Статья является постановочной и призвана найти теоретико-методологические основания для выявления и анализа унифицированных факторов, способствующих организации эффективного коммуникативного пространства управления в регионах России. В статье представлена систематизация подходов к пониманию социального агента в социологии. Приведены словарные толкования терминов «агент» и «актор», которые в научной литературе часто являются взаимозаменяемыми понятиями. С помощью теоретического анализа работ зарубежных ученых были выделены три унифицированные модели интерпретации социального агента (индивидуальный актор; коллективный актор (субъект); индивидуальный актор или коллективный субъект — промежуточный тип). Разработанная типология применяется для анализа современных агентов (практиков) управления, участвующих в разработке и реализации государственных стратегических программ (Стратегия научно-технологического развития, Национальные проекты и проч.). Описанные модели взаимодействия социальных агентов способствуют более глубокому пониманию механизмов формирования коммуникативного пространства управления, а также процессов унификации и разнообразия, лежащих в основе организации и формировании его структуры. Статья предлагает методологический подход к анализу свойств практиков современного поля управления. На основе качественного анализа официальных документов выявлены и унифицированы ключевые характеристики управленцев как социальных агентов, с помощью которых можно сделать предварительные выводы об их роли в процессах стратегического и пространственного развития России. Использованный методологический подход к анализу свойств социальных агентов позволит в дальнейшем оценить, в какую сторону будет направлен вектор региональной управленческой практики, будет ли он способствовать стандартизации управленческих стратегий на территории Российской Федерации. Авторы подчеркивают необходимость дальнейшего исследования региональных особенностей, в том числе социокультурных, для более полного понимания данной проблемы.
Актуальность темы разбоя в эрратологическом аспекте подтверждает значительное количество ошибок, допускаемых неопытными авторами при рассмотрении разбойного нападения в теоретико-прикладном аспекте. Предмет предлагаемого исследования включает в себя некорректные суждения о конструкции основного состава разбоя, его объективных и субъективных элементах и признаках, а также об отдельных недостатках квалификации разбойного нападения. Цель настоящей работы заключается в выявлении и анализе ошибок, имеющих место в современных публикациях на тему разбоя. Методологическая основа исследования включает в себя диалектический поход к уголовно-правовым явлениям в совокупности с инструментальными методами познания, традиционно применяемыми криминалистами. В результате проведенного исследования выявлено следующее: 1) в научных публикациях встречаются серьезные недостатки при описании состава разбоя, его элементов и признаков; 2) неверно утверждается, что вымогательство, как и разбой, является одной из форм хищения; 3) разбой необоснованно выводится за рамки хищения на том лишь основании, что данное преступление совершается с целью хищения; 4) опасный насильственный способ совершения разбоя смешивается с открытым способом грабежа; 5) скрытное введение клофелина в организм потерпевшего с целью хищения его имущества ошибочно рассматривается как тайный способ хищения; 6) при описании субъективной стороны разбоя прямой умысел характеризуется без учета усеченного состава разбойного нападения; 7) вменяемость лица, совершившего разбой, напрямую отождествляется с его психическим состоянием. При этом вменяемость неверно рассматривается как альтернативное основание назначения наказания либо принудительного лечения.
Вывод: полученные результаты могут быть использованы в процессе обучения студентов, магистрантов и аспирантов, а также на курсах повышения квалификации и в правоприменительной практике в целях недопущения отмеченных юридических ошибок.
Цель. Основными целями написания работы явились изучение изменений, произошедших в деятельности современного гражданского общества после начала специальной военной операции (СВО) вооруженных сил Российской Федерации на Украине, характеристика деятельности и определение роли патриотически настроенных лидеров общественных мнений (Telegram-каналов, военкоров) в происходящих преобразовательных процессах.
Метод. В данном исследовании использовались метод анализа (изучение сущности и эффективности взаимодействия интернет площадок и структуры гражданского общества), исторические методы (исследование истории формирования российского гражданского общества), метод дедукции (признание Telegram-каналов как информирующих, стимулирующих и агитирующих, а также их посреднической роли между обществом и властью).
Выводы. В ходе исследования были выявлены основные процессы, происходящие в институтах гражданского общества, определена организационная роль информирования и деятельности популярных патриотических интернет площадок. В ходе анализа и сравнения общественных процессов, инициированных СВО, и характеристик просветительских, агитационных и организационных публикаций в Telegram-каналах, были выявлены общие черты этих социальных явлений. В результате был сделан вывод о взаимосвязи гражданского общества и деятельности ведущих патриотических Telegram-каналов и ЛОМов как на общегосударственном, так и на локальном уровне. Последние были признаны институтом гражданского общества. Автором выдвинуто предположение, что процесс формирования в России гражданского общества получил беспрецедентное стимулирование с началом проведения СВО, при этом он во многом направляется деятельностью лидеров мнений и патриотических Telegram-каналов, которые, в свою очередь, являются одновременно и результатом, и стимулом (локомотивом) развития российского гражданского общества. Практическое применение. В результате проведенного исследования произошло расширение теоретических сведений относительно институтов гражданского общества, доказано новое и перспективное направление в развитии и управлении деятельностью гражданского общества в России, что может быть использовано при дальнейшем его изучении. Исследование эффективности деятельности Telegram-каналов/ЛОМов не только в части информирования населения, но и в реализации функций стимулирования и организации общественной жизни и признание их частью гражданского общества констатирует значимость данного социального явления, что, в свою очередь, стимулирует внимание социума к данному виду деятельности и пролонгирует его всестороннее развитие.
Оригинальность. Представленная работа предназначена для научного сообщества, студентов гуманитарных факультетов и широкой общественности, интересующейся проблемами развития гражданского общества вообще и российского в частности.
В статье излагается процесс развития исследований образа России в Китае по российским и китайским источникам. В последней четверти XX в. советских людей стало особо интересовать отношение китайцев к СССР / России. Российские исследования образа своей страны в Китае в основном связываются с именами С. Л. Тихвинского, Ю. М. Галеновича, Н. В. Тен, М. Е. Паниной, О. Д. Тугуловой, И. В. Ставрова и др. В статье анализируются основные результаты проведенных этими авторами исследований. Отмечается, что, исследуя образ России в Китае по китайским литературным источникам, российские авторы в основном называют такие китайские имена, как Кэ Хуйсинь, Чжэн Чуньли, У Янь, Ли Суйань, У Хэ и др. Среди этих источников особое место принадлежит монографии «Образ России в Китае (1949–2009 гг.)», опубликованной Ли Суйанем в 2012 г., который первым выполнил всесторонний и системный анализ процесса формирования образа России в Китае. Все эти исследования передают драгоценный опыт изучения образа России, сформированного в Китае. Этот опыт опирается на всесторонний диахронический анализ, проводимый в рамках имагологического исследования.
Целью статьи является рассмотрение генезиса постулатов современной концепции развития молодежной политики в России, а также анализ их роли в формировании механизма реализации молодежной политики. В статье отмечается, что в Российской Федерации выстраивается механизм реализации молодежной политики, который представляет собой систему, способствующую эффективному сотрудничеству между общественными и государственными институтами. Автор рассматривает две основные точки зрения на интерпретацию постулатов концепции развития молодежной политики: доктринальную и нормативную. Особое внимание уделяется принципам государственной молодежной политики И. М. Ильинского, которые послужили основой для первого нормативного правового акта, определившего государственную молодежную политику в СССР. Также в статье анализируется распоряжение Правительства Российской Федерации от 29 ноября 2014 г. No 2403-р, в котором закреплены основы государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 г. В подзаконном акте изложены 10 основополагающих принципов концепции молодежной политики. По результатам исследования автор работы высказывает доктринально и нормативно обоснованную точку зрения об отсутствии окончательно сформировавшегося перечня постулатов современной концепции развития молодежной политики и важности легального закрепления постулатов, обделенных вниманием законодателя. Статья может быть полезна для исследователей, занимающихся проблемами молодежной политики, а также для специалистов в области государственного управления и общественных институтов.
В статье рассматривается анализ эффективности нормы, предусматривающей уголовную ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, акцентируется внимание на основных положениях теории «эффективности». Представлены теоретические положения авторитетных ученых, разрабатывающих обозначенную проблематику. Для раскрытия сущности данной темы за основу были взяты критерии эффективности уголовно-правовой нормы, разработанные В. М. Коганом. В рамках статьи описаны результаты эмпирического исследования в виде социологического опроса, проводимого в форме анкетирования. Респондентами выступили 490 правоприменителей, а именно: дознаватели, следователи, сотрудники прокуратуры, судьи. Исследование проводилось в восьми субъектах Российской Федерации, таких как Санкт-Петербург, Москва, Приморский и Ставропольский края, Ростовская, Нижегородская, Свердловская и Новосибирская области. Отмечены иные некриминализованные виды угроз, которые могут оказать воздействие на психическое и социальное здоровье личности. Также авторами использовались статистические данные Главного информационно-аналитического центра МВД России и Судебного Департамента Верховного Суда Российской Федерации. Приведены положения многовекторной теории выбора уголовно-правового воздействия, в зависимости от значимости охраняемых общественных отношений уголовным законом. Выводом статьи обоснованно выдвигается модель оценки эффективности уголовно-правовой нормы, охраняющей общественные отношения, обеспечивающие психическое и социальное здоровье.
В данной статье рассматривается влияние фейков на формирование имиджа Российской Федерации, затрагивается целый ряд вопросов, начиная от повсеместной диджитализации и заканчивая эпохой постправды и возникновением журналистики мнений. Особое внимание уделяется цифровизации и тем изменениям, которые она повлекла за собой, также разграничены понятия новых и традиционных медиа, обозначены основные отличия в коммуникации между создателем контента и его потребителем, обозначено понятие фейк-ньюс. Целью данной работы является исследование нарративов о России в европейском медиапространстве, определение их в качестве фейков или мнений, а также понимание того, каким образом происходит формирование определенного имиджа страны в глазах общественности. Для проведения исследования автором был выбран метод контент-анализа, в ходе которого были отобраны публикации в западных СМИ, а также публикации блогеров с большими охватами. Было выявлено, что различные публикации с ярко выраженной окраской событий, а также публикации блогеров в аккаунтах с большой вовлеченностью влекут за собой формирование определенного нарратива, который начинает восприниматься общественностью как реальное положение дел.
В ходе проводимой в России реформы контрольно-надзорной деятельности вызывают интерес исследования современного правового регулирования осуществления государственного контроля в исторических родственных правопорядках, в частности в КНР. Хотя в Китае отсутствует единый нормативный акт, посвященный порядку, основам и методам осуществления государственного контроля, нормы о нем систематически включаются в различные отраслевые нормативные акты. Помимо прочего могут быть выделены различные виды государственного контроля в КНР: различные отраслевые, центральный и местный, ведомственный и межведомственный. Государство ориентирует контролирующие органы на применение передовых информационных технологий, научно-обоснованных методов планирования и проведения контрольных мероприятий, а также обеспечивает систему управления рисками. На современном этапе развития китайского законодательства можно утверждать о наличии целой системы норм, посвященной государственному контролю в Китае, которая тем не менее не является завершенным правовым институтом. В статье на основе определения следующих административно-правовых норм, как китайский законодатель подходит к решению вопросов о поиске баланса публичных и международных интересов при осуществлении контроля за властью субъектов прошлого посредством нормативного закрепления государственных гарантий прав и законных интересов подконтрольных лиц и конкретизации контроля контролирующих органов, которые все еще имеют место в случаях умеренности и не в полной мере поддерживаются.
По мере развития технологий искусственного интеллекта (далее - ИИ) область его применения в судебной деятельности расширяется. Вспомогательная система вынесения решений с использованием ИИ упрочила свои позиции по всему Китаю и активно применяется судами. Благодаря внедрению данных технологий не только частично решается проблема «большого количества дел и малого числа людей» и повышается судебная эффективность, но и формируется единообразная практика применения законов и упорядочения норм об осуществлении дискреционных полномочий. Предпосылкой для применения технологий ИИ в судебной деятельности является их накопление в достаточном количестве для анализа ИИ, а также упрощение и детализация правил судебного разбирательства. Теория юридических составов и правила применения ИИ в судопроизводстве взаимно дополняют друг друга и могут стать передовой и основной концепцией для всестороннего обучения нейросети, различения ею слов и человеческой речи, проектирования карты знаний. Конкретный способ реализации данной теории заключается в непрерывном выполнении иерархической деконструкции, установлении существования фактов, применении нормативных актов на различных уровнях элементов деконструкции, их иерархическая и поэтапная маркировка экспертами-юристами. Это позволит сформировать карты юридических знаний для машинного обучения на основе больших данных. С этой целью теоретический инструмент модели интеллектуальной вспомогательной системы вынесения решений должен реализовать переход от «юридической логики + искусственный интеллект» к «юридической логике + философия процессуального права + искусственный интеллект», чтобы вспомогательное судебное разбирательство с использованием технологий ИИ действительно могло быть интегрировано в судебную практику.
В статье анализируется развитие медицинской адвокатуры и положение адвоката в китайском обществе древней древности в настоящее время. Для традиционного Китая свойственно негативное отношение к бобному процессу и позитивному праву. Власти стремятся не допускать граждан к решению споров в суде. Вместо этого поощряется обращение к медиативным процедурам, разрешение вопросов в досудебном порядке. Негативное отношение к судебному процессу сформировалось в обществе, неприятие деятельности адвоката. Профессия адвоката в Древнем Китае не пользовалась уважением. За это время у китайцев сложилось устойчивое мнение, что адвокаты стоят на страже интересов виновных лиц, а не на защите невиновного. Адвоката восприняла как сторону, прикрывающую королеву, позволяющую ему избежать справедливого наказания. Адвокатам запрещалось участвовать в процессе, они препятствовали консультированию подзащитных, иногда доходило до их физического уничтожения. В отличие от Запада, в традиционном Китае адвокат относился к категории «плохих» людей и воспринимал его соответствующим образом. После образования в 1949 г. Отношение КНР к адвокатуре не претерпело кардинальных изменений. В период различных разрушительных политических партий (1958-1966 гг.) адвокатура была ликвидирована. после начала «Политики реформы и открытости» (1978) она стала лишь постепенно возрождаться. Государственные адвокаты оказались государственными служащими, лишь позже этот статус был с ними снят. Несмотря на традиционно настороженное отношение к адвокатам в современном Китае эта профессия, хоть и медленно, но набирает популярность. Однако общее количество адвокатов по-прежнему мало, в уголовном процессе они по-прежнему играют важную роль, увеличивая количество обращений граждан за адвокатской помощью в большинстве случаев в гражданском процессе. В современном Китае адвокатуре все еще не придается важная роль, хотя необходимость в ее существовании уже не отрицается. Без участия адвоката сейчас не обойдется ни один уголовный процесс; в гражданском процессе его роль все более продумана. Однако все же статус адвоката не столь высок, как в западных юрисдикциях. Над ним по-прежнему традиционно довлеет неприятие его деятельности со стороны власти и простого народа.