Цель данного исследования - выявление роли принципа контраста (образного, жанрового, тематического, темпового) как композиционного приема в Сонате для баяна Б. Мирончука. Сочинение донецкого автора впервые становится объектом комплексного изучения. Принцип контраста рассматривается как важный фактор формообразования и развития музыкального материала. Отмечается, что образный контраст, связанный с чередованием активной и лирической образных сфер, является «двигателем» драматургического развития произведения. Темповый контраст находит свое воплощение в разграничении разделов формы каждой из частей сонаты. Для образно-темповых сфер характерны сопоставления жанровых моделей токкаты, скерцо и песни, задействованы джазовый стиль буги-вуги и квазихоральные эпизоды. Тематический контраст проявляется в изменении ладотонального плана, особенностях гармонической и ритмической организации и стилистических решениях. Анализ интерпретации показывает тождественность мышления исполнителя и композитора, воплощенных в одном лице, и дает основания утверждать о своеобразной эталонности такого прочтения вследствие точного следования указаниям авторского текста. Результат исследования заключается в том, что анализ композиционных приемов и интерпретации данного опуса создает платформу для дальнейшего изучения творчества Б. Мирончука и жанра сонаты.
На территории техногенного озера Верхнекамского месторождения калийных солей с 2016 года с периодичностью в 2-3 года проводятся мониторинговые гравиметрические наблюдения. Получена серия карт динамического гравитационного поля. Участок исследований находится на подработанной территории, в сложной геодинамической обстановке. Обработка методом «Полюс» основных аномалий поля показала подтверждение обнаруженной ранее закономерности смены знака аномалии в соответствии с циклами «разуплотнение-оседание-уплотнение», сделано заключение о вероятном затухании этих циклов, уточнены глубины источников аномалий, обнаружено постепенное смещение вверх по разрезу очагов геодинамической неустойчивости.
На территории Верхнекамского месторождения калийных солей проведены исследования состояния водозащитной толщи (ВЗТ), путем сейсморазведочных исследований, цифровой обработки и интерпретации сейсморазведочных данных, для выявления зоны, отличающейся по упругим свойствам от вмещающего массива пород. Проведено моделирование исследуемого участка для получения синтетических сейсмограмм и последующих их обработки и интерпретации данных. Выполнен подбор модели среды, для уточнения количественных характеристик выявленной зоны.
В статье рассматривается теоретический подход к пониманию функционирования двух дискурсов об Аркаиме (научном и эзотерическом) как столкновению двух интерпретаций. Данная проблема рассматривается с применением совокупности гуманитарных подходов через концепции интерфейса, интерпретации, метафоризации, объекта, сборки. Автор приходит к выводу о двусторонней групповой коммуникации с пространством, которая выражается через, с одной стороны, осмысление первичного пространства Аркаима (природная данность пространства), с другой стороны, когнитивное освоение пространства черезреконструкциювторичного пространства. Вторичное пространство как раз становится результатом актуализации той или иной интерпретации пространства и выражается через конструирование новых культурных объектов или культурных наслоений на первичное пространство.
В статье представлен взгляд на нейросети как на инструмент формулирования и верификации филологических гипотез, связанных с различными аспектами порождения и рецепции художественного текста. Анализируются принципы эстетической коммуникации, в которой благодаря развитию современной техносреды могут на равных участвовать антропный автор, нейросеть и реципиент. Нейропоэзия интерпретируется через метафору «баттла поэтических языков» (в соответствии с конвенциями жанра рэп-баттла) — как коммуникативное поле, в котором антропный и цифровой авторы взаимодействуют как равноправные участники творческого акта, совместно формируя новые предпосылки читательского восприятия художественного текста. «Сотворчество» антропного и цифрового авторов рассматривается в проекции на акторно-сетевую теорию Б. Латура; развивается представление о том, что при взаимодействии человека и нейросети последняя утрачивает чисто инструментальную функцию и приобретает черты субъектности, становится равноправным агентом порождения коллективного эстетического высказывания. Нейропоэзия как результат сотворчества подобного рода характеризуется двойной семиотической природой: одна ее часть есть результат креации антропного автора, вторая же демонстрирует «вторичный поэзис», в котором цифровой автор имитирует процедуры естественного речепорождения. В результате формируется новая, усложненная, модель эстетической коммуникации, дополняющая стандартные позиции коммуникативного акта (автор — текст — читатель) уровнем коммуникативного взаимодействия антропного и цифрового соавторов. Реципиент в ситуации восприятия текста, написанного в соавторстве человеком и нейросетью, вовлекается в сложную интерпретационную игру, активизирующую механизмы эстетической рецепции, а сам акт «нейротворчества» создает новые формы мимезиса, который перестает быть «подражанием миру» и становится «подражанием подражанию».
В данной статье исследуются некоторые аспекты повышения уровня креативных проявлений обучающегося-музыканта. Анализируются понятия «концерт», «концертная деятельность»; раскрывается значение интенсификации концертной деятельности студента-музыканта для развития его креативного стиля мышления. На основеизучения научных работ А.М. Агарковой, Б.В. Асафьева, И.И. Бортниковой, Е.А. Бурдюжа, Г.Г. Нейгауза, А.М. Сычугова, Ю.А. Цагареллии других исследователей,был сформулирован вывод о том, что вовлечение студента в такие формы концертно-исполнительской практики, какразножанровые концерты, концерты-лекции, концерты-беседы, конкурсы и фестивали разных уровней, мастер-классы и др., во многом содействует приобретению обучающимися профессиональных знаний, умений и навыков; формирует эмоционально-волевые, художественно-эстетические, этические, коммуникативные и другие качества и способности музыканта; активизирует его мышление и воображение; повышает мотивацию исполнителя на совершенствование окружающего мира и своей личности посредством творческой деятельности, что, в совокупности, влияет на расширение креативных возможностей субъекта творчества.
Рассмотрены семиотические аспекты теории культурного трансфера, перевода и (не)перевода (комментарий переводчика). Дискурсивные и интерпретативные концепции преобразования оригинального текста во вторичный текст (рецепция, интерпретация, культурный трансфер и/или художественный перевод) выявлены в их взаимосвязи. Анализ литературного перевода текстов Даниила Хармса определен как процесс, в котором выражается социальная и эстетическая практика переводчика и читателя на уровне создания и восприятия вторичного текста. Художественный перевод, позволяющий представить авторскую идеологию и эстетику произведений писателя, последовательно проанализирован как лингвокреативная деятельность переводчицы Ким Чжонг А. Впервые на материале переводов «Случаев» Д. Хармса на корейский язык выявлены способы культурного трансфера эстетики абсурда в иноязычной культуре. Способы реализации переводческой транскреативности описаны на примерах конкретных переводческих решений в паре русский язык — корейский язык. Определены реальные и возможные способы передачи эстетики литературы абсурда в современной переводческой практике.
В статье рассматриваются семантика и поэтика мотива сна, присутствующего в сборнике Ходасевича «Европейская ночь» и формирующего авторскую концепцию «вдохновения». Показывается, что лейтмотив сна характеризует психологическое состояние лирического героя, связанное с приходом либо отсутствием творческого вдохновения. Семантика мотива реализуется антиномично. С одной стороны, сон-вдохновение спасает лирического героя от земной рутины. С другой стороны, в некоторых стихотворениях обычная земная жизнь предстаёт для лирического субъекта сном-наваждением. Особенно трагическое звучание повествование об этом сне-наваждении приобретает в контексте сборника. Развёрнутая метафора «европейская ночь» в авторском воплощении усиливает две интенции: противопоставлены сон-наваждение и сон-спасение. В лирическом пространстве «Европейской ночи» Ходасевича сон становится метафорой особого пограничного состояния, внушённого и даже «навязанного» извне герою-творцу. Согласно художественной философии поэта, вдохновение, являясь результатом мобилизации всех способностей художника слова, оказывается «потусторонним», посланным свыше бытием, ведущим к большей творческой продуктивности. Мотив «сна» в противоречивом контексте вышеупомянутых стихотворений «Европейской ночи» указывает на спасительную функцию вдохновения, позволяющего творцу избавиться от «земного сна», духовно «прозреть» и повести за собой людей.
В статье рассматривается перевод «Анны Карениной» на татарский язык, выполненный писателем и переводчиком Махмудом Максудом. Отношения между художественными дискурсами двух текстов (первичного и вторичного) осмысливаются как явления процесса интеграции. По сути дела, перевод Махмуда Максуда, благодаря особенному дару восприятия и интерпретации художественно-эстетических особенностей текста-оригинала, как, вообще, любой достойный художественный перевод, является не простой калькой первичного текста, а новым художественным творением. Переводчик имеет дело с интерпретацией: сохраняя художественную истину первичного текста, создает новое поэтическое выражение, «новую художественную истину». Перевод Махмуда Максуда демонстрирует то обстоятельство, что в процессе перевода и интерпретации возникают точки соприкосновения двух культур, которые не являются взаимозаменяемыми. Это говорит о такой проблеме, как переводимость непереводимого и воспроизведение национальных особенностей оригинала.
Создание «новой художественной истины» – дело достаточно сложное. Вместе с тем именно «новая художественная истина» делает произведение «двудомным», то есть достоянием двух национальных литератур.
Вопрос о том, как воспринималось творчество Велимира Хлебникова в Китае, относится к числу плохо изученных. Мы имеем определенное представление о формах присутствия в хлебниковском философско-эстетическом сознании китайской темы – части общеориентальных взглядов русского поэта-футуриста. Вместе с тем проблема собственно китайского освоения художественного наследия В. Хлебникова (диалог культур предполагает их двустороннюю связь, взаимное переплетение оценок и суждений) остается открытой. В статье, таким образом, предпринимается попытка осветить – в качестве наиболее актуальных – литературоведческие и переводческие аспекты китайской рецепции В. Хлебникова.
Эти два аспекта исследования по традиции тесно связаны между собой независимо от того, о какой национальной культуре идет речь. Мера и глубина литературоведческого интереса к иноязычной поэзии определяется объемом переведенных текстов; в аналогичной степени устойчивость и качество переводческой обращенности к ней корреспондирует с литературоведческим вектором восприятия чужого слова. Для российской науки о дальневосточной литературе такое положение вещей носит вполне аксиоматический характер (хотя бы потому, что без предварительного теоретико- и историко-литературного, а также герменевтического анализа по-настоящему понять поэтику древней китайской или средневековой японской лирики нельзя; иные подходы будут считаться дилетантскими, что порой не исключает наличия особой, «наивной» прелести переводов с китайского или японского, взятых в отрыве от оригинала). Названный тезис применим и для китайской науки о русской литературе (китайской литературоведческой русистике), интенсивно развивающейся в последние годы.
В статье прослеживаются этапы научно-филологического изучения В. Хлебникова в Китае, объясняются причины китайского интереса к Серебряному веку вообще и творчеству автора «Хаджи Тархана» в частности, подвергаются разбору стратегии отдельных переводов хлебниковских стихотворений на китайский язык с учетом повышенной сложности в передаче «зауми» средствами лингвистической системы, столь разительно отличающейся по внутренней структуре и письму от русской.