Статьи

В 403 г. до н. э. в Аттике происходила гражданская война между сторонниками олигархии и демократии. После гибели лидера правительства Тридцати Крития в Афинах произошел переворот, и к власти пришла коллегия Десяти. Новое олигархическое правительство не сразу заключило мир с демократами. Попытка реконструкции событий упирается в противоречие между текстами Ксенофонта и Аристотеля, а также других источников. Одним из наиболее дискуссионных остается вопрос о числе коллегий Десяти: одна или две? «Афинская полития» Аристотеля сообщает, что в 403 г. до н. э. в Афинах произошел еще один переворот и одно правительство Десяти было заменено другим. Новое правительство заключило мир со сторонниками демократии. Историчность второго переворота служит предметом дискуссии. В статье предпринимается попытка проанализировать дискуссию о числе коллегий Десяти и представить вариант реконструкции событий, происходивших в Аттике в 403 г. до н. э.

Актуальность и цель. Коррекционные программы для детей и молодых людей с расстройствами аутистического спектра (РАС) часто направлены на научение социально-бытовым навыкам, и ценность эмоционального обмена нередко остается вне фокуса внимания педагогов. Вместе с тем переживаемые молодыми людьми с РАС депрессивные состояния зачастую объясняются отсутствием социальной мотивации. Представлена работа по оценке эффективности коммуникативного тренинга как безопасного пространства для эмоционального обмена.

Методы и методики. В основе тренинга лежит представление об общении как о сложном процессе взаимодействия, на динамику которого влияет опыт выстраивания отношений мать — дитя, ребенок — семья, ребенок — школа и т. п. Тренинг предусматривает проработку каждого из уровней взаимодействия. Его эффективность проверялась с помощью формирующего эксперимента, нацеленного на диагностику изменений в коммуникации у молодых людей с РАС. В экспериментальную выборку включили 25 человек c РАС в возрасте от 20-ти до 25-ти лет (M = 22,7; SD = 1,7) по 5 в каждой группе. В контрольной выборке были также 25 человек от 21-го до 25-ти лет (M = 23,3; SD = 1,43). Все участники мужского пола. Для первичного и контрольного срезов были разработаны единицы наблюдения: частота нарушения социальных норм, количество завершенных коммуникативных актов и частота проявлений социального стресса. Для статистической обработки применялись U-критерий Манна-Уитни и W-критерий Вилкоксона.

Результаты. С помощью W-критерия Вилкоксона доказана эффективность воздействия коммуникативного тренинга на экспериментальную группу: нарушение социальных норм (W = 325; p ≤ 0,01; d = 2,04), завершенные коммуникативные акты (W = 115; p ≤ 0,01; d = 0,89), социальный стресс (W = 244; p ≤ 0,01; d = 1,04). С помощью U-критерия Манна-Уитни доказаны существенные различия в показателях эффективности тренинга в контрольной и экспериментальной группах: нарушение социальных норм (U = 615; p ≤ 0,01; d = 3,24), завершенные коммуникативные акты (U = 184,5; p ≤ 0,01; d = 0,86), социальный стресс (U = 453,5; p ≤ 0,01; d = 0,93).

Выводы. Последовательная проработка переживаний на уровне мать — дитя, ребенок — семья, ребенок — школа и т. п. на коммуникативных тренингах показала себя как эффективный способ развития коммуникативных навыков у молодых людей с РАС. В перспективе необходимо проверить длительность эффекта после окончания тренинга, а также перенос полученных навыков на другие сферы жизни.

Актуальность и цель. Диагностика аутистических расстройств во взрослом возрасте имеет неоспоримое значение ввиду возможной стертости проявлений их мягких вариантов в детстве. У вовремя не диагностированных взрослых имеется целый ряд особенностей неясного генеза, затрудняющих их функционирование в социуме. В амбулаторной психиатрической практике появился новый феномен: взрослые люди, проведя самодиагностику, обращаются за подтверждением наличия у них диагноза синдрома Аспергера (СА). Исследовались клинические и психологические аспекты самодиагностики СА взрослыми пациентами.

Методы и методики. Использовались: клиническая беседа, полуструктурированное интервью, качественный контент-анализ высказываний и интернет-отзывов о враче; методы: экспериментально-психологический (методика «Исключение предметов») и статистический — точный критерий Фишера. Обследован 21 пациент (10 мужчин и 11 женщин).

Результаты. Диагноз СА был подтвержден у меньшинства обращавшихся (4 чел., 19,1%). У остальных пациентов были диагностированы: шизотипическое расстройство (ШтР) (8 чел., 38,1%) и личностные расстройства. Выявлены различия в представленности жалоб и особенностей психического статуса между группой СА и группами ШтР, шизоидного расстройства личности (ШРЛ) и личностных расстройств. Некоторые симптомы аутизма аггравировались пациентами. Обсуждаются возможные психологические защиты, способствующие самодиагностике СА. Выявлена роль семантического критерия в диагностических предпочтениях пациентов и значение широкого и нередко искаженного освещения СА средствами массовой информации в противовес другим расстройствам.

Выводы. Самодиагностика СА в ряде случаев оказалась эффективной. Тем не менее, наиболее представленным среди обращавшихся был диагноз ШтР. Характерными для СА оказались субкататонические расстройства. Широко представленные в интернет-ресурсах проблемы людей с СА выступали в качестве характерных жалоб у пациентов с ШРЛ, ШтР и нарциссического личностного расстройства (НРЛ), тогда как в группе СА они были представлены в меньшей степени. Заинтересованность в диагнозе СА объяснялась чаще всего проблемами самооценки и мифами о психических расстройствах, не полностью соответствующими действительности. В самодиагностике СА существенную роль играло предпочтение диагноза по семантическому принципу. В дальнейшем предполагается продолжить исследование на большем числе наблюдений.

Криминалистическая характеристика преступления, как известно, является основой криминалистической методики расследования любого преступления, определяющей тактически правильную его организацию. Криминалистическая характеристика хищений путем присвоения или растраты, совершаемых на железнодорожном транспорте, обладает существенной спецификой, связанной с особенностями происходящих в этой отрасли экономики процессов. Несмотря на то, что основой ее построения общепризнано считается совокупность взаимосвязанных криминалистически значимых ключевых данных о преступлении, фактическое их содержание, обусловленное конкретным видом преступления, обладает выраженными особенностями, а потому требует теоретического осмысления и системного представления в целях формирования практико-ориентированных методических криминалистических рекомендаций. В статье представлена теоретическая модель криминалистической характеристики хищений, совершаемых на железнодорожном транспорте путем присвоения или растраты. Рассмотрены особенности ее элементного состава. Установленные особенности элементного состава криминалистической характеристики присвоения или растраты, совершаемых на железнодорожном транспорте, являются информационной основой поисково-познавательной деятельности, обеспечивающей установление обстоятельств события преступления, входящих в предмет доказывания по конкретному расследуемому уголовному делу. Проведенный научный анализ, данные следственной и судебной практики позволили раскрыть теоретическое и информационно-прикладное значение криминалистической характеристики хищений, совершаемых на железнодорожном транспорте путем присвоения или растраты.

Статья посвящена анализу многообразия типов культур в жизни современного человека и роли поли - ментального характера общества в этом процессе. Автор рассматривает феномен менталитета, его связь с историей, культурой и социумом, а также особенности русской ментальности и ее историческую роль. В статье рассматриваются особенности современного мира, которые обуславливают активное взаимодействие различных менталитетов: радикальная трансформация биполярного мира, доминирование идеологических, мировоззренческих, экономических и административных систем, а также рефлексия проблемы полиментального характера социума.

Цель статьи — анализ феномена менталитета, его связи с историей, культурой и социумом, а также описание характера ментальности конкретной исторической общности, русской ментальности, ее исторической роли и миссии в общемировом поле взаимодействия различных культурных практик.

Результаты. Автор рассматривает работы представителей французской исторической школы «Анналов», историков культуры, науки и искусства, а также труды российских философов и культурологов, посвященные описанию русской ментальности. Особое внимание уделяется вкладу Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева, В. П. Воронцова и других ученых в традицию осмысления русской ментальности.

Выводы. Статья подчеркивает актуальность осмысления уроков столкновения различных менталитетов и картин мира в современном мире. Автор призывает к более глубокому пониманию специфики русской ментальности и ее роли в исторической судьбе России и Российской государственности. Это может способствовать укреплению межкультурного диалога и сотрудничества между различными странами и народами.

Бытовой газ является веществом достаточно широко применяемым как в промышленности, так и в быту - в повседневной жизни человека. Компоненты бытового газа: бутан, пропан, этан, метан, некоторыми исследователями определяются как умеренно токсичные вещества. Но, несмотря на это, в литературе имеется достаточно большое количество сведений о развитии различных патологических состояний под воздействием данных веществ на организм в токсической дозе [3]. По данным литературы и достаточно большому количеству практических наблюдений при воздействии пропан-бутановой смеси на человека в токсической дозе отмечаются не только неврологические симптомы, но и четко выраженный кардиотоксический эффект, проявляющийся развитием нарушений ритма и появлением очагов некроза в миокарде (при смертельных отравлениях) [2, 6].

В исламском праве существует специфический институт: брачный дар (махр). Это денежная сумма или иное имущество, которое должен выплатить муж своей жене частично при заключении брака и частично - при его прекращении. Если супруги, проживавшие в исламской стране и заключившие там брак, спустя некоторое время переезжают в Европу, то возникает вопрос о судьбе требования супруги к своему мужу об уплате той части брачного дара, которая не была выплачена при заключении брака. Поскольку в европейских странах в силу Регламента Европейского союза о супружеской собственности 2016 г. супружеская собственность, т. е. имущественные отношения супругов, подчиняются закону страны, где проживали супруги на дату заключения брака, то, если брачный дар рассматривать как элемент супружеской собственности, супруга может, основываясь на исламском праве, требовать уплаты брачного дара. Однако если брачный дар является элементом личных неимущественных отношений супругов или алиментным требованием, то в отношении этих требований существует другая коллизионная норма, отсылающая к закону последнего общего места жительства супругов или актуального места жительства супруги, а этот закон является законом европейской страны, где брачный дар не предусмотрен. Таким образом, необходимо разрешить конфликт квалификаций брачного дара для целей применения к нему той или иной коллизионной нормы. По результатам анализа выдвинутых для квалификаций брачного дара теорий делается предпочтение в пользу квалификации брачного дара как института супружеской собственности. Однако при этом не упускается из виду принятое Верховным cудом ФРГ в 2009 г. политикоправовое решение, согласно которому брачный дар необходимо квалифицировать как общее правовое последствие брака, чтобы исключить возможность для супруги требовать уплаты брачного дара в суде европейской страны.

В статье анализируется практика квалификации судами совершаемых должностными лицами подлога документов, а также документального оформления виновным незаконного использования своих полномочий и явного выхода за их пределы. На конкретных примерах судебной практики исследуются проблемы применения норм, предусматривающих ответственность за данные посягательства, показаны случаи их конкуренции. Сложные вопросы квалификации автором решены с учетом разъяснений Верховным Судом Российской Федерации содержания категорий «документ» и «официальный документ», а также отличия использования должностных полномочий от явного выход за их пределы. В статье показано, что в качестве предмета служебного подлога может выступать только официальный документ, который удостоверяет факт, непосредственно влекущий юридические последствия в виде предоставления или лишения прав. В отличие от официального, «неофициальный» документ лишь удостоверяет факт и может служить основанием для принятия распорядительных, правоустанавливающих решений. Подобным образом предлагается отграничивать служебный подлог от фальсификации доказательств, являющихся только сведениями, на основании которых уполномоченные лица устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию. В качестве основания уголовно-правовой оценки должностных злоупотреблений и превышений определено наличие или отсутствие результата, который бы имел характер юридических последствий.

Данная статья разделена на четыре части. В первой раскрывается определение конституционализации частного права, под которым понимается влияние основных (конституционных) прав человека на частное право. Вторая часть посвящена анализу ключевого вопроса, связанного с темой конституционализации частного права, - как и в какой степени основные (конституционные) права человека влияют на частное право. В этой связи рассматриваются четыре выделяемые в компаративистике модели конституционализации частного права и аргументы pro/contra каждой из них. В третьей части статьи исследуется, какая из указанных моделей воплощена в зарубежных правопорядках (в частности, Германии, Голландии, Канады, ЮАР и Великобритании). Автор делает вывод, что наиболее распространенной является модель непрямого (косвенного) влияния основных прав человека на частное право. В четвертой части статьи проводится сравнительно-правовой анализ применения непрямой модели конституционализации. В рамках данной модели выделяются два подхода, которые по-разному характеризуют отношение зарубежных правопорядков к положениям о правах человека. Первый подход - «сильная» непрямая модель - исходит из того, что положения о правах человека закрепляют права, которые представляют собой правила, обязательные для применения. Данный подход представлен, в частности, в Великобритании. Второй - «слабая» непрямая модель - рассматривает положения о правах человека как закрепляющие ценности и являющиеся принципами, подлежащими учету наряду с иными обстоятельствами. Такой подход представлен, в частности, в Германии.

С появлением и распространением Интернета его ресурсы стали использоваться как средство массовой коммуникации, и на этой базе стали развиваться многие интернет-площадки, имеющие все возможности освещения мировых событий современности и прошлого. Основной целью данного процесса является доведение до значительной части мирового населения различной информации, реальной или вымышленной, что в конечном итоге, безусловно, оказывает как позитивное, так и негативное информационно-психологическое влияние на сознание и поведение людей.

С учетом отмеченного в статье рассматривается негативное влияние информационно-психологического воздействия интернет-ресурсов на формирование и сохранение исторической памяти при распространении исторических фейков. Авторы акцентируют внимание на том, что данные обстоятельства представляют большую опасность для будущего нашего государства, поскольку активными пользователями сети Интернет являются несовершеннолетние, которые не всегда могут правильно оценить размещенную информацию. Проведенное исследование позволило авторам в числе возможных путей решения рассматриваемой проблемы предложить разработку и внедрение в социальные сети алгоритмизирующего контента - создание и продвижение патриотического, пророссийского нарратива в российском сегменте информационного поля.

По умолчанию феномен дроповодов рассматривается как один из ключевых элементов в структуре современной киберпреступности, существенно осложняющий борьбу с незаконными финансовыми операциями и отмыванием денежных средств. Тем не менее актуальная правовая практика выявляет ряд проблем, связанных с противодействием деятельности дроповодов, что привлекает повышенное внимание законодателя, правоохранительных органов и научного сообщества. В настоящей статье акцент сделан на криминологическом анализе феномена дроповодов в контексте современной киберпреступности. Отмечено, что деятельность дроповодов характеризуется высокой степенью организованности и адаптивности к изменяющимся условиям информационно-телекоммуникационной среды. Выявлены специфические особенности данного явления: использование электронных средств платежа для обналичивания преступных доходов; вовлечение в противоправную деятельность широкого круга лиц (дропов); трудности в обнаружении и привлечении к ответственности организаторов схем обналичивания. Установлено, что действующее законодательство недостаточно эффективно в части пресечения деятельности дроповодов, что не всегда соответствует интересам правосудия и препятствует реализации принципов неотвратимости наказания и защиты финансовой безопасности государства. Сделан вывод о том, что, несмотря на существующие нормативно-правовые акты, практика борьбы с дроповодами наполнена коллизиями и пробелами. Среди наиболее значимых проблем выделены отсутствие четких правовых определений и квалификации деятельности дроповодов, а также недостаточная регламентация ответственности за передачу электронных средств платежа третьим лицам. Отмечена необходимость совершенствования нормативной базы для обеспечения единообразия правоприменительной практики и усиления эффективности борьбы с киберпреступностью, связанной с обналичиванием преступных доходов. В заключение представлены рекомендации по устранению выявленных проблем, включая разработку и принятие специальных законодательных мер, направленных на криминализацию деятельности по организации схем обналичивания через дропов. Реализация данных предложений позволит усилить потенциал правовых механизмов в борьбе с феноменом дроповодов, а также повысить эффективность и справедливость правоохранительной деятельности в сфере кибербезопасности.

Для медиевистики вопрос устройства земельных и социальных отношений в обществе является крайне важным. Это обусловлено спецификой статуса земли как ценности в средневековом обществе. Византия в свою очередь сильно отличается от прочих государственных образований того времени, в связи с этим разумным видится рассмотреть данные ключевые вопросы в контексте византийского государства. Мы пытаемся сопоставить классические черты европейского средневекового общества с непосредственными примерами из общества византийского, пользуясь при этом сообщениями наиболее показательного и информативного в этом отношении источника - Земледельческого закона ранней редакции. В ходе исследования нами были обнаружены некоторые специфические черты, не свойственные классическому средневековому обществу.