SCI Библиотека

В исследовании рассматриваются структурные особенности знаменитого буддийского трактата VIII в. «Таттва-санграха» Шантаракшиты из перспективы «назначения» текста ( прайоджана ), раскрываемого в комментарии «Панджика» Камалашилы. Любой текст, помимо своей референтной (репрезентативной) функции - передачи адресату некоего содержания, или же экспрессивной, отражающей отношение автора к сообщаемому, осуществляет еще и свою третью - апеллятивную функцию, побуждающую реципиента сообщения к действию. Именно последняя, которую также можно было бы назвать праксиологической, чрезвычайно важна для индийской культуры текста. Эта функция имеет первостепенное значение в случае индийских религиозно-философских сочинений, основная цель которых - убедить и трансформировать сознание адресата текста. Наряду с линейными моделями передачи сообщения санскритские тексты при этом могут демонстрировать также нелинейные семантические структуры, передающие основное послание текста опосредованно. Именно так, согласно комментарию «Панджика» ученика Шантаракшиты Камалашилы, следует воспринимать основное послание «Таттва-санграхи». Он предлагает рассматривать «Таттва-санграху» не как тематически разнородное доксографическое сочинение, но как композиционно стройный текст, который самой своей структурой представляет развернутое изложение важнейшего буддийского принципа - зависимого происхождения ( пратитьясамутпада ). Темы, обсуждаемые в главах «Таттвасаграхи», действительно, напрямую соотносятся с характеристиками пратитьясамутпады , данными ей в «Шалистамба-сутре»» - раннем махаянском тексте, трактующим этот универсальный закон бытия. Камалашила предлагает рассматривать «Таттва-санграху» как единое высказывание - махавакья с единым целью-смыслом ( абхидхея ), которым и является постижение пратитьясамутпады . В этом понимании трактат функционирует как праксиологический инструмент для «инсталляции» в сознание адресата текста знания об «истинных принципах» ( таттвах ) пратитьясамутпады . Такая трактовка основного послания текста также ставит вопрос и о корректной передаче названия трактата на другие языки, поскольку «Таттва- санграха» понимается Камалашилой именно как «собрание/комплекс принципов ( таттв )», специфицирующих пратитьясамутпаду (pratītyasamutpāda-viśeṣaṇāni tattvāni).

Доктрина «отсутствия Я» ( anātman ), представляющая собой основу онтологии буддийских школ всех возможных направлений, в ее приложении к практической деятельности подразумевает существование такой организующей познание конструкции, которая по своей сути отличается как от ортодоксальных систем индийской мысли ( āstika ), так и от корреляционистских представлений современной трансцедентальной эпистемологии. В этом исследовании абхидхарма как жанр буддийской литературы и дисциплина буддийского знания (Абхидхарма) представлена в качестве когнитивной модели, порождающей образ мира, в котором проблема «Я» ( ātman ) «снимается». Такое «снятие» вовсе не означает устранение «Я» (эго, личности), а предлагает рассматривать его как «сборку», композицию или автономную целостность, состоящую из гетерогенных элементов разной природы, каждый из которых в свою очередь является «сборкой», причем отношения между отдельными «сборками» и внутри «сборки» являются отношениями внешними. В центре исследования вопрос: возможно ли (или как возможно) существование стратегии познавания, которая не предполагала бы в качестве своей основы дихотомию «познающий субъект - познаваемый мир», а в качестве цели полагала бы выход за пределы феноменального существования. В исследовании утверждается, что Абхидхарма как буддийская методологическая дисциплина знания представляет собой систему описания элементов структуры именно такой стратегия познавания. Источником вдохновения для написания статьи стали размышления автора при его работе над переводом текста «Абхидхармасамуччая» ( Abhidharmasamuccaya) Асанги (IV в.) и большого комментария к нему - «Абхидхармасамуччаявьякхья» ( Abhidharmasamuccayavyākhyā) , приписываемого Стхирамати (VI в.).

Рассмотрены некоторые из центральных вопросов, касающихся понятия смерти, обсуждаемых в тхераваде (палийском буддизме), а также в буддизме махаяны. В каком смысле смерть рассматривается как пример духкхи (санскрит) или дуккхи (пали)? Утверждается, что, во-первых, слово духкха/дуккха ( duḥkha/dukkha ) используется как прилагательное («неудовлетворительный»), а не как существительное («боль» или «страдание»). Во-вторых, под смертью Будда подразумевает не сам акт умирания, а переживание кем-то смерти или саму идею смерти. Будда также говорит о бессмертии как о цели. Для него бессмертие означает не признание чего-то вечным, а развитие правильного отношения к смерти с помощью таких медитаций, как медитация о нечистоте ( аśubhabhāvanā ) и медитация созерцания умирания ( maraṇānussati ). Если прекращение цикла перерождений и повторных смертей ( punarmṛtyu ) -так часто обозначают сансару) является конечной целью, которую достигает архат, то это должно относиться и к Татхагате. В таком случае возникает проблема: каким образом вопрос о существовании Татхагаты после смерти может считаться неразрешимым ( avyākṛṭa )? Автором высказано мнение, что причиной неразрешимости этой проблемы является глубокая, неизмеримая, непостижимая природа, приписываемая Татхагате. Также обсуждено основное различие между отношением к смерти в шравакаяне и махаяне. Наконец, рассматрен вопрос о том, допустимо ли в буддизме прекращение собственной жизни при определенных условиях.

Цель настоящего исследования состоит в выявлении буддийских принципов этического анализа умышленного убийства как аморального поступка. Автор рассматривает этот вопрос, пользуясь методом проблемно-тематического исследования экзегетических трактатов выдающихся буддийских мыслителей Васубандху (IV-V вв.) и Яшомитры (VIII в.). Показано, что этический анализ умышленного убийства базируется на религиозной антропологической концепции - буддийском учении о человеческом действии, продуцирующем кармическую ретрибуцию. В экзегетических текстах греховный умысел трактуется как аморальное ментальное побуждение, порождающее словесно выраженное намерение убить конкретного человека или определенное животное. Согласно канонической позиции, существуют три ментальных корня аморальных поступков: алчность, ненависть и невежество. В соответствии с этим принципом буддийскими экзегетами были выделены три типа умышленного убийства. Этический анализ греховного умысла направлен на определение преимущественной обусловленности намерения каким-либо из трех ментальных явлений, известных в качестве корней аморального действия. Все три типа убийства приносят «черный» (неблагоприятный) кармический плод, т. е. несчастную форму нового рождения, усугубляющую физическое страдание. Огромное внимание уделено автором проблеме кармической ответственности индивидов, приказывающих совершать убийства, и исполнителей таких приказов. В рассмотренных источниках словесный приказ убивать и его физическое исполнение интерпретируются как равно аморальные действия, продуцирующие коллективную кармическую ответственность. В исследовании рассматривается и особый класс умышленных убийств, чреватых неотвратимой адской ретрибуцией. К нему отнесены убийства благодетелей (матери, отца, архата) и буддийских подвижников, практикующих аскезу. Эти злостные грехи трактовались как непреодолимое препятствие для достижения сотериологической цели даже в далеком трансцендентном будущем. Показано, что буддийские экзегеты разработали принципы диагностики этих грехов и охарактеризовали аморальные личностные особенности грешников (неуважение по отношению к родителям, буддийским проповедникам и религиозным подвижникам, еретическое отрицание духовных ценностей, бесстыдство, наглость, невежественное своеволие, человеконенавистничество).

Введение в тему данного номера представляет собой обзор исследований шести российских, а также литовского и индийского авторов по разным проблемам философии буддизма махаяны. Поясняя статус терминов «махаяна» и «хинаяна», автор подчеркивает, что они являются результатом концептуализаций сторонников махаяны, имеющих апологетический характер, и поэтому название «хинаяна» не признается ни теми буддистами, кого оно призвано характеризовать, ни учеными, стремящимися к нейтральной позиции. Это создает некоторые трудности, заключающиеся в отсутствии единого общепринятого обозначения для данного направления. Однако, несмотря на апологетический характер противопоставления махаяны - хинаяне, разница между этими направлениями буддизма схвачена весьма точно: первое представляет собой учение об индивидуальном пути освобождения от сансары через личное самосовершенствование, просветление и уход в нирвану (путь архата), а второе - религию с более развитой инфраструктурой, пантеоном и обрядами, в которой нирвана и индивидуальное освобождение, оставаясь конечной целью, отодвигаются на далекий план, в центр же выдвигается идея сострадания и фигура бодхисаттвы, который, приняв обет помогать всем живым существам избавиться от страданий, продолжает оставаться в этом мире и претерпевать перерождения. Однако несмотря на эту разницу, в обоих направлениях сохраняется важность Абхидхармы - буддийской дисциплины знания, содержащей классификацию и анализ дискретных состояний сознания (дхарм). Тема Абхидхармы как жанра аналитической литературы буддизма и как дисциплины знания затронута тремя авторами (Островской, Гокхале и Коробовым), два из которых (Островская и Гокхале) фокусируются, на проблемах убийства и смерти, соответственно, а третий (Коробов) - на вопросах методологии Абхидхармы. Иванов предлагает новую интерпретацию композиции трактата Шантаракшиты «Таттва-санграхи» с комментарием Камалашилы «Панджика». Янгутов и Лепехов исследуют специфику рецепции буддизма в Китае, Тибете, Монголии и России. Нестеркин публикует тезисы Б. Барадийна к лекции Агвана Дорджиева, раскрывающие трактовку буддизма бурятскими буддистами-обновленцами. Бурмистров анализирует взгляды на историю буддизма индийских историков философии, Волкова - концепции буддийской этики в современной аналитической философии.

В данной статье рассматриваются вопросы гендерного подхода к формированию эстетических эталонов у детей с задержкой психического развития. В работе дается определение понятия «эстетический эталон» в отношении использования игрушки как дидактического средства в процессе формирования чувства принадлежности ребенка к женскому или мужскому полу, формирования на основе эстетических эталонов моделей поведения уже на ранней стадии развития, в дошкольном возрасте. Отмечается важность формирования эстетических эталонов у дошкольников с задержкой психического развития для развития всесторонне развитой личности. Особое внимание уделяется анализу современной игрушки как главного атрибута развития любого дошкольника, а также ее влияние на формирование гендерной идентичности и эстетических эталонов. Проведен анализ современных игрушек, которые были разделены по внешнему виду на 3 категории: гендерные различия размыты и четко не прослеживаются; гендерные отличия четко разделимы; гендерные различия противоречивы. Анализ показал размытость эстетических эталонов, заложенных в игрушках, и поставил задачу дальнейшего изучения данной проблемы. Вторым этапом нашего исследования стал опрос девочек и мальчиков старшего дошкольного возраста с задержкой психического развития. В опросе приняли участие 10 мальчиков и 10 девочек 6-7 лет. В ходе опроса были получены следующие результаты: 30 % девочек играют в традиционные игры для мальчиков (машинки, роботы), 40 % мальчиков играют в куклы и тематические игры для девочек. Статья является актуальной для специалистов, работающих с детьми с ЗПР и занимающихся разработкой индивидуальных образовательных программ, а также для родителей, имеющих детей с задержкой психического развития.

Введение. Актуальность исследования особенностей саморегуляции и самоконтроля, защитных механизмов, способов совладания со стрессогенными ситуациями и определение специфики психонейроэндокринных коррелятов стресс-реагирования курсантов ОВД с учетом фактора адаптивности к учебно-профессиональному процессу обусловлена высокими требованиями к личностным и профессиональным качествам курсантов, которые уже на этапе обучения включены в осуществление служебной деятельности.

Методы. В исследовании применялись следующие методы: тестирование, клинико-лабораторный, эксперимент. Диагностический комплекс включал: госпитальную шкалу тревоги и депрессии (HADS), «Комплексную оценку проявлений стресса» Ю. В. Щербатых, опросник «Способы совладающего поведения» Р. Лазаруса и С. Фолкмана, «Индекс жизненного стиля» Р. Плутчика, Опросник Грасмика (Grasmick H. с соавт., 1993; адаптация В. Г. Булыгиной, А. М. Абдразяковой, 2008), «Стиль саморегуляции поведения» В. И. Моросановой.

Результаты. Адаптивную группу отличает развитость всех этапов осознанной регуляции поведения, которая опосредуется адаптивными копинг-стратегиями. Индивидуально-типологические характеристики обеспечивают высокий самоконтроль. Обнаруженный значимо более высокий уровень кортизола до предъявления стрессового стимула, не выходящего за рамки нормативного, и повышение ДГЭА после стрессового стимула сопряжены с малой выраженностью признаков стресса.

Дезадаптивную группу курсантов отличает преобладание малоадаптивных копингов, менее зрелых форм психологической защиты, которые не опосредуются осознанными регуляторными системами. ДГЭА как ключевой буферный гормон стрессоустойчивости не выполняет протективной функции, поскольку его изначально высокий фоновый уровень значимо снижается после воздействия стрессовых стимулов.

Введение. С учетом результатов диссертационного исследования и в целях повышения эффективности оперативно-служебной деятельности сотрудников патрульно- постовой службы полиции (далее - ППСП) в статье объективируется необходимость разработки и применения психологического тренинга, ориентированного на развитие стилей профессиональной деятельности данной категории сотрудников. Раскрыта структура психологического тренинга, применяемые психологом формы и методы работы с участниками тренинга, особенности формирующего эксперимента по развитию стилей профессиональной деятельности сотрудников ППСП.

Методы исследования: формирующий эксперимент, включенное наблюдение, тестирование, экспертная оценка, сравнительный анализ с помощью t-критерия Стьюдента. Статистическая обработка эмпирических данных осуществлялась с помощью программы StatSoftStatistica 8 MR-3.

Результаты. Проведенным исследованием установлены значимые изменения у сотрудников ППСП: 1) повышение работоспособности, стрессоустойчивости, организаторских склонностей, ответственности и уверенности в принятии нестандартных решений, гибкости в установлении психологического контакта, развитие навыков самоконтроля и профессионального общения, что лежит в основе их стилей профессиональной деятельности; 2) повышение эффективности оперативно-служебной деятельности за счет грамотности и интеграции профессионально-психологических действий, конструктивности психологических средств профессионального общения, осознанного применения механизмов формирования стилей профессиональной деятельности.

Актуальность: профессиональная деятельность сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации характеризуется экстремальностью и энергозатратностью. В настоящее время формирования МВД выполняют боевые задачи в зоне специальной военной операции, что определяет высокие требования к их психической активности, стрессоустойчивости и психологической готовности к деятельности в экстремальных условиях. Постановка проблемы: в представленной статье рассматривается вопрос психоэмоциональной коррекции сотрудников органов внутренних дел с применением психотерапевтического метода «Музыкотерапия» в основе которого лежит благотворное воздействие музыки на психоэмоциональное состояние сотрудника. Цель исследования: раскрыть механизмы физиологического воздействия музыки на центральную нервную систему человека. Акцентируется внимание на том, что музыкотерапия является вспомогательным терапевтическим методом и используется в качестве лечебного средства при психологических расстройствах.

Методы исследования: теоретико-методологический анализ научной литературы, абстрагирование, обобщение, систематизация. Результаты и ключевые выводы: целесообразно использование музыкотерапии в психолого-реабилитационных мероприятиях в медицинских, санаторно-курортных организациях, а также в реабилитационных центрах и психологических кабинетах подразделений системы МВД России. Установлена эффективность и действенность данного метода, оказывающего положительное влияние на психотерапевтическую работу, направленную на коррекцию психоэмоционального состояния сотрудников и восстановление их нервно-психических и защитных функций.

Статья посвящена проблеме переживания подросткового периода у подростков с легкой умственной отсталостью. Отмечаются изменения, которые происходят в подростковый период. Выделяются специфические для подростков с легкой умственной отсталостью сложности, возникающие при переживании подросткового возраста. В ходе эмпирического исследования с участием 20 подростков, из которых 10 обучаются в коррекционном классе, а 10 - в общеобразовательном классе, при помощи методик «Самочувствие, активность, настроение» (САН) и «Возрастно-статусное самосознание подростка» выделены особенности переживаний, свойственных подросткам с легкой умственной отсталостью, а также охарактеризовано их возрастное самоощущение.