Научный архив: статьи

В статье осуществлен сравнительно-правовой анализ понятия преступления террористической направленности по законодательству государств-участников БРИКС. Целью исследования является выявление критериев отнесения общественно опасных деяний к преступлениям террористической направленности, а также сущности преступлений террористической направленности по законодательству государств-участников БРИКС. В результате проведенного исследования авторы делают вывод о том, что преступления террористической направленности по законодательству государств-участников БРИКС содержат не только разные подходы к наименованию преступлений террористической направленности, но и содержанию данного явления. Законодательные критерии отнесения общественно опасных деяний к преступлениям террористической направленности отсутствуют во всех государствах-участниках БРИКС. Это, в свою очередь, существенно усложняет анализ преступлений террористической направленности, создает проблемы при квалификации и статистическом учете. В результате этого возможна ситуация, когда общественно опасные деяния, входящие в перечень преступлений террористического характера, будут искусственно увеличиваться или, наоборот, снижаться при необходимости. Поэтому считаем необходимым унифицировать понятие «преступления террористической направленности» в законодательстве государств-участников БРИКС и не допускать его множественного толкования.

Целью исследования является совершенствование института уголовной ответственности за преступления, посягающие на свободу определения места своего пребывания, а также разработка и внесение предложений по совершенствованию соответствующей правоприменительной деятельности. В частности, это деяния, предусмотренные ст. 126 «Похищение человека», ст. 127 «Незаконное лишение свободы», ст. 206 «Захват заложника» и ст. 301 «Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей» УК РФ. Перечисленные преступления находятся в разных главах Особенной части УК РФ, однако обладают несомненным сходством между собой, поскольку они все посягают на реализацию права на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренного ст. 22 Конституции Российской Федерации. В ходе изучения вопроса, в частности, были выявлены спорные моменты, связанные с разграничением похищения человека и захвата заложника, хищения и похищения, совершения деяний из корыстных побуждений и по найму. Обоснованы и внесены авторские предложения по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики. Проведенное исследование дает основание заключить, что предусмотренные УК РФ составы различных преступлений, посягающих на свободу определения места своего пребывания, изначально конструировались независимо друг от друга (определенное исключение отчасти представляют лишь похищение человека и незаконное лишение свободы), что вызвало значительное количество вопросов к разграничению соответствующих преступлений между собой в правоприменительной деятельности. Применительно к рассматриваемой группе преступлений обосновано признание главным критерием отграничения захвата заложника от смежных преступлений наличие у него требования к другим лицам (не заложнику), выполнение которого является условием освобождения заложника.

41 Конституции Российской Федерации, может быть нарушена в связи с нападением на лицо, оказывающее требующуюся медицинскую помощь. В данном случае нападающий посягает не только на жизнь и здоровье медицинского работника, но и на право свободного обращения за медицинской помощью. Целью статьи является разработка предложений по совершенствованию уголовно-правовой охраны лиц, правомерно оказывающих медицинскую помощь. Проанализировано понятие криминализации и его содержание. На основе анализа литературы и практики авторы обосновывают и вносят предложения о целесообразности использования нового термина «лицо, правомерно оказывающее медицинскую помощь», и о включении в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) статьи 237.1 «Применение насилия к лицу, правомерно оказывающему медицинскую помощь».