SCI Библиотека

В статье обсуждаются подходы к изучению виртуальной реальности как культурного феномена субъективной, «иной» или переживаемой посредством цифрового опыта реальности. Анализируется история феномена «иной» реальности, аспекты его переживания и осмысления, начиная c психоделического и трансового опыта первых шаманов - до технических экспериментов первой половины двадцатого века, объективизирующих иную - искусственно созданную реальность в рамках механических, а затем и цифровых гипермедийных систем. Рассматриваются теоретические подходы к осмыслению виртуальной реальности в рамках «виртуалистики», междисциплинарной научной области, получившей свое развитие в советский период в лаборатории виртуалистики Института человека РАН и описываемой посредством постнеклассического взгляда на идею существования в порождённой, автономной и интерактивной реальности. Обсуждаются культурные нарративы о виртуальной реальности в литературе, кинематографе и индустрии компьютерных игр, предлагающие не только перцептивно богатый опыт «виртуального», но также пространство для бегства от подлинной реальности и вероятные исходы такого бегства, связанные c опасностью для современного человека. Авторы заключают, что изучение феномена виртуальной реальности должно быть синхронизировано c осмыслением его социальных, психологических и этических аспектов.

В статье представлены основные методологические подходы к исследованию феномена культурного текста (А. ван Геннеп, К. Леви-Стросс, Э. Кассирер, М. Бахтин, И. Кондаков и пр.). Отдельно затрагивается тема о природе гуманитарного знания и о возможности формирования «доказательной базы» в сфере культуры. Вопрос «обоснования наук о духе» занял важное место в поиске методологии, способной зафиксировать в каких-либо формах то, что культура оставляет за пределами материальных проявлений (В. Дильтей, Г. Риккерт). В контексте системных подходов, подразумевающих учет структурно-лингвистических и философских подходов, а также всего разнообразия описания и интерпретации эмпирических феноменов материальной и нематериальной культуры, особое место занимает структурно-типологическая методология (Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, и др.). Основу этой методики составляет понимание художественного произведения как текста в семиотическом аспекте, а текста - как многоуровневой системы. Аксиологический аспект интерпретации феноменов культуры приобретает особое значение именно в ситуации современности, когда размывание культурной и социальной определенности ставит под угрозу идентичность личности и общества. Обращение к цивилизационному дискурсу русской традиции рефлексии (А. С. Хомяков, И. В. Киреевский и др.) позволяет говорить о метафизических основаниях культурной и цивилизационной самобытности, что обосновывает уникальность каждой культуры.

В первой части статьи раскрываются основные положения экофилософского подхода к анализу миров жизни людей, в т. ч. цивилизации. Цивилизация есть совокупное местобытие людей, которые объединены общей культурой и посредством неё творят свою собственную историю. Это - процесс и результат движения локальной общности (группы обществ или стран) к состоянию всеобщности. Место цивилизации как мира жизни людей - конкретный культурно-географический ареал, в котором сложилась определённая конфигурация человеко-мест, достаточная для производства (и воспроизводства) собственных всемирно-исторических смыслов и ценностей. Кроме того, каждая цивилизация благодаря тяге к историчности вырабатывает посредством навигации свою систему временных координат и порождает культурно-исторические эпохи. В мире существует несколько разновидностей цивилизаций, разделяемых в зависимости от характера связей между человеком и местом на «место-центричные», «субъектно-центричные» и «смешанные». Чтобы построить экологическую модель цивилизации, необходимо создать эпоху и подготовить к выходу на историческую арену нового человека - эко-деятеля, способного не только обуздать в себе «зверя», но и подняться на высоту родовых интересов человечества, преодолеть любые формы насилия и поставить на первый план ценность жизни во всех её проявлениях. Россия переживает сегодня очередной цивилизационный кризис. Она, пройдя сложный исторический путь, до сих не смогла выработать модель цивилизации, приемлемую для всей совокупности человеко-мест, которые пребывают в её культурно-географическом пространстве. Отечественным философам предстоит обосновать онтологический статус таких понятий, как всемирность, державность и экологичность, рассматриваемых автором в качестве сущностных признаков цивилизационного местобытия России.

В понимании Гегеля Библия является стержнем абсолютной формы христианской религиозности, которая соединяет объективность мышления и субъективность чувства в религиозном отношении. Без Библии религия не могла бы достичь формы, адекватной историческому уровню христианства, для которого чувство, представление и понятийное мышление оказываются равно необходимыми способами познания и переходят друг в друга, а личное благочестие и теологическая образованность оказываются одинаково необходимыми формами религиозного сознания. Гегель развивает метод интерпретации Священного Писания, основанный на актуализации всеобщего мышления как первоисточника всякого знания и всякого высказывания. В процессе становления своего метода Гегель окончательно преодолевает атеистические установки Просвещения и возвращает мышления в русло христианской традиции, что также отражается на его интерпретации библейских текстов.

Авторы статьи указывают, что к приоритетам социально-экономического развития нашей страны относится развитие физической культуры и спорта.

Доказывается, что одним из основных принципов законодательства о физической культуре и спорте является соблюдение требований к обеспечению безопасности жизни и здоровья всех участников.

Указываются категории объектов, предназначенных для данных мероприятий.

Анализируется финансовая составляющая оснащения обязательных объектов инфраструктуры безопасности на спортивных сооружениях, в т. ч. с учетом опыта региона.

Аргументируется авторская позиция о необходимости пересмотра требований к антитеррористической защищенности и инфраструктуре безопасности объектов (территорий) спорта, а также совершенствования действующих нормативных правовых актов.

В статье рассматривается методология исследования рефлектирующих систем, представляющих собой специфический объект изучения. К таким объектам относятся прежде всего феномены социо-гуманитарных наук, включая научное познание. Отмечено, что в эпоху «шестидесятников» в отечественной философии возникли оригинальные концепции рефлексивного анализа, среди которых выделяются три наиболее яркие, связанные с именами В. А. Лефевра (1936-2020), Г. П. Щедровицкого (1929-1994), М. А. Розова (1930-2011). Основное внимание уделяется той методологии, которая была построена в рамках теории социальных эстафет М. А. Розова. Показано, каким образом функционируют системы с рефлексией и почему они способны перестраиваться, изменяя порядки социальности.

Раннехристианские апологеты (Иустин Философ, Татиан Ассириец, Климент Александрийский, Тертуллиан) в своих произведениях подвергали язычество резкой критике: язычники не знают истины и поэтому поклоняются бесам, они казнят праведников и служат князьям мира сего, предаются грехам. В отличие от христиан, для которых центр - Христос, язычники, если использовать в рамках настоящего размышления анахронизм, критикуются апологетами за «децентрированность» их субъекта. Это наблюдение, во-первых, объясняет связь христианской персонологии c христологией. В рамках настоящей статьи важно отметить и второе: техники, используемые апологетами, связаны c античной риторикой. А риторика связана c субъективностью, так как она есть инструмент, задающий нормы и правила. Аристотель в «Риторике» определяет человека как того, у кого есть тело и логос, причем логос в этой паре определяющее. Справедливое и несправедливое, блаженное и дурное - выразимо и убедительно логосом представимо. Апологеты, используя риторические методы, ставят их на службу христианской Церкви - аргументированно и риторически корректно защищают собственные убеждения. Если у Аристотеля человек - политическое существо, а первое определение и проявление политического - полис, то у апологетов человек также существо политическое, но истинный полис - экклесия, христианская Церковь, которая в рассматриваемый исторический период была гонима. Следовательно, согласно мысли христианских апологетов, человек не может соединиться ни с чем вне себя и обращает свой поиск внутрь себя, а там Христос.

Предмет исследования составляют юридические теоретические конструкции, нормативные правовые акты, касающиеся исследования основных элементов конституционно-правового статуса парламента в республиках Донбасса после официального вступления в состав Российской Федерации Донецкой и Луганской народных республик. Проведена комплексная оценка конституционно-правового статуса парламентов ДНР и ЛНР в переходный период интеграции в состав Российской Федерации.

В статье анализируются основные идеи открытого теизма в интерпретации его известных представителей - К. Пиннока и Дж. Сандерса, а также раскрываются особенности развиваемого ими инклюзивного подхода, в рамках которого рассматривается проблема возможности спасения неевангелизированных и верующих других религий. Открытые теологи настаивают на безграничной божественной любви, обращенной ко всему человечеству, на всеобщей спасительной воле Бога, которая и дает начало «более широкой надежде» и инклюзивной теории.

В статье обсуждается существует ли в философии Индии, развившейся независимо от европейской, эквивалент понятия «рефлексия». Автор приходит к выводу, что такового нет. Понятие рефлексии уникально для Запада. Если его нет в индийской мысли, то можно ли найти в ней примеры тому, что европейский или российский философ назовет рефлексией, применением рефлексии? Насколько они однородны и как высоко ценятся в индийской традиции? Оказывается, что примеры индийской рефлексивности весьма разнообразны и обнаруживаются в таких областях, как рефлексивность в рассуждениях, рефлексивность психических процессов, рефлексивное замыкание гносеологии на онтологию и, наконец, в том, что существенный мыслителем, метафизическим практиком предел рефлексивности - не что иное, как неадекватно формулировавшееся европейцами в качестве «индийского религиозного идеала» освобождение.