В статье представлены результаты анализа по 145 коровам - дочерям 9 быков, выбракованным по разным причинам за календарный год. Цель исследований - изучить влияние генотипа девяти быков-производителей на продолжительность использования и пожизненную продуктивность дочерей. В задачу исследований входило установить возможное влияние генотипа быка на продолжительность использования дочерей в одинаковых технологических и кормовых условиях. В работе использованы статистический и сравнительный анализы, а также математическая обработка полученных результатов. Наивысший средний удой за первую лактацию отмечен у дочерей быка-производителя Торпан 2739 красной датской породы - 5015,4 кг, а наименьший у дочерей быка-производителя Иман 315 красной степной породы - 4093,2. Самый высокий удой за наивысшую лактацию был получен у дочерей быка-производителя Грильяж 6977 красно-пестрой голштинской породы - 7015,6 кг, а самый низкий - у дочерей быка-производителя Тибул 3728 красно-пестрой голштинской породы и составил 6211,4 кг. Самый высокий пожизненный удой получен по дочерям быка-производи-теля Торпан 2739 красной датской породы и составил 40538,9 кг, а самый низкий отмечен по дочерям быка-производителя Тибул 3728 красно-пестрой голштинской породы - 23616,2 кг.
Целью работы являлось определение эффективности схем комплексного лечения с применением препаратов специфической терапии Фортикарб и Неозидин М при бабезиозе собак. Исследование проводилось в условиях ветеринарной клиники на собаках разных пород возрастом от двух до шести лет, спонтанно заболевших бабезиозом. Диагноз на бабезиоз ставили на основании анамнеза, клинических признаков, обнаружения бабезий в мазках периферической крови собак. Для определения терапевтической эффективности препаратов Фортикарба 5 % (на основе имидокарба дипропионата) и Неозидина М (на основе диминазена ацетурата) по принципу пар аналогов из больных животных по мере поступления в клинику было сформировано две опытные группы собак по 6 голов в каждой. После первичного приема в первой опытной группе использовали схему, включающую введение собакам средства Фортикарб 5 % в дозе 0,6 мл/10 кг массы тела, однократно подкожно. Ежедневно в течение 5 дней (с учетом состояния организма) проводили внутривенное вливание (капельница) раствора, состоящего из 250 мл 5 % раствора глюкозы + 10 мл Гамавита + 5 мл Эссенциале Н. В течение этого периода ежедневно вводили внутримышечно антибактериальное средство Синулокс RTU в дозе 1,0 мл. В течение недели вводили внутримышечно стимулятор эритропоэза железосодержащий препарат Урсоферран-100 в дозе 4,5 мл. В течение трёх недель собакам давали внутрь по 1 капсуле 2 раза в день гепатопротектор Эссенциале форте Н. Собакам второй опытной группы вводили однократно внутримышечно в дозе 0,5 мл/10 кг массы тела средство Неозидин М. Остальное лечение было такое же, как в первой группе, за исключением Урсоферран-100. Эффективность используемых схем лечения бабезиоза определяли с учётом изменений морфологических и биохимических показателей крови. Исследование показателей крови проводили с использованием автоматического гематологического и биохимического анализаторов клиники, общепринятых ветеринарных лабораторных методов. После курса комплексной терапии по результатам анализа показателей крови больных собак установлена высокая эффективность действия этиотропных препаратов Фортикарб 5 % и Неозидин М в сочетании с патогенетическими и симптоматическими средствами. Определено, что схема лечения собак первой группы обеспечивает лучший лечебный эффект, так как общее состояние животных и параметры обменных процессов быстрее восстанавливаются при схеме терапии с Фортикарбом. Восстановление организма собак при схеме терапии с Неозидином М идет немного медленнее, однако требует меньших ветеринарных затрат.
В статье приведены данные о клиническом случае ведения пациента с диагнозом - лимфосаркома селезёнки. Также приведены данные из истории болезни пациента: результаты диагностических исследований, сведения о проведении спленэктомии по показаниям, о послеоперационном ведении пациента, включающем химиотерапию, а также о результатах реабилитации. Цель статьи - эмпирическое исследование и описание клинического случая первичной лимфосаркомы селезенки у собаки. Работа проводилась на базе УНТЦ «Ветеринарный госпиталь» и демонстрирует результаты диагностики и лечения, данные истории болезни, а также результаты собственных клинических наблюдений в процессе ведения пациента: собаки породы лабрадор возраста восьми лет по кличке Афина с диагнозом лимфосаркома селезенки. Задачи исследования: дать характеристики и описание специфики образования и развития первичной лимфосаркомы селезенки у собак; осветить основные аспекты клинической картины и диагностики первичной лимфосаркомы селезенки у собак; на примере конкретного случая из ветеринарной практики заключить и сформулировать рекомендации по лечению и реабилитации собаки с первичной лимфосаркой селезенки. Результаты исследования: на примере конкретного клинического случая определен подробный алгоритм лечения собаки с лимфосаркомой селезенки. Описаны все этапы ведения пациента: сбор анамнеза, клинический осмотр, диагностика (общий и биохимический анализ крови, мазок капиллярной крови на бабезиоз и дирофиляриоз, УЗИ обзорное брюшной полости), процесс оперативного вмешательства, послеоперационный период, выбор режима химиотерапии, дальнейший мониторинг животного.
Проведенные исследования показывают, что к наибольшей высоте дерева при использовании стимулятора роста растений янтарной кислоты (1 г на 1 л воды на одно дерево) можно отнести клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16, данный показатель составил 2,20 м и форму айвы Северная - 2, 15 м. Без использования стимулятора роста растений наиболее высокими деревьями характеризовались клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16 - 2,00 м. Наибольшим диаметром штамба при применении стимулятора роста растений янтарной кислоты (1 г на 1 л воды на одно дерево) (от 3,1 до 3,4 см) обладали клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16, а также форма айвы Северная - 3,0 см. Наибольший диаметр штамба без применения стимулятора роста растений (от 2,1 до 2,6 см) был отмечен у клоновых подвоев груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16 и у формы айвы Северной - 2,5 см. При обработке стимулятором роста растений янтарной кислотой (1 г на 1 л воды на одно дерево) наибольшими результатами длины побегов (от 51,3 до 57,6 см) обладали клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16. Без использования стимулятора роста растений наибольшей длиной побегов (от 41,8 до 45,8 см) обладали клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16. Наибольшее количество побегов на одном растении при использовании стимулятора роста растений янтарной кислоты (1 г. на 1 л. воды на одно дерево) (от 61,0 до 65,4 шт.) имели клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16. Наибольшим количеством побегов на одном растении без применения стимулятора роста растений (от 51,6 до 57,6 шт.) характеризовались клоновые подвои груши ПГ 12 (к), ПГ 2, ПГ 17-16.
На дерново-подзолистой легкосуглинистой почве в полевом севообороте в течение пяти ротаций (1989 - 2023 гг.) изучали системы обработки разной интенсивности - отвальную, плоскорезную, отвально-плоскорезную и мелкую. Изучено влияние их на агрофизические и биологические свойства почвы, развитие растений и урожайность культур севооборота. Установлено, что плотность, твёрдость и пористость почвы по системам обработки различались несущественно и не выходили за границы оптимальных значений для развития культур. Несколько хуже условия складывались по мелкой системе обработки почвы. По отвальной системе обработки выявлено наиболее высокое содержание макроструктурных и водопрочных агрегатов в пахотном слое почвы. По плоскорезной системе обработки перед посевом озимых культур запас продуктивной влаги в пахотном слое был на 4,7 мм больше, чем по отвальной, что положительно сказалось на полевой всхожести и густоте стояния растений. Продуцирование углекислоты и разложение льняного полотна, как показателей биологического состояния почвы, более активно проходило по отвальной системе обработки - 56,0 мг С-СО2 м2/ч. и 25,2 %. Лучшее развитие растений озимых культур по высоте, массе и площади листьев выявлено по плоскорезной обработке, яровых зерновых и клевера - по отвальной. Несколько хуже развитие растений проходило по мелкой системе обработки почвы. По севообороту максимальный выход продукции - 7,35 т/га получен по плоскорезной обработке, несколько ниже - 7,23 по отвальной и минимальный - 6,87 т/га по мелкой.
В статье рассматривается противоречивый характер развития советской алиментарной политики, отражающий идеологическую направленность на формирование нового общества, где стандартизация потребления и отказ от излишеств имели воспитательное значение. Центральное место в этой политике занимала концепция социалистического потребления, формируемого в противовес буржуазным привычкам. Советская система регулирования питания, ориентированная на создание единой алиментарной культуры, способствовала устранению классовых различий и формированию коллективной идентичности. Однако, стремление к унификации питания порождало трудности, усугубляемые экономическими и организационными кризисами. Противоречия между идеалами социалистической алиментарной культуры и реальными условиями снабжения оборачивались дефицитом и побуждали население к развитию неформальных практик потребления. В исследовании рассматриваются усилия государства по технологическому обновлению пищевой промышленности. Модернизация позволила повысить эффективность и доступность продукции, однако во многих случаях акцент сместился с кулинарного качества на производственные и технологические показатели. Государство стремилось полностью контролировать гастрономическое пространство, обеспечивая продовольственное обеспечение через фабрики-кухни, столовые и магазины. Тем не менее, плановая экономика зачастую не справлялась с потребностями населения, что приводило к дефициту и закрепляло практику «вкуса к необходимости». Статья иллюстрирует, что алиментарная культура СССР стала пространством конфликта идеологии и повседневности. Советское государство, пытаясь наложить свои социальные установки на материальные условия, столкнулось с практическими ограничениями и сложностями организации повседневной жизни. Развитие алиментарной политики в СССР отражало идеологические представления о равенстве, но вместе с тем демонстрировало неустойчивость этой системы, сформировавшей новую культурную среду потребления.
Статья исследует взаимодействие традиционных религий и новых религиозных течений в условиях постсекулярного мира, где религиозные практики и идеи пересекаются и влияют друг на друга. Акцентируется внимание на размывании границ между установленными церковными канонами и реальным религиозным опытом, что приводит к возникновению новых форм духовности, таких как неорелигиозные, семиотические культы. Ключевая мысль статьи заключается в необходимости выстраивания эффективного диалога между традиционными церковными институтами и нетрадиционными религиозными группами. Это представляется чрезвычайно важным для поддержания социального баланса и предотвращения конфликтов в многообразном религиозном ландшафте современности. В качестве примера приводятся две категории семиотических культов: те, которые стремятся к интеграции с традиционными верованиями, и те, которые действуют в рамках собственных мифологий, порой уходя в эклектику и эзотерику, а также принимающие в качестве собственного канона нерелигиозные источники (игры, литературные произведения и т. п.). Важной деталью является анализ трех конкретных примеров - культов «новых святых» Евгения Родионова и Вячеслава Крашенинникова (Славика), и предельно отделенного от традиционного церковного канона культа, выстроенного вокруг игры «Подземелья и драконы». Приведенные данные иллюстрируют различные подходы традиционной церкви как к новым формам святости, так и к движениям, имеющим черты религиозного течения и большое социальное влияние, но не связанным с церковью напрямую. Первый случай показывает, как образы мучеников могут укреплять национальное самосознание и быть приемлемыми для официальной церкви, даже если канонизация не происходит. Второй пример отмечает сложности, возникающие с эклектичной мифологией, которая вызывает отрицательную реакцию церковной элиты из-за предполагаемой коррупции и финансовой выгоды. Третий же пример отражает исключительно негативное, стигматизирующее отношение церкви к подобной форме квази-религиозности. Статья подчеркивает, что несмотря на возможные и почти неизбежные конфликты, конструктивный подход мог бы содействовать стабильности общества. Отношение церкови и новых религиозных течений не монолитно и требует гибкости и понимания взаимных потребностей и угроз. В результате, постсекулярное общество предоставит пространство для обоих типов религиозных выражений, но конструктивный диалог останется ключевым инструментом в разрешении возникающих противоречий.
Физическое уничтожение противника как способ разрешения конфликта часто воспринимается как простой и эффективный путь, однако это является обманчивой иллюзией, несущей за собой более глубокие и длительные негативные последствия. Форма насильственного устранения создает иллюзию быстрого решения, но формирует крайне нестабильную среду, в которой отсутствует возможности для осмысления, рефлексии и создания устойчивых механизмов урегулирования конфликтов. Устранение оппонента представляется как временное решение, не способное решить проблему в корне. Поскольку конфликты являются неотъемлемой частью социального взаимодействия, их разрешение посредством уничтожения невозможно в долгосрочной перспективе. Однако данный способ существует в рамках разных типов конфликтов, начиная с межличностного уровня, заканчивая международными конфликтами. Исторические предпосылки и элементы массовой культуры могут играть значительную роль в формировании предрасположенности индивидов к использованию насилия и физического уничтожения как способа прекращения конфликтов. Такая культурная экспозиция не только нормализует насилие, но и притупляет восприятие реальных последствий агрессивных действий. Это модулирует общественное сознание, делая приемлемыми агрессивные формы взаимодействия и ограничивая представление о возможностях мирного разрешения конфликтов. Кроме того, использование насилия как легитимного средства решения проблем ограничивает способность общества к конструктивному диалогу и поиску компромиссов. В среде, где физическое уничтожение воспринимается как возможный метод разрешения конфликта, особую роль приобретает образование и продвижение ненасильственных подходов. Разработка и внедрение образовательных программ и политических инициатив, направленных на развитие навыков медиации, эмпатии и критического мышления, могут помочь в транскультурном понимании позитивных аспектов конфликта и его преобразования в конструктивную силу для изменения и прогресса. Долгосрочные стратегии по предотвращению насилия должны учитывать исторические, культурные и психологические факторы, влияющие на решение конфликтов. Основное внимание следует уделять изменению культурных нарративов, формированию образов ненасильственного разрешения конфликтов, а также созданию структур, способствующих диалогу и взаимопониманию на всех уровнях взаимодействия.
Индо-Пакистанский конфликт из-за региона Кашмира является одним из многих конфликтов в Азии. Однако существующий конфликт вокруг Кашмира является «пульсирующим вулканом», который иногда вспыхивает, а в другое время возвращается к охлаждению. Индо-Пакистанский конфликт вокруг Кашмира имеет долгую и сложную историю, начиная с колониального периода, когда Индия и Пакистан стали независимыми государствами. Регион Кашмир имеет стратегическое значение для обеих стран из-за своего геополитического положения и ресурсов. Конфликт в регионе привел к нескольким военным столкновениям между Индией и Пакистаном, что привело к значительным человеческим потерям и напряженным отношениям между двумя странами. Данное исследование представляет собой комплексный анализ длительного и сложного конфликта в регионе Кашмира. В статье подробно рассматривается история этого конфликта, начиная с колониального периода до современности, а также выявляются основные причины, лежащие в его основе. Особое внимание уделяется геостратегическому потенциалу региона Кашмир, его значимости для государств-участников и влиянию на международные отношения. В заключительной части статьи делается попытка прогнозирования будущего развития событий в рамках Кашмирского конфликта и предлагаются возможные пути разрешения этой проблемы. В целом, исследование представляет собой глубокий анализ одного из наиболее сложных и актуальных конфликтов в современном мире. Также стоит отметить, что исследование является актуальным и важным для понимания современной политической обстановки в регионе Южной Азии и его влияния на международные отношения. Понимание причин и последствий Кашмирского конфликта может помочь разработать более эффективные стратегии мирного урегулирования и предотвращения новых вооруженных столкновений.
В данной статье рассматривается специфика ценностно-мировоззренческого конфликта через определение основных подходов и доминант конфликта. Наибольшее влияние уделяется постмодернистским основаниям мировоззренческих установок и определения базовых ценностей, формирующих смысл жизни человека. Анализируется гипотеза о том, что современная молодежь тяготеет к постмодернистским установкам и через эту направленность теряет смыслообразующие элементы в ценностном аспекте, что приводит к внутреннему и внешнему выражению конфликтного способа взаимодействия на основе ценностно-мировоззренческих противоречий. Ценностно-мировоззренческий конфликт может выражаться в особенно опасных формах деструктивного поведения, включая массовые и экстремальные тенденции проявления. Для уточнения данной гипотезы проведено теоретико-прикладное исследование методами анализа и синтеза, индукции и дедукции, анализа документов, наблюдения, модерации и анкетного опроса. В результате гипотеза уточняется и частично опровергается, основанием служат устойчивые мнения респондентов, типичных представителей конкретной целевой группы. Авторы рукописи приходят к выводу о том, что основанием ценностно-мировоззренческого конфликта становятся преимущественно несвойственные ценностные ориентации для данного типа общества, либо обесценивание идей значимых традиционных ценностей, главное - отсутствие результатов поиска смысла жизни. Соответственно, основным направлением по предотвращению опасных форм ценностно-мировоззренческого конфликта, особенно среди молодежи, становится деятельность в сфере социальной политики государства по укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей, предлагающих единое ценностное ядро с единой интерпретацией значимого для всех членов общества базового набора ценностных ориентиров, противодействующих деструктивным идеологиям. Главным для человека, особенно молодого, становится поиск и обретение смысла жизни не только в материальном, но и духовном аспектах своего выражения. Таким образом, требуется дальнейшая технологизация пространства социального взаимодействия на основе воспроизводства предупреждающих конфликтный потенциал социально-политических технологий, концептуальный уровень которых формируется в рамках значимых для общества конструктивных мировоззренческих установок, основанных на традиционных для российского общества ценностях.