В статье ставится вопрос о том, насколько актуальны разработанные еще в советский период требования, предъявляемые к тем решениям судов, которые в настоящее время выносятся в результате рассмотрения дел о защите общественных интересов. На примере дел о защите окружающей среды показано, что в некоторых случаях при вынесении решений по таким делам вполне целесообразно отступить, в частности, от требования к безусловности судебного решения. В связи с этим следует допускать вынесение так называемых условных решений, поскольку это может способствовать эффективной защите и общественных интересов, и различного рода иных интересов, в том числе ответчика. Кроме того, автор заключает, что по таким делам нужно допускать вынесение так называемых частичных и промежуточных решений. Их необходимость отрицалась советской доктриной, но в настоящее время признается некоторыми исследователями. Несмотря на то что автор делает выводы, беря в качестве примера дела о защите окружающей среды, они вполне подходят и для многих других дел о защите общественных интересов, которые либо уже рассматриваются судами, либо должны ими рассматриваться в перспективе.
Статья посвящена вопросам оспаривания сделок в делах о банкротстве, теориям конкурсного оспаривания, защите добросовестных участников гражданского оборота от необоснованных требований о недействительности совершенных ими сделок. Оценивается результативность процедур банкротства в целом и рассмотрения заявлений об оспаривании сделок в частности. Отмечен рост общих показателей результативности процедур, применяемых в делах о банкротстве, на протяжении последнего десятилетия. При этом качество анализа сделок, совершенных должниками в преддверии банкротства, стабильно низко. Это влечет за собой сравнительно низкий процент удовлетворения заявлений о недействительности сделок, рассмотренных в делах о банкротстве. Проблематика недействительности сделок изучена с точки зрения различных теорий конкурсного оспаривания. С учетом имеющихся в российском праве субъективистских тенденций сделан вывод о том, что в правоприменительной практике доминируют деликтная и квазиделиктная теории конкурсного оспаривания, предполагающие учет субъективной составляющей при разрешении споров о недействительности сделок в банкротстве. Даны практические рекомендации о проведении анализа подозрительных сделок в ходе процедур банкротства, чтобы повысить эффективность конкурсного оспаривания. При подготовке статьи использовались труды дореволюционных и современных российских ученых, а также работы зарубежных авторов, специализирующихся в банкротной проблематике.
В статье освещаются актуальные вопросы определения, правового обеспечения и реализации специальных административно-правовых режимов и их влияния на функционирование государственно-правовых институтов. Обозначены некоторые современные тенденции и перспективы развития чрезвычайного законодательства в условиях кризисных ситуаций, ставшие предметом обсуждения на III Межрегиональной научно-практической конференции, посвященной памяти заслуженного деятеля науки Российской Федерации, доктора юридических наук, профессора Д. Н. Бахраха, на тему «Административно-правовые режимы в деятельности публичной администрации» (15 ноября 2023 г., Екатеринбург, УрГЮУ им. В. Ф. Яковлева). Приводятся тезисы выступлений участников конференции и высказывается собственная позиция по отдельным дискуссионным вопросам. Авторы обращают внимание на то, что организационно-правовыми средствами, которые составляют основу функционирования публичной администрации, являются специальные административно-правовые режимы, в том числе военного положения, чрезвычайного положения, чрезвычайной ситуации, правовые режимы противодействия терроризму, экстремистской деятельности, закрытого административно-территориального образования, а также смешанные правовые режимы, применяемые в сферах инновационной деятельности государства, предпринимательской и иной экономической деятельности. Рассмотрены особенности и проблемы правовой регламентации специальных административно-правовых режимов, разграничения ординарного (обычного) и экстраординарного государственного управления и ряд других теоретических и практических вопросов, связанных с правовыми режимами деятельности публичной администрации.
В статье рассматриваются некоторые аспекты конституционного (государственного), административного и муниципального права, связанные со специфическим правовым статусом местных органов власти закрытого административно-территориального образования (ЗАТО). Авторами введена рабочая научная категория «специализированный муниципалитет», под которой подразумеваются органы муниципальной власти населенного пункта закрытого типа, а также сформулировано научное (юридическое) определение правового статуса названного муниципалитета. Правовой статус специализированных муниципалитетов рассматривается в качестве юридической основы их деятельности. Авторы выдвигают и обосновывают тезис, согласно которому главной особенностью указанного правового статуса является его обусловленность целями и задачами стратегических градообразующих объектов ЗАТО. Эта особенность выражается в том, что, помимо решения вопросов местного значения, специализированные муниципалитеты проводят мероприятия, связанные с обеспечением условий для функционирования указанных градообразующих объектов. Кроме того, в статье выдвигаются и обосновываются положения о том, что данный правовой статус является смешанным и сочетает две составляющие: общую муниципальную и специализированную. Их сбалансированность обеспечивается системой внутренних и внешних взаимосвязей правового статуса, основанных на нормах различных отраслей права, а также на принципах государственного и муниципального строительства в сфере ЗАТО.
Злонамеренная деятельность государств с использованием информационных технологий может создавать значительный риск для международной безопасности и стабильности, экономического и социального развития. Особую значимость приобретают вопросы реализации принципа общей и неделимой безопасности в контексте международной информационной безопасности. В статье выявляется сущность принципа равной и неделимой безопасности как отраслевого принципа права международной безопасности. Анализируются представления о нем в доктрине международного права, а также различные документы международных организаций (ОДКБ, ШОС, СНГ) и резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в соответствующей сфере, доклады Группы правительственных экспертов по поощрению ответственного поведения государств в киберпространстве в контексте международной безопасности. Автор приходит к выводу о том, что содержание названного принципа все еще формируется, а исключение его из проекта конвенции о международной информационной безопасности является не вполне обоснованным. В связи с этим предлагается закрепить принцип равной и неделимой информационной безопасности в специальном международном договоре, посвященном вопросам международной информационной безопасности, приводится авторская формулировка содержания этого принципа.
В науке и на практике отсутствует понимание принципа стоимости правового регулирования, нет формально определенного перечня таких принципов, необходимого для наиболее качественного регулирования общественных отношений. В статье анализируются научные источники и законодательство, посвященные правилам подготовки нормативных правовых актов, а также процедуре оценки правового регулирования. На основе проведенного анализа впервые в науке сформулировано определение принципа стоимости правового регулирования, приведена классификация и дана характеристика этих принципов. К принципам стоимости правового регулирования, помимо общеправовых принципов, автор относит следующие принципы: всеобщности; полезности; сбалансированности стоимости правового регулирования; компромисса между оценкой расходов ресурсов на правовое регулирование отношений и доходов в виде финансовых поступлений в бюджет в сочетании с социальной полезностью от данного регулирования; прозрачности оценки стоимости правового регулирования; оптимизации стоимости правового регулирования. Автор полагает, что необходимо формально закрепить принципы стоимости правового регулирования в Федеральном законе от 21 декабря 2021 г. № 414-ФЗ, а также в постановлении Правительства РФ от 13 августа 1997 г. № 1009.
Настоящая работа посвящена теме принятия Социального кодекса Российской Федерации. Многие исследователи констатируют, что издание подобного правового акта является объективно существующей необходимостью, которая имеет под собой конституционно-правовое основание. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 7 Конституции РФ Россия провозглашается социальным государством, в котором вопросы социальной политики должны являться одними из приоритетных задач. При этом кодификация наиболее важных отраслей российского права, концентрация правовых норм в одном документе привела бы к существенному упрощению правоприменения, увеличению доступности их понимания и, как следствие, привело бы к повышению эффективности права социального обеспечения. Сквозной для права социального обеспечения проблемой является множественность источников правового регулирования. Вопросы оказания социальной поддержки населения регламентируются более чем 125 федеральными нормативными правовыми актами. Следствием этого становится несистемный и неструктурированный характер норм социального обеспечения. Отсутствие единого кодифицированного акта выражается в сложности правоприменения разрозненного массива законодательства. К тому же, в праве социального обеспечения представлены нормативные правовые акты, которые в основном утратили юридическую силу, но продолжают применяться в определенной узкой части (например, Федеральный закон от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»). Международный опыт кодификации социального законодательства развитых демократических государств (ФРГ и Франция), постсоветских республик (Казахстан и Туркменистан), а также субъектов Российской Федерации (Санкт-Петербург, Астраханская, Белгородская область и др.) позволяет сделать вывод о достижимости цели создания Социального кодекса Российской Федерации. В завершении работы формулируется вывод о том, что создание Социального кодекса Российской Федерации является необходимым шагом и достижимой целью.
Данная статья посвящена анализу теоретических основ института испытания работника при приеме на работу. Автор рассматривает такие аспекты, как понятие и значение данного института, продолжительность соответствующего срока, его правовые последствия и установленные законом ограничения его применения. Актуальность данной темы определяется тем, что использование института испытания способствует соблюдению баланса интересов сторон, ведь он предоставляет дополнительные возможности сторонам трудового договора, но при отказе от исполнения предписанных норм снижается возможность применения ряда трудоправовых гарантий. Сущность данного института состоит в оптимизации трудовых отношений между работником и работодателем на их начальном этапе, что в свою очередь гарантирует соблюдение прав и законных интересов обеих сторон трудовых отношений. При заключении трудового договора с условием об испытании статус такого работника по своей сути практически не отличается от правового статуса любого иного работника. Законом регламентированы особенности процедуры приема работника на работу с условием об испытании, а также упрощенной порядок расторжения трудового договора в соответствующий период, что способствует наиболее продуктивному сотрудничеству сторон трудового договора и не связывает их излишними требованиями на начальном этапе трудовых правоотношений. Одним из важнейших требований института испытания является соблюдение норм о максимальной продолжительности испытательного срока, который имеет принципиальное значение, так как не позволяет работодателю злоупотреблять положением работника. При этом, возможность сторон трудового договора установить более короткий период испытания способствует наиболее удачному его применению к особенностям конкретной ситуации и дает больше свободы при соблюдении прав и обязанностей как работника, так и работодателя. Ограничение применения института испытания к некоторым категориям работников содействует соблюдению баланса интересов сторон трудового договора и защищает таких работников от нарушения и
В данной статье рассматривается соотношение решения о комплексном развитии территории и нормативов градостроительного проектирования. Для ответа на поставленный вопрос авторы анализируют решение о комплексном развитии территории и нормативы градостроительного проектирования на предмет их отнесения к градостроительной документации. Авторы отмечают, что в настоящее время ни законодательством в области градостроительной деятельности, ни доктриной не выработаны признаки градостроительной документации. В то же время приходят к выводу, что решение о комплексном развитии территории, в отличие от нормативов градостроительного проектирования, может относиться к градостроительной документации. В первом случае вывод основан на том, что решение о комплексном развитии территории устанавливает отличные от правил землепользования и застройки виды разрешенного использования и предельные параметры разрешенного строительства. Во втором - на косвенном влиянии при подготовке документов территориального планирования, градостроительного зонировании и документации по планировке территории (по аналогии с генеральным планом). Авторы акцентируют внимание на важность дальнейшего исследования правовой природы нормативов градостроительного проектирования, в том числе при реализации механизма комплексного развития территории. Основываясь на предположении, что нормативы градостроительного проектирования не являются градостроительной документацией, единственная взаимосвязь между сравниваемыми правовыми институтами возникает в момент подготовки проекта планировки территории. Авторами выдвигается гипотеза о «подчинении» решения о комплексном развитии территории к показателям нормативов градостроительного проектирования, если иная область применения не установлена в самом содержании нормативов градостроительного проектирования.
В статье рассмотрен налоговый механизм Acceptance in Lieu, применяющийся в отношении налога на наследство по праву Великобритании. Автор указывает на то, что в Великобритании налог на наследство может не взиматься, например, с супруга, однако все остальные наследники платят налог на наследство в полном объеме, в связи с чем актуальными становятся специальные механизмы, позволяющие заменить уплату налога в денежной форме, или, по крайней мере, снизить налоговую ставку. В статье рассмотрен перечень имущества, который может являться замещением денежной формы исполнения налоговой обязанности, т.е. категории объектов, в отношении которых в соответствии с Законом о налоге на наследство 1984 года может применяться механизм Acceptance in Lieu. Отмечены преимущества механизма Acceptance in Lieu для государства, поскольку данный механизм гарантирует сохранение активов национального значения в государстве, при этом в отношении передаваемого объекта должна быть проведена независимая оценка экспертом (как правило, используется несколько экспертных заключений по разным характеристикам объекта), а также предоставлены доказательства чистоты провенанса. Кроме того, в статье рассмотрены преимущества механизма Acceptance in Lieu для налогоплательщика: во-первых, налогоплательщик может быть освобожден от уплаты налога на наследство в денежной форме, при этом не обременяя себя дополнительными сделками по продаже имущества на открытом рынке. Во-вторых, при продаже произведения искусства на открытом рынке продавец помимо налога на наследство должен также платить иные налоги, чего не происходит при использовании механизма Acceptance in Lieu. Также в статье показана значимость механизма Acceptance in Lieu, который в настоящее время трансформируется в рамках налоговых обязательств по подоходному налогу, налогу на прирост капитала и корпоративному налогу