ИСЛАМОВЕДЕНИЕ

Существует множество определений современности. Одно из них называет настоящее время «постпривычным» или «промежуточным периодом, когда старые ортодоксии умирают, новые еще не родились, и очень немногое имеет смысл». Данное определение в 2010 году было дано Зияуддином Сардаром, британским мусульманским мыслителем-энциклопедистом, в ключевой статье «Добро пожаловать в постпривычное время». Эта концепция стала главным структурообразующим элементом интервью с доктором Шамимом Миа (Лондон, Великобритания). В интервью были рассмотрены вопросы современной общественной жизни с точки зрения мусульманского мировоззрения в контексте постпривычного времени. В нем предлагается разбор ключевых компонентов теории постпривычного времени, таких как комплексность, хаос и противоречия, и их проявлений в современных мусульманских сообществах по всему миру. Также собеседники затронули тему разделения в современной академической науке исламоведения и мусульманских исследований, что может помочь осознанию и правильным выводам в отношении ряда острых вопросов, связанных с современным исламом и теми, кто его исповедует. В интервью была затронута и тема политического ислама, его места и роли в современном развитом обществе, а также говорилось о необходимости развития критического мышления у исповедующих ислам.

Исследование репрезентации нормативной телесности в мусульманской периодике актуализировано формированием социальной ситуации новой нормальности, которая возникла во время пандемии коронавирусной инфекции. На примерах материалов изданий «Хикмет» и «Хилял» Тюменской и Челябинской областей и ряда тематических всероссийских изданий показаны основные и дополнительные дискурсивные производства нормативной телесности, а также обнаружено противоречие между некоторыми воспроизводящимися нарративами и возникшими барьерами в процессе адаптации к новой нормальности. Поскольку в мусульманской антропологии существует приоритет медицинского знания над богословским, в дискурсивном производстве стало возможным акцентирование высшей ценности здоровья во время пандемии и положительное решение богословов о допустимости вакцинации. В исследуемых материалах сделан акцент на развитие личностных качеств мусульман, которые стали необходимыми для преодоления нарушенных инфекцией социальных порядков, при этом не проговаривались методы улучшения психического здоровья.

В статье дана оценка взглядам Мусы Бигиева в отношении роли разума в исламском праве. Разум (акл) - это особый источник права в ряде правовых систем. Таковым он является в английском и исламском праве. В эпоху «золотого века ислама» отношение к акл было несравненно выше, чем в последующий период. Во многом благодаря свободе человеческого разума исламское право развивалось весьма активно и плодотворно, создавая прочный механизм правового регулирования общественных отношений. Такое отношение обеспечило в мусульманском мире расцвет науки, поэтому обращение к теме разума, как источника исламского права имеет особую актуальность. В основе изучения роли акл в исламском праве прежде всего лежат сравнительно-правовой и историко-правовой методы исследования. Эпоху «золотого века» Муса Бигиев воспринимал как идеальное время в развитии исламской юридической науки. Акл, охвативший в то время своим влиянием всю систему источников исламского права, начал продуцировать новые концепции государственно-правового развития мусульманского мира. Эти концепции должны были обеспечить соблюдение права личности и защитить ее законные интересы, а также оградить жизнь человека от неправомерного вмешательства в нее государства. Но этого не произошло. Во второй половине XIII века эпоха «золотого века» завершилась. Разум в мусульманском мире погрузился в глубокий сон. Динамику прогрессивного развития Востока перенял Запад. Анализ взглядов Мусы Бигиева показал, что он отдавал должное эпохе европейского Ренессанса и Реформации, которые смогли восстановить величие западной цивилизации после пребывания ее мысли в «темных веках». Однако он критически высказывался касательно предложений провести подобные мероприятия в мусульманском мире. М. Бигиев считал, что ислам не нуждается в реформах, но при этом был убежден в необходимости усиления роли разума для возрождения исламского права.

В статье на основе собранного в селениях Гумбетовского и Казбековского районов Дагестана полевого материала и литературных источников с использованием общенаучных методов (историко-генетический, ретроспективный и системный) и специальных методов этнологии (опрос, наблюдение) дан анализ корреляции местного и исламского компонентов в календарной и семейно-бытовой обрядности одной из субэтнических групп аварцев - гумбетовцев. Исламская составляющая в форме проведения обрядов «зикр», «мавлид», чтения сур из Корана, участия в ритуалах мусульманских священнослужителей, раздачи милостыни садакъа органически вплетена в проявляющие устойчивость архаические традиционные церемонии. Это обстоятельство свидетельствует о сложившейся многовековой практике бытования особой синкретической формы верований народов Дагестана, называемой «народный ислам». Он демонстрирует недостаточное знание большинством населения исламских канонов, нежелание в силу особенностей этнической психологии и менталитета отказываться от укоренившейся в духовной культуре традиционной обрядности, которая является значимой составляющей этнической, религиозной и культурной идентичностей в эпоху глобализации.

В статье рассмотрены некоторые особенности мусульманского города как туристического пространства, спецификация которого обусловлена особенностью исламского вероучения. Теоретические наработки немецкого социолога Макса Вебера по поводу социологии города, его экскурс в историю образования городов и городского управления, позволили нам объяснить сохранившиеся в городской культуре Дагестана традиционализм и консерватизм, которые по определению должны быть более характерны для сельской общины, но распространены среди горожан и выступают сдерживающим фактором развития туризма. В качестве подтверждающего фактологического материала выступают приведённые результаты пилотажного исследования, показавшие некоторую озабоченность различных категорий респондентов по поводу роста турпотоков, которые могут привести к социальной напряжённости в регионе. Проводимая в республике политика по развитию туристической отрасли, шаги, которые предпринимаются правительством и ведомствами - всё это напоминает «иорданский сценарий» развития туризма, который является тупиковым для Дагестана и может спровоцировать протестные настроения в неспокойном и без того регионе.

В статье рассматриваются актуальные особенности и основные характеристики развития радикального политического ислама в современной Индонезии в первой половине 2020-х гг. Новизна исследования состоит в анализе социальной и идеологической истории современного индонезийского радикального ислама в первой половине 2020-х годов. Методологически статья относится к современной междисциплинарной историографии. Предполагается, что актуальная история современного радикального ислама начинается с запрета Фронта защитников ислама. Идеология современного исламизма анализируется через призму интеллектуальной истории и истории идей. Политическая программа радикального ислама воспринимается как совокупность идеологических конструктов и изобретенных традиций. Идеологические противоречия и организационные трудности развития исламизма в Индонезии стали существенными факторами, которые влияют на векторы и траектории развития исламизма. Проанализированы идеологические особенности развития индонезийского радикального политического ислама. В статье показано, что радикальный ислам в Индонезии является единственной реальной альтернативой политической и идеологической программе, предлагаемой правящими светскими политическими элитами.

В результате исследования авторы приходят к выводу о потенциальном совпадении публичных дискурсов изучаемых субъектов по теме консолидации, формирования единого образа будущего мусульманского и тюркоязычного мира. С точки зрения идеологии и с учетом сложившейся практики взаимодействия, публичная позиция Диянета по консолидации мусульман и тюркоязычных народов, традиционно исповедующих ислам, пересекается с конструктом неоевразийского толка, выразителями которого с той или иной степенью активности являются ведущие российские мусульманские организации (прежде всего Духовное управление мусульман Российской Федерации, Центральное духовное управление мусульман России). При этом интерес Диянета к северокавказским муфтиятам и муфтияту Татарстана сравнительно слабо проявляется в публичном пространстве, однако является весьма устойчивым.

В статье рассматривается роль религиозной идентичности мусульман Индонезии в контексте противостояния двух ведущих организаций региона: Нахдатул Улама и Мухаммадии. Обе организации на начальном этапе своей деятельности в первой половине XX века призывали мусульман Индонезии вернуться к корням, к истинному исламу. Мухаммадия в своей идеологической повестке продвигала идеи возвращения к исламу времен Пророка, тогда как Нахдатул Улама отстаивала позиции национального индонезийского ислама, сформировавшегося в ходе длительного взаимодействия с буддийскими, индуистскими и анимистическими верованиями. Исследование показало, что на территории Индонезии не существует универсальной исламской религиозной идентичности, объединяющей всех мусульман региона. Во многом современное мирное сосуществование уммы обеспечено государственной концепцией «Панчасила» («Пять основ») и идеями защиты религиозного и национального многообразия, транслируемыми исламской организаций Нахдатул Улама. Любые попытки внедрить в индонезийскую умму мысль об унификации исламского пространства вызывают негативную реакцию у верующих. Это подтверждают крах исламских партий на парламентских выборах в Индонезии в 1997 году и несостоятельность политики исламской организации Мухаммадия, которая стремится распространить в регионе арабский унифицированный ислам.