Необходимость глубокой декарбонизации энергетического сектора стимулирует развитие инновационной ядерной энергетики. Под инновационной ядерной энергетикой подразумевают ядерные реакторы, в которых конфигурация систем, теплоносители, топливо и эксплуатационные условия радикально отличаются от традиционных реакторов. В числе перспективных инноваций в ядерном секторе выделяется концепция малых модульных реакторов (ММР), уникальные характеристики которых с точки зрения повышенной безопасности, транспортной мобильности, эффективности и экономичности создают благоприятные условия для капиталовложений в проекты по их разработкам. В ряде стран ведется активная работа по развитию ядерной энергетики, создаются продвинутые перспективные проекты ММР, первые прототипы которых должны быть развернуты в скором будущем или уже развернуты. Однако развитие ядерной энергетики следующего поколения - это больше, чем решение исключительно технологических задач. Существуют также экспортные, финансовые, геополитические вопросы, включая проблемы глобальной безопасности и нераспространения.
В теории международных отношений (ТМО) сегодня в очередной раз возобновились дискуссии об общем предметном поле науки о международных отношениях в условиях продолжающегося межпарадигмального размежевания. Размывание общего предметного поля объясняется не только естественным процессом дисциплинарной дифференциации, но и нерешенностью вопроса об онтологии этого предмета. Последнее приводит к тому, что ТМО развивается только за счет концептуального и методологического заимствования из смежных дисциплин, предмет которых имеет онтологическую основу. В статье было показано, что понятие “суверенитет”, осмысленное в рамках онтологии системной теории Н. Лумана и диалектики Г. Ф. В. Гегеля, лучше подходит для решения двойного дисциплинарного кризиса в ТМО, чем марксистское понятие “множественности”, основанное на концепции неравномерного и смешанного развития. Социальная онтология “международного” таким образом конституируется границей между “внешней” и “внутренней” политическими сферами, а также борьбой за признание.
В августе 2022 г. о своем намерении присоединиться к Шанхайской организации сотрудничества заявили десять стран, в том числе государства арабского мира: ОАЭ, Сирия, Катар и Саудовская Аравия. Сегодня в условиях нарастающего санкционного давления это интеграционное объединение рассматривается в качестве надежного форпоста, базирующегося на принципе консенсусного принятия решений. События последних лет показали, насколько хрупким является правовое обеспечение международного миропорядка. В настоящее время ШОС выступает в роли площадки для многосторонней дипломатии, где вырабатывается консолидированная позиция по актуальным вопросам. Изучение текущих направлений развития энергетического взаимодействия в рамках Шанхайской организации сотрудничества, оценка перспектив их дальнейшего расширения и углубления с учетом реализации интересов и стратегических целей Российской Федерации видятся актуальной задачей.
Анализируются некоторые проекты, реализуемые в Карибском регионе в рамках китайской Инициативы “Пояс и Путь”. Характеризуется отношение США, которые воспринимают активизацию присутствия КНР в своем “мягком подбрюшье” как угрозу национальной безопасности.
Для развития приграничного сотрудничества РФ и КНР существуют благоприятные предпосылки. Однако они не реализуются ни в российской, ни в китайской частях приграничья. Осмысление накопленного опыта развития российско-китайских отношений подводит к выводу о необходимости на научной основе подойти к вопросам координации планов, проектов и практической деятельности по развитию сопредельных территорий двух государств. России пора разработать стратегию приграничного взаимодействия с Китаем.
Анализ трендов японского общественного мнения и интенсивности пропагандистской кампании в отношении России в 2021-2023 гг. показывает резкий рост русофобских настроений после начала операции на Украине и ужесточения санкций/контрсанкций. Глубинныеинтервью и включенное наблюдение автора в 2020-2023 гг. позволили сделать вывод, что отношения с Токио оказались в зоне “глубокой заморозки”.
В статье предпринимается попытка концептуализации проблем энергетической безопасности четырех постсоветских де-факто государств: Республики Абхазия, Нагорно-Карабахской Республики, Приднестровской Молдавской Республики и Республики Южная Осетия. Делается вывод о том, что повестка энергетической безопасности этих республик серьезно отличается от подобной повестки промышленно развитых и обширных по площади государств: в условияхнепризнания и слабости экономических потенциалов главной проблемой в большинстве случаевявляется снабжение электроэнергией бытовых потребителей. Повестка энергетической безопасности играет неоднозначную роль в контексте конфликтов между четырьмя республиками и их прежними “суверенами” (материнскими государствами), в одних случаях обостряя имеющиесяпротиворечия, в других - способствуя их мирному и конструктивному разрешению.
Активизация геополитических проектов крупных игроков в отношении стран Центральной Азии ставит вопрос, насколько различные форматы С5+ Китай, США, ЕС, Турцияреально отвечают интересам стран региона. Традиционно многовекторность является основнойвнешнеполитической линией, утвержденной в официальных доктринах и стратегиях стран Центральной Азии. Ставка на диверсифицированные контакты на международной арене без приоритетности вектора на развитие отношений только с одним или двумя внешними игроками официально объясняется политическими элитами необходимостью сохранять равноудаленность отосновных мировых центров силы с целью получения инвестиций, технологий, доступа к рынкам, гарантий безопасности. Сопоставление задач и вызовов, стоящих перед государствами региона, с возможностями, которые им в реальности приносит стратегия многовекторности в рамках сотрудничества с выбранными игроками, дает основание утверждать, что эта модель во многом используется как инструмент создания видимости диверсифицированной внешней политики, который используется властями для балансирования между внешними крупными игроками.
Статья посвящена рассмотрению феномена Нагорного Карабаха для национально-государственного проекта постсоветской Армении, ее внутри- и внешнеполитического позиционирования. Автор рассматривает это явление в двух исторических плоскостях: генезис современного армянского государства в период распада Советского Союза и в первые годы после него, а также актуальная общественно-политическая конъюнктура. В статье предпринимается попыткаобъяснения, почему фактор Нагорного Карабаха, ставший триггером борьбы позднесоветскогоармянства за “миацум” (объединение Армянской ССР и Нагорно-Карабахской автономной области), перестал быть цементирующим элементом для элит и общества сегодняшней Армении. Автор рассматривает эти трансформации с помощью обновленного методологического инструментария, отказываясь от “геополитического детерминизма” и связывая принципиальные трансформации в армянской актуальной повестке не только с радикальным изменением военного статус -кво в зоне конфликта, но прежде всего с ценностным и поколенческим сдвигом внутри Армении. С помощью теории “смены парадигм” Т. Куна и “метода поколений” Х. Ортеги-и-Гассета обосновывается вывод о том, что нынешние беспрецедентные уступки Баку со стороны официального Еревана не являются исключительно проявлением слабости, волюнтаризмаи внешнеполитического разворота действующего армянского руководства на Запад. Во многомони детерминированы трансформациями настроений элит и общества Армении на протяжениивсего постсоветского периода. Данный подход позволяет объяснить, как и почему республика, конституирующая в процессе национального самоопределения свою государственность вокруг “карабахской идеи”, пошла по пути ревизии изначального целеполагания.
В статье анализируется образ Риши Сунака в англо- и хиндиязычных СМИ Индии. Для выявления динамики развития нарративов использован дискурсивно-исторический подходна основе корпуса из 2855 заголовков за 2022 г. Автор приходит к выводу, что в Индии вопросыбританской политики являются предметом крайнего интереса, причем внимание к происхождению и религиозной принадлежности Сунака сильно трансформировалось во время борьбы запост премьер-министра. Если в начале года эти темы не затрагивались, то в октябре его стали называть “гордостью нации”. В то же время экспертное сообщество становится источником контр-дискурса относительно перспектив двусторонних отношений.