Научный архив: статьи

Характеризуются основные позиции общества Великобритании в отношении СССР накануне и в начальный период Второй мировой войны. На основе опросов общественного мнения, материалов британской прессы, свидетельств современников и других источников реконструируется картина представлений о роли и значении советского государства в международной политике, его воздействии на европейские и мировые процессы, последствиях принимаемых советским руководством решений. Прослеживается динамика отношения к СССР на фоне происходивших в самой Великобритании и в мире событий и процессов.

Тема борьбы с преступлениями против мира и человечества анализировалась автором в историческом и теоретическом плане; разоблачались агрессия, государственный бандитизм, подробно исследовался вопрос о военных преступлениях во Второй мировой войне, организации и проведении суда над главными немецкими и японскими военными преступниками в Нюрнберге и Токио, другие правовые проблемы уголовной ответственности за преступления против мира и человечества. После Второй мировой войны были заложены основы новой, общей системы коллективной безопасности в виде Организации Объединенных Наций, в создании которой СССР принимал самое активное участие. Глава VII Устава устанавливала целую систему мероприятий по обеспечению коллективной безопасности против агрессии.

В статье на основе архивных документов, бóльшая часть которых вводится в научный оборот впервые, исследуется деятельность созданного в октябре 1944 года Управления уполномоченного Совета народных комиссаров СССР по делам репатриации советских граждан, объединившего ведомства, имевшие собственные зоны ответственности и вступавшие друг с другом в противоречия: Народный комиссариат внутренних дел, Народный комиссариат государственной безопасности и Главное управление контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны. Материалы, касающиеся организации репатриации из Финляндии в СССР с 1944 по 1955 год, позволяют раскрыть процессы оперативного межведомственного взаимодействия, разработки соответствующих инструкций, ведомственного согласования в непредвиденных ситуациях. В конечном счете объединенные действия названных структур обеспечили успешную репатриацию не менее чем 100 тыс. советских граждан и военнопленных. В работе выделены аспекты, повлиявшие на ход репатриации, включая создание нормативно-правовой базы для разграничения межведомственных полномочий, выявление преступных элементов среди репатриантов, поиск сбежавших пленных. Постановления Государственного комитета обороны, нормативные документы Народного комиссариата внутренних дел, принятые и утвержденные в военное и послевоенное время, легли в основу процесса репатриации советских граждан, в т. ч. из Финляндии. В ходе исследования установлено, что часть советских граждан принимала участие в боевых действиях на стороне Финляндии в составе 3-го и 6-го батальонов. Некоторые военнопленные занимались контрразведывательной деятельностью, сотрудничали с администрацией лагерей. В статье обосновывается вывод, согласно которому межведомственное взаимодействие способствовало созданию устойчивой системы проверки репатриантов, обеспечению безопасности советских военнопленных и интернированных в период репатриации, распределению репатриантов для решения экономических задач советского государства.

Проведено исследование представления в английской региональной прессе открытия второго фронта. Проанализировано 20 единиц материала — номеров газет. В качестве материалов привлекаются номера газеты Western Mail за июнь 1944 года. Впервые вводятся в научный оборот данные этого издания, не переводившегося ранее с английского на русский язык. Выполнен обзор подборок статей с первых полос этого издания. Уделяется внимание событию высадки в Нормандии, продвижению союзных войск во Франции и штурму Рима. Подчеркивается, что английская региональная пресса меняла акценты в освещении событий в Европе от восторженных и победных до выражения недовольства. Показано, что событиям на Западном фронте газета уделяет постоянное внимание, тогда как Восточному фронту посвящена одна заметка. Результаты анализа подтверждают, что посредством публикаций в периодике у британского читателя формировалось мнение о приоритете Западного фронта в борьбе с гитлеровской Германией, о важности сражений во Франции и Италии, а не освобождения СССР и Восточной Европы. Тем самым складывался миф о победе англо-американских войск над Германией. Авторы утверждают, что подобная тенденция освещения событий в перидических изданиях является основой для искажения исторической правды.

В статье анализируется эволюция стратегических взглядов президента США Ф. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля в декабре 1943 — апреле 1945 гг., т. е. от последствий Тегеранской конференции «большой тройки» до смерти американского президента и завершения войны с Германией. Особое внимание уделяется анализу роли западных лидеров в эволюции отношений с СССР и влияния проблем выработки основ послевоенного мироустройства на решение военных вопросов. На основе проанализированного материала отмечается, что их взгляды имели важное, часто определяющее значение в формировании национальных и коалиционной стратегий на завершающем этапе войны. Идеи и решения британского лидера и к концу войны базировались на традиционной британской имперской стратегии и концепции «баланса сил»; с этих же позиций он оценивал действия Сталина как политику резко усилившейся великой державы, желающей активно участвовать в послевоенном «разделе мира». Стратегическое мышление президента базировалось на стремлении к созданию глобальной американоцентристской политико-экономической системы; оно опиралось на адекватные оценки соотношения потенциалов великих держав и понимание необходимости для реализации его планов сохранения «политики партнерства» с Москвой, в том числе на послевоенный период. Эти взгляды Рузвельта стали определяющими для эволюции военно-политической коалиционной стратегии и отношений западных держав и СССР на завершающем этапе войны с Германией.

В статье анализируются дневниковые записи Владимира Дедиера о русских эмигрантах первой волны, принимавших участие в народно-освободительной борьбе, которая велась под руководством Коммунистической партии Югославии в годы Второй мировой войны. В. Дедиер — югославский журналист, участник югославского Сопротивления, близкий соратник И. Б. Тито. Две части дневника были опубликованы в 1945— 1946 гг., третья часть — в 1950 г. Второе издание дневника вышло в свет в 1951 г. Автор статьи делает вывод о том, что отношение Дедиера к русским эмигрантам во многом определялось политикой Коммунистической партии Югославии в отношении Советского Союза в период охлаждения отношений между двумя государствами.

В статье представлены результаты поиска данных о советском партизане, участнике итальянского Сопротивления, павшем в предместье города Нови-Лигуре (Пьемонт) в апреле 1945 г., накануне окончательного краха нацифашизма в Италии. Согласно итальянским источникам, его звали «Денади Агламор», однако ряд сведений позволил авторам данной статьи восстановить его настоящее имя — Геннадий Николаевич Агламов. Красноармеец, 1923 года рождения, призванный в начале Великой Отечественной войны из Свердловска, где работал автомехаником. Он попал в немецкий плен и был отправлен на трудовые работы в Италию. Из плена ему удалось бежать и влиться в отряд местных партизан под боевым прозванием Дженнаро. Отправленный, вероятно, на рекогносцировку вместе с двумя другими партизанами-итальянцами, Г. Н. Агламов был убит карателями, позднее погребен на городском кладбище г. Нови-Лигуре в почетной крипте партизан. Из-за неопределенности сведений о бойце на его плите поставили лапидарное: «Советский партизан».

Апрельская война 1941 г. застала в Королевстве Югославия примерно 30 тыс. русских эмигрантов, которые в результате революционных событий 1917 г. и Гражданской войны (1918—1922) покинули Россию и в период с 1919 по 1923 г. приехали в Королевство сербов, хорватов и словенцев (СХС) (с 1929 г. — Королевство Югославия). После разделения территории Югославии в результате вторжения Германии и Италии в страну в апреле 1941 г. и ее капитуляции большая часть представителей этого сообщества осталась пассивной, некоторые решили сотрудничать с немцами, но были и те, кто выбрал для себя путь активного сопротивления оккупантам. В борьбу с оккупантами на территории бывшей Югославии включились русские эмигранты — представители самых различных профессий (инженеры, художники, ученые, врачи). По подсчетам крупнейшего специалиста по истории русского зарубежья в Югославии Алексея Борисовича Арсеньева, более 90 русских врачей и медсестер участвовали в движении Сопротивления. Русские врачи были специалистами в различных областях медицины. Большинство из тех, сведения о которых у нас есть, получили образование в самом Королевстве СХС (Королевство Югославия), некоторые вступали в Сопротивление будучи студентами медицинских факультетов. Среди боровшихся с фашизмом врачей были и представители первого поколения русских беженцев, в том числе участников Белого движения. В годы оккупации русские врачи, участвовавшие в партизанском движении, вступившие в Народно-освободительную армию Югославии, заведовали больницами, руководили эпидемиологической службой, внося таким образом вклад в борьбу с фашизмом. В статье приводятся биографические сведения лишь о некоторых из них.

Итальянское движение Сопротивления как феномен Второй мировой войны возникло в период падения режима Муссолини в ответ на последовавшее за ним вторжение нацистской Германии на Апеннинский полуостров, а также постепенное продвижение англо-американских союзников на север полуострова после высадки на Сицилии. Часть бывших военнослужащих Королевской итальянской армии и представители гражданского населения объединились в вооруженные отряды на основе неприятия нацифашизма, идеологии, характеризующейся политическим и идеологическим сближением фашизма и нацизма, начавшемся в 1930-х гг. Именно к этим отрядам примкнули советские люди, преимущественно бежавшие военнопленные и дезертировавшие восточные легионеры. В общей сложности в рядах Сопротивления насчитывалось около 6 тыс. советских бойцов, т. е. около половины иностранного контингента Сопротивления, не менее полутысячи человек погибло. Многие из них получили награды от итальянского государства.

Вторая мировая война в Азии в отечественной историографии традиционно представлено куда скромнее, чем европейский театр боевых действий. Такой подход обусловлен вовлеченностью Советского Союза в борьбу за выживание с Германией, по сравнению с которой противостояние с Японией меркнет. Однако современные условия так называемых новых войн ставят на повестку дня изучение вооруженных конфликтов 1920 и 1930-х гг. (бои на КВЖД, эра милитаристов в Китае, конфликты на о. Хасан и р. Халхин-Гол, походы РККА в Синьцзян), которые происходили в условиях нечетких границ между территориями, де-факто появившимися после распада империи Цин. Как и в современных военных операциях за пределами страны, участвующие контингенты нередко маскировались. Скажем, красноармейцы в Синьцзяне и советские летчики в Центральном Китае официально позиционировались как белогвардейские формирования и могли получать оплату от союзных Москве центров силы в Поднебесной (что отчасти роднит их с современными ЧВК по всему миру). Войны в Китае второй четверти XX в. часто велись непосредственно частными армиями, и даже войска достаточно централизованной Японии нередко действовали по приказу квантунских генералов без согласования с правительством в Токио. Как и в современных военных конфликтах на Ближнем Востоке, одни и те же высокопоставленные деятели могли успеть несколько раз сменить свою позицию в ходе ситуативно образовывающихся союзов.

Введение. Проблематика международных отношений СССР и Третьего Рейха накануне Второй Мировой Войны является важным предметным полем исторической науки. Однако, некоторые особенности этих отношений, связанные с принципиальными идеологическими отличиями национал-социализма и коммунизма, формированием образа врага в периодической печати и, вместе с тем, вынужденным экономическим сотрудничеством обоих государств, не всегда находят отражение в работах исследователей данного исторического периода. Сформировавшийся в исследуемом периоде идеологический базис повлиял на содержание образа врага, формируемого у советского и немецкого обществ.

Материалы и методы. Исследование построено на анализе германских и советских газет, а также внешнеполитических документов, в которых отражено взаимодействие Советского Союза и Германии на уровне дипломатических работников. В ходе работы применялся метод диахронического анализа с учетом принципов контекстности и междисциплинарности.

Анализ. Анализ показал, что в исследуемом периоде в зависимости от политической ситуации в мире происходила смена транслируемых через периодическую печать и публичные заявления нарративов, направленных на широкие слои населения и основанных на национал-социалистических и коммунистических идеологемах.

Результаты. На конкретных примерах из средств массовой информации воссоздается содержательная часть образа врага, внедренная в общественное сознание населения СССР и Германии, а также особенности доведения данного образа до реципиента и его консервации в контексте изменчивой политической обстановки в мире. Уточняется, что образ СССР как врага Германии обладал существенными отличиями от аналогичного образа Германии в СССР

Внедрение собственных ценностных моделей за счет инструментов культурной индустрии — фильмов, художественных произведений, музеев и т. п. — давно уже вошло в арсенал методов политической переориентации идеологических оппонентов. Итоги холодной войны наглядно продемонстрировали потенциал «мягкой силы» экспорта продуктов-символов нового, лучшего мира. В рамках представленной статьи автор на примере мемориального комплекса «Хатынь» раскрывает специфику исторической политики сегодняшних белорусских властей в отношении наследия Второй мировой войны (ВМВ). Показано, как в обсуждении экспертами различных стран обстоятельств создания и специфики работы комплекса отражается динамика борьбы международных акторов за контроль над символическим пространством памяти ВМВ. Коммеморация в работе представлена как явление историко-публицистического плана, раскрыты аспекты влияния на общественное сознание технологий планирования и осуществления коммуникаций вокруг архитектурно-мемориальных сооружений. Выводы исследования получены с применением дискурс-анализа и элементов этнографического подхода. В качестве ключевых особенностей исторической политики Республики Беларусь (РБ) в отношении ВМВ выделяются: стремление к обретению собственной ниши в рамках большого, просоветского в своей основе нарратива о Великой Отечественной войне; акцент на роли Беларуси как «самой пострадавшей республике»; стремление к огосударствлению памяти о значимых событиях.