SCI Библиотека

Классики направления memory studies Пьер Нора, Ян и Алейда Ассман справедливо отмечали, что в последней трети XX в. в странах евроатлантического региона история превратилась в язык обсуждения актуальных общественных проблем. Борьба за его однозначность, закрепление собственной (зачастую понимается как единственно верная) трактовки событий прошлого составляет важную часть современных информационных войн. Динамика военно-политического и экономического взаимодействия различных стран находит отражение в области символической политики, которая, в силу своей связи с коллективными представлениями и способности последних оказывать влияние на породившее их сообщество, не может рассматриваться лишь в качестве зависимой переменной.

В работе была предпринята попытка выявить духовно-нравственные аспекты формирования представлений о половой неприкосновенности, критерии духовно-нравственного воспитания несовершеннолетних, влияние семьи на формирование личности и тенденции воспитания в традиционной семье. Приведены примеры из образовательной программы для подготовки обучающихся в Санкт- Петербургской академии Следственного комитета.

Институциональный подход в memory studies предполагает изучение устойчивых организационных структур, ответственных за производство культурной памяти. Обращаясь к проблеме позднесоветских институтов памяти о Великой Отечественной войне в 1960-1980-е гг., автор рассматривает киностудию на примере «Ленфильма» как особый институт памяти и культурной травмы войны. Основываясь на институциональных источниках (сценарные дела, художественные советы и др.), автор предлагает изучать производство советских фильмов о войне как взаимодействие сложной системы конфликтующих «авторитетных зрителей», обладавших (относительной) автономией, функциями и разным типом авторитета в суждении о прошлом - «властью памяти». Автор обосновывает типологию такой «власти памяти» («власть автора», «власть студии», «власть культурной бюрократии», «власть партии», «власть военных», «власть цеха», «власть медиа») и суммирует основные свойства, присущие системе культурного производства и влиявшие на кинопамять о войне в «долгие 1970-е», - ее стабильность, «институциональную непрозрачность», «постоянство торга», дублирование партийно-бюрократического контроля, оспаривание и защиту «автономии автора».

В статье исследуется корпус интервью, собранных Д. А. Граниным и А. М. Адамовичем в процессе работы над «Блокадной книгой», одного из наиболее авторитетных текстов о блокаде Ленинграда. Автор анализирует рабочие материалы писателей и стенограммы интервью, чтобы реконструировать процесс собирания устных свидетельств о блокаде Ленинграда, продемонстрировать то, как процесс общения со свидетелями постепенно изменял первоначальный замысел книги. В статье предпринимается попытка поставить процесс интервьюирования в контекст документального поворота в советской культуре 1970-х гг. В тексте также анализируется внутренняя иерархия свидетельств и документов, возникшая в процессе работы над «Блокадной книгой».

Статья посвящена особенностям разбирательства уголовного дела в суде присяжных, предопределяющим специфику проведения предварительного следствия по данному делу. Рассматриваются причины, характер и последствия существования указанных особенностей, связанных с ними типичные следственные ошибки, подлежащие предотвращению.

В статье рассматривается значение правильного понимания научной категории экспертной задачи для субъектов уголовного судопроизводства, полномочных назначать судебные экспертизы, а также для сведущих лиц, которым поручается производство судебной экспертизы.

Предложено авторское понимание экспертных задач, а также представлены их актуальные классификации, имеющие место в науке и практике судебно-экспертной деятельности.

Представлены виды экспертных задач, выделенные в соответствии с характером устанавливаемых фактов и обстоятельств.

Рассмотрены идентификационные, диагностические, классификационные, атрибутивные, ситуалогические и нормативистские экспертные задачи.

Дан алгоритм и рекомендации по оценке экспертного заключения, связанные с анализом поставленных и разрешенных экспертных задач.

В статье рассматриваются формирование проектов постконфликтного человека в культуре США после войны во Вьетнаме и связанный с ними процесс «индустриализации памяти». Цель статьи - критически рассмотреть роль СМИ, общественных и академических дискуссий, кинематографа и литературы в формировании постконфликтного института «индустрии памяти» в США с конца 1970-х гг. и показать, как происходит тривиализация травмы в культуре постконфликтного периода, что приводит к рождению целой индустрии вокруг коллективной памяти, абсорбирующей и замещающей персональный опыт участников конфликта. Кроме того, дается оценка продуктивного потенциала рассмотренных проектов человека для осмысления опыта насилия и построения постконфликтного общества.

Семейная память тесно связана с исторической памятью, они дополняют друг друга. Кроме того, у чеченцев семейная и историческая память увязаны с тайповой/родовой памятью, сохраняется необходимость знать имена минимум семи своих предков по отцовской линии, строго поддерживается и родство по материнской линии. Письменных источников в результате кризисных явлений сохранилось очень мало, чаще всего память сохранялась и транслировалась в виде устных преданий. В настоящее время наблюдается практика письменного оформления семейных/тайповых историй, возрождения горных сел, родовых башен. В наши дни новыми поколениями широко используются современные гаджеты и средства коммуникации. В семейной памяти чеченцев много общего с другими народами, но есть и свои особенности, связанные с широкой системой родства, проживанием значительной части населения в селах, утратой письменных источников и фотографий.

В статье обосновывается высокий информационный потенциал результатов административной деятельности и обращается внимание на отсутствие нормативной основы для их использования как полноценных средств уголовно- процессуального доказывания. Одновременно выявляются практические технологии, позволяющие сотрудникам органов предварительного расследования преодолевать существующие пробелы нормативного регулирования в первую очередь известный прикладной алгоритм, состоящий в позиционировании результатов административной деятельности под видом результатов оперативно-розыскной деятельности. Исходя из критической оценки всех подобных технологий, в статье формулируется вывод о необходимости внедрения в доктрину, законодательство и правоприменительную практику подходов, основанных на понимании результатов административной деятельности как автономных средств уголовно-процессуального доказывания.

Целью исследования является анализ современной мемориальной культуры Чеченской Республики. Автор исходит из того, что прошлое о Чечне за пределами республики, как правило, ограничивается памятью о Кавказской войне (в связи с исторической фигурой имама Шамиля) и вооруженных действиях постсоветского периода 1994-1996 и 1999-2009 гг., которые нередко именуются как «чеченские войны» или «чеченские кампании». Новизна исследования заключается в изучении современной чеченской мемориальной культуры в контексте постконфликтного этапа становления северокавказской республики, о котором крайне мало междисциплинарных исследований. В статье определена выборка ключевых исторических событий, на которых конструируется чеченская мемориальная культура: 1) движение под руководством шейха Мансура; 2) Кавказская война; 3) революция 1917 г. и Гражданская война; 4) советская Чечня (Чечено-Ингушская АССР); 5) Великая Отечественная война/депортация 1944 г.; 6) «Чеченская революция» 1991 г., дудаевский режим, гражданская война в Чечне 1994 г., «первая чеченская война», межвоенный кризис, «вторая чеченская война», отмена режима контртеррористической операции (КТО) и развитие республики. Автор применяет к чеченской мемориальной культуре модель помятования А. Ассман «помнить, чтобы никогда не забывать», поскольку она предполагает сохранение прошлого и интеграцию памяти о событии в коллективную идентичность. При этом в статье выявляются недостатки данной модели и показывается поэтапная институционализация коммеморативной практики помятования жертв депортации в постконфликтный период развития республики.