СОЦИАЛЬНЫЕ НОРМЫ И ПРАКТИКИ

Как известно, 2023-й год был официально объявлен Годом Наставника. Наставник, Учитель, Педагог – как его ни назови – чрезвычайно важная социальная роль. И отрадно, что в прошедшем году эта роль особо подчеркивалась – по контрасту с тем, как это происходило в начале двухтысячных, когда была тенденция сводить работу учителя к педагогическим услугам. Автор благодарен судьбе, которая подарила общение преимущественно с позитивными учителями-наставниками. Недавно на тему «Учитель» мною уже были опубликованы два текста, конкретный и абстрактный – но тема настолько неохватна, что требует нового сфокусированного осмысления. В этот раз логика изложения такова, что хронологически перечисляются наиболее жизненно-значимые для судьбы автора люди, что, как представляется, окажется полезным для понимания многофакторного, многовекторного явления наставничества. Кратко характеризуются наиболее впечатлившие автора люди, с кем он общался в семейном кругу, в школе, техникуме, армии, во время учебы в университете и на работе. В итоге подтверждается значимость социальной роли наставника.

Статья посвящена исследованию применения на современном этапе развития теории государственного управления инструмента «децентрализация», выступающего в качестве одного из главных элементов комплекса административных реформ, проводимых с 2000-ых гг. Автор дает краткую характеристику хронологии административно-территориального реформирования в России, а также сравнивает российский и зарубежный взгляды на данный институт (в качестве зарубежного опыта рассматривается проведение децентрализации в Польше, Казахстане, Молдавии, Украине). Делается вывод о взаимосвязи инструмента децентрализации и тенденции построения «сервисного государства», а также о необходимости использования более осторожного подхода к данному инструменту. Учитывая особенности децентрализации внутри России, автор статьи обращает внимание на необходимость оценки готовности самих субъектов РФ с экономической точки зрения принять на себя больший объем свободы и самоорганизации, указывает на пример экономического опыта Республики Мордовия, подчеркивающий необходимость более тщательной подготовки к проведению столь важных реформ в вертикали власти.

В статье рассмотрен ряд теоретических и практических проблем, связанных с правовым регулированием подсудности подаваемых в соответствии со ст. 165 УПК РФ ходатайств о производстве следственных и иных процессуальных действий, требующих судебного санкционирования. Автор дает обзор позиций Конституционного Суда РФ, современных ученых по вопросу о понятии подсудности и его применимости к вопросам определения компетентного суда в досудебных стадиях уголовного судопроизводства и стадиях, следующих за производством в суде первой инстанции. В статье обосновывается широкий подход к пониманию подсудности в уголовном процессе как самостоятельному институту уголовно-процессуального права и установленной нормами данного института системе уголовно-процессуальных норм, регулирующих, во-первых, порядок распределения между судами (судьями) общей юрисдикции различных категорий дел, подлежащих рассмотрению и разрешению на всех стадиях уголовного процесса, во-вторых, критерии распределения дел (признаки, виды подсудности) между судами (судьями). В статье рассмотрена проблема отсутствия в УПК РФ норм, регулирующих подсудность и в целом порядок разрешения судом вопроса о наличии оснований для разрешения на проведение эксгумации при отсутствии согласия родственников покойного на данное процессуальное действие. Для устранения данного пробела автор предлагает закрепить в ч. 2 ст. 29 УПК РФ полномочие суда по даче разрешения на производство эксгумации при отсутствии согласия близких родственников и родственников покойного, а в ч. 1 ст. 165 УПК РФ добавить ссылку на вышеуказанный пункт ч. 1 ст. 29 УПК РФ. Также автор анализирует недостатки правового регулирования правил разграничения подсудности между районным и гарнизонным военным судом при рассмотрении ходатайств о производстве следственных действий. В статье предложено в ч. 2 ст. 165 УПК РФ закрепить норму о том, что данное ходатайство подлежит рассмотрению единолично судьей гарнизонного военного суда, если оно возбуждено должностным лицом органа дознания в ВС РФ, других войсках, воинских формированиях и органах, в которых предусмотрена военная служба, военных следственных органов по делам, подсудным военным судам, или единолично судьей районного суда, если ходатайство возбуждено должностными лицами иных органов предварительного расследования.

Вопросы академического плагиата (академической недобросовестности) в диссертациях на соискание ученой степени кандидата или доктора наук, безусловно, являются актуальными. Несмотря на правовое регулирование системы государственной аттестации научных кадров, традиционно возникают сложности, обусловленные особенностями нормативной регламентации данного процесса, а также достаточно обширным кругом лиц, принимающих участие и (или) содействующих процедуре присуждения ученой степени, помимо Высшей аттестационной комиссии (ВАК). К числу таковых участников отнесем следующих лиц: соискателя ученой степени - автора диссертации, научного руководителя (научного консультанта - при наличии), диссертационный совет, организацию, в которой была выполнена диссертация, официальных оппонентов и ведущую организацию. На основе системного изучения нормативных актов, регулирующих присуждение ученых степеней, посредством сравнительно-правового и формально-юридического методов исследования, проанализированы: содержание обязанностей лиц, участвующих в присуждении ученой степени, формальная закрепленность и производные обязанности, связанные с соблюдением или контролем за соблюдением требований академической добросовестности соискателем. По критерию наличие или отсутствие нормативной закрепленности выделены и охарактеризованы этические и правовые обязанности и корреспондирующие запреты участвующих лиц. Определены четыре группы таких корреляций, сделаны выводы относительно оснований их закрепления и эффективности применения.

В статье анализируются проблемы современной академической этики, во многом обусловленные «растерянностью» академического сообщества перед доступностью искусственного интеллекта (ИИ) и цифровой открытостью, девальвацией значимости высшего образования и принадлежностью к научному этосу, требованиями, предъявляемыми к вузам в плане диверсификации доходов и пользы для экономики. Стремление получить «быстрые» результаты от образования и исследований, количественные показатели вовлечения молодежи в науку и преподавание, смещение ценностных акцентов высшего образования на лидерство, предпринимательскую и информационную активность на практике оборачиваются формализацией, попыткой за «большими» цифрами отчетов скрыть проблемы качества образования, плагиата, регламентации использования ИИ, недобросовестного поведения, номинальности этических кодексов и др.

В статье рассмотрены дискуссионные вопросы определения достаточных оснований для производства обыска. Несмотря на то, что указанные проблемы давно известны теории и практике уголовного процесса, изучение материалов судебной практики позволяет говорить о распространенности нарушений уголовно-процессуального закона, связанных с отсутствием фактических или юридических оснований для производства обыска. Авторы пришли к выводу о недостаточной регламентации оснований производства обыска и необходимости законодательного закрепления четкого понятия «достаточные данные» (ч. 1 ст. 182 УПК РФ), а также перечня оснований, наличие которых будет являться достаточным для производства обыска. Такое решение указанной проблемы поможет снизить количество допускаемых нарушений и обеспечить режим законности при производстве по уголовному делу. Фактические основания для производства обыска авторы предлагают определять следующим образом: наличие достаточных оснований полагать, что в каком-либо помещении, находящемся в законном владении определенного физического, юридического лица или государственного органа, или ином месте у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, имеющие значение для уголовного дела, а также существует возможность обнаружения разыскиваемых лиц, трупов или опасность сокрытия или уничтожения объекта.

В статье рассмотрены недостатки правового регулирования сроков заявления ходатайства о назначении предварительного слушания по уголовному делу. Приведены примеры нарушений судами прав сторон на назначение предварительного слушания и нерассмотрения в ходе предварительного слушания заявленных ходатайств. Одной из причин подобных нарушений является несовершенство норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих сроки заявления ходатайства о назначении предварительного слушания. Данные нормы не соответствуют требованию правовой определенности, содержат ряд пробелов и противоречий, которые вынуждена устранять высшая судебная инстанция. Анализ статей 229, 231 УПК РФ, регулирующих сроки заявления ходатайства о назначении предварительного слушания в стадии подготовки к судебному заседанию, позволил выявить следующие проблемы. Во-первых, авторами выявлена коллизия между ч. 3 ст. 229 УПК РФ и п. 2 ч. 5 ст. 231 УПК РФ в части регулирования окончания срока заявления ходатайства о назначении предварительного слушания. Во-вторых, представляется неоправданным использование в ч. 3 ст. 229 УПК РФ в качестве критерия для окончания срока заявления ходатайства даты вручения обвиняемому копии обвинительного заключения (акта), поскольку отсутствуют гарантии оперативного извещения сторон о моменте наступления данного события. Предложено при регулировании окончания срока заявления ходатайства за точку отсчета взять дату направления уголовного дела в суд, установив еще 5 суток в качестве последнего периода для заявления рассматриваемого ходатайства. В-третьих, законодатель не предусмотрел правила исчисления рассматриваемого срока при окончании сокращенной формы дознания составлением обвинительного постановления. Данный пробел также нуждается в устранении. С учетом вышесказанного, в статье предложена следующая формулировка ч. 3 ст. 229 УПК РФ: «3. Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела и не позднее 5 суток после направления уголовного дела с обвинительным заключением, обвинительным актом или обвинительным постановлением в суд». Часть 3 ст. 227 УПК РФ предложено дополнить следующим запретом: «Постановление о назначении судебного заседания не может быть принято ранее окончания срока на заявление стороной ходатайства о проведении предварительного слушания, установленного в части 3 статьи 229 настоящего Кодекса».

В статье рассматривается одно из приоритетных направлений устойчивого взаимодействия Федеральной службы судебных приставов Российской Федерации с образовательными организациями и студенческим сообществом. Сегодня ФССП России проявляет все большую заинтересованность в молодом кадровом составе с уникальными способностями и желанием развиваться в профессиональной сфере. В этой связи в ФССП России уделяется большее внимание вопросу молодежной политики. Для повышения эффективности взаимодействия с образовательными организациями и студенческим сообществом ФССП России выступает инициатором и поддерживает проведение конкурсов, профессиональных олимпиад, обучающих семинаров и других мероприятий, которые позволяют раскрыть потенциал студенческой молодежи. Участие в конкурсах стимулирует студентов исследовать новые, малоизученные вопросы деятельности органов принудительного исполнения, что может пробуждать интерес к трудоустройству в ФССП России.

Автор статьи рассматривает актуальные вопросы, связанные с цифровизацией гражданского судопроизводства. На основе проведенного анализа научных исследований и экспертного мнения юристов-практиков осуществляется попытка дополнить такие понятия, как «цифровое правосудие» и «электронное правосудие», расширить представление о возможностях применения искусственного интеллекта (ИИ) в сфере гражданского судопроизводства, а также ответить на вопрос, является ли цифровизация гражданского судопроизводства благом для современного общества, или же она в большей степени - вызов для современного правосудия. Особое внимание уделено нерешенным в настоящее время вопросам, связанным с применением ИИ, непрерывными разработками и обновлениями цифровых инструментов. Отмечается, что разрешение данных проблем станет возможным в случае активного и непрерывного взаимодействия разработчиков, специалистов в области юриспруденции и пользователей (граждан) уже на этапах разработки и первичного тестирования отдельных цифровых сервисов, включая сервисы с ИИ, направленных на решение конкретных задач в определенной области судопроизводства.

В статье рассматриваются практики бодишейминга в современном российском обществе (на примере молодежи г. Саранска). На основе данных социологического исследования показана широкая распространенность бодишейминга среди молодежи; его истоки связаны с детской и подростковой средой. Выявлено наличие влияния опыта столкновения с бодишеймингом на восприятие собственного телесного образа, противоречие между декларируемыми ценностями бодипозитива и невысокой степенью толерантности опрошенных по отношению к своим и чужим телесным недостаткам.

В статье рассмотрен ряд актуальных проблем, возникающих на этапах применения и отмены меры процессуального принуждения в виде наложения ареста на имущество. Обосновывая актуальность изучения института наложения ареста на имущество, авторы приводят статистические данные, свидетельствующие о распространенности практики применения данной меры принуждения. Также авторы обращают внимание на неоднократное изменение в последние годы порядка избрания и отмены ареста имущества, дифференциацию процедуры, предусматривающую в настоящее время как предшествующий, так и последующий судебный контроль за ее законностью и обоснованностью. Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что предусмотренный ч. 5 ст. 165 УПК РФ порядок досудебного ареста имущества по постановлению следователя (дознавателя) имеет узкую сферу применения: он защищает лишь публичные интересы, связанные с обращением взыскания на имущество, подлежащее конфискации и указанное в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. Авторы полагают, что без должной защиты остаются публичные интересы, связанные с исполнением штрафа и других имущественных взысканий, а также интересы потерпевших, гражданских истцов по взысканию ущерба, причиненного преступлением, сумм компенсации морального вреда. Анализ аналогичных институтов ряда зарубежных государств свидетельствует о том, что в них досудебный порядок не имеет аналогичных ограничений и может вводиться в исключительных случаях для обеспечения всех имущественных выплат, взысканий, наказаний, которые могут грозить обвиняемому. Авторы предлагают исключить из ч. 5 ст. 165 фразу «, указанное в части первой статьи 104.1 УК РФ», что позволит в исключительных случаях, не терпящих отлагательства, накладывать арест на имущество по любому из оснований, предусмотренных ст. 115 УПК РФ. Также при анализе судебной практики была выявлена согласованная позиция Верховного и Конституционного Суда РФ о том, что истечение срока ареста имущества, а также принятие судом решения об отказе следователю в продлении ареста имущества не является самостоятельным основанием для отмены ареста. В связи с этим, по отдельным делам даже через год после истечения срока ареста имущества орган, осуществляющий регистрацию прав на недвижимость, отказывается снимать ограничения и регистрировать сделки с имуществом, сроки ареста которого истекли. Единственным основанием для снятия ареста имущества суды считают вынесение следователем (дознавателем) постановления о снятии ареста. При этом закон не предусматривает четких сроков вынесения такого решения, что приводит к злоупотреблениям со стороны должностных лиц и нарушению прав участников судопроизводства. Для решения вышеуказанной проблемы авторы предлагают закрепить в ч. 9 ст. 115 УПК РФ норму об обязательности вынесения следователем (дознавателем) постановления об отмене ареста имущества в течение суток с момента наступления следующих обстоятельств: истечение срока ареста имущества, вступление в силу решения суда об отказе в продлении срока ареста.

В статье рассматривается проблема систематизации корпоративных этических норм в области больших данных, что особенно актуально в условиях стремительного роста объемов и значимости данных в цифровой экономике. Основной проблемой на данный момент является недостаточная интеграция этических принципов в процессы сбора, обработки и использования данных, что может привести к нарушениям прав человека, дискриминации и снижению доверия общества к технологиям. Целью исследования стала разработка системы корпоративных этических норм в сфере больших данных, учитывающей технические процессы разработки, моральные и социальные последствия внедрения технологий и их соответствие требованиям устойчивого развития. В основу был положен анализ существующих технических нормативов и этических кодексов, интерпретаций концепций информационной этики и междисциплинарный подход к интеграции технических и социальных компонентов. В результате исследования предложена модель систематизации этических принципов, основанная на выделении ключевых аспектов управления данными: намерения, реализации, информации и последствий. Каждому аспекту соответствуют этические принципы (этика по замыслу, человекоцентричность, ответственность, предосторожность). Полученные результаты подчеркивают необходимость междисциплинарного взаимодействия для разработки гибкой и адаптивной системы этических норм, которые обеспечат не только соответствие технологическим процессам, но и защиту прав и интересов человека. Представленная система может быть использована как инструмент для самооценки организаций, работающих с большими данными, и для разработки долгосрочных стратегий в этой области.