В работе на стыке физического эксперимента и логико-философского
метода исследованы новые свойства взаимодействия человеческого созна-
ния с внешним источником информации. Показано, что внешний инфор-
мационный трафик действительно существует, а его источник локализо-
ван вне Земли.
Древняя практика лозоходства в современном эксперименте открыва-
ет механизмы и физические явления, порождающие новый взгляд на при-
роду человеческого сознания. Верифицируется гипотеза о существовании
внешнего Субъекта одной с человеком природы, одного «образа и подо-
бия». Получены надежные научные данные о существовании, устойчиво-
сти и воспроизводимости явлений. Показана возможность технического
обустройства и дальнейшего развития информационного контакта
с внешним источником информации.
Книга посвящена феномену сознания в сложных системах. Особое внимание уделяется рефлексивным процессам , протекающим в условиях конфликта.
Монография известного венгерского физиолога обобщает современные данные в области нейрофизиологии и экспериментальной психологии. Рассмотрены механизмы восприятия (восприятие электромагнитных волн, механических колебаний, положения тела в пространстве и др.), сознания, научения и памяти. Значительное место уделено современным экспериментальным моделям.
Хотя тема принятия решения человеком настолько же важна, насколько стара, до сих пор нет вычислительной модели этого процесса, общепринятой как на внутридисциплинарном уровне экономической теории, так и на междисциплинарном. Данная статья призвана внести вклад в ответ на этот вызов, предлагая концепцию компьютерной модели принятия решений на основе трех взаимосвязанных систем принятия решений - привычной, эмоциональной и рассудочной. Все три системы функционируют в модели принципиально по-разному, с разной скоростью и степенью гибкости, что заметно отличает предлагаемый подход от наиболее популярных подходов в экономической теории. Связующей основой для трех систем служат личная мотивация и концепция потока, отвечающая за регистрацию и обработку изменений, происходящих в человеке и во внешней среде, и призванная стать инструментом универсального внутреннего сравнения при принятии решений и перевода количественного восприятия в качественное. Учет одновременно трех решающих факторов принятия решения делает предлагаемую концепцию полнее и точнее по сравнению с имеющимися двухсистемными концепциями принятия решений. Кроме того, предлагаемая концепция далеко не так абстрактна, как многие ее конкуренты, что также повышает точность результатов. При этом при описании сознательно использованы общие формулировки, поскольку предложенный алгоритм видится допустимой частью потенциально любой компьютерной модели или иной программы, решающей проблему человеческого выбора, которая может быть добавлена как в уже завершенную программу, так и находящуюся в разработке. Тем самым предложенная концепция принятия решений после апробации на реальных данных призвана стать более универсальной, точной и удобной для прикладных задач альтернативой при оправданном, на наш взгляд, повышении вычислительной сложности.
Рассмотрен круг философских проблем, связанных с созданием искусственного интеллекта (ИИ), равного человеческому интеллекту или его превосходящего. Описаны классические воззрения на ИИ, заложенные А. Тьюрингом, Дж. Маккарти и Дж. Сёрлом. Перечислены современные требования к ИИ и область его применения. Сформулированы философские проблемы, вытекающие из современных способов машинного обучения - в частности, архитектуры «трансформер». Рассмотрены тенденции в понимании ИИ, которые вписываются в конструкцию противоборствующих лагерей философии: физикализма и социально-исторического детерминизма. Описаны перспективы развития ИИ и вытекающие из этого этические проблемы.
Исследуются особенности эстетизации природного бытия в акте творчества. Рассмотрены аспекты эстетического понимания природного бытия в мировоззренческих системах различных исторических периодов - в античной философии, авраамических религиях, философии всеединства, а также в современной экологической эстетике. Прослежено развитие понимания красоты природы и сущности творчества в философии всеединства. Особое внимание уделено анализу вопросов современной экологии творчества и экологической эстетике. Сделан вывод, что понимание природы как основной фактор формирования эстетических воззрений и творчества в философии всеединства расширяется до измерения природного бытия в целом (Космоса), а в экологической эстетике принимает характер культурного концепта. Трансформация понимания творчества проходит путь от ино-бытия в его основе до незавершенности творения в его принципе и универсальности его антиэнтропийного потенциала.
Творчество Ф. М. Достоевского традиционно привлекало и продолжает привлекать к себе внимание мыслителей разного толка. Существует большое количество литературно-критических, психоаналитических и, наконец, философских работ, посвящённых осмыслению его наследия. В данной статье мы сосредоточимся на анализе одного из первых его произведений – повести под названием «Двойник». Именно с ней началась темы двойственности природы человека в творчестве Ф. М. Достоевского. Также мы проанализируем многочисленные интерпретации и выявим основные проблемы их осмысления. Попытки осмыслять «Двойника» были предприняты уже при жизни писателя. Н. А. Добролюбов, В. Г. Белинский, В. Н. Майков в своих работах обращали внимание на социальную проблематику повести. Они видели в произведении попытку со стороны Ф. М. Достоевского продолжить развивать тип «маленького человека», который ранее встречался в произведениях А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. Среди существующих философских интерпретаций можно уверенно выделить несколько основных линий рассуждения. Мыслители, принадлежащие к первой (Н. А. Бердяев, И. И. Евлампиев), считают, что «Двойник» был первой попыткой со стороны Ф. М. Достоевского показать глубокую антиномичность, присущую человеческой личности как таковой. Другие (Г. Померанц, А. А. Ухтомский, Д. С. Мережковский, Э. Я. Голосовкер, С. И. Фудель) обращались прежде всего к христианской трактовке двойственности человеческой природы. Она основывалась на идее внутреннего человека. И наконец в качестве последней линии осмысления мы можем выделить такую, согласно которой двойник – не кто иной, как Другой для меня (М. М. Бахтин, В. А Подорога). Психоаналитические интерпретации (И. Нейфельд, З. Фрейд, О. Ранк, Р. Жирар, А. Грин, Л. Монне Дао, Р. Лефор, М. Кадо, Ж. Катто) сосредотачивались на том, чтобы найти у Достоевского всё то, что потом стало ядром психоаналитики как научного знания. Данная статья сосредоточена на попытке осмыслить и систематизировать уже существующие в пространстве интеллектуального дискурса трактовки проблемы двойственности природы человека в повести Ф. М. Достоевского «Двойник» и творчестве писателя в целом, а также на формулировании новой философско-антропологической интерпретации раздвоения человека
В статье рассматривается позиция австралийского философа Дэвида Армстронга в дискуссии о сознании. Излагается общая суть его версии теории тождества сознания и тела, характеризующейся как теория каузальной роли. Подчеркиваются важные отличительные черты предлагаемого Армстронгом отождествления: тождество в данном случае следует понимать как контингентное тождество токенов. Приводится армстронговское понимание тезиса физикализма. Демонстрируется внутренняя угроза, которую создает теория сознания Армстронга для общей физикалистской направленности его метафизического проекта. Предлагается способ решения этой проблемы при помощи отказа от контингентного тождества в пользу логической супервентности. Приводятся аргументы Армстронга в пользу отождествления квалиа, понимаемых как вторичные качества, с некоторыми свойствами физических объектов. Так как сам Армстронг не считает эти аргументы решающими, предлагается иллюзионистское прочтение его теории сознания, позволяющее одновременно сохранить логическую супервентность сознания на физическом и дать объяснение квалиа.
В статье предпринимается попытка найти основу для объединения большого количества существующих на данный момент концепций рефлексии в психологии. Сегодня имеется осознание важности рефлексии в познании нами окружающего мира, однако нет достаточно ясного определения, которое бы наиболее непротиворечиво выражало ее сущность и способствовало объединению всего многообразия существующих сейчас подходов к изучению рефлексии. В статье высказывается предположение, что такое положение вещей во многом обусловлено давней философской традицией противопос-тавлять внешнему миру субъективную реальность человека. Влияние данной философской традиции ощущается и при попытках научного описания рефлексии. Она традиционно понимается как способность мыслить о наших мыслях и противопоставляется ощущениям и чувственному восприятию человека. Предполагается, что такой подход можно и нужно подвергнуть сомнению, поскольку он способствует созданию большого количества разрозненных концепций. Можно заключить, что не существует отдельных, действующих независимо, процессов познания внешнего и внутреннего миров, но есть единый процесс конструирования нашего сознания, в котором всегда участвует рефлексия.
Цель статьи состоит в определении обстоятельств, определяющих развитие одного из наиболее популярных сюжетов в изложении феноменологии Гуссерля: критика психологизма в вопросе об основаниях научного знания, а также последовавшие обвинения самого Гуссерля в «психологизме». В статье показано, что в XIX в. философия проходит ряд внутренних трансформаций, вызванных критикой со стороны естествознания. Одним из результатов этой критики становится заимствование философией некоторых принципов построения научного знания. К их числу относится опора на «факты» и «опыт». В применении к анализу субъективности это приводит к анализу психической жизни как сферы непосредственной достоверности. Философия отказывается от «метафизического» понятия души в пользу ориентации на «психические феномены», «факты сознания». Вместе с тем психология выдвигается на роль основной модели анализа субъективности; ее метод и подход могут теперь считаться «эмпирическими», а не умозрительно-спекулятивными. Фактический процесс развития как психологии, так и философии приводит к тому, что психология начинает рассматриваться как главная модель доступа и к психической жизни в целом, и к сознанию как особой выделенной области. Никакая версия альтернативного основоположения знания не может обойти этого фундаментального обстоятельства, если только намеревается предложить свою теорию субъективности. Это обстоятельство было, на наш взгляд, значительно более серьезным «вызовом» для Гуссерля и его философии, нежели тенденция к занятию философских кафедр психологами.