Статьи в выпуске: 5
Статья посвящена выявлению условий и определению тенденций распространения католицизма в странах Африки. В качестве методологической рамки исследования выступает маркетинговая парадигма. С опорой на «ромб Портера» определены факторы конкурентных преимуществ религий: спрос и религиозный «капитал» (совокупность знаний человека о религиозных ритуалах, доктринах, сакральных текстах), миссионерская деятельность, предложение религии, активность государства (от полного невмешательства до жесткого контроля над деятельностью религиозных организаций), действие случая. Рассматривается влияние каждого фактора на формирование конкурентных стратегий католицизма в рамках локальных и регионального рынка религий Африки. Определено, что несмотря на рост числа приверженцев, католическая Церковь Африки в XXI в. проходит через сложный и противоречивый процесс поиска своего места в глобальном католицизме, одновременно сталкивается с обострением конкуренции на рынках религий. Вызов католицизму на континенте бросают пятидесятническое движение, афрохристианские церкви, а также ислам. Выявлено, что не менее серьезные проблемы перед католиками Африки ставят процессы либерализации вероучения и практики, инициированные после вступления на Римскую кафедру в 2013 г. Папы Франциска. Консервативно настроенная африканская паства оказалась не готовой положительно воспринять предложения Римской курии. Африканским католикам, религиозный «капитал» которых сформировался в результате синтеза традиционных религиозных убеждений и живого библейского духовного наследия, оказались чужды либеральные ценности современного Запада. Можно утверждать, что именно учет факторов конкурентных преимуществ на рынке религий Африки определит будущее католической Церкви.
В предлагаемой вниманию читателя статье анализируется специфика богословского мышления крупного средневекового армянского богослова и церковного деятеля периода Армянского Киликийского царства Святого Нерсеса Шнорали (Нерсес Благодатный, XII в.), проявившаяся в спорах о божественной природе, рассматриваемой через призму идеи объединения Армянской Апостольской Святой и Греко-византийской церквей. Стержневыми в статье являются три взаимосвязанные идеи: 1. Как и все предшествующие ему армянские мыслители и богословы, начиная с основателя армянской патристики Месропа Маштоца (ок. 361–362 — 440 гг.), Нерсес Шнорали преследовал цель защиты автокефалии Армянской церкви, а через это — обоснования («оправдания») исторического существования армянской нации (сохранения её культурной самобытности); 2. Рефлексируя над вопросом о союзе христианских церквей, Нерсес Шнорали поднялся над политической составляющей раскола Вселенской церкви, предложив свою версию решения этой многотрудной задачи — объединение христианских церквей на основе высших/вечных духовно-нравственных ценностей, что, собственно, и является сутью христианского мировоззрения; 3. С целью обоснования возможности и необходимости восстановления целостности и единства Вселенской церкви Шнорали изменил плоскость, методологию и язык (категориально-понятийный аппарат) богословских дискуссий, что предвосхитило ряд важнейших достижений культуры, философии и богословия XX в. Исходным методологическим принципом данного исследования является характеризуемая как историческая закономерность корреляционная связь между политикой и религией. Статья состоит из вводной части, в которой дана характеристика личности и деятельности Шнорали, краткого исторического очерка взаимоотношений между Армянской и Греко византийскими церквами, богословско-критического анализа, связанного с вопросом о союзе церквей корпуса положений Шнорали, а также заключения, содержащего основные выводы статьи. В качестве основного исследовательского материала использованы первоисточники на армянском языке, каковыми служат прежде всего труды самого Шнорали, и в первую очередь — его переписка с византийским императором Мануилом и Патриархом Константинополя Михаилом. Использованная в статье научно-исследовательская литература состоит из трудов корифеев армянской науки. Основным выводом статьи является следующее положение. Шнорали привнёс большой вклад в историю общехристианского богословия, заложив основы несвойственного Средневековью искусства богословской дискуссии. Тем самым он определил истинно христианский путь достижения единства Вселенской церкви, что позволяет назвать его предтечей экуменизма.
В статье впервые публикуется и исследуется греческий корпус гимнов литургии апостола Иакова IX–X вв. — входного, на синаксис, перенос святых Даров, причастие, отпуст — из Тропология новой редакции Sinai Greek NF MG 56+5, IX века, Лекционаря РНБ Греч. 44, или Codex Sinaiticus Liturgicus IX в., а также сборников IX–X веков Sinai Greek NF MG 8, 24, 83, с целью понять специфику функционирования этих гимнов на данном этапе развития иерусалимского богослужения. В отношении количества гимнов, способа их пения (самостоятельно / респонсорно со стихом), выбора текстов (архаичный / новый, оригинальный / вторичный), терминологии кодексы демонстрируют свободу, пластичность, тенденцию к унификации. Формуляр MG 56+5 обнаруживает отмирание гимнов входного и на перенос святых Даров, развитие — гимна на отпуст; более архаичный по составу — в РНБ Греч.44, напротив, еще включает входные гимны и не знает — на отпуст. Отголосок респонсорного стихословия Псалтири, некогда бывшего ядром песнопений ИАК, документируется во входных гимнах и на перенос святых Даров в РНБ Греч. 44, в архаичной литургии мира в MG 56+5 и указании на стих для некоторых гимнов синаксиса. Отличаются по содержанию древние гимны на синаксис: они были ответом на евангельское чтение дня и являлись его парафразом. Кроме них, гимны на перенос святых Даров, выросшие из стихословия 23-го псалма (Пс. 23: 7–10, аллилуарии), либо книги пророка Исайи (Ис. 6:3, агиологии). Наконец, причастны, содержащие темы Тайной вечери или раздробления Агнца. Большинство же гимнов неспецифичны, вторичны, привлечены из репертуара других служб. Из 76 гимнов 14 обнаружены в ранних иерусалимских книгах; 41 вошло в общевизантийский гимнографический корпус и исполняется по сей день.
Эта статья была задумана во время написания монографии об исторических связях Иерусалима и России [Крылов, Морозов, Федорченко, Шебалина, 2024]. Когда создавался раздел, посвящённый архимандриту Антонину (Капустину), главе Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1865–1894), меня заинтересовала история и судьба одного экспоната из его коллекции древностей — небольшая каменная табличка с древнееврейской эпиграфикой на арамейском языке, которая была найдена предположительно в середине 1880- х годов. Текст на скрижали подтверждал подлинность ветхозаветного предания о царе Иудеи Озии (Узия, Узияху). К сожалению, этот артефакт не стал достоянием России. Назначенный в мае 1968 г. начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме от РПЦЗ архимандрит Антоний (граф Граббе) провел неблаговидные, если не сказать — преступные переговоры с израильскими властями, которые по окончании войны 1967 г. установили свой контроль над территориями, где размещалась часть русских участков, приобретенных о. Антонином. В результате табличка царя Озии, хранившаяся со дня ее обретения в русском Спасо-Вознесенском монастыре на Елеоне, оказалась в Нью-Йорке и была продана на аукционе за 150 тысяч долларов еврейским меценатам и передана в Музей Израиля в Иерусалиме, где находится поныне. Понятно, что изучением этой древней реликвии занимаются в основном израильские специалисты. Значение этого артефакта для библейской истории и культуры трудно переоценить — эпитафия с упоминанием имени потомка царя Давида относится к числу наиболее древних образчиков еврейского диалекта арамейского языка, на котором написаны поздние книги Ветхого завета, галахические и талмудические тексты, а также некоторая раннехристианская литература. Несмотря на лаконизм многовекового документа, его детальное изучение позволяет восстановить некоторые замысловатые и противоречивые события и явления, изложенные в библейском повествовании. Исследование основывается на анализе текстов Ветхого и Нового Заветов, талмудической литературы, произведений И. Флавия, современных достижений разных научных школ археологии и древней истории.
Это исследование систематически выявило и перечислило прямые ссылки Аквината на двух наиболее часто цитируемых исламских и иудейских философов, Авиценну, Аверроэса, раввина Моисея и Авицеброна, в Summa Theologiæ (ST), проанализировало аргументативные ответы Аквината на их философские позиции и, основываясь на соответствии или расхождении Фомы Аквинского с цитируемой и приписываемой философской мыслью, классифицировало их в соответствии с согласием, частичным согласием/несогласием и несогласием. Кроме того, исследование сравнило эти аргументы с их локусом в ST, позицией Аквината и философским и конфессиональным происхождением. Это исследование представило новую методологию, основанную на данных, которая объединила традиционный текстовый и философский качественный анализ со структурированным количественным анализом и строгим перекрестным исследованием данных, что дало точные качественные и количественные результаты и заполнило существующий пробел в томистской науке. Результаты показали, что взаимодействие Фомы Аквинского с этими философами было стратегически избирательным. Аргументы Аквината, основанные на прямых ссылках, были наиболее распространены в ST I, за которым следовали ST Supplement и ST I–II. Напротив, ST II–II и ST III характеризовались минимальной вовлеченностью. Авиценна и Аверроэс были главными объектами аргументов Аквината, тогда как раввин Маймонид, в меньшей степени, Авицеброн получили меньше внимания. Корреляционная модель, выявленная здесь, берет свое начало в реализации Аквинатом аристотелевской перипатетической философии и авраамического библейского богословия. Получение Фомой Аквинским знаний из расходящихся философских традиций представляет собой критический элемент томистского теологического синтеза, усиливая философски экспансивный, но доктринально последовательный характер ST. Кроме того, это свидетельствует о том, что философское богословие Аквината как научная дисциплина созрело в глубоко динамичном взаимодействии с исламскими и иудейскими традициями, оставаясь влиятельным на протяжении последних 750 лет с момента составления ST.