В статье рассматривается проблема совершенствования читательской грамотности обучающихся; обозначаются читательские дефициты, выявленные по итогам различных исследований; определяются «проблемные зоны», связанные с недостаточным уровнем сформированности определенных читательских умений школьников, указываются некоторые возможные способы совершенствования читательской грамотности на уроках русского языка.
Взаимодействие дошкольника посредством развития речи с окружающей средой осуществляется в процессе различных видов деятельности, а именно в игре, продуктивных видах деятельности (рисование, лепка, аппликация, конструирование), а также в элементах трудовой и учебной деятельности, которыми ребенок успешно овладевает. Детская продуктивная деятельность всегда насыщена эмоциями. Эмоциональные переживания детей побуждают их говорить. А участие ребенка в создании коллективного произведения естественным образом порождает ситуации общения, речевого диалога. Одним из основных средств речевого развития является обучение. Обучение - это целенаправленный, систематический и планомерный процесс, при котором под руководством воспитателя дети овладевают определенным кругом речевых навыков и умений [3, с. 40-44].
Формирование элементарных математических представлений (ФЭМП) стимулирует интеллектуальное и личностное развитие малышей, способствует формированию абстрактного мышления и логики, совершенствованию внимания, памяти и речи, что помогает ребенку активно познавать и осваивать окружающий мир. В дошкольном учреждении целенаправленное обучение детей элементарным математическим понятиям начинается со второй младшей группы соответственно ФГОС. И от того, насколько педагог сумеет заинтересовать детей занятиями и другими видами работы по ФЭМП, зависит их дальнейшее успешное обучение в школе. Овладение математическими представлениями будет эффективным и результативным только тогда, когда дети не видят, что их чему-то учат. Им кажется, что они только играют, когда в процессе действий с игровым материалом считают, складывают, вычитают, решают логические задачи [2, с. 6].
В статье анализируются взгляды на историю, археологию и историческую географию Крымского полуострова знаменитого французского дипломата, путешественника и писателя второй половины XVIII в. Клода-Шарля де Пейссоннеля. В российской и украинской историографии трактаты бывшего консула используют для изучения Крымского ханства, народов Северного Кавказа и даже запорожских казаков, тогда как его исторические исследования остаются в стороне от анализа. Констатируется, что труды француза представляют собой одну из первых попыток ученых Нового времени обратиться к древностям Крымского полуострова. Автор продемонстрировал знание древних и средневековых письменных источников, современной ему картографии и литературы, а также использовал сведения, полученные во время дипломатической службы при дворе крымского хана. Предметом его особого интереса была древняя топография Крымского полуострова. Француз нанес на карты множество городов и поселений, названия которых узнал из сочинений античных и средневековых писателей. Записки де Пейссоннеля оказали влияние на следующее поколение путешественников и «кабинетных» авторов. Так, обсуждение высказанных в них идей обнаруживается в популярных энциклопедических описаниях Крыма и его древностей первой половины XIX в.
В статье рассматривается испано-мавританская керамика с росписью люстром, поступавшая в крепость Чембало во второй половине XIV - XV в. Материалы из раскопок представлены несколькими видами: кувшины, чаши нескольких типов, блюда (тарелки). Аналоги данной керамики встречаются на широком пространстве Средиземноморско-Причерноморского бассейна, Восточной Европы, Золотой Орды. Популярность этой посуды на такой широкой территории объясняется ее необычно красочным декоративным оформлением. Присутствие парадной испанской керамики в крепости Чембало связано с активной торговлей генуэзских купцов в Причерноморском регионе, которые использовали ее как дорогие подарки и товар. Ее поступление в регион фиксируется с середины - второй половины XIV столетия. Эти ранние находки представлены группой «Pula». Наибольшее количество найденных фрагментов относится к XV столетию. После захвата Константинополя испанская парадная посуда продолжает поступать в Крым и в том числе и в крепость Чембало. Наиболее поздние находки относятся к третьей четверти - концу XV в.
Православное восприятие католической церкви, ее храмов, обрядов и святынь получило отражение в византийских и русских описаниях Ферраро-Флорентийского собора. Выделяются две группы источников, которым свойственно неодинаковое отношение к латинским культовым реалиям. Ранние описания собора выражают неоднозначную позицию. Для большинства православных западное религиозное искусство, убранство храмов, особенности церковных обрядов были непривычными и чуждыми. Виднейшие представители византийской элиты, включая императора и патриарха, были согласны на унию, терпимо относились к латинским обрядам и почитали латинские святыни. Многие православные следовали их примеру, хотя и не без колебаний. Ригористы, составлявшие меньшинство на соборе, отвергали идею унии, основанной на религиозном компромиссе, и считали недопустимым поклоняться латинским святыням. Именно эта позиция со временем возобладала и в Константинополе, и в Москве, что привело к появлению полемически окрашенных описаний собора. Их авторы скрывали интерес многих участников собора к католическим храмам и богослужению, поклонение святыням. Напротив, диктовалось жесткое конфессиональное разграничение, что подразумевало отказ от почитания католических святынь, составлявших часть опасного и враждебного латинского мира.
В статье рассматриваются цели и средства византийской дипломатии на начальном этапе церковного собора в Констанце. Накануне собора римский король Сигизмунд Люксембург и Венеция заключили перемирие, но скрытая борьба между ними продолжалась. Сигизмунд видел свою цель на соборе в создании антитурецкой коалиции для организации крестового похода, который стал бы средством принуждения Венеции к миру на его условиях. Анализируя мотивы византийского императора Мануила II Палеолога, автор статьи отрицает его намерение добиться на соборе создания союза с Западом против турок. Концепция исследования основана на утверждении, что Византия стремилась занять центральное место в интересах трех ключевых игроков (короля Сигизмунда, Венеции и турецкого султана Мехмеда I). Решение этой задачи позволяло византийскому императору привести указанные силы в состояние управляемого им равновесия. Автор статьи выявляет два основных инструмента, которые использовала византийская дипломатия для достижения своей цели. С одной стороны, греки сознательно провоцировали на Западе слухи о симпатиях императора к церковной унии и альянсу с римским королем. С другой стороны, они демонстрировали теоретическую возможность союза с османским принцем Мустафой. Таким образом византийцы одновременно оказывали нужное им влияние как на Венецию, так и на султана. Как следствие, они привязали к своему правителю интересы всех ключевых игроков на международной арене. Раскрываются причины пребывания на Констанцском соборе византийского дипломата Мануила Хрисолоры. В расправе над Яном Гусом усматривается попытка противников Сигизмунда, за которыми стояла Венеция, не допустить обсуждение вопроса о церковной унии с Византией.
Статья посвящена изучению политической деятельности сына османского султана Баязида I (1389-1402) Мустафы Челеби, поддерживаемого византийскими императорами Мануилом II (1391-1425) и Иоанном VIII (1425-1448) Палеологами в междоусобной войне с султаном Мурадом II (1421-1444, 1446-1451). По материалам византийских, османских и венецианских источников анализируется степень участия византийских василевсов во внутридинастических делах Османов, рассматриваются причины, приведшие к поддержке византийцами Мустафы, а также последствия османской междоусобной войны для Византийского государства. В ходе исследования установлено, что приоритетным направлением византийской политики первой четверти XV в. было ослабление Османского дома. С этой целью византийские василевсы активно вмешивались в династические распри Османов, поддерживая одного из кандидатов на османский престол, а также использовали османских принцев, находившихся при византийском дворе, чтобы влиять на внутренние дела Османского государства. Непрочный союз византийских императоров с одним из претендентов на османский престол Мустафой Челеби, потерпевшим поражение во внутридинастической борьбе с султаном Мурадом II, не только не принес существенных дивидендов для империи, но и обострил конфликт императорского дома с султаном, что привело к новому этапу османской экспансии на византийские территории.
Статья посвящена анализу описаний поединков и турниров с участием императора в трудах поздневизантийских авторов (Георгия Акрополита, Иоанна Канта-кузина, Георгия Пахимера, Никифора Григоры). Целью исследования является выявление особенностей использования сюжетов об участии императоров в военных, судебных, игровых поединках («джострах») и коллективных сражениях («турнирах») в исторических сочинениях, а также оценочных суждений авторов об этих случаях. Рассматривается вопрос происхождения этих практик, а также причины негативного или позитивного отношения историков к личностям отдельных правителей. Установлено, что описание желания Михаила Палеолога очистить свое имя судебным поединком в связи с судебным процессом по обвинению в измене 1253 г. позволило Пахимеру представить самого Михаила в выгодном свете и отвести от него подозрения в измене. Показано, что рассказы об участии императоров в воинских поединках (или готовности в них участвовать), а также в спортивных состязаниях («джострах» и «турнирах») использовались авторами для представления правителей в позитивном или негативном свете. Поздневизантийские авторы уделяли особое внимание характеристике проявлений мужества и других воинских качеств ромейских императоров, а также соответствия или несоответствия их действий императорскому статусу. Установлено влияние имперской пропаганды на произведения авторов, а также отражение в них некоторых особенностей самосознания византийской аристократии того времени.
Византийский ученый XIV в. Феодор Метохит в своих «Памятных записках» (гл. 67-72) развивает достаточно традиционную для неоплатонизма концепцию восхождения к созерцанию Единого Первоначала всего сущего как цели созерцательной жизни философов и ученых, среди которых особо выделяются геометры, механики и архитекторы. Именование Первоначала Единовидным восходит к «Комментарию на “Тимей” Платона» Прокла, перекликаясь также с «Эннеадами» Плотина (VI.9.5). Согласно Метохиту, именно философы и ученые, ведущие высший - созерцательный - образ жизни (по Аристотелю), являют собой образец для политиков, цель которых - сподобившись самим достичь созерцания Единого, через призывы к добродетели и единомыслию вести туда же подчиненных. Политики же ведут средний, «умеренно-страстный » образ жизни. Незадолго до Метохита эту мысль подчеркнул Георгий Пахимер. Для Метохита политика - часть бытия как фундаментального и всеобъемлющего целого. Однако в целом онтология политики Метохита носит достаточно выраженный античный характер. Это проявляется в нехарактерном для византийского мыслителя отсутствии христоцентризма и внимания к богословской составляющей византийского умозрения.