяной ренты. В странах, в которых значительная часть экономической деятельности приходится на добычу и переработку полезных ископаемых, важной задачей является извлечение и распределение природной ренты. К числу таких стран относится Россия. Цель исследования - разработка методики, позволяющей измерить величину создаваемой в России нефтяной ренты. В основе авторской методики расчета величины нефтяной ренты заложено измерение разницы между суммой дохода, полученной нефтяной отраслью, и суммой затрат, произведенных предприятиями нефтяной отрасли. По результатам проведенного исследования был проведен анализ динамики нефтяной ренты в период 2005-2022 гг. Максимальной величины в анализируемом периоде нефтяная рента достигла в 2021 г., составив 16,2 трлн р. Значительная часть нефтяной ренты изымается в федеральный бюджет России посредством таможенно-тарифных и налоговых инструментов. В последние годы происходит реформирование налогообложения нефтяной ренты посредством проведения налогового маневра, который заключается в снижении ставки вывозных таможенных пошлин и увеличении ставки налога на добычу полезных ископаемых.

For countries focused on the extraction and processing of natural resources, including Russia, a crucial task is to ensure the rational extraction and distribution of natural rent. The tax model applied to natural rent should facilitate its optimal allocation to the budget without undermining the motivation of resource users to invest. This study seeks to gauge the extent of oil rent extraction into the Russian budget and suggest strategies to enhance the efficacy of redistributing oil rent to the state budget. Our hypothesis proposes that export customs duties, compared to the mineral extraction tax, prove more effective in achieving the desired redistribution from resource users to the budget. To assess the extent of oil rent extraction, we devised a methodology based on calculating the oil rent generated in Russia. This method
involves measuring the difference between the income generated by the oil industry and the total expenses incurred by oil sector companies. Our analysis reveals that, from 2005 to 2022, up to 87% of the oil rent generated in Russia was extracted through rent payments to the state budget. However, in recent years, the degree of oil rent extraction has decreased to 56%. This decline can be attributed to the tax maneuver initiated in Russia since 2015, entailing a reduction and eventual elimination of export customs duties, coupled with an increase in the mineral extraction tax rate. Our results indicate a diminishing effectiveness of rent-based taxation in Russia due to the reduced fiscal significance of rent payments. Furthermore, their regulatory function, designed to incentivize taxpayers for investment contributions, has weakened. These
findings offer valuable insights for shaping fiscal policies and lay the groundwork for further research in this domain.