Целью представленного исследования является обоснование необходимости совершенствования института экспертной инициативы в отечественном уголовном судопроизводстве.
Задачи работы обусловлены недостаточной разработанностью вопроса о понятии и пределах экспертной инициативы в уголовном процессе, а также роли усмотрения эксперта в процессе инициирования различных решений и действий, несмотря на дискуссионность проблемы регулирования и реализации экспертной инициативы в уголовном процессе. В связи с этим можно выделить следующие задачи: историко-правовой анализ формирования представлений об экспертной инициативе на в разных условиях; обсуждение понятийного аппарата института экспертной инициативы, а именно самого понятия инициативы эксперта, ее пределов и объема; рассмотрение экспертной инициативы в системе оценочных понятий.
Методология настоящей статьи, по большей части, является традиционной, и включает в себя общенаучные методы: диалектический; логический; метод логического анализа и синтеза, индукция и дедукция, обобщение, абстрагирование, аналогия, восхождение от абстрактного к конкретному, функциональный и системный методы познания. В структуре исследовательской методологии, позволившей детализировать научные представления о природе и сущности экспертной инициативы, важное место заняли: историко-правовой; формально-логический; институциональный; сравнительно-правовой; интерпретационный методы.
Результаты: На настоящий момент право экспертной инициативы закреплено в: п.4 ч.3 ст. 57 и ч. 2 ст. 204 УПК РФ. Однако единого мнения по поводу сущности данной нормы в научной и практической среде не выработано, несмотря на историческую обусловленность таких дискуссий. Ряд ученых считает, что экспертная инициатива связана с такой формой реализации права, как использование, т. е. с усмотрением эксперта, и является для него необязательной. Другая же часть научного сообщества рассматривает инициативу эксперта как обязанность, т. е. реализация данной нормы, по их мнению, должна происходить в форме исполнения. В соответствии с этим обнаруживаются и разные подходы к определению экспертной инициативы. Представляется, что наиболее точно сущность экспертной инициативы проявляется через усмотрение эксперта, а не ограничивается дублированием полномочий эксперта, указанных в ч. 4 ст. 57 УПК РФ. Постановка задачи в ключе изучения оценочных понятий открывает перспективу для дальнейших исследований выбранной темы.
Выводы: В вопросе отсутствия законодательного закрепления понятия экспертной инициативы, ее пределов и объема, имеет место не языковая коллизия, а неполнота и недостаточность в урегулировании инициирования экспертом действий и решений, входящих в компетенцию данного участника уголовного процесса. Для того, чтобы ее восполнить, необходимо предусмотреть в ст. 5 УПК РФ следующее положение: экспертная инициатива - профессиональная деятельность эксперта, осуществляемая по его усмотрению в пределах компетенции, и заключающаяся в свободе выбора научных технико-криминалистических средств и способов применения специальных знаний, экспертных методик и рекомендаций в целях предупреждения, раскрытия и расследования преступлений.
Человек воспринимает окружающий мир через коммуникативные и когнитивные процессы, где знания, эмоции, социальные нормы влияют на восприятие информации об экологических проблемах. По нашему мнению, умелое сочетание научной и экологической коммуникации позволяет не только повышать качество коммуникации, но и менять отношение к окружающей среде. Данную гипотезу мы проверили через соотнесение понятие экологической и научной коммуникации, представленных в российской и зарубежной научной литературе, проведение сравнения их основных характеристик, выявления особенностей взаимодействия. По результатам исследования автор приходит к выводу о важности партнерства научной и экологической коммуникации, что позитивно влияет на эффективность управления и сохранение устойчивости окружающей среды, поведенческие намерения граждан. Научная составляющая усиливает экологическую коммуникацию за счет компетентности знаний, взвешенности решений, что отражается на легитимизации проводимых изменений. В завершении мы также предлагаем различные стратегии действий и модели коммуникации, выбор которых зависит от целей субъектов и текущей ситуации.
В статье изложены результаты сравнительно-правового исследования уголовно-процессуального и оперативно-розыскного законодательства Российской Федерации и Республики Таджикистан в части, регулирующей основание, возможность и правила производства допроса в качестве свидетеля оперативного сотрудника и иных лиц, осуществляющих свою деятельность на конфиденциальной основе. Интерес к результатам данного сопоставления обусловлен принципиально различным подходом российского и таджикского законодателя к определению возможности производства указанного следственного действия, когда оперативно-розыскной закон Республики Таджикистан устанавливает такую возможность, в отличие от соответствующего закона Российской Федерации. Сама по себе возможность такого допроса актуализирует целый ряд проблем, связанных как с процессуальным статусом допрашиваемого, так и с порядком его допроса. Не менее существенно и то обстоятельство, что допрос, возможно, не единственное следственное и иное процессуальное действие, в которое допустимо вовлекать оперативного сотрудника и лиц, сотрудничающих с ним.
Обосновывается, что дозволение законодателя Таджикистан на допрос оперативного сотрудника вызывает необходимость дальнейшего совершенствования специальных правил как допроса, так и производства иных следственных и процессуальных действий в отношении указанных лиц, вплоть до придания всему уголовному делу или его части режима секретности.
Цель исследования - формулирование и обоснование значимости проблемы допроса оперативного сотрудника и лиц, сотрудничающих с ним на конфиденциальной основе, для поиска оптимальных путей ее решения, а также определения осознанного и ответственного подхода к засекречиванию материалов уголовного дела при представлении результатов оперативно-розыскной деятельности.
Задачи исследования - проведение сравнительно-правового анализа оперативно-розыскного и уголовного-процессуального законодательства Российской Федерации и Республики Таджикистан для определения сходства и различия правового регулирования допроса оперативного сотрудника; формирование авторской позиции по вопросу о допустимости допроса оперативного сотрудника в качестве свидетеля; определение перспективных направлений совершенствования специальных правил допроса, производства иных следственных и процессуальных действий в отношении оперативных сотрудников, агентов, негласных сотрудников, других лиц, осуществляющих свою деятельность на конфиденциальной основе.
Методы исследования: диалектический, общенаучные методы (логический, системный, структурный, функциональный, обобщение и др.), специальные методы (сравнительно-правовой, формально-юридический).
Результаты проведенного исследования - сформулировано авторское видение проблемы, обусловленной отсутствием каких-либо формальных правил допроса, производства иных следственных и процессуальных действий в отношении оперативных сотрудников, агентов, негласных сотрудников, других лиц, осуществляющих свою деятельность на конфиденциальной основе, а также законодательно определенных оснований для применения (при необходимости) процедуры засекречивания материалов уголовных дел.
Трактовка и взаимосвязь понятий «факт» и «смысл» на протяжении XX-XXI веков постоянно находилась в зоне интереса исследователей: социологов, философов, культурологов, лингвистов, юристов, а также писателей и журналистов. При этом данная взаимосвязь, внешне понятная и логичная, осознавалась как всё более сложная композиция, зависящая и от особенностей человеческого восприятия, и от целенаправленного моделирования различного рода сообщений целевым аудиториям. В статье рассматривается состояние данных представлений, связанных, с одной стороны, с константным различием фактов и смыслов, а с другой – с усилением амбивалентности в восприятии медиаконтента в условиях интернетизации и медиатизации информационного пространства. Анализируются предпосылки и современная практика создания и последующего применения фактологических и смысловых элементов в композициях публикуемых сообщений, исследуется динамическое изменение целей и ролей названных элементов в воздействии на целевые аудитории. Констатируется, что, даже с развитием технологий проверки фактов на достоверность и выявления интенции авторов сообщений, приоритетной формой действий по обеспечению влияния становится формирование у пользователей стереотипных установок, соответствующих при этом юридическим нормам государства и этическим стандартам профильного сообщества.
По утвердившемуся в науке уголовного процесса представлению доказывание составляет основу всего процесса, а факты - основа для принятия всех значимых процессуальных решений. Именно с решениями связываются такие важные проблемы, как законность, обоснованность, мотивированность, а также в отдельных случаях и справедливость вовлечения участников в уголовное судопроизводство и применения различных форм ограничения их прав участников, включая меры процессуального принуждения, производство следственных действий и др.
Факты, которые становятся материальными основаниями для принятия процессуальных решений имеют фундаментальное значение, равно как и способы их вовлечения в уголовное судопроизводства. Способы получения фактов оказывают на них значительное влияние, что при определенных обстоятельствах (в силу указаний уголовно-процессуального закона) может влиять на сферу использования фактов в уголовном судопроизводстве (например, использовать их для обоснования ходатайства следователя в суд о применении меры пресечения, для выдвинутого обвинения или для приговора суда и др.).
Несмотря на высокую значимость факты и способы их вовлечения в уголовное судопроизводство имеют теоретические и практические проблемы, разрешение которых способно изменить представления об устоявшихся и привычных понятиях.
В уголовно-процессуальном законе применительно к способам получения фактов используются различные термины. В их ряду отметим основные - это доказывание и выявление (оба фигурируют, в частности, в ст. 73, выявление, кроме того, используется законодателем в ч. 4 ст. 29, п. 2 ч. 2 ст. 37, ч. 1.1 ст. 110 и др. Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), а также установление, которое представлено во многих статьях кодекса). Различия в смысловой нагрузке, нестабильность в контекстном использовании создает риск ошибиться в возможности использования тех или иных фактов, их оценке, учитывая способ их получения. Соответственно, актуальность приобретает разрешение проблемы единообразия применяемой терминологии и определение правового смысла и значения каждого понятия.
Цель настоящей работы состоит в формировании единообразного подхода к использованию терминологии и определении общего правового значения для каждого из указанных терминов - доказывание, установление и выявление.
Для достижения поставленной цели решались несколько задач, в том числе проведение сопоставления содержательного наполнения упомянутых терминов и формулирования рекомендаций, необходимых для единообразного законодательного регулирования в части определения способов вовлечения фактов и их использования в различных направлениях уголовно-процессуальной деятельности.
Методы исследования: описательный, сопоставительный, системно-структурный анализ, обособление, синтез.
Результаты: 1) сделаны выводы о смысловом различии понятий «доказывание», «установление», «выявление», что позволяет говорить о необходимости самостоятельного правового регулирования каждого из указанных способов получения и уголовно-процессуального вовлечения фактов; 2) от способа получения зависит оценка фактов и степень их достоверности [6] и сфера уголовно-процессуального применения; 3) сформулированы предложения по совершенствованию положений отечественного уголовно-процессуального закона для установления единообразия в терминологическом аппарате; 4) разработаны рекомендации по использованию терминов «доказывание», «установление», «выявление» в различных контекстах правоприменительной уголовно-процессуальной деятельности.
Статья направлена на описание современного состояния и роли в современной культуре основных традиционных механизмов трансляции культуры, сохранения культурной памяти и передачи её следующим поколениям (таких как обычаи, ритуалы, традиции, религия, миф, фольклор, искусство, образование, семья). Исследование проводилось на основе системного, деятельностного, интеграционного, исторического подходов; с помощью методов исторического анализа, структурно-функционального, аксиологического. Выявлено, что традиционные механизмы трансляции культуры продолжают играть важнейшую роль в современном культурном пространстве. В то же время их трансформация, наблюдаемая в настоящее время, отражает объективные тенденции развития общества и цивилизации в целом, их ускоренное развитие. Культура существует как совокупность традиционного и инновационного, она не может быть статичной и постоянно развивается. Проблему представляет реакция ряда представителей научного сообщества на видоизменение культурных инструментов. Динамика общественного и культурного развития в последние десятилетия стала более очевидной, чем ранее, что и вызвало появление у ряда исследователей желание вернуться назад, возродить традиционные механизмы трансляции культуры. Единство традиционных и инновационных механизмов трансляции культуры – гарантия её позитивного развития.
Цель настоящей статьи - проанализировать, как процесс цифровизации правосудия может воздействовать на изменение механизмов правового воздействия. В связи с поставленной целью мы можем обозначить следующие задачи исследования: Рассмотреть понятие цифровизации правосудия. Изучить факторы и особенности современного общества, влияющие на правовое воздействие. Исследовать особенности цифровизации правового воздействия. Рассмотреть цифровизацию как инструмент совершенствования правосудия.
Методы исследования. В настоящей статье мы использовали общенаучные (сравнение, анализ, дедукция) и частнонаучные (формально-юридический, метод толкования правовых норм, сравнительно-правовой) методы.
Результаты исследования. Одним из ключевых механизмов цифрового правового воздействия является внедрение электронного правосудия. Это включает в себя использование электронных систем для подачи и рассмотрения исков, а также проведение судебных заседаний в онлайн-формате. Такие инновации могут существенно сократить время на рассмотрение дел и сделать правосудие более доступным для граждан.
Вывод. Общими направлениями совершенствования правового регулирования процессуальных правоотношений, реализуемых в электронном формате, являются: создание блока правовых норм, касающихся принятия или отказа в принятии искового заявления, поданного в электронном виде; урегулирование порядка обеспечения, приобщения, аутентификации, исследования электронных доказательств и доказательств, поданных в электронном виде, а также порядка исследования вещественных и письменных доказательств в судебном заседании, проводимом в формате видео-конференц-связи; урегулирование последствий отсутствия аудиопротокола судебного заседания или несоответствия протокола судебного заседания его аудиоверсии.
В статье анализируется специфика национального китайского бренда как инструмента культурной дипломатии. Рассматривается концепция «мягкой силы», вляющаяся частью нарратива о совокупной мощи государств и возрождении китайской нации и занимающая одно из значимых мест в современной политике Китая. Одним из инструментов «мягкой силы» является культурная дипломатия – отрасль общественной дипломатии, базирующаяся на обмене идеями, информацией, системами, ценностями, убеждениями, традициями и другими аспектами культуры для содействия взаимопониманию людей. Приводятся мероприятия, которые используются для реализации культурной дипломатии. Основной целью концепции «мягкой силы» Китая является достижение правильного восприятия мировым сообществом национальных идеалов. Отмечается, что китайская «мягкая сила» отличается от классической западной концепции и является сугубо культуроцентричной, трактуясь как соединение конфуцианских политических и социальных ценностей, китайского искусства и языка, народных обычаев и традиций. Китай проводит работу по глобальному масштабированию национального бренда, в основе которого лежит концепция национализма, опирающаяся на культурный капитал страны. Рассматриваются специфика национального бренда с позиции макроэкономики и его структурные элементы: экспорт, внутренняя и внешняя правительственная политика, население, культура и наследие, туризм и инвестиции. Отмечается, что при развитии бренда и международных коммуникаций правительство Китая активно использует исторический контекст в качестве инструмента культурной пропаганды. Выявляются особенности национального имиджа, призванного формировать положительное отношение социума к стране, способствующего усилению доверия к ней. Приводятся задачи и инструменты политики Китая по формированию и поддержанию собственного имиджа на международной арене.
Статья посвящена рассмотрению позиции музейного дискурса в коммуникативной системе современной России и, в частности, в системе национальной безопасности. В условиях геополитических вызов и развития политического дискурса в семантике всепроникающей культуры отмены, реализуемой в формате механизма применения новой этики как символического акта забвения, национальный музейный дискурс приобретает особую значимость. «Войны памяти», цель которых делигитимация прежнего дискурса с использованием техник переписывания, игнорирования, нейтрализации, отрицания, актуализируют сегодня изучение музейного дискурса в контексте стратегии национальной безопасности. Рассматривая музейный дискурс как императив укрепления национальной безопасности, авторы выделяет отдельное исследовательское направление социогуманитарных наук –«исследования памяти» (memory studies), и вводят в научный категориальный аппарат достаточно взаимосвязанные концепты политического дискурса: «политика идентичности», «политика памяти» и «мемориальная политика». Реализуя стратегию анализа коммуникативных эффектов обеспечения культурного суверенитета и преодоления культуры отмены, авторы заключают, что музейный дискурс и дискурс политики памяти в логике когнитивного и структурного аспектов представляют собой ментальные конструкты, обладающие потенциалом диалогизма и конвертации (в том числе как конвертации культурного капитала в политический) и обусловливают многоуровневую комбинаторику различных коммуникативных эффектов в развитии политики государственной идентичности. Авторам представляется перспективным изучение взаимовлияния трех дискурсивных конструктов: музейный дискурс – дискурс государственной политики памяти – дискурс национальной идентичности, рассматриваемых применительно к современным политическим реалиям России в контексте реализации стратегии национальной безопасности.
Цель исследования: Исследование направлено на анализ института защиты чести, достоинства и деловой репутации в контексте деятельности медицинских организаций. Особое внимание уделяется адаптации существующих правовых механизмов к условиям информационного общества и специфике медицинской сферы, учитывая ее социальную значимость и публичность.
Задачи исследования: Изучение нормативно-правовой базы и судебной практики, касающейся защиты нематериальных благ в медицинской сфере. Анализ особенностей применения правовых механизмов в контексте медицинских организаций и их сотрудников. Исследование роли судебной экспертизы и экспертов-лингвистов в доказывании распространения диффамационной информации в интернете.
Методы: В исследовании использовались общенаучные методы, такие как анализ и синтез, которые применялись для изучения нормативно-правовой базы и научной литературы, что позволило выделить ключевые аспекты защиты чести, достоинства и деловой репутации в медицинской сфере. Индукция и дедукция способствовали обобщению данных о правоприменительной практике и формулированию выводов о специфике защиты нематериальных благ в медицинской деятельности. Сравнительно-правовой метод использовался для сопоставления различных правовых механизмов защиты как на национальном, так и на международном уровне.
Результаты: Исследование выявило, что защита чести, достоинства и деловой репутации является критически важной в условиях развития информационных технологий и глобализации. В медицинской сфере репутация играет ключевую роль в формировании доверительных отношений между пациентами и медицинскими учреждениями, влияя на качество оказываемой медицинской помощи и здоровье пациентов. Работа также подчеркивает значимость совершенствования правовых механизмов защиты в условиях цифровизации.