В статье рассматривается положение русских эмигрантов в Маньчжоу-диго в условиях ужесточения японского оккупационного режима в 1941-1945 гг. Несмотря на пакт о нейтралитете, Япония считала СССР своим противником в войне за господство в Восточной Азии. Территория марионеточного государства была превращена в военно-экономический плацдарм для будущей войны. На основании документальных источников показаны попытки японской военной миссии интегрировать политически аморфное эмигрантское население, подготовить его к борьбе за «новый порядок», который приведет к крушению Коминтерна и советской власти, возродит национальную Россию. В начале 1940-х гг. активную работу среди эмигрантов развернула советской разведка. Великая Отечественная война СССР вызвала у россиян подъем патриотизма, обусловившего провал усилий японской пропаганды и успех советской резидентуры. В годы советско-японской войны ЯВМ не решилась использовать белоэмигрантские воинские подразделения в боевых действиях как неблагонадежные.
Статья посвящена исследованию образа Китая, представленного на страницах выпускавшегося харбинским Обществом русских ориенталистов журналом «Вестник Азии» в период 1909-1917 гг. Сложившийся в сознании российского образованного общества к началу ХХ в. образ Китая, несмотря на его диаметрально противоположные сущностные оценки, в целом находился в русле западоцентризма с преобладанием негативного подхода в восприятии «отсталых» и «застывших» азиатских обществ. Харбинские ориенталисты, являясь частью российского «колониального» аппарата в Маньчжурии, реализовавшего здесь имперские культуртрегерские задачи России, далеко не всегда разделяли официальный имперский ориенталистский дискурс и неоднозначно трактовали государственные интересы России на Дальнем Востоке - идею, занимавшую центральное место в их публикациях, имевших общественно-политический характер. Образ Китая в публикациях «Вестника Азии» в целом выдержан в контексте западнического ориенталистского дискурса, но в то же время имеет ряд вариантов. В период, предшествовавший Синьхайской революции, важнейшей характеристикой в презентациях Китая являлась метафора «пробуждения», «обновления» страны по западному образцу, сочетавшаяся с антиимперской направленностью ориенталистского дискурса. Синьхайская революция принесла разочарование харбинским ориенталистам и заставила их усомниться в возможности кардинальных преобразований в китайском обществе. В годы Первой мировой войны ориенталистский дискурс публикаций «Вестника Азии» приобрел ярко выраженный имперский характер. Китай позиционировался как страна «недружелюбная», неспособная к прогрессивному «обновлению» и едва ли не потенциальный союзник Германии, чем оправдывалась империалистическая политика России и Японии по разделу Северо-Восточного Китая на сферы влияния.
В 1882 г. Япония инициировала переговоры с западными державами, включая Францию, о пересмотре неравноправных договоров 1854-1858 гг. Их частью стали франко-японские переговоры, на которых был поставлен вопрос о возможном союзе двух держав против Китая. Главный проводник политики колониальной экспансии в Восточной Азии Жюль Ферри (Jules Ferry; 1832-1893), занимавший в 1883-1885 гг. посты премьер-министра и министра иностранных дел, готов был предложить не-«белой» Японии союз, чтобы с ее помощью обеспечить полный контроль Франции над Аннамом и Тонкином. В ходе войны с Китаем в 1884-1885 гг. Франция вела боевые действия на Тайване, но рассматривала возможность уступки его Японии в обмен на союз. Япония отказалась от французского предложения о союзе, сделав ставку на отношения с Великобританией, от которой главным образом зависел пересмотр неравноправных договоров.
В течение 1875-1877 гг. реализуется военная компания китайской армии под командованием Цзо Цзунтана в Синьцзяне с целью восстановить власть Пекина после дунганского восстания середины 1860-х гг. В это же время северо-западная часть Синьцзяна, конкретно Илийская долина и город Кульджа, с 1871 г. находились под контролем российской армии, а вопрос о возвращении этой территории Китаю был основным в диалоге двух стан рассматриваемого периода. Приход Цзо Цзунтана в Синьцзян обострил ситуацию в Кульджинском вопросе так как создавал риск решения проблемы военным путем. В статье рассматривается российская реакция, позиция и варианты выхода из ситуации на фоне китайской реконкисты в Синьцзяне. Основой для исследования стали материалы российского посланника в Китае Е. К. Бюцева. Проведен анализ предлагаемых вариантов отклика России на китайские военные мероприятия в Синьцзяне, позиций относительно кашгарского государства Йеттишар, успевшего стать фактором геополитической игры в Центральной Азией между Россией, Британией и Китаем. Проведен анализ записки Е. К. Бюцева 1878 г. о возможном решении Кульджинского вопроса в связи с фактом возвращения Китая в регион. Показаны две альтернативные точки зрения на указанную проблему, сопутствующая аргументация, точка зрения самого Е. К. Бюцова. Мнение о необходимости удержания Кульджи, как правило, отстаивало Военное ведомство России, основываясь на соображениях военно-стратегических выгод, общей политической и социальной устойчивости в регионе, сохранения престижа Российской империи в Центральной Азии. Посланник в Пекине отражал точку зрения Министерства иностранных дел России на необходимость возращения занятого края, в качестве основного аргумента приводя риски для торгово-экономических отношений России с Китаем. Поскольку в 1881 г. Илийская долина была возвращена Китаю, можно говорить о том, что еще в 1878 г. были сформированы ключевые предпосылки данного решения вопроса.
Статья посвящена биографии и деятельности выдающего суйского дипломата и полководца Чжансунь Чэна, сыгравшего ключевую роль в отношениях Восточнотюркского каганата и империи Суй. После объединения Китая под властью династии Суй новый каган тюрков Шэту начал военную кампанию против Китая, к которой империя оказалась не готова. С целью выстраивания дальнейших отношений с восточными тюрками император Ян Цзянь привлек наиболее опытных дипломатов из своего окружения, знающих сильные и слабые места восточных тюрков. Одним из них оказался Чжансунь Чэн, прежде много раз бывавший с дипломатическими миссиями у кочевников. Китайский дипломат, используя свои связи и знакомства в каганате, вступил в тайные переговоры с ближайшим окружением и родственниками кагана Шэту, в результате чего многие из них перешли на сторону суйского Китая (Або и Чулохоу). Чжансунь Чэн способствовал расколу Тюркского каганата на два лагеря - западный и восточный, ослаблению его и заключению вассального договора между восточными тюрками и суйским Китаем. Очередное задание Чжансунь Чэну поручили в 593 г., когда при дворе суйского императора появились сведения о готовящемся мятеже против империи при участии нового правителя тюрков - Дулань кагана и его супруги принцессы Да-и. Чэн отправился с миссией к тюркам, в результате которой внес раздор в личные отношения кагана и супруги. Он уличил принцессу Да-и в измене с высокопоставленным согдийцем Ань Суйцзя, а позже спланировал ее убийство, так как она представляла угрозу империи из-за стремления объединить усилия Западного и Восточнотюркского каганата против империи Суй. Позже Чэн выступил инициатором создания альтернативного политического центра на территории каганата под руководством Циминь кагана, в результате чего империя Суй на многие годы обезопасила свои северные границы (до 609 г.) и получила подконтрольного соседа в лице северных кочевников.
В статье предпринята попытка охарактеризовать развитие первобытного китайского общества Южного и Северного Китая на первом и втором этапах генезиса государства (периода существования родовой общины земледельцев и скотоводов и первобытной соседской общины). Выводы исследования основаны на сопоставлении результатов археологических данных со сведениями письменных источников, исходя из общих закономерностей развития первобытного общества.
В работе вводятся в научный оборот поволостные итоги сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г. по Мензелинскому уезду: численность наличных хозяйств и населения, обнаруженные в Национальном архиве Республики Башкортостан. Рассчитан количественный состав крестьянского двора. Краткий анализ научной литературы показывает, что материалы переписи 1917 г. по Мензелинскому уезду изучены недостаточно. В 1923 г. были опубликованы поуездные итоги переписи, в том числе и по Мензелинскому уезду. Поволостные и поселенные сведения же не были изданы. С образованием Татарской АССР первичные материалы переписи были переданы в Казань, где, однако, не сохранились. Между тем поволостные итоги переписи 1917 г. по Мензелинскому уезду имеются в Государственном архиве Российской Федерации и Национальном архиве Республики Башкортостан. В 1921 г. уфимскими статистиками были составлены две таблицы по материалам переписи. Их сравнение с другими источниками показало, что в первой из них допущена ошибка: отсутствующее население приведено дважды. В результате автор из двух таблиц 1921 г. составил одну, в которой приведено наличное число хозяйств, населения, а также количественный состав двора и работников по волостям. Материалы переписи показывают, что с 1912 по 1917 г. произошло уменьшение людности двора в среднем на 0,6 человека. Приведенные сведения при использовании материалов предыдущих переписей дореволюционного периода позволяют рассмотреть динамику численности хозяйств и населения по волостям Мензелинского уезда накануне и в период Первой мировой войны.
В статье представлены документы из фонда Государственного архива Республики Бурятия «Судьба - газета Международного союза бывших малолетних узников фашизма», единственного в мире издания, характеризующего деятельность международного и российского Союзов объединяющих жертв нацизма. На основе архива газеты «Судьба» в статье представлены лишь некоторые воспоминания из отложившихся в фонде документов жертв нацизма, свидетельств, переживших геноцид на оккупированных Германией территориях бывшего СССР.
В статье представлен обзор документов архивного фонда Полярной опытной станции Всесоюзного научно-исследовательского института растениеводства, которые хранятся в Государственном архиве Мурманской области в г. Кировске. По указанным архивным документам можно проследить историю возникновения и развития уникального для Севера предприятия - Полярной опытной станции Всероссийского института генетических ресурсов растений имени Н. И. Вавилова с 1923 по 1953 г.
В татарском обществе особой популярностью пользовались сочинения биографического характера. Помимо жизнеописания святых и их чудес, авторы стремились освещать жизнедеятельность выдающихся личностей, представителей науки, религиозных деятелей, поэтов, писателей. В начале ХХ в. стала достаточно актуальной женская тема. Женщины становятся главными героинями романов, также им посвящаются и научные работы. Одна из них - «Мәшһүр хатыннар» (Знаменитые женщины) Ризаэтдина Фахретдинова, изданная в Оренбурге в 1904 г. Книга была издана на арабской графике, а в 2023 г. вышло в свет новое издание, графика которого была адаптирована к современному татарскому языку. В ней представлены биографии женщин, которые внесли свой вклад в развитие и сохранение нации, отличаются образованностью, воспитанностью. Эти качества присущи не только представительницам высших слоев общества, многие из них добились признания благодаря своему упорному труду.