В статье рассматривается зарождение, развитие, идеология и военно-политическая практика городской герильи в Уругвае. Радикальное левое движение сформировалось в 60-е гг. в условиях развитого в промышленном отношении, урбанизированного общества. Идеология «Движения национального освобождения - Тупамарос» основывалась на опыте кубинской революции, взглядов Э. Че Гевары на создание революционных «очагов» (focos) в Латинской Америке, необходимости вооруженной борьбы с целью перехода к социализму. Публичные акции, которые проводили тупамарос (захваты поселков и городов, налеты на банки, филиалы иностранных компаний, захваты заложников среди олигархов, западных дипломатов, полицейских чинов и т. д.) завоевали им популярность среди кругов общественности, недовольных полуколониальным статусом страны и тяжелейшим экономическим кризисом. После государственного переворота 1973 г. и прихода к власти военной хунты движение было разгромлено, а его лидеры оказались в тюрьмах. Будучи в эмиграции тупамарос раскололись на фракции и группы (крупнейшими из которых были «Движение за реорганизацию» и «Движение за независимость 26 марта») и боролись за перестройку стратегии и тактики. Большую роль в этом процессе сыграло активное участие в правозащитной борьбе. После краха военной диктатуры в 1985 г. в рядах тупамарос одержали верх те, кто выступал за демократические методы борьбы. В 1989 г. они сформировали «Движение народного участия», которое превратилось в крупнейшую фракцию Широкого фронта. На смену лозунгам революционного захвата власти пришли прагматические цели (привлечение инвестиций в экономику, стимулирование мелких производителей и т. п.), однако бывшие тупамарос никогда не отказывались от усилий по укреплению социального государства, расширению государственного сектора в экономике, проведению во внешней политике антиимпериалистического курса, что нашло отражение в деятельности президентов Х. Мухики и Т. Васкеса. Этого же глобального курса придерживается избранный президентом в 2024 г. Я. Орси.
Введение. В статье рассматривается современное понимание демократии в качестве религиозной системы верований. Новые технологии и глобализация открывают возможности воздействия на все сферы жизни общества, что позволяет навязывать этические нормы и моральные идеалы за счёт политических технологий и пропаганды. Понимание демократии в качестве своего рода новой формы религии позволяет получить полноценный взгляд на совокупность ключевых элементов актуальной культуры современного мира, которая определяет основное смысловое наполнение глобальных революционных трансформаций. Её рассмотрение в духовном измерении является дополнительным вектором исследования социальных и политических процессов глобализации. С учётом обострения напряжённости на мировой политической арене и углубления взаимозависимости всех международных акторов, подобный подход может играть важную роль в их анализе и прогнозировании. Объект изучения – демократия; предмет исследования – специфика современного видения демократии, демократических ценностей и идеалов в качестве особой формы религиозного культа.
Цель исследования – выявление роли демократии, её новых нравственных ценностей и ориентиров в контексте глобальных революционных трансформаций.
Материалы и методы. Методологическую основу исследования составили следующие общенаучные и специальные методы: метод системного анализа; аналитический метод; исторический метод; контекстный анализ и формально-логические методы исследований.
Результаты исследования. Авторы проанализировали специфику господствующей интерпретации демократических ценностей и целей в контексте западной политической культуры. Раскрыты основные элементы новой системы верований, их взаимосвязь, эволюция и место в современном мире. Полученные результаты позволяют сделать вывод о трансформации демократии в особую форму культа, который имеет характерные черты религиозного учения.
Обсуждение и заключение. Идеология власти народа утратила своё изначальное смысловое наполнение, превратившись в особый культ, который служит инструментом социального управления, без учёта традиционных культур, многообразия обществ и государств, национальных идентичностей народов. Демократия как религия без Бога превратилась в инструмент мировой информационной повестки, эксплуатируя веру для построения нового мирового порядка.
Предметом статьи служит анализ перспектив расширения ареала демократии в мусульманском мире, в котором происходят сложные, противоречивые процессы, связанные со становлением демократии. Особенности этих процессов нуждаются в корректном изучении. Мусульманский мир сложен и состоит из государств, в которых мусульмане составляют большинство, и государств, где они - меньшинство, нередко очень влиятельное. Ислам оказывает существенное влияние на общественную и политическую обстановку в мусульманском мире, при этом его роль не следует ни гипертрофировать, ни принижать, ни тем более игнорировать. Исламский фактор, исламская традиция остаются константой, что не является непреодолимым барьером на пути становления демократии.
Предметом статьи служит анализ перспектив расширения ареала демократии в мусульманском мире, в котором происходят сложные, противоречивые процессы, связанные со становлением демократии. Особенности этих процессов нуждаются в корректном изучении. Мусульманский мир сложен и состоит из государств, в которых мусульмане составляют большинство, и государств, где они - меньшинство, нередко очень влиятельное. Ислам оказывает существенное влияние на общественную и политическую обстановку в мусульманском мире, при этом его роль не следует ни гипертрофировать, ни принижать, ни тем более игнорировать. Исламский фактор, исламская традиция остаются константой, что не является непреодолимым барьером на пути становления демократии.
Рассматривается взаимодействие демократического государства и социума в изменяющемся мире, испытывающем институциональные, технологические и интеллектуальные трансформации, влияющие на все сферы жизнедеятельности людей, их образ жизни и мысли. Существующие модели демократии, прав человека, народовластия, самоуправления и т. д. представляют собой отражение последовательной смены их исторически обусловленных форм, возникновение и особенности которых связаны с конфигурациями публичной власти на том или ином историческом этапе. При этом дискуссионность основных концептов, описывающих характер взаимосвязей демократического государства и общества, формирует их противоречивое понимание, что влечет невозможность универсального пути развития демократических систем. Отдельно рассмотрены некоторые из проблем западной модели демократии, либеральные институты которой функционируют лишь при условии отсутствия системных кризисных явлений.
Целью работы стало выявление и формулирование основных положений, исходных взглядов сторонников Школы критических правовых исследований, получивших развитие в США с 1970-х годов ХХ века, через анализ взглядов одного из активистов движения критических правовых исследований бразильского государственного деятеля и правоведа Роберто Мангабейра Унгера.
Задачи работы включают изучение условий возникновения и истоков критических правовых исследований, анализ методологической основы, исследование работ и высказываний Р. Унгера, формулирование постулатов школы критических правовых исследований и основ политико-правовой теории Р. Унгера.
Для достижения поставленной цели и решения задач автор использует такие общенаучные и частнонаучные методы, как анализ, синтез, исторический, системно-структурный, сравнительный методы. Кроме того, представлена авторская интерпретация взглядов Р. Унгера на основе перевода его англоязычных работ.
Результаты: определены объективные и субъективные факторы формирования Школы критических правовых исследований, выявлена связь идей сторонников школы с умеренным направлением американской социологической юриспруденции и реалистической школой права, сформулированы основные постулаты сторонников критических правовых исследований на основе положений политико-правовых взглядов Р. Унгера.
Выводы: Школа критических правовых исследований возникла на основе понимания права прежде всего в качестве социального института, призванного обеспечивать баланс индивидуальных, социальных и государственных интересов. Как и правовые реалисты, представители школы пытались демифологизировать правовые явления, анализируя правовую жизнь общества. Кроме того, Унгер, апеллируя к взглядам О. Холмса на право, как на продукт опыта, видел дальнейшее развитие человеческого общества через внедрение новых технологий и проведение экспериментов на основе социальной солидарности и сотрудничества, когда государство и право выступают хранителями общества, а не ограничивают его прогрессивное развитие.
Эпоха эллинизма - очень долгий исторический период, и он весьма важен для понимания истории европейской культуры в целом и философской культуры в особенности. Классические периоды обычно коротки: как любой взлет или пик, они занимают лишь десятилетия, максимум столетия. «Долины» же между этими пиками значительно длиннее: средневековье длилось 1000 лет, эллинизм, по разным оценкам - от 300 до 800 лет. То была эпоха гибели демократического полиса и утверждения империй: сначала, ненадолго, империи Александра Великого, затем, надолго - Римской империи, павшей только от нашествия остготов. Эти громкие политические события сказывались на мировосприятии и самооценке подданных, которым приходилось найти свою идентичность в новых антидемократических условиях. Наши задачи таковы: во-первых, дать общую характеристику эллинизма с точки зрения его истоков, основных духовных опор и всевозможных «переходов» и переломов; во-вторых, кратко описать «оборачивание метода» применительно к превращению (философского) способа познания в (философское) течение/направление; в-третьих, продемонстрировать действие философских методов для написания основных пяти картин мира той эпохи.
Понятие субсидиарности достаточно распространено в политической и юридической науках и широко применяется при анализе институциональной организации либеральных демократий, прежде всего стран - членов Европейского союза. Однако данное понятие практически не употребляется при анализе автократических режимов, включая современные электоральные автократии. Объясняется это сомнениями исследователей в применимости понятия субсидиарности и связанных с ним понятий децентрализации, федерализма, региональной самостоятельности, местного самоуправления и др. в анализе властно-управленческих вертикалей, создаваемых автократическими режимами. Эта тенденция наблюдается даже в исследованиях, посвящённых созданию новых концептуальных структур, более адекватных для изучения постсоветских стран ввиду научной дискредитации терминологического аппарата западной политологии. Соответственно цель проведённого исследования - выявить эвристический потенциал понятия субсидиарности при анализе институциональной трансформации стран постсоветского пространства, в том числе посткоммунистических автократий. Теоретико-методологическую базу исследования составили институциональный подход, скорректированный венгерскими политологами Б. Мадьяром и Б. Мадловичем применительно к анализу посткоммунистических стран, а также метод case study - в качестве кейсов для анализа были выбраны типичные постсоветские случаи: Польша и Венгрия. На основе анализа истории постсоветской трансформации этих двух стран был показан высокий эвристический потенциал изучения особенностей институциональной реализации принципа субсидиарности, который наряду с действием других институтов становится важным фактором формирования траектории политического развития страны. На этой основе были выделены и описаны два типа субсидиарности - позитивный, связанный с делегированием ресурсов и полномочий по решению проблем на тот уровень, на котором они возникают, и негативный, перераспределяющий ответственность за принимаемые решения на нижние уровни властной иерархии и в ситуации кризиса вынужденный вслед за ответственностью делегировать и соответствующие полномочия и ресурсы. Негативная форма субсидиарности возникает в ситуации кризиса, но создаёт институты, определяющие будущее развитие страны.
В статье анализируется общественно-политический дискурс местного самоуправления в постсоветский период развития России.
Целью явилось изучение трансформации представлений о функциях местного самоуправления в общественно-политическом дискурсе 2014-2023 гг.
Метод исследования - количественный и качественный контент-анализ текстов. Как оказалось, в ассоциативном ряду с понятием «местное самоуправление» в наименьшей мере употреблялись словоформы, связанные со смыслами локальной демократии, гражданского общества, демократии, политического участия граждан. В гораздо большей мере концепт местного самоуправления оказался связан с понятиями, описывающими его как государственное управление на местах, связанное с выполнением функции предоставления услуг населению, решением социально-экономических проблем.
В результате исследования подтвердилась гипотеза о том, что идея трансформации местного самоуправления нижнего звена в системе публичной власти имеет поддержку в политическом дискурсе.
В общественном сознании функция этого института как «школы демократии» оказалась почти полностью вытеснена представлением о нем как о «низовом» звене управления, занятом главным образом предоставлением услуг населению и решением социально-экономических задач.
Столь безболезненный отказ от демократической составляющей в более широком контексте подтверждает гипотезу, что формирование местного самоуправления в первой половине 1990-х гг. носило не демократический, а политически ситуативный характер, связанный с: интересами относительно небольшого числа авторов; несформированностью в постсоветский период локальных сообществ и слабостью среднего класса, неспособного поэтому стать социальной базой местного самоуправления.
Это порождало объективную неизбежность последующей эволюции института местного самоуправления в «нижний этаж» системы государственного управления региона, приведения «надстроечного» института политического управления в соответствие с его базисной основой.
В статье рассматривается концепция нации итальянского политического мыслителя и революционера Дж. Мадзини (1805-1872) в контексте деятельности созданной им ассоциации «Молодая Италия» (“Giovine Italia”; 1831-1834). Ее главной целью было создание единого национального итальянского государства с республиканской формой правления и унитарным устройством. Несмотря на организационные успехи данной ассоциации на начальном этапе, она так и не сумела добиться скорейшего осуществления общенациональной революции на Апеннинском полуострове. В основных программных текстах «Молодой Италии» Мадзини сформулировал свою концепцию нации, намеченную еще в его ранней статье «О любви Данте к Отечеству» (1826). Исходившая из культурно-исторических особенностей Италии и основанная на принципах единства, независимости, свободы и республиканского правления, она предполагала равенство прав и обязанностей всех граждан, справедливое политическое представительство различных групп и социально ориентированную государственную политику. Благодаря тесной взаимосвязи нации и республики концепция Мадзини сыграла важную роль в развитии итальянской демократической мысли и общеевропейского республиканского движения.