Статья: ЛИДЕРСТВО РЕСПУБЛИКИ КЕНИЯ В КОАЛИЦИОННЫХ СТАБИЛИЗАЦИОННЫХ СИЛАХ ДЛЯ ГАИТИ: ОПЫТ И УРОКИ ДЛЯ ADHOC КОАЛИЦИЙ (2025)

Современный макрорегион Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) и после распада биполярной системы международных отношений представляет собой пространство с более чем двумя десятками государств с различными политическими режимами, экономическими моделями, уровнями социально-экономического развития и целым рядом конфликтов, которые по типам делятся на межгосударственные, внутренние и гибридные с участием государств и негосударственных акторов (НГА), по видам - на территориальные, идеологические, политические, этнические, религиозные и экономические, а также отличаются по интенсивности и степени интернационализации. Противоречивость БВСА проявляется в параллельном генезисе очагов устойчивого развития, обусловливающих заинтересованность государств в установлении долгосрочного мира, что коррелирует с важным транзитным местом БВСА в глобальных логистических проектах, будь то китайская инициатива «Один пояс, один путь» или транспортный коридор «Индия - Ближний Восток - Европа». Отсутствие определенности в военно-политических сценариях, от которых зависит развитие стран БВСА, повышает значимость экспертных оценок и прогнозирования, чем объясняется актуальность темы исследования. Автор ставит перед собой задачу доказать тезис о том, что, несмотря на эскалацию напряженности и провал попыток США «умиротворить» регион на монетарной основе, учитывая преимущественно интересы Израиля, но не других стран, шансы избежать масштабной региональной войны остаются. При переходе от так до конца и не сложившегося однополярного мира к многополярности это связано с суверенизацией внешней политики стран БВСА и дипломатией новых глобальных центров силы, в частности России и Китая. С опорой на широкий пласт российских и зарубежных источников автор применяет принцип историзма и системный подход, анализируя процессы в динамике и в ретроспективе. Новизна исследования состоит в том, что, руководствуясь принципом связи теории и практики и обращаясь к теории глубоко разделенных обществ (ГРО), автор вводит в научный оборот понятие «глубоко разделенного региона» (ГРР). Практическая значимость исследования заключается в предложении ряда рекомендаций по реализации Концепции внешней политики Российской Федерации 2023 г.

По итогам XVI саммита БРИКС 2024 г. три государства Африки (Алжир, Нигерия и Уганда) получили право быть представленными в формате в качестве государств-партнеров. Расширяется не только география, но и тематическая повестка деятельности БРИКС, где наряду с вопросами развития центральное место занимают проблемы обеспечения безопасности (в том числе на Африканском континенте). Однако и сама концепция безопасности за несколько последних десятилетий кардинально изменилась: от традиционного представления о безопасности как состоянии защищенности государства от внешних угроз военного характера к комплексному подходу, позволяющему рассматривать различные измерения (политическое, социально-экономическое, технологическое, экологическое) в их взаимосвязи. Принимая во внимание концепцию секьюритизации, предложенную Копенгагенской школой исследований безопасности, авторы представили африканские страны БРИКС+ (участников - Южно-Африканская Республика (ЮАР), Египет, Эфиопия и новых партнеров - Уганду и Нигерию) в качестве акторов, формулирующих повестку национальной безопасности. Фокус исследования был направлен на то, какие угрозы обозначаются в официальном дискурсе этих стран, каким отводится приоритетное значение, каким образом это аргументируется и соотносится с особенностями национального контекста. Решаемая исследовательская проблема соотносится с задачами российской внешней политики по углублению взаимодействия со странами Африки в сфере безопасности (в том числе в рамках БРИКС). Кроме того, исследование может представлять значимость для дальнейшего теоретического осмысления незападного дискурса по вопросам безопасности. Представлен сравнительный анализ соответствующих доктринальных документов, принятых в ЮАР, Эфиопии, Уганде и Нигерии. Анализ повестки национальной безопасности Египта был проведен главным образом на основе выступлений официальных лиц стран на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Отдельно была рассмотрена проблема противоречий между Египтом и Эфиопией относительно использования р. Нил через призму подхода, основанного на взаимозависимости водных, энергетических и продовольственных ресурсов. Изучены также стратегические документы в сфере кибербезопасности Египта, ЮАР, Нигерии и Уганды. Авторы пришли к выводу, что при очевидных расхождениях в национальных подходах к обеспечению безопасности (в том числе на этапе идентификации и ранжирования угроз) страновые стратегии отвечают глобальным тенденциям секьюритизации проблематики развития и усложнения предметного поля концепта безопасности.

Рассмотрены отдельные аспекты истории возникновения кашмирской проблемы в индо-пакистанских отношениях в октябре-ноябре 1947 г., в том числе - роль политических лидеров Индии, Кашмира и Пакистана. Решена задача уточнения обстоятельств присоединения Кашмира к Индийскому Союзу, позиции индийских, кашмирских и пакистанских властей в условиях вторжения пуштунских боевиков на территорию княжества. Новизна исследования заключается в привлечении неопубликованных документов о присоединении Кашмира к Индийскому Союзу, хранящихся в фондах Национального архива Индии и изученных автором в ходе научных командировок в Республику Индия. Также использованы опубликованные документы Национального архива Индии, которые ранее не были введены в научный оборот. Опираясь на объективный и критический анализ источников, автор приходит к выводу, что возникновение кашмирской проблемы как результата расчленения колониальной Индии стало возможным в том числе в силу субъективного фактора - отсутствия политической воли махараджи Кашмира Хари Сингха, чье бездействие и нерешительность были использованы сторонами конфликта в своих целях. Авторский вывод заключается в том, что руководство Пакистана, включая генерал-губернатора Мухаммеда Али Джинну и премьер-министра Лиакат Али Хана, не инициировало агрессию против Кашмира и лично махараджи Хари Сингха, но оно располагало всей полнотой информации о продвижении пуштунских террористов по направлению к княжеству Кашмир и о вторжении на его территорию. Официальный Карачи не принял никаких мер для задержания вооруженной группировки и недопущения кровавого рейда по Кашмиру по политическим причинам: сыграло роль его опасение вызвать негативную реакцию пуштунских племен Северо-Западной провинции Пакистана, антиправительственные выступления и акции против первых лиц новообразовавшегося государства. Лидеры Пакистана также рассчитывали на поддержку пуштунского десанта мусульманским населением княжества и его возможное включение в состав своего государства. Документальные данные свидетельствуют о том, что выступавший за независимый Кашмир махараджа Хари Сингх был не способен обеспечить безопасность его границ и обращался за помощью к Карачи, но не получил ответа. Его шаг по присоединению к Индийскому Союзу был вынужденной мерой, однако именно он стал спасением для княжества и махараджи от масштабной террористической атаки пуштунских боевиков, нацеленной на дестабилизацию ситуации и убийство Хари Сингха. Автор подчеркивает, что официальный Дели не ставил обязательным условием оказания помощи Кашмиру его немедленное вхождение в состав индийского государства, оставляя право принять это историческое решение кашмирцам посредством плебисцита. Сделан вывод о значительной роли заместителя премьер-министра Индии Валлабхаи Пателя в принятии решения о направлении индийского десанта для спасения Кашмира. Вплоть до настоящего времени кашмирский кризис, один из самых продолжительных в мире, то переходит в латентную фазу, то вновь обостряется, поскольку Пакистан не признает законность интеграции княжества в состав Индии.

Индонезия - крупнейшая страна Юго-Восточной Азии (ЮВА), оказывающая серьезное влияние на международные процессы в регионе. Вместе с тем формирование внешней политики Индонезии обусловливается целым рядом как внешних, так и внутренних факторов. Используя метод сравнительного анализа, автор ставит целью проанализировать четыре наиболее аналитически разработанные национальные школы, исследующие Индонезию и ее внешнюю политику. Критериями анализа специфики национальных школ выступают оценки экспертов и исследователей региональной политики Индонезии, ее целей и роли в процессах принятия решений по ключевым вопросам регионального развития, включая вопросы безопасности, на фоне пересечения интересов США и Китая в ЮВА и проявления нового пространственного измерения столкновения этих интересов - Индо-Тихоокеанского региона (ИТР). Отдельное внимание уделено исследованиям в области ислама и его влияния на внешнеполитический курс современной Индонезии. Представленное сравнение экспертных оценок различных национальных исследовательских школ индонезийской внешней политики с особым акцентом на региональную политику Индонезии позволяет выявить страновую специфику национальных школ при анализе внешней политики Индонезии и сделать вывод о наборе факторов, которые оказывают влияние или смещают фокус исследования в соответствии с внешнеполитическим курсом тех государств, чьи национальные исследовательские школы рассматриваются в данной статье. Автор приходит к выводу, что восприятие роли и места Индонезии в региональных процессах в ЮВА отличается у исследователей из различных стран и коррелирует не только с национальной спецификой внешнеполитического анализа, но и с теми целями и задачами, которые преследуют во внешней политики их государства по отношению к Индонезии, региону ЮВА и более широкому макрорегиональному пространству, которое становится средой столкновения интересов различных международных игроков.

Исследование посвящено анализу теоретических и практических аспектов использования деривативной силы в международных отношениях и концепции страны-«моста» - связующего звена между различными, в том числе и враждебными, центрами силы, опирающегося на свое промежуточное положение как конкурентное преимущество на мировой арене. Рассматривая подобные государства в качестве акторов, наиболее активно и эффективно использующих деривативную силу, авторы выявляют специфику циркуляционного подхода к феномену силы в международных отношениях и черты, присущие стране-«мосту». В рамках трех аспектов - политико - географического, историко-культурного и статусно-легитимного - в качестве характеристик, присущих государствам-«мостам», выделяются сбалансированность внешнеполитического курса по отношению к крупным государствам или группам с их участием, отсутствие прямых региональных угроз, этнокультурный плюрализм, а также внутреннее и внешнее принятие и признание посреднического статуса государств-«мостов». В теоретической части исследования также объяснены различия и сходства между нейтральным государством и страной-«мостом», что в значительной степени упрощает понимание последней категории. Опираясь на сравнительно-сопоставительный метод, в рамках которого проанализировано девять отличительных черт государств-«мостов», рассмотрена внешняя политика Сингапура и Индонезии, что позволяет не только выявить возможные отклонения от идеал-типической модели, но и продемонстрировать способность крупных акторов вроде Индонезии использовать деривативную силу в международных делах. Концептуальные объяснения и эмпирические данные исследования открывают широкие возможности для дальнейшего изучения внутренних и внешних условий приобретения и утраты статуса страны-«моста», а также создают предпосылки для смещения акцента с исследования групп и альянсов на изучение типов и принципов формирования связанности в международных отношениях.

Исследуется стратегия Франции по отношению к Сахаро-Сахельскому региону в контексте завершения антитеррористической операции «Бархан». Опираясь на постулаты неоклассического реализма и метод сравнительного анализа, автор выявляет, насколько планы, декларируемые французским руководством, согласуются с практическими шагами Парижа в этом регионе. Установлено, что политика Франции на данном направлении ассоциируется с неоколониальной концепцией «Франсафрик», предполагавшей удержание неформального контроля над бывшими колониями с помощью разнообразных, прежде всего военно-силовых, инструментов. Как и все его предшественники, президент Э. Макрон не смог избежать упреков в проведении курса на продолжение «Франсафрик», однако попробовал внешне адаптировать его под изменившиеся реалии. В этой связи ставится исследовательский вопрос о степени преемственности африканской политики Елисейского дворца на современном этапе. Проанализированы попытки французского руководства вывести из тупика операцию «Бархан» посредством претворения в жизнь комплексного подхода (так называемых «трех D»). Отмечено, что действия Парижа одновременно на военном, дипломатическом и гуманитарном треках лишь подогрели антифранцузские настроения на местах и в итоге не позволили стабилизировать Сахельский регион. Также обобщены новые приоритеты, которые Э. Макрон представил немногим после начала своего второго срока. Речь идет, в частности, о совместном управлении военными базами, исправлении имиджа Франции в информационном пространстве, интенсификации экономических связей. Однако большинство этих заявлений, которые пока не реализованы на практике, не остановили ослабление французских позиций, как подтвердили события лета 2023 г. в Нигере. Автор приходит к выводу, что в африканской политике Пятой республики преемственность по-прежнему преобладает, что приводит к дальнейшему разрастанию кризисных тенденций и неспособности французского руководства преодолеть их. Сделано предположение, что в целом эта ситуация будет наблюдаться до конца президентства Э. Макрона, а круг стран, вышедших из сферы влияния Франции, еще более расширится.

Проанализирована проблема обеспечения технологического суверенитета в странах Африки, расположенных южнее Сахары. На примере Нигерии, Кении и Ганы показано, что в последние годы в африканских государствах появляются национальные программы и стратегии, направленные на развитие передовых информационных технологий, формируются профессиональные исследовательские группы, создаются научные и образовательно-научные центры, занимающиеся разработкой приложений, использующих технологии искусственного интеллекта (ИИ), а в ряде стран идет строительство технологических парков. При этом ключевым направлением исследований на сегодняшний день является решение задач в сфере обработки естественного языка, поскольку именно при условии создания широкого спектра разносторонних ИИ-приложений, способных понимать разные африканские языки, станет возможным создание развитой ИИ-экосистемы в Африке, ориентированной на потребности местного населения. При проведении исследования использовались как общенаучные (анализ, синтез, аналогия), так и специальные методы (критический дискурс-анализ, сравнительный анализ). Выявлено, что в настоящее время в Африке стали появляться языковые модели, способные распознавать речь на некоторых африканских языках (суахили, йоруба, тви, луганда), и даже была разработана специализированная Python-библиотека для решения задач распознавания речи для наиболее распространенных на территории Ганы языков. С одной стороны, данное обстоятельство действительно означает существенный прорыв, который страны Африки сумели добиться в сфере высоких технологий, но в масштабах всего континента эти успехи носят все же локальный характер, поскольку дальнейшее развитие в этой сфере упирается в типичную для большинства стран Африки проблему - отсутствие средств. В результате многие исследовательские группы в Африке существуют на общественных началах, а сами исследования зачастую финансируются за счет спонсорской помощи со стороны западных корпораций и фондов, что представляет серьезную угрозу технологическому суверенитету стран Африки южнее Сахары, которые, несмотря на прилагаемые усилия, продолжают зависеть от импортных технологий и иностранных инвестиций. Для того чтобы снизить указанную зависимость, правительствам африканских стран необходимо продумать механизмы привлечения к соответствующим исследованиям и разработкам африканских инвесторов. Только в этом случае представляется возможным организовать поиск оптимальных решений с целью удовлетворения конкретных местных и региональных потребностей.

Статья посвящена 100-летию со дня рождения Патриса Эмери Лумумбы - национального героя Демократической Республики Конго (ДРК), одного из ярчайших лидеров африканского антиколониального движения, первого премьер-министра независимой страны. В конце 1950-х - начале 1960-х гг. его родина превратилась в арену противоборства между африканскими силами освобождения и Западом, заинтересованным в сохранении позиций в богатой минеральными ресурсами стране в Центральной Африке. В современных условиях, когда африканские страны решают актуальные задачи утверждения суверенитета и безопасности, укрепления своего веса в мировой экономике и политике, им важно опираться на исторический опыт, учитывающий достижения и ошибки периода борьбы за независимость и деколонизации. С помощью биографического метода авторы анализируют формирование жизненной стратегии отдельного человека как социального актора во взаимодействии с обществом, выявляя, каким образом среда и социокультурные обстоятельства влияют на личность, ее убеждения и поведение, проявления уникального и типичного в характере. Источниковую базу исследования составили выступления, письма, статьи П. Лумумбы, издававшиеся в Брюсселе ежегодные сборники бельгийских и конголезских документов (1959-1961 гг.) о ситуации в стране. Становление личности П. Лумумбы происходило в условиях специфической системы бельгийского колониального управления. Яркий самородок из бедной крестьянской семьи, талантливый организатор, прекрасный оратор благодаря природным способностям, трудолюбию и самообразованию стал одним из самых авторитетных политиков ДРК накануне и в первый год ее независимости, создав единственную политическую партию, отошедшую от узко этнических интересов, - Национальное движение Конго (НДК). Основными положениями его программы были образование независимого, единого, целостного и неделимого Конго, организация государственного сектора, контролирующего горнодобывающую промышленность, для проведения самостоятельного курса в экономической области и во внешней политике, преодоление трайбализма и регионализма, а также создание справедливого общества без нищеты и эксплуатации. В сфере внешней политики он ориентировался на нейтралитет и панафриканизм. Рассматривается, как в условиях холодной войны такая радикальная политика и бескомпромиссная позиция П. Лумумбы настроила против него Запад и прозападные силы внутри Конго, в результате чего в стране произошел кризис, приведший к убийству премьер-министра. Различные оценки деятельности П. Лумумбы вытекают прежде всего из противоположных политических позиций исследователей и политиков, а также из противоречивости мировоззрения и неоформленности программы самого политика.