Статья посвящена одному из видов монументальной варварской скульптуры римского времени - каменным «базам», связанным с наземным этапом погребального обряда. До недавнего времени предполагалось, что памятники этого вида выполняли роль постаментов для установки каменных изваяний. Представления о назначении этих памятников скульптуры изменились после археологических раскопок некрополя Киль-Дере 1, в результате которых найдено тринадцать оснований «баз» и их фрагменты. Наличие чашевидных углублений и стоков на лицевой плоскости плит позволяет говорить об их использовании в качестве алтарей или жертвенников, т. е. как своеобразных эсхар-хоэ. В качестве аналогий привлекаются базы и эсхары-хоэ из курганных и грунтовых некрополей на варварской территории, территории Боспора, Херсонеса, Северо-Западного Крыма, Ольвии и ее хоры.
В статье проводится оценка перспектив археологического поиска древних дорог на Керченском полуострове. Анализируются возможности использования старых карт, данных аэро и космической съемок в сопоставлении с аналогичными работами по обнаружению древних дорог на Таманском полуострове. Основной вывод заключается в том, что в силу сложного характера рельефа Керченского полуострова, главные древние дороги проходили скорее всего, примерно, в тех же местах, что и современные. Современные дороги маскируют древние, а объективные следы древних дорог, вероятно, уничтожены строительством. В этом отличие Керченского полуострова от Таманского, где рельеф равнинный и новые дороги могли прокладываться не близ старых, а там, где это более целесообразно по современным требованиям. Существующие сейчас дороги Таманского полуострова в меньшей степени совпадают с древними. Делается вывод о нецелесообразности, в целом, проведения специальных археологических исследований по поиску древних дорог на Керченском полуострове, хотя и отмечен отдельный район, где следовало-бы провести такие исследования.
С середины XIX века в античной исторической науке ведется полемика о существовании двух боспорских колоний в дельте Дона с одним названием: «Древнего» Танаиса, находившегося на Елизаветовском городище, и «Возобновленного» Танаиса, расположенного у хутора Недвиговка. Автор этой гипотезы профессор Московского университета П. М. Леонтьев. Археологические исследования последних лет позволили сделать вывод о том, что крупнейший торговый центр IV - III вв. до н. э., находившийся на месте Елизаветовского городища, мог иметь название Танаис, а после его гибели это название было перенесено на боспорскую колонию, основанную позже на месте Недвиговского городища. Подтверждение этого вывода можно увидеть в исследованиях предметов коропластики, обнаруженных на двух античных городищах. С одной стороны, отсутствие идентичных терракотовых предметов, а с другой стороны признаки преемственности эллинской культуры - преобладание на обоих городищах ритуальных терракот боспорского производства, связанных с культами Деметры, Кибелы и Диониса.
Статья посвящена проблеме дипломатических и династических связей фракийцев - одрисов со Скифским царством и элитами отдельных скифских племен в V - IV вв. до н. э. Как правило эти связи рассматриваются сквозь призму данных письменных источников о судьбе скифских царей и войн скифов с македонскими военачальниками последней трети IV в. до н. э. Материальные свидетельства, указывающие на такие тесные связи, чаше используются в специальных работах по вопросам скифского и фракийского искусства. Общую картину дополняют имена одрисских аристократов, которые демонстрируют куда более тесные и разносторонние связи верхушек Одрисского царства и скифских племен. Помимо широко известного в узких кругах имени «Скифодок», к числу таковым относится имя «Амадок». В статье предлагается гипотеза, что изучение скифо-одрисских связей позволяет также полнее восстановить пробелы в генеалогии царского рода одрисов.
В статье впервые вводятся в научный оборот фрагменты чаш на низкой ножке из раскопок Пантикапея в 1867-68 и 1875 гг., которые можно отнести к работам мастерской Мастера Йены и Мастера Q. Помимо фрагментов, находящих несомненные аналогии среди изделий, атрибутированных Мастеру Q, есть также и те, которые можно сопоставить с работами ведущих мастеров мастерской Мастера Йены, как сам Мастер Йены и Мастер Диомеда. Также есть те, в отношении которых можно лишь просто говорить о принадлежности к изделиям этой мастерской. Кроме того, в статье представлены три фрагмента чаш типа «Acrocup» и один - чаши на низкой ножке; все они имеют ребристое тулово; на всех частично сохранился краснофигурный медальон. Чаши типа «Acrocup» с ребристым туловом считаются примером редкой и более дорогой продукции мастерской. Благодаря находке такой чаши в так называемой Гробнице Лакедемонян (403 г. до н. э.) их можно датировать более точно, чем прочую продукцию мастерской, время работы которой определяют с конца V по начало второй четверти IV в. до н. э.
Исследование семантики изображений сетки на граффити показывает её специальное значение. Сетка являлась как универсальным символом ткани, посвящаемой Великой богине-ткачихе, так и символом самой Богини. Вероятно, такие граффити выполнялись для обращения к ней с различными просьбами - благотворными, в т. ч. о защите или вредоносными, учитывая противоположные стороны образа Великой богини, животворящую или смертоносную. Делать изображения сетки на вотивах могли как греки, так и соседствующие с ними «варвары» (реликтовые арии, скифы и сарматы), поскольку основа верований в Великую богиню у всех них была весьма похожа. Значение могла иметь также форма вотива и/или рисунка, напоминающая предметы, относящиеся к ткачеству (веретено, челнок, грузило).
Таврическая архивная ученая комиссия была создана 24 января 1887 г. Изначально, в качестве основного рода ее деятельности Таврическим губернатором А. Н. Всеволожским рассматривалось не только архивное, но и археологическое направление, предусматривающее создание губернского музея древностей. С первых лет работы ТУАК археологическая тематика заняла достойное место. Этому в немалой степени поспособствовали ее члены, среди которых с момента создания комиссии оказались и те, кто уже на протяжении многих лет до этого проявлял живой интерес к археологии, в том числе и керченским древностям. На страницах «Известий» ТУАК часто помещались, посвященные им публикации, а «керченский» отдел музея комиссии стал одним из самых представительных по числу находок, дважды пополнившись «дублетами», переданными из Керченского музея древностей. Предпринимались, также, попытки сохранения архитектурных и археологических памятников, находившихcя на территории Керченского полуострова. Что очень важно, в члены комиссии избирались, или привлекались к ее работе, жители Керчи. Плодотворная деятельность ТУАК была прервана революциями и Гражданской войной, а спустя три года после установления Советской власти в Крыму (25 марта 1923 г.) она была преобразована в «Таврическое общество истории, археологии и этнографии». Тем не менее, за 36 лет своей деятельности ТУАК смогла внести посильный вклад в изучение керченских древностей, хотя это направление и не было одним из приоритетных для нее.
В статье на примере медресе Керченского полуострова демонстрируется состояние системы исламского духовного образования на территории Крымского полуострова в XIX веке. На основании сохранившихся архивных и литературных источников делается сопоставление количества медресе Керченского полуострова в различные исторические периоды с XVII по XX вв. Проводится анализ причин изменения численности заведений. Делается попытка локализации упомянутых учреждений в современных географических реалиях.
Христианская архитектура Мангупского городища представлена 25-ю церквями. Большая часть из них представлена простым типом культового сооружения - одноапсидным однонефным храмом. Среди всех наземных однонефных храмов расположенных на территории Мангупского городища выделяются только 7 храмов, с хорошо сохранившейся планировочной структурой. Эти храмы укладываются в два исторических периода христианского Мангупа: золотоордынский (конец XIII - около 1395 г.) - «церковь 1967 г.» и «церковь 1968 г.», феодоритский (около 1400-1475 гг.) - три церкви на плато (церковь Св. Георгия, церковь Св. Константина, «церковь 1969 г.») и две в округи городища (церковь на г.. Илька и «часовня» на месте более раннего крестообразного храма на вершине холма Мазар-тепе). При возведении храмов применялись традиционные византийские строительные принципы, которые приспосабливали хорошо известные строительные формы зданий под существующий рельеф местности. Несмотря на это, анализ архитектурно-конструктивных и архитектурно-литургических особенностей однонефных храмов показывает совершенно иную идеологию, основной вывод которой - форма храма не определяет форму литургии. Один тип церкви, единая ось литургических зон (разных форм и размеров), но различные литургические процессы, иногда требующие наличие дополнительных церковных атрибутов. Немаловажным выводом исследования является выявление градостроительной закономерности, при которой храмы золотоордынского периода расположены вдоль южного обрыва плато, а храмы феодоритского периода - внутри кварталах города.
В статье рассматривается вопрос об особой заинтересованности Византии в стратегически важном для неё крымском регионе на основе находок на его территории печатей византийских василевсов и местных имперских чиновников. На основе данных моливдовулов местных чиновников, которые существенно расширяют базу источников для построения исторических реконструкций в политико-административном развитии региона вырисовывается достаточно чёткая картина эволюции системы византийского управления в Таврике на протяжении VIII-XI столетий. Помимо печатей представителей региональных властей в попытках построения исторических реконструкций, отражающих повышенное внимание Империи к этой стратегически важной для неё области, особую роль играют и обнаруженные на территории Таврики буллы византийских василевсов. Места находок печатей показывают, что императорская корреспонденция поступает преимущественно в юго-западную часть полуострова, где располагался главный административный центр провинции, Херсон. Введение в научный оборот трёх новых моливдовулов императоров, Анастасия I, Тиберия Константина и Фоки возвращают нас к эпизодам ранневизантийской истории Таврики, и в очередной раз наглядно показывают, что активная заинтересованность Византии в регионе продолжалась и в постюстиниановскую эпоху.