Научный архив: статьи

Введение. В последние годы теоретики метамодерна заметили новое появление мифа в современной литературе. По мнению немецких философов, миф имеет здоровый творческий характер, без которого культура теряется. Основная цель статьи - проанализировать возвращение мифа в литературу как метамодернистского феномена. В статье отражены положения метамифа (трансформация личного опыта в миф, использование нового языка, внимание к личности). В статье проводится сравнительный анализ мифа в модернизме, постмодернизме и метамодернизме. Для достижения вышеуказанной цели исследования необходимо решить следующие задачи: отразить факторы, повлиявшие на возвращение мифа в литературу; выявить особенности метамодернистского мифа; проанализировать мифологический роман как пример современных мифопрактик.

Материалы и методы. В статье использованы описательные методы (описано возвращение мифа в современную литературу), сравнительные методы (сопоставлено существование мифа в эпоху модерна, постмодерна и метамодерна) и аналитические методы. Результаты исследования, обсуждения. В результате исследования выявлены особенности метамодернистского мифа, отражены факторы, повлиявшие на возвращение мифа в метамодернистскую литературу, сопоставлено существование мифа в трех эпохах и проанализирован метамифический роман, который помогает читателю на практике понять существование мифа в метамодернистской литературе. Результаты исследования показывают, что возвращение мифа к метамодернизму необходимо в обогащении современной литературы.

Заключение. Результаты, описанные в данной статье, будут способствовать развитию теории метамодернизма, а также могут быть внедрены в качестве научного материала в учебный процесс на филологическом факультете.

В данной статье рассматривается специфика ценностно-мировоззренческого конфликта через определение основных подходов и доминант конфликта. Наибольшее влияние уделяется постмодернистским основаниям мировоззренческих установок и определения базовых ценностей, формирующих смысл жизни человека. Анализируется гипотеза о том, что современная молодежь тяготеет к постмодернистским установкам и через эту направленность теряет смыслообразующие элементы в ценностном аспекте, что приводит к внутреннему и внешнему выражению конфликтного способа взаимодействия на основе ценностно-мировоззренческих противоречий. Ценностно-мировоззренческий конфликт может выражаться в особенно опасных формах деструктивного поведения, включая массовые и экстремальные тенденции проявления. Для уточнения данной гипотезы проведено теоретико-прикладное исследование методами анализа и синтеза, индукции и дедукции, анализа документов, наблюдения, модерации и анкетного опроса. В результате гипотеза уточняется и частично опровергается, основанием служат устойчивые мнения респондентов, типичных представителей конкретной целевой группы. Авторы рукописи приходят к выводу о том, что основанием ценностно-мировоззренческого конфликта становятся преимущественно несвойственные ценностные ориентации для данного типа общества, либо обесценивание идей значимых традиционных ценностей, главное - отсутствие результатов поиска смысла жизни. Соответственно, основным направлением по предотвращению опасных форм ценностно-мировоззренческого конфликта, особенно среди молодежи, становится деятельность в сфере социальной политики государства по укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей, предлагающих единое ценностное ядро с единой интерпретацией значимого для всех членов общества базового набора ценностных ориентиров, противодействующих деструктивным идеологиям. Главным для человека, особенно молодого, становится поиск и обретение смысла жизни не только в материальном, но и духовном аспектах своего выражения. Таким образом, требуется дальнейшая технологизация пространства социального взаимодействия на основе воспроизводства предупреждающих конфликтный потенциал социально-политических технологий, концептуальный уровень которых формируется в рамках значимых для общества конструктивных мировоззренческих установок, основанных на традиционных для российского общества ценностях.

В статье детально рассматривается повесть Виктора Пелевина «Жизнь насекомых» и на фоне постмодерноконцептуалистских практик конца 1990-х годов (В. Сорокин, С. Гандлевский, В. Курицын и др.) выявляются особенности поэтики, этики, эстетики прозаика. В работе показано, что в отличие от писателей-концептуалистов (в частности, В. Сорокина) рассказы и повести Пелевина (особенно ранние его тексты) активно пронизаны смыслом и содержанием, понятным рядовому (неподготовленному) читателю. В атмосфере советского и постсоветского художественного бытия Пелевин умеет соединить реальное и ирреальное, не упуская контента смысла и идеи (от которых декларативно отказались концептуалисты).

В статье рассматриваются тактики и стратегии работы постмодернистов Л. Десятникова и В. Сорокина, авторовсоздателей оперы «Дети Розенталя». В работе показано, какие не(анти)соцреалистические приемы используют писатели, чтобы обновить новизну восприятия банальных во многом человеческих истин. Форма становится способом реновации глубинного содержания.

Постирония и метаирония проявляются во всех областях жизни человека: от научной до повседневно-бытовой. Однако их значение и влияние на культурный код осознаются лишь частью сообщества. В данной статье рассмотрена онтологическая ретроспектива термина «ирония» и его актуальных смысловых производных, предпринята попытка упорядочения разновидностей иронии, рассмотрены формы ее взаимосвязи с социально-культурным пространством.

В статье исследуются формы и функции текста в художественной практике представителя актуального искусства в Казахстане С. Н. Маслова (1952–2002). Текстоцентричность и литературоцентричность как универсальные свойства позднесоветской и постсоветской визуальной культуры впервые анализируются на текстовом материале представителя художественного поставангарда в Казахстане. Тексты, производимые казахстанским автором в различных модификациях актуального искусства, были хронологически разными: они появлялись до, во время и после создания визуального образа. Выделяется такая форма творчества Маслова, как создание не столько произведения-результата, сколько произведения-процесса, с обязательным авторским манипулированием текстом в пространстве и времени, когда художественная практика превращается на глазах зрителей (читателей) в многослойную игру. В качестве результата исследования представлено, как Маслову удалось уловить и передать посредством текста, который он вплетал в сюжет своих художественных акций, главное в деталях постсоветского существования и быта, а потом и трансформировать их в эстетику абсурда. Показано, что одним из способов реализации этого стало использование эстетики массмедийных форм текста: традиционного письма, бюрократической инструкции и гороскопа, а также формы фантастического романа. Арт-практика С. Н. Маслова отразила свойственный ему хронологически ограниченный литературо-центризм с одновременным выходом художника в своих последних текстовых работах на особенности современной дигитальной арт-среды.

In the paper I state, that in the 12th chapter Röyhkä raises narration about life and death to metaphysical level. I present the literary means, by which Röyhkä rejects subjectivity typical for previous chapters. To achieve generalisation Röyhkä changes the main character from the artist to an average Finnish soldier, provides shifts of voices within the same character, emphasises nature as the place of sublime experiencing and creates allusions to classics of national and world literature. I point out compositional elements promoting generalisation of concepts of life and death. I defend the statement concerning raise of concepts of life and death to metaphysical level by implementing methods of compositional, poetical, textual and intertextual analysis. I discover that the novel can be divided into two parts. On the one side, there are chapters 1-11 and the 13th chapter telling about existential experiences of the artist feeling himself an outsider. On the other side, there is the 12th chapter, which focuses on metaphysical experience of a person participating in a war. I make a conclusion that the character of a Finnish soldier is necessary to generalise intensive life experience. It also helps Röyhkä to place the novel into the national and worldwide tradition of humanistic war literature. The study is of a current interest, because it presents the analysis of a literary work typologically belonging to high modernism but being exceptionally created in the era of postmodernism in 1987, thus becoming an unordinary artistic phenomenon. Modern authors, who rejected the philosophy of postmodernism, find themselves outside the core of literary process also in the age of the Fourth Industrial Revolution, which effects in marginalisation of their art revealing as unwillingness of big publishing houses to publish and literary agencies to sell literature of such authors. Marginalisation of non posthumanistic art deprives readers of access to literary works of this kind and decreases research demand among the academic community. This tendency endangers high modernistic literature in modern conditions, resulting in the fact, that highlighting and studying literary pieces, created as continuation of high modernistic tradition and thus presenting high, fundamental art, are currently needed. Along with the said above the conclusion in this paper is preceded by the chapter dealing with reception of Röyhkä’s literary work in Finland in the 21st century. I explain Röyhkä’s boundary location in the modern system of Finnish literature by the fact of hypothetical change of formation types of writers in the 2010s. The study is new, because the literary work by Röyhkä has been studied a little in Finland, and in Russia it is not studied at all, especially in the light of coexistence of modernistic and postpostmodernistic art traditions.

В статье рассматривается функционирование категории времени в произведениях Д. Годровой. В первой половине статьи представлен анализ времени в теоретических работах исследовательницы («Поиск романа», «Чувствительный город: эссе о мифопоэтике» и др.). В трудах Годровой-теоретика можно выделить несколько ключевых для характеристики времени понятий таких как «движение романа», «граница», «внутреннее и внешнее время». Принципиально важным, на наш взгляд, является вопрос о разграничении «внутреннего» и «внешнего» времени в романе, а также функционирование того, что Годрова называет «вечное время». «Вечное время» Годровой протекает только в «местах с тайной», которые, по сути, функционируют как гетеротопии. Во второй части статьи данные аспекты рассматриваются применительно к художественному творчеству Годровой. Романы Годровой-писательницы представляют собой сложное постмодернистское повествование, романы-инициации, ключевой темой которых можно назвать проблему памяти (индивидуальной и/или коллективной). В статье выделяются три базовых принципа построения нарратива памяти: нарушение логичного изложения последовательности событий с целью создания особого безвременья в произведении, нарушение синтаксической и грамматической структуры предложений для акцентирования внимания на акте письма, мотив инициации. Годрова также рассматривает время не только как условность художественной реальности, но и как субъект произведения. Время-субъект в произведениях оказывается вовлеченным в постмодернистскую философскую игру. Годрова, таким образом, экспериментирует со временем, стараясь проникнуть в его эсхатологическую суть, вернуть время к себе.

Предлагается взгляд на постмодернистский художественный метанарратив как на совокупность текстов художественной культуры с преимущественно фундаментально-ироническим отношением к большинству нарративов европейской социокультуры. Искусство постмодернизма выявляет ограниченность моделей мышления, которые как будто превозносят достоинство личности, но на практике преимущественно функционального отношения к ней обнаруживают равнодушие к ее душе и боли, фактически обесценивая личность человека. Эстетическая коммуникации постмодернизма является реакцией на конфликт дискурса культуры с «жизненным миром» и личностью. Вызванный этим конфликтом принцип «двойного кодирования» эстетического объекта связан со столкновением в эстетическом объекте несогласуемых друг с другом ценностных отношений. Так, в пьесе Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» код иронически объективного представления поверхности бытия средней личности оказывается и кодом скрытого страдания персонажей, которые являются не более, чем третьестепенным материалом для выстраивания трагедии шекспировского Гамлета. У Джона Фаулза код неспособности замкнутого на себе культурного сознания понять личность сталкивается с кодом внеположности живой внутренней жизни личности этому сознанию. В трилогии Джона Барта «Химера» созданная для рассказа о героях мифологической эпопеи технически изощренная система повествовательных дискурсов и повествователей, как будто способная охватить все времена, обнаруживает дезориентированность «героев», запутавшихся в иллюзиях и находящих себя только в отречении от себя как героя предания. Эти варианты постмодернистской эстетической коммуникации объединяет их организация как метафикшин: метароман, в котором автор видит своих персонажей как полностью принадлежащих готовому тексту - будь то текст трагедии, текст викторианской культуры или тексты мифа; его задача - нащупать возможности несовпадения личности с дискурсом.

В статье идет речь о сакральной природе творчества, которое на протяжении многих веков соотносилось с божественной инстанцией (в отличие от ремесленного мастерства, доступного человеку). Теоретическая категория творчества рассматривается в диахронии ее осмысления и культивирования. Ключевая роль в истории художественного творчества принадлежит философской эстетике (А. Баумгартен, И. Кант, Ф. Шеллинг и др.), совершившей открытие творческой природы «высокого» искусства. На фундаменте этого открытия в сфере художественного письма сформировалась так называемая «классическая художественность», категорически отделяемая от легковесной беллетристики и иллюстративно-образной публицистики. Исторический кризис культурообразующей (начиная с эпохи Гёте и романтиков) эгоцентрической ментальности на рубеже XIX и XX вв. проявляется, в частности, и как разочарование в творческой виртуальности воображенных миров, как кризис эстетического творчества, вступающего в период девальвации и деградации. В статье указываются две ветви утраты творческого аспекта художественного письма: социалистический реализм и авангардизм, перерастающий в постмодернизм. Однако, если рассматривать творчество не как азартную игру в поисках удачи (бестселлера), но как одну из форм человеческого существования, одну из ноосфер личностной самореализации - наряду с трудом, познанием, нравственностью, - то следует признать, что творчество существовало в культуре задолго до его открытия эстетикой (в том числе дорефлективное творчество, продуктами которого явились первобытные мифы) и продолжает существовать в наше время, хотя и утратив корректное теоретическое осмысление.

Вторичная художественная условность занимает значимое место в литературе постмодернизма и воспроизводится с помощью нереалистических художественных средств. Одним из таких средств является миф. Ввиду того, что в большинстве произведений Виктора Пелевина осуществляется создание постмодернистского пространства, основанного на авторском преобразовании мифологического видения мира различных народов («Бэтман Аполло», «Ампир V», «Transhumanism Inc.» и др.), автор тяготеет к изображению мифологической вторичной художественной условности. Данная статья посвящена изучению оккультно-мифологической вторичной реальности романа «Непобедимое солнце». Следовательно, цель работы - исследовать особенности художественного воплощения оккультно-мифологических составляющих в контексте произведения Пелевина. Научная новизна состоит в том, что впервые предпринято изучение «Непобедимого солнца» в качестве синкретичной вторичной реальности, основанной на шиваитских, солярно-мифологических воззрениях. В статье рассмотрена специфика авторского осмысления митраистского культа и мифических особенностей бога Митры. Исследована постмодернистская интерпретация шиваитского мифа в контексте мистического танца. Рассмотрено идейно-мифологическое своеобразие культа «Непобедимого солнца» («Sol Invictus») как художественной модели авторского видения окружающего персонажей мира. Сделан вывод о том, что оккультно-мифические компоненты (черный камень, танец и др.) объединяют шиваизм и солярные культы в синкретичное постмодернистское художественное пространство.

Исследование призвано выявить характер постмодернистских экспериментов в театральном искусстве России начала XXI в. В основу анализа легли театроведческие изыскания и научно-психологические исследования о феномене трансфузии художественного отражения. Проанализировано влияние постановок данного периода на формирование российского театрального постмодернизма. Раскрыто значение историко-временного фактора, формирующего эти ко-эстетические поиски «дерзкой режиссуры», установлена аксиологическая амбивалентность подобных спектаклей и деидеологизация творческого процесса. Определена природа противоречивых сценических конструктов через взаимосвязь объективных исторических условий и субъективных факторов. Авторы заключают, что дегуманизация и сценические смысловые инверсии объясняются общим трансмутационным состоянием российской культуры указанного периода и индивидуальными режиссерскими особенностями художественной рефлексии.