Научный архив: статьи

В данной статье рассматривается проблема трансформации гендерной стратегии ЕС. Несмотря на то что первичное право ЕС по-прежнему определяет в качестве приоритетных целей гендерной политики достижение гендерного равенства между мужчинами и женщинами, в новом гендерном подходе наблюдается отход от классических гендерных постулатов о бинарности мужской и женской половой принадлежности через закрепление на уровне языка и мягких правовых норм нарративов о небинарности и трансгендерной природе человека (SOGI-подход). Реализуемая вне широкой научной дискуссии и политического консенсуса данная стратегия может стать причиной трансформации представлений о мужском и женском, привести к радикальному изменению гетеронормативной бинарной матрицы общества и традиционных репродуктивных установок.

Введение: избрание меры пресечения в виде заключения под стражу представляет собой крайнюю форму государственного реагирования на совершенное преступление, последствием которого выступает существенное ограничение основополагающих прав человека, признанных на международном и национальном уровнях. С этих позиций в статье рассматриваются вопросы, касающиеся понятия, юридических свойств заключения под стражу и организационно-правового режима избрания, применения и отмены указанной меры пресечения.

Материалы и методы: в ходе исследования в качестве методов решения проблемы правового регулирования и правоприменения заключения под стражу подозреваемых и обвиняемых применялись обобщение и сравнительный анализ теоретических положений изучаемой проблематики. Кроме того, использована совокупность общенаучных и специальных методов познания (формально-логический, структурно-функциональный и др.), базирующихся на всеобщем методе материалистической диалектики.

Результаты исследования: обоснованы предпосылки совершенствования заключения под стражу как особой меры уголовно-процессуального принуждения, существенно ограничивающей права и свободы лица, подвергаемого уголовному преследованию по уголовному делу. Утверждается, что повышение эффективности правовой регламентации принятия решения о согласии суда на заключение под стражу направлено на детальное определение оснований, достаточности данных, в том числе перспективности (вероятности) наступления негативных последствий в случае применения иной, более мягкой меры пресечения для судебного решения. В связи с этим востребована разработка теоретических и прикладных основ правового регулирования заключения под стражу.

Обсуждение и заключение: выявлены закономерности и тенденции применения меры пресечения заключения под стражу в правоприменительной практике, типичные ошибки принятия судебного решения по уголовному делу. Определены типовые свойства заключения под стражу: (1) как межотраслевой (междисциплинарный) признак; (2) цели избрания и применения исследуемой меры пресечения; (3) основания избрания и применения заключения под стражу; (4) исключительный характер применения (невозможность применения иной более мягкой меры); (5) особый порядок избрания, применения, изменения и отмены; (6) обусловленность особенностями личности обвиняемого, подозреваемого и степенью общественной опасности совершенного уголовно-противоправного деяния; (7) срок действия заключения под стражу; (8) характер правоограничений, определяемый условиями содержания лица под стражей.

В теоретико-правовом аспекте исследована проблема соотношения гарантий принципа независимости применительно к различным субъектам государственной правозащитной деятельности. Сделан вывод о неравномерности закрепления в законодательстве и реализации в правоприменительной практике гарантий принципа независимости, об отсутствии единой системы подходов к закреплению указанного принципа, что негативно отражается на стабильности и качестве правозащитной работы государственных органов. Сформулированы предложения по внесению изменений в законодательство РФ в части требований независимости института уполномоченных по правам человека в субъектах РФ в контексте пятилетия принятия Федерального закона «Об уполномоченных по правам человека в субъектах Российской Федерации».

В статье представлен анализ некоторых аспектов многогранной деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, доктора юридических наук, доктора философских наук, заслуженного юриста РФ Татьяны Николаевны Москальковой, связанной с улучшением качества защиты прав и свобод граждан, утверждением принципов справедливости и милосердия в правозащитных механизмах государства. Татьяна Николаевна с самого начала своей карьеры занимается вопросами гуманизации самой конфликтной правовой сферы — уголовного процесса, разрабатывает эти проблемы в своих научных трудах и на практике защищает права лиц, попавших в сложные жизненные ситуации. С 2016 г. в качестве Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации она решает самые сложные проблемы, связанные с отношениями между личностью, государством и обществом, при ней этот правовой институт приобрел безусловный авторитет и влияние в системе государственных органов и среди граждан. Для описания стиля работы Т. Н. Москальковой в статье используется метафора «мягкая сила»: в данном случае она применяется не как строгий юридический термин, а как обозначение способности Уполномоченного твердо и неуклонно продвигаться к достижению высоких стандартов соблюдения прав человека, ориентируясь на главные нравственные категории — добро, справедливость, милосердие.

Статья посвящена проблемам становления конституционализма и прав человека в России, что имеет существенное значение при формировании доктрины национальной конституционной идентичности. Автор статьи выявляет истоки, источники, особенности отечественного конституционализма как социокультурного и политико-правового феномена, а также системы отношений, основанной на формальном равенстве и придании действиям властей подзаконного характера. В статье аргументируется, что конституционные принципы и институты впервые получили законодательное оформление в России во второй половине ХIХ в. Последовавшая за отменой крепостного права судебная реформа Александра II провозгласила принцип равенства всех подданных Российской империи перед законом и судом, одновременно власть императора лишилась прерогатив в сфере правосудия. Дальнейшее движение России по пути упрочения конституционного порядка и реализации прав человека было связано с введением Манифеста 17 октября 1905 г. и внесением изменений в Основные государственные законы в 1906 г. В статье обосновывается природа российского конституционализма как внутрисистемного реформизма, обусловившего постепенный переход российского общества на новый уровень правовой культуры.

В статье рассматриваются историческое развитие, сравнительная перспектива и современные проблемы реализации прав человека в Республике Казахстан. Дается историко-правовой анализ прав человека в Казахстане (в досоветский, советский и постсоветский периоды) в сопоставлении с традиционными казахскими представлениями о справедливости и западноевропейской философией прав человека, а также обсуждаются актуальные вызовы в области обеспечения прав и свобод в современном Казахстане. Анализируются традиционная казахская нормативная система и присущие ей коллективистские ценности в сравнении с современными конституционными нормами и универсальными принципами. Прослеживается влияние идей европейского просвещения и международных стандартов на эволюцию подхода к правам человека в Казахстане. Статья основана на исследовании исторических документов, конституционных положений, международных договоров и научных источников. Полученные результаты подчеркивают уникальный синтез универсальных принципов прав человека и национальной специфики в Казахстане, демонстрируют значительный прогресс в институционализации прав и свобод, а также выявляют сохраняющиеся проблемы, требующие взвешенных реформ для их преодоления.

В статье рассматривается процесс становления и развития национальных институтов по правам человека, в частности института омбудсмена как одного из ключевых механизмов защиты прав и свобод граждан. Анализируются международные стандарты, такие как Парижские принципы ООН, определяющие независимость, мандат и эффективность национальных правозащитных институтов. Отдельно поднимается вопрос адаптации института омбудсмена к национальным правовым системам и политико-культурным особенностям. В частности, особое внимание уделено опыту Российской Федерации и вкладу Уполномоченного по правам человека Татьяны Николаевны Москальковой в развитие института омбудсмена.

В статье исследованы нравственные категории — справедливость, гуманизм, равенство, совесть, составляющие ценностную основу международной концепции защиты прав и свобод человека и гражданина. Изучены концептуальные подходы зарубежных и отечественных авторов, исследовавших категорию прав и свобод человека как правовой феномен, ее обусловленность нравственными критериями и место в системе ценностной иерархии современного мироустройства в условиях кризиса западной системы правозащиты.

Статья посвящена роли и значению института уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. В ней рассмотрены функции и задачи данного института, его вклад в защиту и продвижение прав человека на федеральном и региональном уровнях. Особое внимание уделяется деятельности и достижениям действующего Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Татьяны Николаевны Москальковой, а также ее научному и практическому вкладу в развитие правозащитной деятельности в стране и международному сотрудничеству в этой области.

Предметом исследования являются нормы международного права, содержание которых устанавливается в том числе через практику международных судов и трибуналов. Ключевым вопросом является определение норм jus cogens через призму запрета дискриминации. Их содержание зависит от того, как понимается иерархия норм международного права, а также от представлений о том, существует ли иерархия норм международного права в целом. Исследование идет в канве работы Комиссии международного права ООН по установлению вторичных источников международного права и определению императивных норм международного права. Анализируются различные подходы к пониманию запрета дискриминации в сравнении с запретом дискриминации по расовому признаку. Помимо этого отмечается персональный вклад судей в формирование практики и понимания норм международного права. Методология исследования включает детальное изучение сложившейся практики судов и сравнение позиций судов и трибуналов по вопросам запрета расовой дискриминации и общего запрета дискриминации. Автор использует линвистический метод дл выявления определения норм, а также метод сравнительного анализа для определения исперативных норм международного права. На сегодняшний день, еще только предстоит найти ясность в отношении концепции jus cogens. Некоторые авторы даже сравнивают jus cogens с мифическими героями и существами. При обращении в суды и трибуналы стороны опираются на аргументы всеобщей морали, которые должны лечь в основу будущим решениям судов. Межамериканская комиссия по правам человека заявляла, что международное сообщество единодушно поддерживает общий запрет дискриминации, сравнивая его с запретом расовой дискриминации. Обе эти линии аргументации не были до конца подтверждены, что в совокупности с нежеланием автора преждевременно расширять состав императивных норм склоняет его к позиции отрицания общего запрета дискриминации как императивной норы МП. Прежде чем говорить о статусе jus cogens для запрета дискриминации, видится необходимым, к примеру, на уровне ООН проанализировать общепризнанность запрета дискриминации в странах мира по установленным для анализа критериям, список которых может быть обширен и включать вопросы гендера, статуса пребывания в стране, а также любые другие признаки, статистически наиболее часто лежащие в основе дискриминационного поведения.

Актуальность темы статьи обусловлена необходимостью изучения трансформации конституционализма в современном обществе в ответ на динамичные изменения в социальных, политических и технологических сферах. В условиях глобализации и цифровизации важность адаптации конституционного порядка становится все более очевидной, что и является предметом исследования данной работы. Где трансформация конституционализма - это не простое следствие юридической эволюции или механической адаптации к внешним условиям, а результат глубинных процессов, происходящих в правовом сознании, политической культуре и самой структуре власти. Она затрагивает не только формы, но и сущность: изменяется представление о легитимности публичной власти, перераспределяются акценты между публичной и частной автономией, между универсальными правами и конкретными мерами правозащиты. В качестве основного метода исследования используется концептуальный анализ, направленный на выявление основных тенденций и механизмов трансформации конституционализма. Методология исследования основана на системном подходе, который позволяет рассматривать конституционализм как живую, развивающуюся систему, взаимодействующую с изменяющимся внешним миром. Новизна исследования заключается в представлении трансформации не как отказа от традиционных принципов, а как процесса их адаптации к новым условиям, с сохранением преемственности. В статье акцентируется внимание на переходе от нормативного подхода к функциональному, что отражает необходимость реальной реализации прав и свобод, а не только их формального закрепления. Особое внимание уделяется новым формам гражданского участия, таким как цифровое гражданство и конституционализм, что открывает новые возможности для участия граждан в политическом процессе и требует защиты прав в цифровой среде. В работе также исследуется усиление роли судебной власти в процессе конституционной трансформации, а также проблемы, связанные с её инструментализацией и угрозой внешнего воздействия. Важным элементом исследования является поиск баланса между индивидуальными правами и общественными интересами, что особенно актуально в условиях социальной и политической нестабильности. В заключении статьи сформулированы предложения для дальнейших исследований, направленных на развитие гибкого конституционализма, сочетающего стабильность и адаптивность правовых систем.

В данной статье проводится сравнительный анализ основных прав и свобод, определенных в конституциях стран Центральной Азии (Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана), а также оценивается состояние этих гарантий на практике в свете докладов международных правозащитных организаций. Исследование основано на двух основных источниках: Доклад «Свобода в мире 2025», опубликованный Freedom House, и «Отчеты о правах человека 2024» Amnesty International. Хотя в конституциях права обычно определяются широко, при авторитарных режимах эти права де-факто ограничены. В этом контексте необходимо укреплять независимую судебную систему, верховенство закона и демократические институты, чтобы повысить эффективность конституционных гарантий. В исследовании обращается внимание на структурное противоречие между нормами и практикой. На основе методов сравнительного конституционного анализа и качественного контент-анализа в статье системно анализируются конституционные гарантии и их реализация в странах Центральной Азии. Конституционные порядки стран Центральной Азии анализируются в сравнительном плане с точки зрения основных прав и свобод, в анализ также включены отчеты и результаты исследований международных организаций. Хотя существует множество исследований, посвященных конституционным правам и свободам в Центральной Азии, сравнительные исследования, систематически рассматривающие разницу между конституционно признанными правами (де-юре) и их практической реализацией (де-факто), весьма ограничены. Данная статья восполняет этот пробел и анализирует положения об основных правах в конституциях Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана в сравнении с эмпирическими данными международных правозащитных организаций. Таким образом, в исследовании раскрываются не только нормативные положения, но и фактическая неэффективность этих положений, а также то, как они становятся нефункциональными в условиях авторитарных режимов. Обеспечение верховенства закона, защита свободы слова и укрепление независимой судебной системы должны стать основными приоритетами для того, чтобы конституционный порядок в этих странах стал действительно действующим не только в письменных текстах, но и в социальной жизни.