Статья: ТРАКТОВКИ СУЩНОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕЖИМА В ЮРИДИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ПРАКТИКАХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ (2024)

В статье рассматривается феномен городской идентичности в контексте принадлежности человека к пространству городской культуры. Городская культура - один из наиболее значимых факторов формирования привязанности человека к месту проживания, эмоциональной связи с городом, значимым фактором субъективного благополучия жителей.

Целью исследования является теоретическое обоснование категории «культурное пространство города» и эмпирическое исследование представлений респондентов о городском культурном пространстве.

Методы исследования: ассоциативный эксперимент, прототипический анализ П. Вержеса. Эмпирическая база исследования: 354 респондента, постоянно проживающих в г. Краснодаре.

Результаты. Обосновано с позиций субъектного подхода рассмотрение категории «культурное пространство города» как смысловой сферы, воплощенной в городском ландшафте. Ядро социальных представлений краснодарцев о городской культуре и культуре своего города характеризуется согласованностью, общими элементами являются городские учреждения культуры, парки, городские обычаи и традиции, а также культура быта.

Социальные представления о городской культуре характеризуются более расширенным ядром, включая как объекты материальной культуры, так и деятельностный аспект городской культуры.

Периферийная зона социальных представлений (СП) краснодарцев о городской культуре и культуре своего города значительно различается. В периферийную зону СП краснодарцев о городской культуре вошли категории, отличающие городскую среду от сельской (признаки урбанизации). В эту же зону - СП о культуре Краснодара: конкретные городские локации, городские культурные практики, особенности поведения и бытовой культуры горожан, общим элементом периферийной зоны СП является категория «жители города» («краснодарцы»).

Социальные представления об определенном городе (Краснодаре) наполняют эти элементы конкретным содержанием, определенным спецификой городской среды.

Социальный запрос на изучение физической культуры и спорта (массового и профессионального) социологическими методами существует в России уже более ста лет. Физкультура и спорт являются неотъемлемыми частями общественной, культурной, а также социально-политической жизни.

В разные исторические периоды на первый план выходили вопросы изучения ценностных ориентаций и мотивации, социализации через спорт, воспитания и оздоровления, отношения к физкультуре, проблематика олимпийского и массового спортивного движения и др.

Все это можно обнаружить в научных публикациях отечественных социологов и других ученых социально-гуманитарного профиля. Между тем анализ социологических публикаций по данной тематике и их систематизация, за исключением работы отечественного социолога О. А. Мильштейна, практически не проводились.

В данной работе с помощью сравнительно-исторического и проблемно-хронологического подходов проведен научный анализ разнообразных источников: брошюр, статей и монографий, диссертаций и периодики.

В результате выявлены основные тематические направления социологических исследований физической культуры и спорта в России, особенности проведения социологических исследований в разные исторические периоды.

Процесс институционализации социологии спорта рассматривается в тесной связи с процессами институционализации российской социологии. Кроме того, авторы изучают преподавание в российских вузах учебных курсов по социологии физической культуры и спорта.

Этот процесс начался в 1920-е гг., а затем был прерван. Вновь к данным дисциплинам отдельные вузы стали возвращаться в конце 1960-х, а их широкое распространение началось в конце ХХ - начале ХХI в., что связано с признанием в стране социологии и общественным запросом на изучение спортивной тематики.

В 2000-2020-х гг. можно констатировать увеличение числа научных публикаций по социологии физической культуры и спорта, а также появление целого ряда учебных пособий по данному направлению.

В статье на основе результатов социологического исследования, проведенного в 2021-2023 гг. рассматривается функциональное пространство языка у армянских мигрантов в России.

Авторы предпринимают попытку определить специфический набор функций, которые выполняет язык (языки), показать, какие из них актуализируются в ситуации миграции, как осуществляется языковой выбор, как на него влияет языковая политика принимающего государства и каким образом это отражается на языковом сознании и идентичности мигрантов.

Отмечается, что миграция на новые территории, как правило, связана со значительными культурными изменениями, важнейшими из которых являются лингвистические. Для большинства мигрантов переезд связан с необходимостью освоение нового языка, что становится неотъемлемым условием успешной адаптации и интеграции в принимающее общество.

Анализ ситуации с мигрантами из Армении в России показывает, что функциональное пространство языка характеризуется сложной композицией выполняемых им функций.

В качестве наиболее актуализированных выступают: функция стимулирования и направления миграции, адаптационная функция, функция сохранения и воспроизводства этнической культуры, а также функция идентификации.

Эффективная реализация обозначенных функций языка способна обеспечить более комфортные условия для мигрантов в принимающем обществе и напрямую зависит от языковой политики, которая, с одной стороны, должна быть направлена на обеспечение необходимого уровня языковых компетенции мигрантов, а с другой - формировать у них чувство принадлежности к новому окружению с учетом их прежних привязанностей.

Вместе с тем необходимо учитывать, что чувство принадлежности напрямую зависит от миграционных планов: стремятся ли они осесть, закрепиться в стране или рассматривают ее как пункт временного назначения.

В статье реализуется комплексный подход, сочетающий современные концепции идентичности, миграции и социолингвистики.

Содержание и результаты процессов консолидации граждан России в условиях экзогенных геополитических рисков и угроз, а также внутреннего стратегического курса на развитие ответственного общества формулируют запрос на изучение факторов и детерминант гражданской солидарности.

Цель исследования - определить содержание и роль социально-психологического благополучия граждан в актуализации гражданской солидарности локальных сообществ.

Природа социально-психологического благополучия как нематериального ресурса развития определена как субъективное восприятие Себя и Других через когнитивные, эмоциональные и деятельностные оценки, конструируемое под влиянием усвоенных ценностей пространственно-территориальной идентичности, опыта социального взаимодействия, объективных факторов окружающей действительности.

В основу эмпирической части исследования интегрированы результаты экспертных интервью и онлайн-анкетирования жителей трех субъектов Юга России - Краснодарского края, Республики Адыгея и Республики Крым.

Выявлено, что субъективное восприятие гражданами благополучия и возможностей его приращения имеет персоналистский и прагматичный характер.

Одновременно военно-политическая напряженность, создающая значительные угрозы и риски для сообществ Юга России, определила трансформации в гражданских оценках и установках: чувство сопричастности к судьбам односельчан / горожан / сограждан, задействованным в проведении специальной военной операции России, и артикулируемая экспертами прямая зависимость между индивидуальным и коллективным (национальным) благополучием ложатся в основу практик взаимопомощи.

В условиях современных политических и общественных трансформаций все более необходимым для многих людей становится поиск понятной системы координат и значимого набора ориентиров. Локальная идентичность как чувство сопричастности человека с местом его проживания способна формировать субъектность местных сообществ, которые включаются в решение задач по развитию территории.

Процесс самоидентификации личности на локальном уровне имеет ключевое значение в контексте формирования мотивации к решению общественно значимых проблем территории и определения ориентиров развития локального сообщества.

Цель настоящей статьи -определить и описать субъекты политики идентичности на локальном уровне и оценить их ресурсный потенциал.

Доказано, что политика идентичности на локальном уровне отличается многосубъектным характером. В качестве субъектов выступают органы местного самоуправления, бизнес-сообщество и предприниматели, партии и общественно-политические движения, этнические сообщества и диаспоральные объединения, СМИ и блогосфера, культурно-просветительские сети (культурные и образовательные учреждения), лидеры сообществ, гражданские организации/объединения, религиозные организации.

Субъекты политики идентичности на локальном уровне обладают набором ресурсов, которые определены автором в следующие группы: концептуальные, кадровые, организационно-управленческие, материально-финансовые, информационные, символические и сетевые.

Определено, что в сельских сообществах весомый вклад в реализацию политики идентичности вносят культурно-просветительские сети, лидеры сообществ и диаспоральные объединения; для городских территорий значимым субъектом также являются СМИ, при этом этнические сообщества в качестве активного субъекта политики идентичности встроены в меньшей степени.

Статья посвящена теоретическому анализу конфликтогенного потенциала, характерного для политико-экономической и социокультурной реальности современного мира.

Автор исследует совокупность факторов, определяющих содержание и форму возникающих конфликтных размежеваний, отмечая, что в существующих и формирующихся социальных расколах заметное место занимают идентификационные требования, проблемы признания и уважения, получающие активную встречную реакцию со стороны популистских партий и движений.

Высокая интенсивность конфликтного напряжения диктуется сложным многообразием различного типа размежеваний, создающих кумулятивный эффект и затрудняющих поиски согласия.

В статье обращается внимание на то, что внутренняя конфликтность современных обществ усиливает эффекты дестабилизации всего мирового порядка. По мнению автора, главной объяснительной рамкой новейшей мировой истории является процесс глобализации, однако последняя не поддается однозначной интерпретации, хотя ее следствием стало возникновение множества экономических, социокультурных, политических и моральных расколов между теми, кто стал бенефициарами этого процесса, и теми, кто проиграл.

Немецкие ученые, первыми выявившие эти диаметрально противоположные позиции, условно обозначили их носителей как «космополитов» и «коммунитаристов». Новые конфликтные линии имеют существенно иные социокультурные черты, нежели в эпоху промышленной революции XVIII-XIX вв., хотя остаются отчетливо определенными в социально-экономическом плане.

Совокупность новых кризисов, представляющих сложное соединение объективного и субъективного измерений кризисной ситуации, усугубляет это противостояние и становится серьезным вызовом для демократии.

Задачей политики было и остается предотвращение подобных кризисов или их своевременная редукция, а в стратегическом плане - формирование представления об общем благе и ориентирование общества на его достижение.

В статье анализируется общественно-политический дискурс местного самоуправления в постсоветский период развития России.

Целью явилось изучение трансформации представлений о функциях местного самоуправления в общественно-политическом дискурсе 2014-2023 гг.

Метод исследования - количественный и качественный контент-анализ текстов. Как оказалось, в ассоциативном ряду с понятием «местное самоуправление» в наименьшей мере употреблялись словоформы, связанные со смыслами локальной демократии, гражданского общества, демократии, политического участия граждан. В гораздо большей мере концепт местного самоуправления оказался связан с понятиями, описывающими его как государственное управление на местах, связанное с выполнением функции предоставления услуг населению, решением социально-экономических проблем.

В результате исследования подтвердилась гипотеза о том, что идея трансформации местного самоуправления нижнего звена в системе публичной власти имеет поддержку в политическом дискурсе.

В общественном сознании функция этого института как «школы демократии» оказалась почти полностью вытеснена представлением о нем как о «низовом» звене управления, занятом главным образом предоставлением услуг населению и решением социально-экономических задач.

Столь безболезненный отказ от демократической составляющей в более широком контексте подтверждает гипотезу, что формирование местного самоуправления в первой половине 1990-х гг. носило не демократический, а политически ситуативный характер, связанный с: интересами относительно небольшого числа авторов; несформированностью в постсоветский период локальных сообществ и слабостью среднего класса, неспособного поэтому стать социальной базой местного самоуправления.

Это порождало объективную неизбежность последующей эволюции института местного самоуправления в «нижний этаж» системы государственного управления региона, приведения «надстроечного» института политического управления в соответствие с его базисной основой.