Научный архив: статьи

В статье рассматриваются эстетическая и политическая программы Г. Р. Державина, отражающие культурные процессы в российской истории эпохи Екатерины II. Кроме того, выявляются интеллектуальные стратегии Державина, определяющие его путь как «первого поэта» России, который формирует художественные, эпистолярные, юридические и политические дискурсы империи. Автор исследует особенности имперского воображения Державина, решающего задачу созидания национальной культуры и государства. В статье показано, что литературный успех Державина, с одной стороны, способствовал его продвижению по службе, с другой стороны, свидетельствовал об интенсивном поиске жанровых и языковых средств выразительности для новой русской словесности. Автор анализирует, как складывался державинский словарь художественных идей и образов, созданный под значительным влиянием эстетического и политического тезауруса эпохи Екатерины II, просветительских нарративов и философско-исторического концепта империи. В статье определено концептуальное ядро общественно-политических и эстетических идеалов Державина, а также показаны формы их воплощения в его художественной и политической практике. Обосновывается цивилизационный подход к изучению философии российской истории, культуры и литературы, где творческий опыт Державина выступает идеалообразующим началом, этическим и эстетическим основанием интеллектуальной и социальной истории России.

Целью работы является историко-правовой анализ системы уголовно-политических репрессий со стороны правоохранительных органов в отношении латышских националистов, действовавших с оружием в руках в 1944 - 1956 гг. на территории республики, а также лиц, активно помогавших «Лесным братьям». Актуальность исследования продиктована попытками современных латышских обществоведов и политиков оправдать антиконституционную деятельность вооруженного подполья, не затрагивая или интерпретируя реальную противоправную деятельность латышских националистов и бывших коллаборантов, сотрудничавших в годы Великой Отечественной войны с оккупационным режимом Третьего Рейха. Задачами исследования стал анализ причин, повлекших за собой систему уголовно-политических наказаний в отношении «Лесных братьев», а также лиц, помогавших продовольствием, людскими ресурсами, одеждой, медикаментами и возможностью отдыха и восстановления сил на удаленных хуторах отрядам вооруженных националистов. Теоретико-методологическим фундаментом работы стали методы анализа, синтеза фактологической базы и сохранившихся источников, хронологический подход в анализе происходивших событий в Латвии в 1944 - 1956 гг. В ходе работы выявлено, что уголовно-политическими репрессиями за указанный период были подвергнуты бывшие легионеры СС и примкнувшие к ним националисты, действовавшие в вооруженном подполье «Лесные братья», а также состоятельные фермеры - «кулаки» и часть «середняков», поддерживавших различными видами помощи боевиков. Кроме этого, для подавления националистического сопротивления органам власти в Латвии были проведены обоснованные депортации лиц в 1940-х - начале 1950-х годов за связь и помощь «Лесным братьям». Установлено, что благодаря проведенной политике выселения в районы Сибири и «раскулачивания» лиц, связанных с националистами, движение «Лесные братья» после 1949 г. пошло на спад, представляя собой к 1956 г. лишь отдельные малочисленные уголовные банды и отдельных боевиков, грабивших местных жителей в удаленных районах республики.

Отношения церковной и гражданской власти в Древней Руси в науке уже давно являются дискуссионными. Высказывались мнения о доминировании высококультурной византийской церкви над слаборазвитым Древнерусским государством, о руководстве княжеской верхушкой над церковными институциями и о паритете между ними, именуемом симфонией. Для решения данной проблемы до сих пор не привлекались Церковные уставы Владимира и Ярослава Мудрого, а также Канонические ответы древнерусских митрополитов Георгия и Иоанна, а также епископа Новгородского Нифонта. Основная проблема статьи сформулирована так: в церковно-государственных отношениях первичен вопрос проявления власти; если его трудно зафиксировать, то маркером, его закрепляющим, является способность делегировать власть; насколько в древнерусских памятниках церковного права отражена возможность делегировать власть? Анализ Церковных уставов показывает, что право суда априори принадлежит князьям, которым они делятся с архиереями. Византийское право было разделено на гражданское и церковное, и все попытки императоров установить контроль над вторым оказались безуспешными. Апелляция к греческому Номоканону в Церковных уставах только усиливала авторитет князей, делегировавших судебную власть архиереям. Если в Канонических ответах Георгия и Нифонта упоминание князей отсутствует, то анализ трех пунктов Канонических ответов Иоанна показал, что митрополит хотя и имеет право руководить князем в богослужебном обиходе, оно не предполагает делегирования полномочий. В статье показано, что патернализм, выражающийся в передаче судебных полномочий князьями архиереям, может пониматься только как ситуативная симфония, легко переходящая в конкуренцию, стороны которой заведомо неравны.

В статье представлены результаты анализа, в том числе правовой оценки, советских правовых актов, устанавливавших ответственность за преступления против мирного населения на оккупированной территории СССР в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Аргументирована обоснованность принятия специальных норм, устанавливавших ответственность за такие преступления, легитимность действий установившего их правотворческого органа. Рассмотрено действие указанных норм во времени и по кругу лиц, определено их соотношение с другими уголовно-правовыми нормами, исследована практика правоприменения.

В статье представлен обзор выступлений и дискуссионного обсуждения участниками проблемных аспектов «круглого стола» на тему «Ответственность за преступления против мирного населения на территории СССР в период Великой Отечественной войны: особенности правовой регламентации и реализации» в рамках Всероссийской научно-практической конференции «XI Юридические чтения: Личность, общество и государство в условиях глобальных трансформаций: юридический взгляд и правовые решения», посвящённой 160-летию со дня рождения выдающегося юриста Анатолия Фёдоровича Кони, 135-летию со дня рождения видного юриста и социолога Питирима Александровича Сорокина, 30-летию Конституции Республики Коми. Тезисно изложены тематика докладов, научно- и практико-правовые позиции научно-педагогических работников и обучающихся, приглашённых «экспертов» - представителей государственных органов - по спорным и актуальным для современной интерпретации вопросам заявленной проблематики, основанной на результатах историко-правового, формально-юридического анализа и применения системного подхода к оценке юридически значимых фактов и обстоятельств, процессуального обеспечения в предметной области, их значения в контексте современного развития Российской Федерации.

Статья посвящена процессу принятия Конституции Республики Коми, которая была разработана в соответствии с новой Конституцией Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 года. Рассматриваются ключевые этапы этого процесса, включая создание Комиссии по подготовке нового основного закона, активное обсуждение проекта Конституции и результаты голосования. Оценивается значение принятия Конституции для развития государственности Республики Коми в рамках федеративного устройства России. Подчёркивается, что новая Конституция отражает общие принципы и ценности, заложенные в Конституции Российской Федерации, и обозначает статус Республики Коми как субъекта Российской Федерации, акцентируя внимание на защите прав и свобод человека.

В статье рассматривается возникновение мошенничества как преступления в России, начиная с Русской Правды и современных ей памятников до дореволюционного периода. Отмечено, что в Русской Правде термин «мошенничество» не употреблялся, однако упоминались некоторые виды деяний этого рода. В период действия Судебника XVI в. и Уложения XVII в. мошенничество приравнивалось к краже и упоминалось в ряде статей об имущественных обманах. С принятием Екатериной II Указа 3 апреля 1781 г. мошенничество в России стало приобретать черты его современного понимания. Авторами рассмотрена также история возникновения мошенничества в Китае. Становление мошенничества можно проследить до эпохи рабства династии Западная Чжоу. Вместе с тем история данного состава преступления не такая длинная, как история кражи и грабежа.

В поздней царской России женщины стали осваивать профессии, прежде считавшиеся мужскими. Привлекательной для них являлась адвокатура, и некоторые россиянки пытались вступить в ее ряды, а отдельным удалось принять участие в судебных процессах в качестве адвокатов. В статье впервые в историографии фокусируется внимание на таких случаях. Применение микроисторической детализации и гендерной исследовательской оптики, а также использование материалов периодической печати, архивной документации и мемуаристики позволяют изучить вопрос о способности женщин к адвокатской практике и те изменения в самой адвокатуре, которые могли последовать за появлением в ней лиц женского пола. Россиянки были замечены в адвокатской деятельности с 1870-х гг., проявляли большую активность в Сибири и Финляндии, где существовали особенные судебные порядки, а в зоне действия Судебных уставов 1864 г. препятствием для них являлось предъявлявшееся к поверенным требование иметь диплом о высшем юридическом образовании. В начале ХХ в. женщины получили право оканчивать юридические факультеты университетов, что давало им повод претендовать на адвокатский труд, и несколько россиянок приняли участие в заседаниях судов поверенными. Однако такие действия пресекались властями, и официальная занятость женщин - дипломированных юристов в адвокатуре делалась невозможной. Тем не менее, часто они трудоустраивались на позициях, позволявших им реализовать полученные знания, нередко занимаясь правовой помощью населению. Работа женщин-адвокатов, как и других россиянок, находившихся на службе закона, имела определенные результаты и получала в основном положительные оценки правоведов, политиков и представителей общественности. Начинался процесс феминизации адвокатуры, и в судебных заседаниях с участием женщин в качестве поверенных специального внимания удостаивался гендерный фактор. Приспосабливаясь к профессии, россиянки подражали мужчинам, в их поведении и манерах уже трудно было разглядеть добродетели, которые традиционно приписывались лицам женского пола. Они приходили в суд защищать чьи-либо интересы подготовленными, освоившими адвокатское мастерство, и выигрывали процессы, а их юридическая деятельность заслуживала доверия клиентуры.

Изложены результаты текстологического изучения трех сочинений Максима Грека. Развитие текста дает возможность заглянуть в творческую лабораторию средневекового публициста, наблюдать процесс восприятия авторского текста русскими книжниками, находившимися в поиске учительного слова, и увидеть проблемы, интересовавшие человека середины XVI в. Просветительские и богословские суждения афонского богослова были востребованными в обществе Московской Руси, когда, по словам Иосифа Волоцкого, «вся сомнятся». Писатель искал пути и способы проникновения учительного слова в душу и сознание православного человека. Авторские редакции Максима Грека рассматриваются как отражение его новых усилий придать убедительность своей проповеди знаний, важных для православного читателя, даже не всегда связанных с конфессиональными вопросами. Пропаганда знания, отстаивание основ христианства, защита веры от лжеучений - в этом заключался смысл проповеднической активности Святогорца. Предметом настоящего исследования стали его сочинения, толкующие патристическое наследие и обличающие апокрифические легенды. В том и в другом случае Максим Грек откликался на запросы своих любознательных адресатов. Логика рассуждений, богатая аргументация, эмоциональная окрашенность слова - таковы достоинства проповеднических речей ученого монаха. По сравнению с судьбой глав в прижизненных кодексах писателя, почти не изменявшихся при копировании, история текста рассматриваемых произведений уникальна. Их текст сохранился в нескольких редакциях и вариантах, принадлежащих как автору, так и книжникам следующих поколений. Произведения не вошли в состав прижизненного Хлудовского собрания сочинений Максима Грека, хотя критический пафос роднит их с последними в Хлудовском кодексе главами 72 и 73. В них писатель тоже полемизирует с книгами, противными истинам православной церкви. Императивный тон, проходящий через весь текст, подчеркивает учительный характер произведений.

Публикуемый текст является переводом с латинского языка статьи профессора Петербургской академии наук Готлиба Зигфрида Байера (1694-1738). Она была впервые опубликована после смерти автора в журнале «Commentarii Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae» (1741). В ней нашли отражение взгляды Байера на вопросы происхождения русского народа, взаимодействия русских и скандинавов, возникновения именования «Русь». Байер рассматривал также некоторые аспекты истории славянских народов, разбирал различные формы этнонимов народов Восточной Европы, критиковал легендарные сведения о происхождении славян. Кроме того, его занимал вопрос формы правления у славян, интересовали титулы славянских и русских правителей, социальная терминология. Байер привлекает широкий круг византийских, древнерусских, латиноязычных, восточных и скандинавских источников, подвергает критике как средневековых историописателей, так и авторов XVI-XVII вв., увлеченных мифотворчеством. Статья не была полностью закончена автором, тем не менее, она отражает идеи ученого, демонстрирует присущий ему хороший латинский язык, ироничный стиль и обширную эрудицию. В XVIII в. латинский текст статьи получил определенную известность и даже удостоился пространных критических комментариев В. К. Тредиаковского. Позднее статья была фактически забыта и на русский язык не переводилась. Предлагаемый перевод выполнен с оригинального издания. Комментарий поясняет многочисленные ссылки Байера на источники и литературу, а также дает представление о дискуссиях, связанных с отдельными вопросами, затронутыми в статье. Публикация сопровождается вступительной статьей, содержащей сведения о подготовке автором текста «Origines Russicae», о некоторых аспектах концептуальных позиций и историографической судьбе публикации Байера.

В статье рассматриваются взгляды последнего крупного византийского философа Георгия Гемиста Плифона на ислам - религию турок, главных противников Византии в конце ее истории. В отличие от большинства поздневизантийских интеллектуалов, Плифон не смотрел на ислам как на безусловное зло и варварство, - напротив, он видел причину военных успехов турок в преимуществах их законодательства и государственного управления и призывал к скорейшим реформам в этой области, которые могли бы спасти империю от катастрофы. Такая оценка сближала философа с простыми византийцами, которые тоже видели в турецкой администрации больше порядка и массово переходили в ислам, отказываясь от сопротивления завоевателям. По-видимому, на важное в философско-богословской системе Плифона учение о неотвратимой судьбе, предопределенном будущем и неразрушимой цепи причин и следствий оказали определенное влияние не только стоические концепции, но и исламское учение о предопределении, имеющее немало параллелей со взглядами Гемиста. Тогда как другие поздневизантийские авторы видели в победах мусульман кару за грехи византийцев против христианской религии, Плифон считал, что самый тяжкий грех, из-за которого византийцы терпят поражение на войне, это неверие в божественный промысел (а по сути - в неотвратимую судьбу), вере в который им следовало бы поучиться у мусульман.

Инкорпорация Сибири в административную и хозяйственную структуру Российского государства в конце XVI - XVII в. - сложный и многоаспектный процесс. Вопрос об участии в нем институтов Русской православной церкви, в частности Тобольского архиерейского дома, рассматривается в историографии с XIX в. Утвердилось представление о широких полномочиях первых сибирских архиепископов по надзору и контролю за деятельностью местных воевод, но внимание на практическую реализацию этих функций не обращалось. Цель статьи - выяснение степени вовлеченности представителей Русской православной церкви в светскую административно-управленческую деятельность в Сибири XVII в. Источниковой базой исследования стали переписка центральных органов власти с архиереями и уездными воеводами, царские и воеводские наказные памяти приказчикам слобод, челобитные и таможенные книги из российских архивов и опубликованных сборников документов. Показан процесс поиска московскими властями управленческих решений. Основными причинами устремлений правительства вовлечь в административно-хозяйственную деятельность представителей Русской православной церкви были слабость центр-периферийных связей, низкая исполнительская дисциплина местных администраторов, нерешенность насущной проблемы продовольственного обеспечения региона. Исходя из этого формировался круг внецерковных обязанностей, к которым светская власть пыталась привлечь высшее руководство епархии и приходское духовенство. Конкретными примерами проиллюстрированы практики реализации этих намерений. Сделан вывод, что попытки возложить на первого сибирского архиепископа Киприана проведение переписи населения западносибирских уездов, упорядочивание землепользования и налогообложения, а также зафиксированные в наказах полномочия надзора архиереев за местными администраторами скорее носили декларативный характер, чем являлись реальными функциями. Существенное значение для центральной власти имело то, что архиепископы были независимым от воевод каналом ее связи с населением Сибири и информатором о состоянии дел в отдаленном регионе. В действительности вовлеченными в управленческую деятельность оказывались приходские священники и церковнослужители. Приходское духовенство участвовало в приемке зерна в государственную казну, следило за добросовестным выполнением целовальниками и выдельщиками своих обязанностей. Архиепископ Симеон пытался освободить священников от этой обременительной обязанности, но московская власть не пошла на полный отказ от этой практики. Будучи грамотными людьми, священники заверяли учетные документы и челобитные. Одновременно в силу своего духовного статуса они выступали своеобразными гарантами соблюдения государственных интересов в хозяйственно-экономической сфере и достоверности сообщаемой информации.