Изучение этнических и конфессиональных вопросов на протяжении длительного периода существования царской России является крайне актуальным в связи с необходимостью поиска общих нравственных устоев, объединяющих представителей различных этносов и вероисповеданий. Практическая значимость исследования определяется современным состоянием межконфессиональных отношений в России. В работе предпринята попытка, основываясь на комплексе разнообразных источников, рассмотреть и проанализировать различные сферы жизни инородцев и иноверцев в России в конце XIX - начале ХХ вв.: личную, общественную, политическую религиозную. Согласно толковым словарям, «инородец» - человек, принадлежащий к одной из малых народностей в большой Российской империи. «Иноверец» - тот, кто исповедует иную или не господствующую в государстве веру. Эти термины применялись в царской России и не носили какого-либо негативного, унижающего человеческого достоинства значения. В статье затронуты некоторые социальные аспекты жизни иноверцев в Ярославской губернии. В частности, проанализированы процессы заключения браков между представителями различных этнорелигиозных общностей, исследован социальный состав этнических групп, показана динамика расселения представителей малых народностей на территории Ярославской губернии, перечислены наиболее популярные профессии, осваиваемые нерусскими подданными Российской империи. Особое внимание уделено участию наиболее образованной части «инородцев» в политической жизни Ярославской губернии. В статье приводятся примеры незаконной, противоправной деятельности отдельных представителей некоренных народностей, о чем свидетельствуют донесения секретных сотрудников жандармского управления губернии. Анализ официальных документов, архивный и статистический материал позволяет сделать вывод о том, что представители различных этнических и конфессиональных групп занимали определенное положение в социокультурном пространстве Ярославской губернии.
Введение. В статье исследуются процессы трансформации государственно-правовой системы и установления Советской республики на Украине в 1917-1921 гг. сопровождавшиеся противостоянием внутриполитических сил, придерживавшихся дифференциальных подходов и предлагавших вариативные модели национально-государственного строительства.
Анализу подвергнуты способы определения государственной организации Украины после свержения монархии большевиками, а также украинских политических сил, выступавших с сепаратистских, «самостийнических» позиций. Охарактеризованы особенности Украинской Народной Республики (далее - УНР) периода Центральной рады, Украинской державы П. Скоропадского, Директории. Проанализирована роль Украинской Центральной рады (далее - УЦР), Генерального секретариата Украины и Всеукраинского национального конгресса в трансформации государственного устройства Украины.
Выявлены важнейшие нормативные правовые акты, имевшие решающее значение для утверждения Советской власти на Украине.
Методы исследования. Основными методологическими принципами исследования явились принципы историзма, единства теории и практики, всесторонности изучения социальных процессов и явлений, единства исторического и логического. Основным методологическим подходом исследования был определен системный подход. Использованы общенаучные (исторический, функциональный, теоретического моделирования, построения гипотез) и специальные (формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой) методы правовых исследований.
Результаты. Установлено, что в 1917-1921 гг. на территории Украины происходила трансформация государственно-правовой системы, характеризовавшаяся переходом от монархической формы правления (после свержения монархии в Российской империи) к республиканскому строю буржуазного, национально-либерального типа, а впоследствии - к установлению республики советского типа.
Выявлено, что национально-государственное развитие на территории украинских земель в годы общероссийской революции определялось: 1) стремлением региональных политических сил создать национальные, автономные, а затем и независимые от центра органы местной власти (центробежный процесс); 2) формированием Советов как официальных органов власти на местах с постепенным их переходом под контроль партии большевиков (центростремительный процесс.)
С 4 по 6 октября 2024 года в Алматы (Казахстан) прошёл II Международный Конгресс истории тюркской государственности на тему «Государственность тюркских народов в Чингизидскую эпоху», приуроченный к 800-летию Улуса Джучи. Конгресс был организован Тюркской Академией в сотрудничестве с Турецким историческим обществом при Высшем совете по культуре, языку и истории им. Ататюрка, а также с Научным институтом изучения Улуса Джучи КН МНВО РК.
Международное мероприятие объединило ведущих учёных, представителей научных и дипломатических кругов тюркских стран, а также гостей из Монголии, Кореи, России, США, Австрии, Украины, Франции и Болгарии, что позволило создать платформу для многостороннего обмена мнениями и научными открытиями. В рамках конгресса были представлены доклады, охватывающие широкий спектр тем – от анализа хронологии ключевых событий до рассмотрения политических, экономических и культурных процессов, связанных с историей тюркских народов в чингизидскую эпоху. Особое внимание было уделено ключевым вопросам по истории Улуса Джучи, его роли в становлении тюркских государств, а также процессам исламизации и тюркизации.
Конгресс не только способствовал обмену знаниями и научными открытиями, но и заложил прочный фундамент для дальнейших исследований. Важным результатом стало укрепление научных связей и международного сотрудничества, открыв перспективы для новых совместных проектов и научных изысканий, направленных на изучение истории тюркских государств и их роли в мировой истории.
Цель исследования: показать динамику оценки личности беклярибека Идегея в отечественной науке имперского и советского периода.
Материалы исследования: исторические труды отечественных историков, затрагивавших оценку личности Идегея 1840-х – 1960-х гг.
Результаты и новизна исследования: показано, что процесс изучения истории Золотой Орды и ее политической истории был сложным и извилистым. Особенно это касалось личности Идегея, а также посвященному ему народному эпосу. С момента начала изучения этого эпоса у историков возник интерес к самой исторической личности, соотношении его судьбы с героем эпоса. В российской науке его личность, не вызывала особого внимания. Формирующаяся татарская историческая наука обвиняла Идегея в чрезвычайных амбициях, считая его виновником походов Аксак-Тимура и распада Золотой Орды. В первой половине XX в. историки и фольклористы оказались под влиянием идей классовой борьбы и пытались представить его в качестве народного героя, сражающегося против феодального гнета, что было, несомненно, искажением фактов. В 1944 г. Постановлением ЦК ВКП(б) Золотая Орда была признана паразитическим государством, а Идегей – самым «коварным и хищным ордынским правителем». Подобная точка зрения с этого времени практически на полвека стала определяющей и безальтернативной, что заморозило отечественную науку в осмыслении этого периода истории.
Значительный комплекс документов, хранящихся в австрийском Дворцовом, Домашнем и Государственном архиве, определенно свидетельствует о том, что Вена располагала достаточно полной информацией в отношении как хода событий на центральном театре военных действий в конце 1812 г., состоянии Великой армии, так и настроений в столицах двух воюющих империй. По мере ухудшения ситуации для Наполеона и его армии австрийская политическая элита все более убеждалась в необходимости более, чем это было в начале русской кампании, ограничить свое участие в войне против России и воспользоваться моментом для того, чтобы выступить в роли всеевропейского посредника, обеспечивая тем самым себе выгодную позицию в определении нового международного расклада. Действия Австрии в направлении поиска мира активно подстегивались опасениями в том, что подобную инициативу может взять на себя сама Франция, не оставив, таким образом, австрийцам возможности погреть руки как посреднику.
О «генеральной репетиции Октября» на Урале написаны сотни работ. Особое место в этом событии принадлежит забастовке почтово-телеграфных работников, которые смогли навязать правительству и обществу первую информационную войну в России. Отношение отечественных историков к событиям 1905 г. и забастовке связистов менялось в зависимости от политической конъюнктуры: в советской историографии воспевались героические усилия связистов в борьбе с самодержавием, в период перестройки и в последующие годы забастовка связистов вообще оказалась забытой. Сегодня тема информационных войн является одной из самых актуальных. Цель нашей статьи является показать, что связисты в 1905 г. смогли навязать первую информацион-ную войну царскому правительству и, на примере связистов Урало-Поволжского региона, выяснить судьбы некоторых почтово-телеграфных работников, а также проанализировать меры, которыми правительство пыталось подавить эту информационную войну.
В статье выявлены исторические корни формирования новейшей концепции преподавания курса «История России». Автор анализирует основные направления образовательной политики Российской империи XVIII - начала XIX., связанные с разработкой модели изучения истории в учебных заведениях общеобразовательного и профессионального типа. Официальные инициативы в области определения принципов и методов формирования исторического сознания рассматриваются в качестве одного из ведущих векторов официальной юридической политики, нацеленной на формирование коллективного правосознания и гражданской идентичности.
В статье на основе китайских архивных источников анализируется вклад советских специалистов в развитие гражданской отрасли провинции Шэньси во второй половине 1950-х гг. Характерной особенностью этой деятельности явился её научно-исследовательский подход, когда помощь по развитию в Китае таких отраслей, как электроэнергетика, сельское хозяйство или дорожно-транспортное строительство, требовало от советских специалистов проведения серьёзных научно-исследовательских изысканий на местах как отправной точки для начала улучшения гражданской отрасли.
Термин «интеллектуал» часто соотносится с понятием «интеллигенция» и крайне редко с термином «интеллигент». При этом интеллектуалами чаще и смелее называют представителей национальной интеллигенции зарубежных стран, а интеллигентами — персонажей русского «мыслящего класса», даже оказавшихся за рубежом. Неоднократно предпринимавшиеся попытки объединить тех и других на основе общности социального положения и функций в едином восприятии в контексте российского интеллигентоведения успеха не имели. Прослеживается история вопроса за тридцать с лишним лет существования ивановской интеллигентоведческой школы в контексте взглядов широкого круга отечественных и зарубежных исследователей. Особое внимание уделяется восприятию и трактовке интеллектуалов в четырех коллективных монографиях, изданных ивановскими единомышленниками под руководством профессора В. С. Меметова (2008, 2010), профессоров В. С. Меметова и В. Л. Черноперова (2014, 2016), их собственным взглядам на проблему. Показано, что отождествление интеллигентов и интеллектуалов на сегодняшнем уровне теоретического осмысления истории и роли в современном мире интеллигенции допустимо, но только при функционально-социологическом подходе.
В исследовании на материалах биографий членов семьи священника В. С. Авдакова рассматривается проблематика перехода его пятерых детей из дореволюционного духовного сословия в состав формирующейся в период цивилизационного слома 1920—1930-х гг. советской интеллигенции.
Особое внимание уделено вопросам получения ими духовного и светского образования, их отношения к Церкви и семье. Биографический, просопографический и историко-генетический методы позволили исследовать биографии и психологические особенности членов семьи В. С. Авдакова в годы становления и укрепления советского государства.
Автор приходит к выводам, что переход детей В. С. Авдакова в состав интеллигенции начался еще в дореволюционный период, когда дочь получила педагогическое, а старший сын — медицинское образование и завершили его в советское время. Несмотря на происхождение из духовного сословия, объявленного враждебным советской власти, три старших сына В. С. Авдакова состоялись как врачи, чему способствовало их участие в Гражданской войне на стороне Красной армии. Основы мировоззрения детей В. С. Авдакова были заложены их воспитанием в патриархальной священнической семье и духовных учебных заведениях Владимирской епархии. В исследовании выявлены три типа их отношения к Церкви: 1) героико-подвижнический — у Н. В. Авдакова, который в 1922 г. стал священником и неоднократно подвергался репрессиям; 2) частно-конформистский — у К. В. Авдакова, В. В. Авдакова, М. В. Карабиновой, которые не демонстрировали свою религиозность в общественной жизни; 3) сложный или отрицательный — у С. В. Авдакова, который делал успешную карьеру военного врача. В 1930-е гг. два сына В. С. Авдакова — священник и военврач — погибли в результате репрессий.
Семейная жизнь благополучно сложилась только у дочери В. С. Авдакова — М. В. Карабиновой. У всех остальных его потомков она либо отсутствовала, либо носила кратковременный или нестандартный характер.
Таким образом, в исследовании удалось проследить, с одной стороны, процесс разрушения православной семьи в 1920—1930-е гг., с другой — стремление ее членов вписаться в структуру советского общества. В годы Первой мировой войны еще двое сыновей начали свое медицин-