В статье предпринята попытка анализа представлений об антифашизме, сложившихся в Аргентине в 1920-е годы. Для этого автор обратился к исследованию серии культурных журналов космополитической и/или левой идеологической ориентации (Nosotros, Los pensadores, Claridad, Valoraciones, Izquierda, Sagitario). Выдвигается гипотеза о том, что в глобальном контексте распространения идей фашистская политическая модель привлекала всеобщее внимание, при этом оспаривается ее антирабочая и авторитарная составляющая, и фашизм признается специфическим выражением итальянской политической жизни, неприемлемым как вариант возможного развития Аргентины. В отличие от того, что произошло в 1930-е годы, в предыдущее десятилетие антифашизм не был центральным компонентом национальных политических дебатов.
В статье проводится анализ вовлечения США в события мексиканской революции применительно к ситуации на границе двух стран. На базе архивных и опубликованных источников показано влияние социально-экономических, правовых и военных факторов на процесс принятия решений официальными Мехико и Вашингтоном, а также негосударственными силами в лице повстанческих группировок. Отмечается, что среди инструментов достижения внешнеполитических целей и получения преимуществ перед оппонентами в ходе революционной борьбы происходила постоянная апелляция к понятию «нейтралитета». В качестве важных этапов выделяется сближение США с движением конституционалистов в 1913-1914 гг. и поиск уменьшения риска войны двух стран в 1916 г. Подчеркивается, что за счет этого мексикано-американские отношения представляли собой сложную комбинацию конфликта и взаимных интересов.
На рубеже XIX–XX вв. окончательно сложилась агроэкспортная модель аргентинской экономики. Страна вышла на ведущие позиции на мировом аграрном рынке, заняв восьмое место в мировой торговле. Национальный доход на душу населения превышал аналогичный показатель многих европейских стран. Несколько миллионов выходцев из Европы переселились в Аргентину в поисках лучшей доли. В Европе ходила поговорка: «Богат как аргентинец». Казалось, что и дальше страну ожидает безмятежное существование, потому что не верить в это, по убеждению многих, равносильно сопротивляться самой природе, наградившей страну столь плодородной землей, способной с минимальными усилиями производить максимум разнообразной продукции.
В межвоенной период древность в разных её вариациях стала одной из самых распространённых тем в американской популярной культуре. Погибшие индейские цивилизации не были исключением, но данный вопрос в популярной литературе до сих пор является слабоизученным. В статье рассматривается, с опорой на теорию формульной литературы Джона Кавелти и воображаемых миров Джона Сэлера, репрезентация доколумбовых цивилизаций в одном из крупнейших американских pulp-журналов Weird tales, а также способы присвоения индейского наследия американской культурой. Мы приходим к выводу, что тематика древних индейских цивилизаций находилась в пределах общего нарратива о древности (Египта, Месопотамии), но обладала определенными отличиями в тропах. Это касалось внимания к феномену жертвоприношений. Также авторов очень волновал вопрос расы, поскольку расисткий взгляд на жителей Латинской Америки для многих американцев был конституириющим стереотипом. Для того, чтобы эта проблема не мешала присвоению индейского наследия как уникального и американского, авторы просто исключали посредника в лице современного жителя Мексики. Мексика была представлена как бедная, нестабильная страна, всего лишь эпигон своих великих предков.
После объединения Кастилии и Арагона в конце XV в. Каталония на протяжении двух столетий сохраняла широкую автономию. Это связано как с историческими предпосылками, так и политической ситуаций на Пиренейском полуострове в XVI-XVII вв. Еще с момента вхождения в состав Арагонской короны в XII в. Каталония обладала самоуправлением, которое гарантировалось и после брака Изабеллы Кастильской и Фернандо Арагонского. Предпринимаемые ими и их преемниками попытки унифицировать подвластные земли не были последовательны, так как в этом не было острой необходимости: Кастилия вместе с колониями обеспечивала достаточно ресурсов для проведения внешней политики. С началом Тридцатилетней войны этих ресурсов перестало хватать, что подтолкнуло испанских монархов к проведению более активной централизаторской политики. Каталония ответила восстанием, в ходе которого перешла под власть французского короля. После десяти лет борьбы Филиппу IV удалось вернуть почти весь мятежный регион. Несмотря на измену каталонских органов самоуправления, испанская монархия решила сохранить каталонские привилегии, чтобы обеспечить лояльность региона в условиях продолжавшегося противостояния с Францией.
В статье на данных сигиллографии, нумизматики и изобразительных источников анализируется состав герба Автономного сообщества Арагон, известного с 1499 г. Рассматриваются связанные с ним легенды. Это легенда о происхождении красно-золотых столбов Арагона, явления красного креста древа Собрарбе, легенда о кресте во сне Иньиго Ариста накануне сражения при Арахуэсте, легенда об Алькорасском кресте св. Георгия с четырьмя головами мавров. Автор отмечает, что дракон в нашлемнике арагонских королей появился при Педро IV, и видимо является гласным вариантом его рыцарского имени Pedrodragon. Термин «señera» в Арагоне применялся исключительно по отношению к королевскому гербу. Превращение дракона в летучую мышь произошло в связи с угасанием средневекового смысла этого визуального образа.
В статье рассматриваются основные течения латиноамериканских левых, причины «левого дрейфа» начала XXI века, особенности и последствия новой «розовой волны». Автор отмечает, что, несмотря на радикальные лозунги, новые левые ближе к левоцентристам, проповедующим идеи социал-демократии. В целом, в отличие от классических марксистов, они не предлагают модели альтернативного общества. В экономической сфере отдается приоритет не экономическому росту, а развитию науки, инновационных технологий и цифровизации, а социальная сфера основывается на решении острых проблем и большей справедливости. Новое поколение левых выступает за неукоснительное соблюдение демократических принципов, большое место в их программах занимает также экологическая составляющая, приоритетное внимание уделяется борьбе против дискриминации различных категорий граждан, социальной инклюзии и гендерным проблемам. Внешняя политика базируется на многовекторности и взаимовыгодных отношениях со всеми государствами.
Имидж - важное понятие не только для частных лиц, но и для государств, которым присуще стремление создать благоприятный образ во взаимоотношениях с другими странами, международными организациями и международным сообществом в целом. В современном мире, где все больше средств и возможностей для взаимодействия и общения, государства разрабатывают и проводят планомерную государственную политику, направленную на дальнейшее укрепление своего международного имиджа. Политики Турецкой Республики активно проводят имиджевую политику на Ближнем Востоке, в Африке, Центральной Азии, на Кавказе и Балканах, а также в отдаленных регионах, таких как Латинская Америка, чтобы улучшить положительный имидж Турции с помощью аргументов, подкрепленных исламской идентичностью, турецким национализмом и претензиями на имперское наследие. С начала XXI в. Турция уделяет большое внимание формированию своего позитивного образа в разных регионах мира. Данное исследование посвящено политике Турции в области собственного имиджа в Латинской Америке.
В статье предлагается история концепций “Глобальный Юг” и “Кооперации Юг-Юг” и высказывается предположение, что они постепенно отходят от критических смыслов и обещаний трансформации мировой системы и международной арены. Будучи модным понятием в международных дебатах и имея неопределенное географическое/геополитическое происхождение, “Глобальный Юг” ассоциируется или делит пространство с другими, еще более расплывчатыми идеями, такими как “развивающиеся страны” и “страны с формирующимся рынком”. Для краткой истории этого понятия будет интересно проследить, как на протяжении всей глобальной истории (с момента ее возникновения) идеи, которые служили для названия примерно того же географического пространства, которое сегодня соответствует Глобальному Югу. В статье отстаивается тезис о том, что среди всех уже разработанных альтернатив понятия “центр/периферия” и “зависимость” обладают наибольшим критическим и эмансипационным
Данная статья представляет собой анализ в области интеллектуальной истории, основная цель которого пролить свет на почти одновременное зарождение теории зависимости в Латинской Америке и мир-системного анализа в США со второй половины 1960-х гг. В ней подробно и приведением доказательств рассматриваются причины, по которым мир-системная перспектива (до того, как ее окрестили таковой) не является просто американской копией теории зависимости. Предлагается анализ «формальных» аспектов основных работ по теории зависимости - «Зависимость и развитие в Латинской Америке» (1969) Фернандо Энрике Кардозу и Энцо Фалетто, «Диалектика зависимости» (1973) Руя Мауро Марини и «Латиноамериканский зависимый капитализм» (1974) Вании Бамбирры - скрозь теоретико-методологическую и эпистемологическую призму работы «Сравнительное изучение национальных обществ», опубликованной в 1967 г. Теренсом К. Хопкинсом и Иммануилом Валлерстайном по случаю 6-го Всемирного социологического конгресса, состоявшегося в 1966 г. в Эвиане (Франция). Не являясь полностью антагонистическими, два этих подхода рассматриваются на основе их методологических и эпистемологических позиций, их сравнение до сих пор не предлагалось, не выделяя общее и различное в подходах.