SCI Библиотека

Предметом данного исследования являются стратегии реалполитики, ноополитики и криптополитики. Целью работы выступает выявление особенностей применения указанных политических и информационных стратегий в современной российской внешней политике, в первую очередь определяемой проведением специальной военной операции на Украине (СВО). Актуальность предлагаемого исследования заключается в том, что современные информационные технологии оказывают постоянно возрастающее влияние на сферу политики, в том числе на международные отношения, видоизменяя традиционные инструменты политической борьбы, особенно в эпоху политических кризисов, принимающих характер вооруженных конфликтов. Практическая значимость исследования выражается в том, что его результаты могут применяться при составлении учебных политологических курсов, а также в процессе обсуждения концепций внешней политики Российской Федерации. Методология исследования основывается на сравнительно-историческом и структурно-функциональных подходах, применяемых для анализа стратегий реалполитики, ноополитики, криптополитики. При извлечении статистических и справочных сведений автором статьи использовался сервис «Нейро» на базе YandexGPT, способный обрабатывать значительный массив содержащихся в интернете актуальных данных. Для решения задач исследования автором впервые в политической науке был осуществлен комплексный разбор стратегий реалполитики, ноополитики и криптополитики, а также произведен сравнительно-исторический анализ баланса геополитических сил СССР/России и США. Рассмотренный обширный эмпирический материал дал возможность уточнить имеющиеся в науке определения терминов реалполитики и ноополитики, сформулировать качественно новую трактовку понятия криптополитики, а также выделить различные структурные и функциональные элементы указанных дефиниций. Это позволило выявить следующие особенности российской внешней политики на современном этапе в условиях проведения СВО: 1) стремление к проведению гибкой внешней политики, исходящей из реальных военных и экономических возможностей страны; 2) уход от мобилизационной модели решения геополитических задач и стремление к сохранению и дальнейшему повышению уровня социально-экономического развития России; 3) оборонительный, защищающийся характер информационной стратегии российских медиа; 4) недостаточное развитие российских аналогов западных медиаресурсов; 5) не всегда эффективное использование скрытой идеологии, а также медиа-дискурсов с закодированными сообщениями; 6) успешное использование тайной дипломатии и умение проецировать свою внешнюю политику на более отдаленный период.

В истории соперничества региональных и внерегиональных игроков в Южной Аравии особняком стоят взаимоотношения Соединенного Королевства и Египта. Качественно новое звучание англо-египетское противостояние приобрело в 1960-е годы на фоне гражданской войны в Йемене, став одним из первых примеров так называемых прокси-войн на Ближнем Востоке. В первом разделе статьи рассмотрен исторический контекст англо-египетского соперничества в регионе, а также выявлены его непосредственные участники в лице независимого от Великобритании Йеменского Королевства, английских протекторатов Аравийского полуострова и находившейся под властью британской короны колонии Аден. Отмечается, что после прихода к власти в Египте Г. А. Насера, активно продвигавшего идею панарабизма, Великобритании стало сложнее удерживать позиции в регионе. Во втором разделе проанализированы противоречивые установки и подходы британских элит к реагированию на усиление арабского национализма в Южной Аравии после провала Суэцкой операции. С одной стороны, Соединенное Королевство было не готово к ведению полноценных военных действий в регионе, не желая окончательно подорвать свою репутацию в арабском мире. С другой стороны, британские политики были одержимы подозрениями в отношении экспансионистских планов Г. А. Насера и стремились продемонстрировать ему и всему миру готовность отстаивать свои интересы. Как показывает автор, в 1956–1958 гг. Соединенное Королевство ограничивалось организацией рейдов преданных британской короне племен на территорию Йеменского Королевства и нанесением точечных ударов по территории подконтрольных ей протекторатов. В третьем разделе показана эволюция британского подхода к ведению боевых действий в Южной Аравии: от локальных «актов возмездия» к своего рода гибридной войне с Египтом уже на территории Йеменской Республики, провозглашенной в 1962 г. Автор отмечает, что к более решительным действиям по поддержке йеменских роялистов кабинет Г. Макмиллана подталкивали не только быстро менявшиеся события в регионе и активизация арабских националистов, но и усиливавшаяся критика политического курса Консервативной партии, которая исходила от части ее членов в лице «Аденской группы» и оппозиции. Делается вывод, что переход к тактике прокси-войны был осознанным шагом британского руководства, который стал результатом осмысления неудачного опыта Суэцкого кризиса и в то же время проявлением инерции имперского мышления. Вместе с тем, хотя эта тактика не позволила Соединенному Королевству сохранить доступ к Адену и урегулировать йеменский конфликт в свою пользу, опыт прокси-войны в Южной Аравии оказался востребованным и в XXI в.

В центре внимания данной рецензии находится новая монография О. М. Александрии и А. Г. Савельева «Контроль над ядерными вооружениями в российско-американских стратегических отношениях (2010 — начало 2020-х гг.)», увидевшая свет в 2024 г. Рецензент отмечает научную новизну предлагаемого исследования, обусловленную стремлением авторов вписать вопросы контроля над ядерными вооружениями в отношениях между США и Российской Федерацией в более широкий исторический, международно-политический и военно-технологический контекст. Подробно рассмотрены содержание трех глав работы и ключевые авторские выводы и наблюдения по таким дискуссионным вопросам, как причины, обусловившие стагнацию стратегического диалога в настоящий момент, роль третьих стран с точки зрения перспектив возобновления переговоров о контроле над ядерными вооружениями и проблема учета фактора новых вооружений. Рецензент соглашается с заключением авторов, что в ближайшей перспективе наиболее вероятным видится вариант ограниченной модернизации положений Договора по СНВ 2010 г. при сохранении установленных им лимитов и режима верификации. Возможностей для качественного развития и углубления диалога о контроле над ядерными вооружениями и его адаптации к новым стратегическим реалиями пока не наблюдается. В то же время рецензент отмечает, что определенным недостатком данной работы следует признать отсутствие в ней подробного анализа динамики изменения российско-американского стратегического ядерного баланса в рассматриваемый период. Между тем в этой области произошли существенные изменения, которые будут иметь решающее значение для российско-американского стратегического диалога, когда (если) он возобновится. Данное замечание нисколько не принижает достоинств представленного исследования, а лишь указывает на возможности дальнейшего его развития и углубления. Как таковая данная монография представляется исключительно актуальной и, безусловно, будет интересна как специалистам, так и всем интересующимся проблематикой международной безопасности, контроля над вооружениями и российско-американских отношений.

Предметом исследования являются современные технологии генеративного искусственного интеллекта (ГИИ), их влияние на общество и право (на примере КНР). Стремительное развитие ГИИ связано с ростом венчурных инвестиций и активной поддержкой со стороны крупных технологических компаний и государств. Так, с 2022 года в КНР приняты ряд документов о регулировании ИИ. При этом, КНР придерживается принципа безусловной защиты государственной безопасности. Важной тенденцией регулирования ИИ (ГИИ) в Китае является стремление к формированию отдельного общего законопроекта об ИИ, который бы значительным образом расширил действующую сейчас в Китае архитектуру нормативного регулирования. Ожидается, что в течение 2025 года законопроект будет принят, что поспособствует более полному и детальному регулированию искусственного интеллекта в КНР. В ходе исследования автором были использованы следующие методы познания (методология исследования): диалектический метод познания, общенаучные эмпирические методы познания (сравнение и описание), общенаучные теоретические методы познания (обобщение и абстрагирование, индукция и дедукция, аналогия), а также частнонаучные эмпирические методы познания (метод интерпретации правовых норм) и частнонаучные теоретические методы познания (юридико-догматический). Основные выводы проведенного исследования заключаются в следующем. К настоящему времени, законопроект об ИИ, предложенный китайскими учеными-правоведами, еще находится на стадии обсуждения, но уже сейчас понятно, что он существенно дополняет и расширяет уже созданную архитектуру нормативного регулирования искусственного интеллекта на территории Китайской Народной Республики. В нем содержатся множество смелых идей и смыслов (например, о правовой защите данных, полученных в результате работы ГИИ). Думается, что в течение 2025 года указанный проект закона (судя по всему с доработками) все же будет принят. Исходя из наличия уже вступивших в силу и действующих сейчас нормативных правовых актов в отношении искусственного интеллекта (в том числе генеративного), а также тенденций к стремительному формированию основного закона об ИИ, однозначно следует, что Китай идет по пути нормативной регламентации указанной сферы для общего пользования внутри КНР, при этом отдавая свободу использования и изучения ИИ в государственных целях, в целях защиты национальных интересов.

Современные международные отношения характеризуются усилением межгосударственного соперничества, которое особенно ярко проявляется на уровне региональных подсистем. Наглядным примером может служить регион Латино-Карибской Америки (ЛКА), который становится ареной противостояния (в том числе идеологического) между США, традиционно считающими его сферой своего влияния, и КНР, активно наращивающей сотрудничество со странами ЛКА в различных областях. Цель настоящей статьи заключается в выявлении и оценке роли идеологической составляющей в политике администрации Дж. Байдена в отношении стран ЛКА на фоне нарастания американо-китайского соперничества в данном регионе. В первом разделе статьи определяется место ЛКА во внешнеполитической стратегии текущей администрации в контексте риторики демократов о борьбе «свободного мира» с представляющими для него угрозу авторитарными режимами, в частности с КНР. Во втором разделе проанализированы основные формы и направления политики КНР по укреплению своего присутствия в ЛКА. Автор отмечает, что американское руководство оценивает эту деятельность КНР крайне негативно, как подрывающую основы лидерства США в регионе. Как результат в настоящий момент можно наблюдать складывание нового межпартийного консенсуса о необходимости принятия неотложных мер по противодействию растущему влиянию Китая. В третьем разделе рассматриваются ключевые инициативы администрации Дж. Байдена, призванные укрепить позиции США в странах ЛКА. При этом автор заключает, что предпринятые 46-м президентом США шаги на латиноамериканском направлении имеют ярко выраженный идеологизированный характер. Они фактически вынуждают страны ЛКА четко занять чью-то сторону в американо-китайском противостоянии, что в свою очередь приводит к дальнейшей поляризации региона в духе новой холодной войны.

Предметом исследования является интенциональный анализ социального акта в «Априорных основаниях гражданского права» Адольфа Райнаха (1913) в контексте феноменологии Эдмунда Гуссерля периода «Логических исследований». Исследуется структура социальных актов как интенциональных переживаний, включая их имманентные компоненты и связь между ними через призму интенционального анализа. Критически анализируется «лингвистическая» интерпретация априорного учения о праве Райнаха, в частности, спорное сведение социальных актов к речевым актам (Дж. Остин, Дж. Сёрл). Особое внимание уделяется отсутствию в «Априорных основаниях гражданского права» методологического раздела, что обусловливает необходимость восстановить процесс феноменологического анализа социальных актов в исследуемой работе правоведа. Цель статьи заключается в проблемно-теоретической реконструкции (Д. И. Луковская) методологии феноменологии права Райнаха. В рамках данного исследования проводится сравнительный анализ «Логических исследований» Э. Гуссерля и работ А. Райнаха, связанных с социальными актами - «Априорных оснований гражданского права», «Сущности и систематики суждений» (1908), «Несоциальных и социальных актов» (1911). Показана методология интенционального анализа социальных актов в реальном (reell) усмотрении. Новизна исследования заключается в применении интенционального анализа социальных актов на примере «Априорных оснований гражданского права» в реальном (reell) усмотрении. Реконструируется процесс анализа социальных актов с помощью «Логических исследований» Гуссерля, в частности, V Исследования «Об интенциональных переживаниях и их “содержаниях”». Автор статьи пришла к выводам: 1) любой социальный акт является интенциональным переживанием, входящим в состав переживания событийного единства «действенный социальный акт» как сложного (составного) интенционального переживания; 2) внутреннее переживание социального акта является (частичным) интенциональным переживанием, предметный коррелят которого тождествен интенциональному предмету социального акта. Выявлено, что проект априорного учения о праве А. Райнаха изучает правовые переживания и их связи в соответствии с гуссерлевской феноменологией, представленной в «Логических исследованиях», несмотря на то, что феноменология Райнаха имеет реалистический признак.

Несмотря на то что в этом году НАТО отмечает свой 75-летний юбилей, споры вокруг сущности и природы Североатлантического альянса, его роли в международных отношениях вообще и архитектуре европейской безопасности в частности не утихают до сих пор. Особенную актуальность эти дискуссии приобретают сейчас, когда система международных отношений вступила в период глобальной трансформации. Проблема осмысления феномена НАТО дополнительно осложняется тем обстоятельством, что на протяжении долгой истории альянса его организационные и идентитарные аспекты также неоднократно подвергались достаточно серьезным изменениям. Для того чтобы приблизиться к пониманию логики и динамики этих изменений, в данной статье предпринимается попытка выявить и проанализировать ключевые особенности политики партнерства НАТО в постбиполярную эпоху в контексте гибкой системы партнерских связей «коллективного Запада». Автор приходит к выводу, что после окончания холодной войны Североатлантический альянс столкнулся с серьезным кризисом идентичности и взял курс на радикальное расширение своего функционала, в том числе в рамках политики партнерства, за счет включения в него вопросов посткризисного регулирования, гуманитарной и гендерной безопасности, публичной дипломатии, изменения климата и т. д. Всё это свидетельствовало, на первый взгляд, об уверенной и последовательной трансформации НАТО из традиционного военно-политического объединения в «сообщество безопасности». Однако конфликт на Украине и глубокий раскол между Россией и Западом, которые во многом были спровоцированы именно специфическими установками политики партнерства и расширения НАТО, вновь вывели на первый план в процессах формирования коллективной идентичности блока традиционную бинарную логику «свой» — «чужой» и позиционирование себя в качестве прежде всего военного альянса.

Одна из важнейших проблем, с которой столкнулась Россия после холодной войны при отстаивании своих национальных интересов, была связана с ее стремлением найти свое место в европейском порядке в условиях доминирования коллективного Запада и его институтов. Североатлантический альянс (Организация Североатлантического договора, НАТО) не только не был распущен после завершения миссии, ради которой он был создан, но и стал принимать на себя новые задачи ради удержания европейских союзников в орбите США. Среди механизмов, которые использует Вашингтон в этих целях, особую роль сразу после распада биполярной системы в Европе стал играть процесс постоянного расширения НАТО, в первую очередь за счет бывших союзников СССР по Организации Варшавского договора. В настоящей статье автор ставит двойную цель: выявить логику эволюции политики НАТО по расширению на восток и оценить ее последствия для самого альянса, а также проследить изменения в официальной позиции российской стороны в контексте реализации этой политики. В первом разделе статьи выделяются основные этапы расширения НАТО в постбиполярный период. Отмечается, что западные страны, рассматривая принцип «открытых дверей» как продолжение политики сдерживания в новых геополитических условиях и получая по мере его реализации конкретные военно-политические дивиденды, в определенный момент осознали невозможность быстрого принятия государств постсоветского пространства в НАТО и переключили внимание на регион Северной Европы. Во втором разделе анализируется реакция России на маневрирование альянса. Подчеркивается, что постепенно обеспокоенность российского руководства возможной маргинализацией страны в евро-атлантических институтах сменилась политикой силового противодействия принципу «открытых дверей», по мере того как альянс выходил за рамки зоны своей традиционной ответственности. В заключение автор приходит к выводу, что расширение НАТО оказало неоднозначное влияние и на систему европейской безопасности, и на сам альянс. С одной стороны, оно дало США новые возможности для проекции мощи и закрепления статуса гегемона в Европе. С другой стороны, целесообразность и эффективность такой политики на современном этапе ставятся под сомнение коллективным Западом, столкнувшимся с рядом серьезных вызовов как в Европейском регионе, так и за его пределами. В условиях этой неопределенности, по мнению автора, НАТО будет постепенно отказываться от принципа «отрытых дверей» в пользу более гибких форматов военно-политического взаимодействия со странами, не являющимися членами блока.

С постоянным ростом цифровизации и использовании всевозможных электронных платформ, любые данные оставляют за собой следы информации, которые касаются как общедоступных, так и специальных категорий данных. В статье рассматриваются проблемы защиты специальных категорий персональных данных в условиях цифровизации и растущих угроз безопасности информации. Анализируется нормативно-правовая база Российской Федерации, а также международные стандарты, такие как Общий регламент по защите данных, с целью выявления недостатков в защите данных высокой чувствительности, включающих сведения о здоровье, биометрии, политических и религиозных убеждениях. Предложен комплексный подход к совершенствованию механизма защиты этих данных, включающий технические и организационные меры, усиление правового регулирования, внедрение технологий шифрования, анонимизации, биометрической аутентификации и системы оценки рисков. Описаны пути повышения роли Роскомнадзора в обеспечении безопасности данных, в том числе через расширение его полномочий и ужесточение ответственности за нарушения. Методы исследования направлены на целостное и интегративное понимание проблемы, поэтому в ходе исследования был проведен анализ нормативно-правовых актов и существующих механизмов защиты специальных категорий данных, исследование технологических аспектов, используемых для обеспечения безопасности, а также оценка потенциальных угроз и слабых мест в процессе их обработки. Научная новизна заключается в разработке и внедрении инновационных подходов и технологий, которые обеспечивают более высокий уровень безопасности и конфиденциальности специфической информации, относящейся к личной жизни граждан. В условиях стремительного развития цифровых технологий и увеличения объемов обрабатываемых данных, защита персональных данных становится критически важной задачей для предотвращения неправомерного доступа, использования и распространения информации. Одним из ключевых аспектов научной новизны является адаптация существующих правовых норм к современным технологическим вызовам, что включает в себя разработку новых методов идентификации и аутентификации пользователей. Выводы исследования направлены на разработку рекомендаций для улучшения защиты конфиденциальной информации, способствующих адаптации национального законодательства к международным требованиям и эффективному противодействию угрозам безопасности в сфере персональных данных.

После окончания холодной войны в академической и экспертной среде развернулась широкая дискуссия относительно целесообразности сохранения военно-политических альянсов ввиду снижения интенсивности вооруженных конфликтов и минимизации вероятности возникновения крупных межгосударственных войн. Эти рассуждения, однако, столкнулись с новой постбиполярной международной реальностью, в которой стали активно формироваться новые союзы и коалиции, а старые объединения были подвергнуты реформированию и/или расширили членский состав. На практике государства не только продолжили рассматривать союзничество как важный инструмент внешней политики, но и стали активно разрабатывать новые формы союзов и коалиций. В этой связи цель настоящей статьи — выявление и оценка тенденций эволюции союзничества в период 1990–2010-х годов. Во-первых, авторы обращают особое внимание на снижение интереса ведущих держав к формализации союзнических отношений, которая всё больше воспринимается ими как излишнее обременение при стабильной конвергенции интересов. При этом исследователи отмечают, что ведущие державы в постбиполярный период придерживались разных подходов к союзничеству и коалиционному строительству: в то время как США укрепили трансатлантическое ядро (НАТО) в американоцентричной сети альянсов, опираясь при этом на более гибкие малосторонние форматы в других регионах мира, Россия, Индия и Китай в целом не стремились к расширению союзничества, а гарантии коллективной безопасности предоставляли избирательно. Вместе с тем указанные игроки, по мнению авторов, были едины в использовании асимметричных союзов в качестве не только инструментов сдерживания потенциальных противников, но и механизмов контроля над младшими партнерами в условиях борьбы за сферы влияния. Во-вторых, магистральной тенденцией в развитии союзничества является так называемое ритуальное союзничество, когда военно-политические обязательства включаются в повестку дня региональных интеграционных группировок скорее как дополнение к субстантивным вопросам сотрудничества. Наконец, в 1990–2010-х годах расширился спектр практических форматов союзничества: от традиционных приоритетов поддержания территориальной обороны фокус сместился в сторону проведения экспедиционных операций в составе коалиций, которые помимо собственно государств-партнеров включают и негосударственные патронажные сети. В заключение авторы отмечают, что крупные державы продолжат полагаться на комбинированные формы союзничества, при этом всё большее стратегическое значение будет приобретать борьба за лояльность последователей на фоне усиливающегося межгосударственного соперничества.