Механизмы общественно-политической социализации выступают инструментом включения молодёжи в общественные отношения. Религия продолжает сохранять влияние на формирование ценностно-мировоззренческих установок молодых людей, несмотря на тенденции секуляризации, а также размытость и неопределенность религиозного мировоззрения современной молодёжи. Расширение использования горизонтальных форм цифровой самоорганизации и сетевых практик затрагивает не только светские, но и религиозные институты. В рамках сетевых структур начинают формироваться свои особые субкультуры. Появляются новые формы общественного участия со значительной долей религиозных ценностей. В то же время подобные сообщества могут использоваться многими политическими и международными факторами как инструмент решения конкретных политических и идеологических задач. В условиях социальной нестабильности и аномии подобная религиозность может трансформироваться в религиозный скептицизм или радикализм, что требует адекватной реакции со стороны государства с учётом современных реалий.
В статье на основании обобщения данных качественных социологических исследований – открытой групповой дискуссии и включённого наблюдения – выявляются основные социальные технологии и функции православного молодежного активизма в аспекте воздействия на личность его участников и социальную среду их деятельности. Объектом исследования служит православный молодежный клуб «Феникс» (Республика Мордовия) в качестве инновационного социального проекта, преследующего одновременно цели вовлечения молодежи в общественную деятельность за счет формирования кругов единомышленников и её воцерковления в форме социального обмена. Основной социальный эффект участия его деятельности характеризуется как возможность получить уникальные знания и навыки в обмен на индоктринацию и дисциплину. Взаимоотношения православных молодежных активистов в своем кругу и со священнослужителями на уровне прихода и благочиния в основном характеризуются взаимопониманием, установкой на сотрудничество и общением на равных вне богослужения.
В статье рассмотрены основные теоретические подходы к исследованию религиозности, сложившиеся как в западной социологии, так и в отечественной. В качестве базиса социологического исследования уровня и глубины религиозности современной молодежи была использована трёхстадийная модель. На первой стадии при реализации данной модели был выявлен сдвиг в сторону значительного увеличения числа равнодушных к религии, неверующих и воинствующих атеистов среди представителей поколения Z. Преобладает выбор двух самых массовых для Бурятии конфессий, православия и буддизма. Соотношение конфессионального выбора /его отсутствия с обозначенной мировоззренческой позицией показывает непоследовательность и эклектичность представлений молодежи. На втором этапе были рас-смотрены данные о соотношении религиозной, конфессиональной самоидентификации и реальной культовой практики на примере двух параметров: соблюдение религиозных праздников и участие в религиозных обрядах. Данные опроса показали, что число не соблюдающих религиозные праздники меньше, чем число неверующих и атеистов, однако многие отмечают их без религиозной мотивации. Около половины всех опрошенных, вне зависимости от уровня подготовки, не участвуют ни в каких обрядах. Очень противоречивые суждения в целом у молодежи о роли религии в современном обществе. На третьем этапе исследования в целях выявления меры влияния мировоззренческих позиций, религиозной и конфессиональной самоидентификации на повседневную жизнь было рассмотрено отношение к проблеме безнадзорных животных. Распределение ответов подтвердило гипотезу о преобладании внеконфессиональных респондентов в негуманных стратегиях («усыплять» и «убивать»). В то же время данный этап требует своего дальнейшего развертывания, углубления через использование качественных методов. Полученные результаты были осмыслены с позиций психологических особенностей возрастной категории, а также общих характеристик для поколения Z.
В статье рассматриваются отдельные воззрения на проблему возрастного фактора религиозного обращения российских мыслителей и исследователей: Феофана (Говорова), М. А. Олесницкого, Д. М. Угриновича, А.Г. Петровой, В. Г. Безрогова, Л. П. Ипатовой, Т. А. Фолиевой. Представлена научная рефлексия таких аспектов возрастного фактора религиозного обращения, как: возрастные границы религиозного обращения; значимость детского и подростково-юношеского периодов в процессе религиозного обращения; влияние особенностей подростково-юношеского периода на процесс религиозного обращения. Подчёркивается кризисное и амбивалентное влияние подростково-юношеского периода на процесс религиозного обращения. Описываются возможные траектории личностного религиозного выбора в подростково-юношеский период: утрата детской религиозности, переход в другую конфессию или религию, обретение религиозной веры и интенсификация религиозной преданности. Рассматриваются духовно-нравственные риски и ресурсы подростково-юношеского периода религиозного обращения в православие. Указывается необходимость эмпирических исследований социально-психологических и социокультурных факторов личностного религиозного выбора в подростково-юношеский период.
Понятие и формы благотворительности изменялись на протяжении истории. Авторы выделили и классифицировали определения благотворительности в бытовом и научном контекстах, рассмотрели формы благотворительности на разных стадиях жизненного цикла общества, акцентировали исторические связи благотворительности и религиозности. Для анкеты благотворительность определена как безвозмездные занятия (в том числе трудовые), направленные на общественную пользу или оказание материальной помощи неимущим. Эти занятия могут иметь неорганизованную или организованную форму.
Религиозная благотворительность – это логическая сумма благотворительности, осуществляемой религиозной организацией, с благотворительностью, осуществляемой религиозно мотивированным индивидуумом. Применение логической суммы необходимо для преодоления возможного разрыва между наличием религиозной мотивации у лиц, не идентифицирующих себя как членов религиозной организации, и отсутствием религиозной мотивации у не-которых членов религиозной организации. Формы религиозной благотворительности классифицируются по основанию вероучения на авраамические, дхармические и т.д. с дальнейшим делением этого понятия вплоть до православной формы.
В статье формулируется концептуальный замысел тематического номера издания, обосновывается укрупнённая проблематика связки «религия – молодёжь» в мире Современности и даётся обзор вошедших в номер исследовательских статей.
The article presents an overview of the Kiarabu written tradition in the Swahili language in Arabic graphics, which has long been an important component of the Muslim Swahili civilization of the East African coast and the adjacent islands of the Indian Ocean, which united since the Middle Ages a number of port cities-sultanates located over a long stretch from the south of modern Somalia to the north Mozambique. During the colonial period, this type of literacy was gradually ousted from the culture due to the transition to the Latin alphabet within the framework of the project standardization of Swahili and its transition to the status of an official language in the British East Africa. Nevertheless, in recent history, there are cases when traditionalist poets, in order to manifest their Swahili identity, continue to record their compositions with the help of new author’s modifications of kiarabu.
This study examines interpersonal symbolic communication in the traditional Igbo society, which entails culturally-learned, often nuanced, socially shared system of communication between individuals by the use of instruments as symbols, in which the relation between the symbol and the signified concept is arbitrary. Data for the study were drawn from oral interviews and participant observation as primary sources, while secondary sources were library materials and the internet. Findings indicate that there exists yet another form of non-verbal communication that is symbolic (involves symbols) and is exclusively interpersonal in “the various Igbo culture areas” (Onwuejeogwu 1975). The examples are sub classified based on what they communicate. The study concludes that interpersonal symbolic communicative practices could be used as tools in interesting and complex ways for the description and reproduction of varied sociocultural world of the Igbo.
Koyraboro Senni (KS), a Malian language of Songhay family, has a system of TAM markers that distinguish two aspectual categories – the perfective and the imperfective and three series – the “weak” series used in neutral declarative clauses and clauses with a non-subject focus, the subject-focus series, and the “strong” series, which is used for predicate-centered focus. The paper studies the use of the strong in-focus forms in a corpus of narrative texts and shows that the strong perfectives in most cases are used to describe real events, while strong imperfectives are irrealis-oriented. Contrary to implications of our current knowledge of polyfunctionality of in-focus forms the strong imperfective is not used for present progressive and is relatively frequent in narrative texts. I also argue that while the perfective part of the system is better understood as the result of development of typical intrinsically-focused reading – the perfect, its imperfective part is better explained in line with Tatevosov’s (2005) proposal of direct development of the habitual to the prospective.
The study examined animal-based metaphors in Igbo with a focus on their cultural and contextual meanings and interpretations. It adopted the pragmatic methodological approach involving interviews with 20 participants drawn from various Igbo culture areas to collect animal-based metaphors as well as their meanings and interpretations. Introspection also featured in data collection as the authors are native speakers of Igbo. The study revealed that animal-based metaphors are used to describe human personality, conduct or behavior. This is essentially by the process of associating some features or attributes of the animals with human conduct and personality. The study further identified that some metaphors could be used in dual metaphorical sense, i.e., derogatory/negative, and commendatory/ positive, and these depend on the cultural connotations as well as contextual meanings and interpretations of the referents. The study concludes that animalbased metaphors in the Igbo language and culture reflect and represent the description of a person, conduct or behavior, as well as beliefs and realities among the Igbo.