Научный архив: статьи

В статье рассмотрен комплекс причин вступления Болгарии в Первую мировую войну на стороне Центральных держав. Было уделено внимание роли дипломатического фактора в особенности болгаро-турецких отношений, которые почти не исследованы в историографии. Автор пришел к выводу, что угроза захвата Константинополя англо-французскими войсками усилила значимость Болгарии для противоборствующих блоков. Немецкая дипломатия смогла примирить Турцию и Болгарию и вынудила турок пойти на территориальные уступки. В то время как страны Антанты не смогли принудить Сербию к территориальным уступкам в пользу Болгарии, что стало ключевым фактором, который повлиял на решение болгарского правительства. Общественное мнение в Болгарии воспринимало Сербию как врага, отнявшего у болгар Македонию после Второй Балканской войны, и поэтому сербы и болгары были не готовы сражаться на одной стороне до урегулирования территориальных споров. Автор обратил внимание на то, что Болгария вступила в войну 1 (14) октября 1915 г., после того как пал Белград и большая часть сербских войск была переброшена на борьбу с австро-германскими войсками. Также автор уделил большое внимание усилиям русской дипломатии по привлечению Болгарии на сторону Антанты.

Статья посвящена проблемам изучения истории советского градостроения 1920-х и 1930-х гг. Автор прослеживает развитие историографических подходов от советского периода до современности, что способствует выявлению трансформации методов в решениях исследовательских задач. Научные работы, которые привлекались исследователем, являются ключевыми, так как вокруг них разворачиваются дальнейшие дискуссии, связанные с выявлением факторов, влиявших на формирование советского градостроения с точки зрения социально-культурных, политических, экономических и внешнеполитических аспектов. В работах исследователей поднимались проблемы: взаимодействия власти и общества, финансирования и налогообложения, повседневности и социального инжиниринга, и культурной дипломатии. Также в статье подчеркивается актуальность применения междисциплинарных подходов в связи с расширением границ научных интересов. В заключении статьи делается вывод о том, что в настоящее время тема советского градостроения, имея богатое научное наследие, не исчерпала свой научный потенциал.

В статье рассматривается специфика визуальной реактуализации Реформации в германских землях первой половины XIX в. Различия в толкованиях исторической роли Мартина Лютера показаны на примере проектирования первого монумента реформатору по инициативе Патриотическо-литературного общества графства Мансфельд. Анализ вариантов, предложенных на конкурс мемориальных проектов, дает преставление об особенностях бюргерской идеи национального памятника в начале века. Изменения в социополитическом климате к 1820-м гг. находят свое отражение в утвержденной версии монумента, демонстрирующей консервативную точку зрения монархической власти. Развитие символики Реформации на протяжении 300 лет прослеживается на примере опубликованной коллекции монет, посвященной юбилейным праздникам 1617, 1717 и 1817 гг. Тенденция к персонализации исторического события изучается на основе графических циклов Вильгельма фон Лёвенштерна, Карла Августа Швердгебурта и Густава Кёнига. Таким образом, исследование широкого комплекса визуальных источников выявляет не только различные стратегии популяризации исторических образов, но и наглядно демонстрирует конфликт рецепций вокруг наследия Реформации, возникший при формировании нового национального символа.

Введение. Целью проведённого исследования является анализ содержания и структуры образа истории в мифологической картине мира. В этом исследовательском контексте особое место занимает проблема смысла истории. Новизна предлагаемого варианта решения указанной проблемы состоит в попытке соединить её трансцендентное и имманентное понимание на примере мифологического мировоззрения.

Материалы и методы. Материалом работы послужили образы и сюжеты античной мифологии, а также труды отечественных мифологов, посвящённые типологическим особенностям мифа. В статье в качестве мифоподобной разновидности образа истории представлена картина прошлого, заимствованная из «Розы Мира» Даниила Андреева. В работе использованы методы системного и структурно-функционального анализа, моделирования, реконструкции, идеализации, сравнения и описания, соответствующие особенностям предмета исследования.

Результаты исследования. В статье выделены и проанализированы три тематических блока: ход истории в мифологических сюжетах о прошлом человечества; мифологический образ исторического времени и принцип причинности; личностная и внеличностная основа мифологического образа истории. По результатам проведённого анализа сделаны следующие выводы. Во-первых, мифологические представления о «ранних временах» сохраняются лишь в форме произведений, соответствующих культуре своей эпохи. Во-вторых, мифы о прошлом человечества выполняют функцию объяснения смысла установленного в мире порядка. В-третьих, одной из сущностных сторон образа истории в мифологической картине мира выступает различие между эмпирическим и мифологическим временем. В-четвёртых, понятие объективного закона в мифологической картине мира заменяет каузальная иерархия персонифицированных сил и финитных событий. В-пятых, личностное самосознание мифа является одновременно историческим и антиисторическим.

Обсуждение и заключения. Образ прошлого, обнаруженный в реконструкциях мифологической картины мира, обладает двойственной ‒ одновременно исторической и антиисторической – сущностью, а потому содержит в себе идейный потенциал для нового ‒ религиозного и философского понимания смысла истории. Таким образом, единство реального и ирреального, имманентного и трансцендентного в мифологических описаниях прошлого, помогает лучше понять истоки мировоззренческого дуализма объективной и субъективной истории.

Статья, приуроченная к юбилею Галины Янковской, представляет собой коллаж разных по стилю и композиции фрагментов. Три автора используют дату в биографии историка как повод для размышлений о междисциплинарных направлениях в современной исторической науке, играют жанрами исторического повествования. Е. Ю. Зубкова делится своим видением развития историографической ситуации по истории позднего сталинизма, о перекличках в его интерпретации. И. В. Нарский вообразил сценарий разговора, который мог бы состояться между ним и Г. Янковской о ключевых проблемах визуального исторического исследования и новой культурной истории. Участники воображаемой дискуссии отталкиваются от обсуждения вышедших в 2007-2008 гг. монографий о советских художниках эпохи сталинизма и советской семейной фотопрактике, чтобы затронуть ряд волнующих их вопросов. Среди них - влияние развития страны в 1990-е гг. на траектории исследовательских интересов молодых российских историков, происхождение визуального поворота и его связь со смещением интереса историков с событий, структур и процессов на «обычного» человека, перспективы и трудности работы с изображением как историческим источником. Г. А. Орлова в первой части своего раздела ставит вопрос об экранной природе юбилея. Она контекстуализирует и проблематизирует утверждение юбиляра о том, что профессиональный историк должен усложнять картину мира. Во второй части результаты курирования биографической беседы с Галиной Янковской представлены в виде девяти тематических картин-эпизодов. Обсуждается специфика жизни на реке при позднем социализме и река как форма организации темпорального опыта историка.

Статья посвящена развитию Лондона в качестве мирового и национального банковского центра на протяжении последних 50 лет - от начала 1970-х гг. до настоящего времени. В основу исследования положены большие массивы исторической статистики, систематизированные и обработанные автором. Лондон, являвшийся крупнейшим банковским центром мира в XIX - начале XX вв., в дальнейшем постепенно сдавал свои позиции; к 1970 г. он занимал только третье место в глобальной иерархии. Новые факторы, проявившиеся в 1970-е гг. (например, кризис Бреттон-Вудской валютной системы) способствовали дальнейшему отступлению Лондона. На следующем историческом этапе ситуация резко изменилась в результате дерегулирования национальной финансовой системы, проведенного консервативными правительствами М. Тэтчер и Дж. Мейджора (1979-1997), а также «новыми лейбористами» Т. Блэра (1997-2007). Пользуясь новым уровнем предпринимательской свободы, британские банки существенно расширили масштабы и направления своей деятельности. В 2008 г. Лондон занимал второе место в мире по активам банковских корпораций. Однако это достижение в значительной мере было связано с перепроизводством рискованных финансовых инструментов. Банковская система Великобритании пережила тяжелый спад во время Великой рецессии 2008-2009 гг. Вместе с тем основные проблемы были тогда сконцентрированы не в Лондоне, где банки оставались относительно стабильными, а в Эдинбурге. В дальнейшем лондонские корпорации возглавили процесс оздоровления национальной банковской системы. Лондон, давно утративший абсолютное лидерство, все же остается очень важным финансовым узлом и уверенно входит в число пяти - шести крупнейших банковских центров мира.

Рассматривается зарождение дискуссий о городской культуре досуга в СССР и его предназначении в контексте новой идеологии в первое послереволюционное десятилетие. Особенный акцент делается на эволюции самих представлений о понятиях отдыха, досуга и развлечений, использования свободного времени в контексте идей о контроле над рабочим временем и экспериментах с календарем. Что такое время досуга рабочего и зачем нужен отдых? Свободное время так называемого нового советского человека понимается через дихотомию времени отдыха - времени труда. Появляются критерии «правильного», социально одобряемого досуга: полезность, коллективность, классовость, разумность, организованность. В соответствии с ними кинематограф в системе культурной иерархии 1920-х гг. определяется нами как популярное место городских развлечений и как важнейший идеологический инструмент. Если рассматривать поход в кинотеатр как социальное явление, то в раннесоветском дискурсе кино - это «неправильный» досуг. Постепенное изучение ценности кинематографа для зрителей путем анкетирования, различных уровней дискуссий о «новом советском зрителе», природе конкуренции рабочих клубов и кинотеатров, принятии потребности в «безыдейном» досуге привело к смягчению оценки кинематографа как формы досуга. Механистическое понимание отдыха как процесса восстановления сил в первые годы сразу после Гражданской войны постепенно вытесняются превалирующим представлением о свободном времени как времени для учебы и саморазвития. К концу десятилетия почти нивелируется прямое противоречие между теорией и практикой в оценке допустимости “развлекательности” досуга и самый популярный вид такого отдыха, поход в кино, становится гораздо более приемлемым социальным явлением.

Статья посвящена грабежам и погромам церковной собственности в первый год Гражданской войны в России. Тогда разграблению были повергнуты не только монастыри, то и некоторые храмы, так или иначе связанные с неугодными крестьянам помещиками. Современники событий часто не могли объяснить ту жестокость и равнодушие к своим святыням, которые были продемонстрированы православными мирянами при этих грабежах и разгромах. Грабили их в основном местные крестьяне с присоединившимися солдатами. Погромы иногда сопровождались святотатством, но их нельзя рассматривать как производимые под воздействием большевистской агитации как принято в историографии. Нельзя также говорить об антирелигиозном настрое погромщиков. Крестьяне, учинившие погром монастыря или приходской церкви, могли потребовать с перепуганного священника брать меньше денег за исполнение треб. Причем многих духовенство и монахи знали в лицо, часто это были местные жители. Настоящим разгромам подвергались и считавшиеся богатыми, и самые бедные монастыри. Причем погромы происходили и в национальных окраинах бывшей Российской империи. Вместе с тем, особенно в городской местности, широкие массы народа могли пресечь акции власти, направленные против церковной собственности. Так, громадное количество населения столицы встало на защиту Александро-Невской лавры, однако погромные настроения все же господствовали. Многие, в том числе церковные деятели, считали происходящее крахом славянофильской доктрины о «народе-богоносце», а также то, что «народ восстал против Церкви» и языческое прошлое в нем победило.

Статья посвящена исследованию экономической деятельности женщин купеческого сословия Центрального Черноземья в конце XIX - начале XX в. в сфере торговли алкогольной продукцией (винной торговли). Они торговали всеми разновидностями алкогольных напитков: вином, водками, пивом, а также напитками, приготовленными на основе меда. Характеризуя персонифицированный образ предпринимательниц из купеческой среды, чьи деловые интересы распространялась на винную торговлю, следует отметить самостоятельный характер их деловой активности. Подавляющее большинство выявленных персоналий носили внутрисословный статус «купчиха», т. е. под своим именем оформили получение гильдейского и промыслового свидетельства, тем самым зафиксировав независимый от мужчины (мужа, отца, брата, сына) характер своей экономической деятельности. Купчихи торговали спиртными напитками дифференцированным образом: в оптовом варианте (со складов), в розничном - на вынос (в винных лавках, при бакалейных лавках, в ренсковых погребах с иностранными винами) и «распивочно» (в так называемых питейных заведениях, трактирах). Наряду с занятием винной торговлей, они выстраивали свои индивидуальные бизнес-стратегии в совмещении разных типов предприятий - торговых, производственных (заводы - спиртоочистительные, свечные, маслобойные, мельницы, пенькотрепальные), сервисных (частное кредитование - ростовщичество).

Приведены результаты исследования вопроса о роли либеральной интеллигенции в революционном процессе в Российской империи начала XX в. Материалом для исследования стали работы отечественных ученых 2016-2020 гг., вышедшие к столетию Великой российской революции. Их анализ позволяет оценить наметившиеся в профессиональных исследованиях подходы к осмыслению реальной картины исторических событий того времени, раскрытию степени участия либеральной интеллигенции в революционных событиях, выявлению динамики мировоззренческой позиции представителей мыслящей элиты. Авторами рассматривались работы таких известных в этой области ученых, как В. В. Шелохаев, В. П. Булдаков, К. А. Соловьев, Ф. А. Гайда, В. А. Щипков и др. В исследованиях так или иначе анализируются причины краха либеральной идеи в сложных исторических условиях и прекращения участия в революционном процессе представителей либеральной интеллигенции. Анализ современной историографической ситуации проблемы показывает, что демократические идеи представителей либерально мыслящей элиты не могли найти понимания, отклика у большинства населения страны, так как они в целом не соответствовали традиционным для общества того времени ценностям. Кроме того, в научных работах последнего времени уточняется: в среде либеральной интеллигенции отсутствовала тенденция к консолидации; понятные для большинства, конкретные ответы на вызовы времени не были представлены. В результате либеральная интеллигенция постепенно становилась сторонним участником революционного процесса.

Рассматривается проблематика, связанная с жизнью казаков в городском пространстве. В историографии казаки стереотипно воспринимаются исключительно как сельские жители, селившиеся в станицах и поселках, поэтому малоизученной остается проблематика, связанная с жизнью казаков в городском пространстве. С момента основания Челябинска в 1736 г. казаки были частью городского населения. Они несли военную службу, имели специфические права и обязанности, но также были включены в городской социум: участвовали в самоуправлении и экономической жизни. Центральный вопрос данной статьи - изменение численности казачьего населения в Челябинске в конце XIX - первые десятилетия XX в. Для решения задачи потребовалось привлечение обширного круга разнообразных архивных источников: клировых ведомостей городских приходов, раскладочных ведомостей налога на недвижимое имущество, реестров выдачи промысловых свидетельств, списков избирателей, переписки городской управы, делопроизводственных документов городского совета. В результате проведенного исследования установлено, что на рубеже XIX-XX вв. казачье сословие в пределах города фактически растворилось: численность сократилась примерно до ста человек, казачий сектор недвижимости - до 25 домовладений. Выявлены две возможные жизненные стратегии в новых условиях: первая - покинуть город и обосноваться в пригородных поселках; вторая - перейти из казачьего сословия в мещане. Оба варианта предполагали сокращение количества представителей казачьего сословия в городе, о чем свидетельствует и перевод станичных органов управления из Челябинска в пригородные поселки. Номинальное включение казаков в городской совет в 1919 г. скорее указывало на попытку привлечь на свою сторону оппозиционно настроенное казачество, а также на позиционирование Челябинска как места проживания казаков.

Прошлая лесоводственная практика, включавшая крупномасштабные рубки леса, послужила причиной серьезных и долговременных изменений в структуре и составе лесов. Для поиска максимально сохранившихся лесов, необходимы детальная реконструкция природопользования и локализация прошлых воздействий с учетом их масштабов и интенсивности. В статье обобщены самые ранние свидетельства об особенностях становления и развития лесного хозяйства на севере Пермского края и представлены наиболее важные архивные данные о масштабах и степени использования лесных ресурсов в специфических условиях севера Чердынского уезда. Исследование основано на подробном анализе ранее не опубликованных архивных документов по истории лесного хозяйства. В 1840-е гг. в Чердынском уезде было впервые создано Чердынское лесничество площадью более 2,8 млн га. В 1870 г. оно было разделено на два лесничества: Чердынское и Колвинское. К Колвинскому лесничеству были отнесены малонаселенные верховья рек Печоры, Колвы и их притоков. В 1894 г. Колвинское лесничество вновь было разделено на три (Колвинское, Чусовское, Верх-Печерское), просуществовавшие до 1920-х гг. Прослежена постепенная переориентация лесозаготовительной деятельности: заготовка солеваренных дров и рубка леса для баржестроения постепенно сменяются рубкой строевых деревьев для экспорта на низовые (волжские) рынки. Приведены ежегодные объемы заготовленных лесных материалов, однако оценить пространственные масштабы лесохозяйственной деятельности пока не представляется возможным и требуются дополнительные исследования. В то же время следует отметить важность сохранившихся архивных материалов для понимания прошлых воздействий и необходимость их более широкого включения в современные экологические исследования.