SCI Библиотека

В статье представлены результаты поисковой работы в Таллиннском городском архиве (Tallinna Linnaarhiiv), произведенной с материалами коллекции писем городского совета Любека к магистрату Ревеля на предмет упоминания двух купеческих корпораций, а именно «новгородских гостей» (Nowgorodfahrer) и «ревельских гостей» (Revalfahrer). В результате поиска были выявлены пять документов, относящихся к началуXVI века. Первые два источника относятся к истории двух судебных разбирательств, другие три документа следует рассматривать в контексте надвигавшейся войны Ганзейского союза с Датским королевством. В приложении к статье помещены полные тексты ганзейских источников, снабженные аннотациями на русском языке и необходимыми комментариями.

Автор выявил и проанализировал упоминания о Ледовом побоище в латвийской периодике, начиная с последней четверти XIX и до начала XXI века: то есть, последовательно, в периодике Лифляндской губернии Российской империи, Латвийской Республике, Латвийской ССР, современной Латвии, а также латвийской послевоенной эмиграции. Некоторые статьи посвящены специально этому историческому событию, но в большинстве статей рассказы о битве на Чудском озере приводятся в контексте статей, посвященных истории завоевания крестоносцами Восточной Прибалтики и наступления на Новгородскую Русь в XIII веке. В разных статьях событие может использоваться как напоминание о мужестве русского народа, о совместной борьбе русского и латышского народа против завоевателей, или же как пример агрессивности русских. Оценки этого события зависели от политического положения Латвии как независимого государства или в составе Российской империи и Советского Союза. Ошибки при описании исторического события показывают, что для авторов материалов важна не точность в деталях, а упоминание битвы как факта. Иначе говоря, Ледовое побоище воспринимается не как историческое событие, а некий политический символ прошлого, отраженный в настоящем.

В статье предпринята попытка проанализировать дипломатическую ситуацию с 1713 по 1717 годы включительно. Автор попытался рассмотреть все возможные варианты завершения Северной войны с позиции посредничества. Одним из наиболее важных вопросов для европейского сообщества оставался вопрос о замене Швеции на Россию.

В начале XVIII века, когда Европа переживала две войны – войну за Испанское наследство (1701–1714) и Северную войну (1700–1721), Речь Посполитая была значимым объектом внешнеполитических интересов Швеции, Пруссии и России. Борьба за влияние в Польше обострилась в 1704–1705 годах в связи со сменой короля на польском престоле. В статье при помощи системного подхода, учитывающего взаимодействие и взаимовлияние двух европейских войн, анализируются взаимоотношения Берлина, Стокгольма и Петербурга по поводу польской короны. Основное внимание сконцентрировано на позиции Пруссии, ибо вследствие взаимного противоборства на Балтике дипломатия Швеции и России в этом вопросе была более определенной. Дипломатические дискуссии вокруг польского престола в 1704–1705 годах играли большую роль в дальнейшем развитии военно-политической ситуации на континенте. Несмотря на то, что Речь Посполитая попала под опеку Швеции и получила нового короля, политический раскол в Польше не позволил Карлу XII диктовать свою волю на всей ее территории. От позиции Берлина во многом зависели стабильность шведского влияния в Польше и признание Станислава Лещинского польским королем в Европе. Стокгольм настойчиво предлагал прусскому королю Фридриху I, заинтересованному в приращении своих земель за счет Польши, заключить союз. Однако военная и дипломатическая активность Петра I в Речи Посполитой и обязательства, принятые Пруссией в войне за Испанское наследство, заставляли Фридриха I колебаться и вести переговоры как со Швецией, так и с законным королем Августом II и русским государем. Из-за неопределенной позиции Пруссии шведский король, чтобы заставить Августа II отречься от польского трона, в 1706 году вторгся в пределы Священной Римской империи, что могло повлечь за собой объединение Северной войны и войны за Испанское наследство.

В статье рассматриваются тексты колдовских заговоров «на власть, на суд», «на подход», зафиксированных в рукописях и фольклоре. Целью этих заговоров было получение расположения судей и начальства с целью извлечения выгоды или избегания неприятностей. Выделяются такие механизмы желаемого воздействия, как 1) «укротить и умирить» или «обуздать», 2) вызвать радость от прихода актора; 3) вызвать любовь; 4) подчинить, 5) ограничить желание властей или судьи причинить вред, 6) лишить власти или судью речи. Фиксируются обряды, дополняющие заговоры. Анализируются перечни воображаемых адресатов заговора, в которые входили следуют «цари» «царицы», «царевичи», «царевны», «короли», «королицы», «патриархи», «митрополиты», «архиепископы», «епископы», «игумены», «архимандриты», «диаконы», «все священники», «князья», «княгини», «бояры», «боярыни», «вельможи», «приказные люди/служители», «дьяки и поддьяки», «судiи», «властелин» и др. Оценочные характеристики представлены словами ««супостат», «враг», «сопротивник», «лихой человек». Перечень социальных категорий, на воздействие на которых нацелены заговоры «на власть, на суд», условен и местами архаичен. Упоминания государя и государевых людей в текстах делало применение данных заговоров и хранение рукописей особенно опасным для их владельцев. Механизм предполагаемого воздействия рассматриваемых заговоров основан на магии подобия. Анализ заговорных текстов показывает, что акторы уверены в том, что исход управленческих или судебно-процессуальных действий на значительную долю зависел от расположения представителя власти и от удачи. Заговоры «на власть, на суд» предстают типичным примером «протеста слабых», которые, не будучи готовы к открытому бунту, тем не менее, пытались воздействовать на власть вне правового поля.

Objective: to evaluate the immediate and long-term outcomes of revision total knee arthroplasty using porous metaphyseal sleeves and cones.

Materials and Methods. The study included 134 patients who underwent revision total knee arthroplasty. The patients were distributed among two groups based on the type of metaphyseal fixator: sleeves (Group I, n=97 patients) and cones (Group II, n=37 patients). Surgical outcomes were assessed upon discharge from the hospital (after the hospital stay of 7-12 days), as well as after 6, 12 and 24 months after surgery. The survival rate of endoprostheses was analyzed using the Kaplan–Meier method. A revision with total replacement of the endoprosthesis or its components was considered a critical event.

Results. The analysis of the survival rate of endoprostheses in the form of various metaphyseal fixators showed that the groups of sleeves and cones did not differ statistically significantly as suggested by the logrank test (Mantel–Cox): p=0.108. Conclusion. The midterm follow-up revealed no difference in clinical, functional, or radiological outcomes of revision total knee arthroplasty performed for types 2A, 2B, and 3 of bone defect replacement (sensu Anderson Orthopaedic Research Institute classification) using trabecular metal metaphyseal cones vs. sleeves.

Objective: to evaluate the activity of oxidative stress in rats with stepwise incomplete cerebral ischemia (SICI). Material and methods. Experiments were performed on 24 male outbred rats weighing 260±20 g, allocated into 3 subgroups (6 animals in each) based on time of ligation of both common carotid arteries (CCA). The control group comprised of sham-operated rats of the same sex and similar weights (n=6). To identify the pro-oxidant–antioxidant state of the brain based on its homogenates, the activity of lipid peroxidation processes, the content of thiobarbituric acid reactive substances (TBARS), the concentration of reduced glutathione (GSH), total thiol groups (TSH), and the activity of glutathione peroxidase were determined.

Results. SICI with ligation interval of both CCAs of 1 day and 3 days led to a significant decrease in the total SH groups of proteins and glutathione by 30% (p=0.038) and 46% (p=0.044), respectively, TBARS concentration by 29% (p=0.038) and 31% (p=0.043), respectively. SICI with the maximum interval between CCA ligations was manifested by less pronounced changes in the pro-oxidant–antioxidant state of the brain.

Conclusion. In SICI with ligation of both CCAs 7 days apart, at which histological changes were the least pronounced, changes in the pro-oxidant–antioxidant balance were insignificant. The most pronounced disorders of the pro-oxidant–antioxidant balance in the brain were observed in the subgroup with the minimum interval between CCA ligations, which implied the highest activity of oxidative stress.

Objective: To assess the sensitivity, specificity and accuracy of a digital algorithm based on convolutional neural networks used for restoring the lost surface of the skull bones.

Materials and methods. The neural network was trained over 6,000 epochs on 78,000 variants of skull models with artificially generated skull injuries. The key parameters of the algorithm were assessed on 222 series of multislice computed tomography (MSCT) of patients with defects of the skull bones, presented in DICOM format.

Results. For the group as a whole, the sensitivity, specificity, and accuracy rates were 95.3%, 85.5%, and 79.4%, respectively. Multiple experiments were conducted with a step-by-step elimination of 3D models in order to find the underlying cause of unsatisfactory outcomes of the skull lost surface restoration. Incorrect identification of the defect zone most often occurred in the area of the facial skeleton. After excluding series with the presence of artifacts, the mean increase in metrics was 2.6%. Conclusion. The accuracy of identifying the reference points (specificity) on a 3D model of the skull by the algorithm had the greatest impact on the ultimate accuracy of repairing the lost surface. The maximum accuracy of the algorithm allowing the use of the resulting surfaces without additional processing in a 3D modeling environment was achieved in series without the presence of artifacts in computed tomography (83.5%), as well as with defects that did not extend to the base of the skull (79.5%).

Objective: to determine the prognostic value of skin autofluorescence (SAF) as a factor of cardiovascular complications and mortality.

Materials and Methods. Our prospective study included 122 patients with peripheral arterial disease (PAD): atherosclerotic stenosis of the brachiocephalic trunk was detected in 95 patient (77.9%), while chronic arterial insufficiency (CAI) of the lower limbs was found in 47 study participants (38.5%). SAF was measured by an original device developed by the authors. Clinical, anthropometric and biochemicalparameters, along with instrumental parameters of the heart and blood vessels, were studied via ultrasound examination. The prospective part of the study (follow-up) was carried out for up to 1,043 (on average, 736) days. Results.The SAF parameter correlated directly and significantly with scores on the scale of clinical prognostic signs, CAIof the lower limbs, and history of surgeries on the leg arteries. In the course of the follow-up period, there were seven deaths and at least one hospitalization for cardiovascular reasons in 42 patients. The most common were hospitalizations due to conservative treatment of CAI, the need for coronary artery bypass grafting, and coronary stenting. Using the logistic regression method, we determined that the incidence of hospitalization or mortality was associated with SAF values, plasma glucosecontent, and the presence of chronic heart failure above functional class 1. The sensitivity and specificity of the model were 71% and 68%, respectively.

Conclusion.The SAF parameter can be used as an integral independent predictor in patients with multifocal atherosclerosis.