SCI Библиотека

В настоящей статье автор определяет место производства по делам об административных правонарушениях в судах общей юрисдикции в системе отечественного административного процесса. Для освещения этой сложной темы анализируются научные труды основоположников доктрины административного процесса, последовательность вносимых в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях изменений, руководящие разъяснения высших судов и судебная практика. Складываясь в общую картину, изученный материал позволяет констатировать следующее. Производство по делам об административных правонарушениях неоднородно по своей структуре и на сегодняшний день является двуединым административно-юрисдикционным производством. Оно состоит из двух видов, эволюционирующих в разных направлениях, - несудебного производства и производства по делам об административных правонарушениях в судах общей юрисдикции.

На базе второго вида формируются другие аналогичные судебные административно-юрисдикционные производства: судебное обжалование представлений об устранении причин и условий совершения административного правонарушения, меры обеспечения производства по делу и определений об отказе в восстановлении 20-дневного срока оплаты административного штрафа в льготном размере. В свою очередь, административно-юрисдикционный процесс развивается в направлении дифференциации на несудебные и судебные производства. Предвосхищая формирование последних, автор ставит под сомнение целесообразность принятия единого Процессуального кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. В качестве разумной альтернативы предлагается изъять из Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях не всю процессуальную часть, а судебные производства с разработкой Кодекса судебной административной юрисдикции.

27 сентября 2023 г. в МГИМО МИД России прошел семинар «Внешнеэкономическая стратегия Японии в АТР». В ходе обсуждения были проанализированы различные вопросы, связанные с проблемами участия Японии в процессах международной экономической интеграции в АТР, проектах инфраструктурного развития, а также взаимосвязи экономических и политических аспектов региональной стратегии Японии. Особое внимание было уделено японскому видению Индо-тихоокеанского региона, выдвинутой Японией инициативе «качественной инфраструктуры», а также экономическим мерам японского правительства, направленным на сдерживание Китая в АТР. В публикации предлагается стенограмма данного семинара.

В статье рассматриваются нормативные правовые и функциональные основы построения Единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (далее - РСЧС). Представлены статистические сведения о количестве произошедших чрезвычайных ситуаций в последние годы и их последствиях. Сделан вывод о том, что на современном этапе проявляются такие проблемные вопросы организации функционирования РСЧС, как слабость нормативно-правовой базы в сфере общественной безопасности и определения концептуальных подходов к чрезвычайным ситуациям, межведомственная разобщенность, наличие «корпоративных» интересов, отсутствие единых требований, связанных с техническим оснащением и использованием средств связи, специальных средств, вооружения и др. Представлены проблемные вопросы участия отдельных федеральных органов исполнительной власти в РСЧС. В целях преодоления указанных явлений делается вывод о необходимости научного обоснования выработки единых подходов к деятельности федеральных органов исполнительной власти в рамках совершенствования РСЧС.

Целью настоящей статьи является исследование правовых и организационных основ построения и функционирования российской системы противодействия чрезвычайным ситуациям (далее - ЧС), выявление основных проблемных моментов в данной сфере, а также предложение отдельных рекомендаций, направленных на совершенствование государственного управления в противодействии чрезвычайным ситуациям различной этимологии.

Авторская методология настоящей работы включает использование формально-юридического и сравнительно-правового методов исследования нормативных правовых актов, отдельных методов общенаучного познания, таких как анализ, синтез и т. д., метода сравнительного анализа правоприменительной практики, статистического метода и в целом системного похода к изучению взаимосвязей в рамках системы управления в чрезвычайных ситуациях.

Префектура Окинава занимает особое место среди регионов Японии. До конца XIX в. на ее территории располагалось отдельное королевство Рюкю, находившееся в зависимости от и испытывавшее влияние со стороны как Японии, так и Китая. В 1879 г. оно было включено в состав Японской империи и долгое время находилось на положении де-факто колонии. В 1945 г. остров Окинава стал ареной ожесточенных сухопутных боев, унесших жизни почти 200 000 человек. В статье рассматриваются наиболее распространенный нарратив относительно истории префектуры и в особенности трагедии Второй мировой войны. Показывается, что в довоенный период статус окинавцев в Японской империи был неоднозначным. С одной стороны, с точки зрения японских властей и японского общества в целом они были отделены от жителей основной части страны, что закреплялось и экономической отсталостью региона, и тем, что с административно-политической точки зрения его статус не соответствовал положению других префектур еще на протяжении нескольких десятилетий после аннексии. С другой стороны, показывается, что и другим народом, однозначно отличающимся от жителей основной части страны, окинавцы считались далеко не всегда, подчас воспринимаясь как отдельная «ветвь» собственно японцев. В этом смысле их положение радикально отличалось от статуса жителей Тайваня и Кореи. Такой неоднозначный статус окинавцев в общественном дискурсе Японии до 1945 г. предопределил и то, как уже в послевоенный период ими воспринимается опыт Второй мировой войны. Мемориалы и иные коммеморативные объекты продвигают нарратив, согласно которому окинавцы были только и исключительно жертвами войны, причем в некоторых случаях едва ли не главными виновниками их страданий были японские военные, а не американцы или абстрактные «бедствия войны» в целом. Этот нарратив продолжает определять идентичность окинавцев и по сей день, влияя на их отношение к центральным властям, японо-американскому военно-политическому союзу и проблеме американских военных баз на Окинаве.

В статье рассматриваются возможности цифровизации отдельных направлений деятельности экспертов-криминалистов и особенности аппаратно-программных средств визуализации дорожно-транспортных происшествий. Отмечается, что дорожно-транспортное происшествие по своей сути представляет собой многофакторное явление, восприятие отдельных элементов которого его участниками, свидетелями и экспертами может вызвать серьезные затруднения - частично их устранить помогут современные цифровые технологии визуализации и анимации, ориентированные на физиологическую специфику понимания человеком значительной части информации с помощью органов зрения. Выявлены причины необходимости цифровизации действий экспертно-криминалистической деятельности на основе формализации знаний, умений и навыков сотрудников правоохранительных органов. Отмечено, что в настоящее время сложились условия на основании применения сформировавшегося метода компьютерного моделирования и криминалистической реконструкции для перехода на интерактивные и мультимедийные технологии осуществления профессиональной деятельности экспертами-криминалистами, а наиболее эффективным методом проведения экспертиз дорожно-транспортных происшествий является построение цифровых моделей с элементами компьютерной анимации. Определены преимущества использования цифровой технологии компьютерной анимации и проанализированы ее конкретные инструменты. Обоснована перспективность использования криминалистической анимации для улучшения коммуникации в судебных процессах.

В статье в сравнительном ключе рассматриваются стратегии и формы реализации военной дипломатии Японии, Китая и России в Юго-Восточной Азии. Деятельность всех трех стран в сфере военных связей с государствами региона существенным образом активизировалась в 2010-х гг. как на двустороннем уровне, так и в многосторонних форматах. Выбор для анализа именно Японии, КНР и России объясняется спецификой их партнерских отношений со странами региона. Все три страны имеют исторически обусловленные ограничения в развитии своей военной дипломатии в регионе, однако при этом, как доказывается в данной статье, в последнее десятилетие стремятся использовать военную дипломатию в качестве одной из опор своего продвижения в Юго-Восточной Азии. Проблематике активизации военной дипломатии в Юго-Восточной Азии посвящен целый ряд исследований в России и за рубежом. Как правило, в уже изданных работах рассматриваются либо двусторонние форматы военной дипломатии с участием отдельных стран, либо деятельность диалоговых партнеров в АСЕАН-центричных институтах (АРФ, СМОА+, Расширенный морской форум) и таких, инициированных внешними державами форматах, как Диалог Шангри ла, либо специфика функционирования этих институтов. При этом комплексного сравнительного анализа особенностей военной дипломатии трех обозначенных государств – Японии, Китая и России – до настоящего времени не предпринималось. Представленное исследование призвано заполнить данный аналитический пробел. В методологическом плане статья опирается на сравнительный анализ военной дипломатии трех обозначенных стран. Параметрами сравнения являются доктринальное измерение военной дипломатии (анализ национальных стратегических документов), страны Юго-Восточной Азии, выступающие опорными, для продвижения военной дипломатии Японии, КНР и России соответственно, и инструменты взаимодействия с ними на двустороннем (форматы межгосударственного взаимодействия, военно-техническое сотрудничество, совместные учения, заходы в порты военно-морских судов) и многостороннем (в рамках АСЕАН-центричных институтов) уровнях.

Островное положение оказывает серьезное влияние на ход исторического процесса и менталитет обитателей той или иной страны. Однако это положение «работает» только в совокупности с другими факторами. И Япония, и Англия являются окруженными морем островными государствами, но для истории Англии характерно максимальное количество контактов с внешним «материковым» миром, а для Японии вплоть до середины XIX в. – минимальное. Наблюдаемый в японской истории периода Токугава пассивный подход к освоению пространства объясняется следующими факторами: высокой продуктивностью рисосеяния, отсутствием животноводства, представлениями о том, что Японские острова обладают наилучшим климатом, политикой «закрытой страны» сёгуната Токугава. В период Мэйдзи под влиянием Запада (в первую очередь, Великобритании) отношение к освоению пространства меняется коренным образом. Море начинает осмысляться как «проводящая», а не «изолирующая» среда. Выбор Великобритании как образца для подражания был обусловлен, в первую очередь, ее опытом по освоению морского пространства и создания мощной колониальной империи. Переход к новой модели «расширяющегося пространства» оправдывался также ссылками на глубокую древность, когда японцы обладали «активным» характером, но политика «закрытой страны», которую практиковал сёгунат Токугава, «испортила» японцев. В результате побед в войнах с Китаем (1894– 1895) и Россией (1904–1905) Японию начинают именовать «Англией Востока». Великобритания перестает быть образцом для подражания после ее выхода в 1922 г. из японо-английского союзного договора. Теперь общественный дискурс направляется в сторону обоснования самобытности японцев. Автор подвергает сомнению устоявшуюся характеристику японцев как приверженцев традиции. Апелляция к древности действительно имела для них большое значение, и в этом смысле их можно считать «традиционалистами». Начиная новое, они искали (и находили!) его истоки в прошлом. После революции Мэйдзи японцы продемонстрировали поразительную способность к восприятию «нового», но часто предпочитали думать и говорить, что «всего лишь» вспомнили о своем прошлом. Автор полагает, что понятие «традиционность» является слишком широким и абстрактным. При ближайшем рассмотрении оно мало что дает для понимания исторических и культурных процессов, которые требуют тщательного расчленения на составляющие, имеющие точную хронологическую и ситуационную привязку.

Рукопись Мацуда Дэндзю: ро: (松田伝十郎, 1769–1843) «Рассказы о северных варварах» («Хокуидан», 北夷談) является ценным источником по истории российско-японских отношений, освоении японцами северных территорий, заселенных айнами, их отношений с японцами, меновой торговли. Письменный источник состоит из семи тетрадей. Мы пользовались той рукописью, что хранится в Государственном архиве Японии (Кокурицу ко: бунсёкан, 国立公文書館), учрежденном в 1971 г. Она размещена на официальном сайте архива1. Время ее создания приходится на первые годы периода Бунсэй (文政, 1818–1831). В ней в хронологическом порядке описаны события с 1799 по 1822 г., когда Мацуда находился на службе в землях айнов. Рукопись написана скорописью. Во второй половине первой тетради “Рассказов” описаны медвежий праздник и мир инау. Текст сопровождается многочисленными зарисовками, которые дают дополнительную информацию, отсутствующую в самом тексте. Описания относятся к ноябрю-декабрю 1799 г. Мацуда был, вероятно, одним из первых, кто кратко изобразил праздник и разные по форме инау, и другие культовые предметы айнов. Для сравнения с описанием, сделанным японским чиновником, привлекаются мнения авторитетных отечественных исследователей по данным темам. Рукопись «Хокуидан» не переведена ни на один из европейских языков, за исключением русского. Автор настоящей статьи представил на суд читателей перевод отдельных фрагментов рукописи в главах коллективных монографий [Климов 2020, с. 214–254; Климов 2021, с. 277–334; Климов 2022, с. 151–170]. За основу перевода был взят текст рукописи, опубликованный в десятитомной серии письменных памятников в четвертом томе «Собрания исторических материалов о жизни простого народа Японии» («Нихон сёмин сэйкацу сирё: сю: сэй», 日本庶民生活史料集成) в четвертом томе [Matsuda 1969, p. 77–175]. Кроме указанной серии, «Рассказы» были опубликованы в пятом томе шеститомной серии письменных памятников под названием «Библиотека: Северные Врата» («Хокумон со: сё», 北門叢書), изданном в 1972 г.

Данная статья посвящена анализу отношений Японии и Европейского Экономического Сообщества (ЕЭС) в 1970-х – 1980-х гг. Статья объясняет, как стал возможен переход от фиксации на торговых спорах к подписанию политического соглашения в 1991 г.; почему институционализация отношений между крупными экономическими державами и одновременно партнерами США не произошла раньше.
Автор отказывается от традиционного – историко-описательного метода анализа данного периода на основе хронологии событий. Вместо этого применен логический метод – выявлены объективные и субъективные факторы, под воздействием которых эти отношения трансформировались. Во введении обосновывается актуальность темы, выделяются особенности отношений Японии и Европейского союза как наднационального объединения, объясняется выбор хронологических рамок исследования. Основная часть статьи поделена на четыре раздела. В первом из них дается общая характеристика периода, раскрывается сущность торговых конфликтов, выделяются наиболее яркие эпизоды торгового противостояния и их последствия. Второй раздел посвящен классификации методов ЕЭС в решении торговых споров. Выделены меры, направленные на ограничение японского импорта в ЕЭС и, напротив, меры для стимулирования европейского экспорта. В третьем разделе обозначаются причины низкой заинтересованности обеих сторон в развитии политического партнерства и прослеживаются первые шаги к его установлению. Четвертый раздел посвящен политическому соглашению 1991 г. – Гаагской декларации и причинам, по которым подписание этого всеобъемлющего политического соглашения стало возможным. В заключении сформулированы выводы исследования. Среди объективных факторов, которые препятствовали активному развитию политического диалога в 1970-х – 1980-х гг. можно назвать отсутствие общей политической повестки ввиду географической отдаленности акторов; ориентацию обоих партнеров на США в сфере безопасности, что снимало необходимость установления новых партнерств. Среди субъективных факторов препятствием служила сознательная фиксация европейцев на торгово-экономических противоречиях в ущерб расширению повестки переговоров; сомнение японского истеблишмента в субъектности ЕЭС, которое исчезало по мере успешного расширения блока и его политической интеграции. Подписание Гаагской декларации стало возможным, когда обе стороны пришли к осознанию того, что для управления торговыми конфликтами необходимо создать политическую институциональную рамку, в которой противоречия можно было бы эффективно решать на регулярной основе.

Национальная безопасность является комплексным правовым явлением, в систему которой входят совокупность взаимосвязанных элементов. В свою очередь, деятельность по обеспечению национальной безопасности характеризуется многофункциональностью, поскольку она направлена на предотвращение и нейтрализацию как внутренних, так и внешних угроз. В современной геополитической реальности актуальные вызовы ставят перед государством новые задачи в сфере обеспечения национальной безопасности. В целях противодействия деструктивному влиянию на Российскую Федерацию органы публичной власти формируют государственную политику, которая должна учитывать наиболее значимые потребности личности, общества и государства, которые определяются как национальные интересы. В данной статье авторы исследуют сущностные характеристики национальных интересов как правового явления, их место и значение в системе обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Отдельно подчеркивается диалектическая связь национальных интересов и права, которое выступает инструментом их признания, закрепления и обеспечения со стороны государства, выступая тем самым одной из гарантий. Результатом научного осмысления природы национальных интересов является их авторская классификация, а также анализ особенностей процесса формирования наиболее значимых потребностей триады объектов обеспечения национальной безопасности.