Статья: "АГРАРНУЮ ИСТОРИЮ НАДО ИЗУЧАТЬ НЕ ПО КНИГАМ, НО НОГАМИ": ВОСПОМИНАНИЯ В. М. ЛАВРОВСКОГО О Е. А. КОСМИНСКОМ И ИХ НАУЧНОЙ КОМАНДИРОВКЕ В АНГЛИЮ 1925-1926 ГОДОВ (2021)

25 января 2021 г. от осложнений коронавируса скончался доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН Борис Соломонович Каганович – потеря для отечественной исторической науки во многом невосполнимая. В Санкт-Петербургском институте истории, вблизи архивов, где он черпал важнейший для себя материал, Борис Соломонович нашел то пристанище, которое позволило ему развернуть наиболее полно свои научные замыслы, охватившие со временем и период Нового времени. Надо признать, что ни по первоначальной подготовке на кафедре классической филологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, которую он окончил в 1975 г., ни по настоящему предмету его зрелых исследований Борис Соломонович не мог подходить прямо под категорию исследователя-медиевиста. Однако его мысли и находки придавали новый смысл и порою новое направление работам коллег, исследовавших конкретные явления средневековой истории

В номере No 80 (4) «Средних веков» за 2019 г. была опубликована статья М. Б. Бессудновой «Перспективы изучения ганзейских квитанций из Томского государственного университета», в которой анализируются документы, связанные с экономическими мерами, введенными в ганзейских городах в связи с войной против Дании в 1367–1370 гг. Эти небольшие по размеру документы (238 единиц хранения), смонтированные немцами на специальные картоны по несколько штук, имеют трофейное происхождение и являются частью обширной коллекции фонда фунтовой пошлины из архива ганзейского города Любека

В статье рассматривается проблема греко-английских взаимоотношений в XV в., обусловленных турецкими завоеваниями и гибелью империи ромеев. Палеологовские дипломаты пытались вовлечь в борьбу с османами даже тех правителей, которые не имели оснований опасаться турецкого оружия. В ходе переговоров с ними акцент делался на избавлении христианства от его попрания иноверцами. В начале XV в. византийский император Мануил II посетил Англию в надежде получить военную помощь. Однако переговоры происходили в неблагоприятное для королевства время. Война в Шотландии, крупнейшее восстание в Уэльсе и проблемы в Ирландии стали причиной того, что король ограничился предоставлением императору денежных субсидий. Несмотря на то, что вопрос спасения христиан Востока находился на периферии английской политики, духовные и светские власти королевства все же откликались на призывы Святого Престола. В Англии периодически проводились компании по сбору средств для крестовых походов, а после падения Константинополя греческие беженцы прибывали в королевство за деньгами на выкуп пленников. Таким образом, в XV в. крестоносная идея поддерживалась в Англии преимущественно финансовыми ресурсами.

Статья посвящена анализу представлений о Франции в трактатах французских полемистов первой половины XV в. Показано, что Французское королевство этого времени соотносилось с термином «государство», понимаемом не только в частно-правовом, но и в публичном аспектах. Делаются выводы о восприятии Франции авторами исследуемых сочинений в качестве родины. Акцентируется внимание на том, что помимо идеи Природы («естественная любовь» человека к отчизне, которая предопределяет круг его обязанностей), патриотические взгляды полемистов основывались также на представлениях о «гражданском» долге и обязанностях каждого перед государством как «делом общественным».

В статье дается обзор основных подходов, сложившихся в науке конца XX - начала XXI в., к изучению творчества Магна Феликса Эннодия, галло-римского ритора и миланского диакона начала VI в. Показано, что за последние десятилетия было пересмотрено традиционное пренебрежительное отношение к Эннодию как к автору, оторванному от действительности и стремившемуся в литературном творчестве исключительно к риторическому изяществу. Современная историческая и филологическая наука представляет Эннодия в качестве выразителя особой римской идентичности, носителя новых представлений о светской и духовной власти, интеллектуала, ищущего примирения между языческой школьной традицией и христианской верой.

Мы выехали из Москвы 14 октября 1925 г. Вот документ, полученный за два дня до отъезда – за подписью В. П. Волгина3 (уже значительно выцветшей!), – 12 октября 1925 г. Волхонка 18, РАНИОН. Это была направленная полномочному послу СССР в Великобритании4 просьба о содействии в получении доступа к лондонским архивам и книгохранилищам* 5

Отчасти уже в дореволюционные годы, в начале ХХ в., но еще больше после нашей Революции, при Советской власти, если не под прямым, то несомненно под косвенным давлением того яркого расцвета, который имел место в науке западной палеографии, определяется движение и в науке палеографии славяно-русской. Сменяя друг друга ровно через десяток лет, в годы 1908, 1918 и 1928 появляются солидные и во многих отношениях замечательные труды: «Славяно-русская палеография» акад. А. И. Соболевского, «Учебник русской палеографии» В. Н. Щепкина и «Славянская кирилловская палеография» акад. Е. Ф. Карского

Вступительная заметка предваряет публикацию статьи выдающегося историка западного Средневековья и палеографа О. А. Добиаш-Рождественской (1874-1939). Она явилась следствием интереса к работе коллег, с которой Добиаш-Рождественская постоянно соприкасалась в Отделе рукописей Государственной публичной библиотеки. Написанная в 1936 г. эта статья не утратила своего интереса для специалистов.

Статья посвящена характерному для западноевропейского Средневековья явлению - использованию образа святого-покровителя в качестве «юридического лица». Святого представляли как обладателя имущественных и других прав, которыми на деле пользовалась церковная община. Чаще всего образ «святого-собственника» фигурировал в дарственных грамотах (как получатель дарения). В статье сделана попытка продемонстрировать на примере лиможского соборного капитула, как использование образа святого (в данном случае - мученика Стефана, которому был посвящен кафедральный собор) помогало реализовать имущественные права общины, формально такими правами не обладавшей. Документы, сохранившиеся в соборном картулярии, позволяют проследить развитие представлений о правах соборного капитула. В каролингских документах юридические права принадлежат «Лиможскому престолу» или «Лиможской церкви», т. е. локальной церковной организации во главе с епископом, обладающей единым штатом служителей и общим патримонием. В частных актах X-XI вв. руководящая роль епископа упоминается все реже, а получателем дарений и владельцем церковного имущества обычно именуется св. Стефан. Со временем в качестве равноправных участников сделок начинают упоминаться каноники (как группа лиц, а не община). Право каноников на доходы от подаренного имущества постепенно сменяется владельческими правами (для их обозначения используются разные термины). Несмотря на терминологию частноправовых актов, существование общины каноников так и не было формализовано, о чем свидетельствует папская привилегия 1105 г.: в ней подтверждаются владельческие права «Лиможской церкви», а каноники упомянуты только как группа церковных должностных лиц в подчинении у епископа. Важно, что каноники не стремились к обособлению от епископа и признавали его главенство. Этому во многом способствовали специфические местные условия, в том числе конкуренция с могущественным бенедиктинским аббатством св. Марциала. Прикрываясь образом св. Стефана, соборная община получила возможность обладать и распоряжаться имуществом, не претендуя при этом на формальную автономию.

В статье рассматривается круг проблем, связанных с состоянием богослужения в Риме в XI в. Разбирается гипотеза «германизации» римского обряда, сформулированная М. Андриё и Т. Клаузером, и ее критика в современной историографии. Анализируются восприятие римского обряда за пределами Рима и папская политика по его продвижению. Особое внимание уделяется инициативам папы Григория VII в сфере богослужения и вопросу о появлении в Латеране каноников Сан-Фредиано и их литургического Ординария (Ordo officiorum ecclesiae Lateranensis). Автор предлагает новую датировку и определяет место составления Ординария из церкви св. Николая в Пассау, доказывая его связь с церквами Сан-Микеле, Сан-Джакомо и Сан-Мартино в римском районе Борго, где папа Иннокентий II провел масштабные строительные работы, вероятно, задумывая реформу ватиканского капитула по образцу капитула Латеранской базилики.

«Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного традиционно служит базовым источником по истории Британии VI-VIII вв., в том числе и в изучении распространения христианства в этот период среди германоязычного населения острова - англов, саксов и ютов. Согласно Беде, ключевую роль в этом процессе играли Августин, Павлин и другие миссионеры, направленные в Британию папой Римским Григорием I Великим. Напротив, бриттские священнослужители отказывались проповедовать своим английским соседям и вступили в конфронтацию с римскими миссионерами. У Беды они предстают своего рода аналогом новозаветных иудеев, отказавшихся принять Христа. Однако анализ иных источников (включая данные археологии и ономастики) свидетельствует, что по крайней мере в некоторых регионах (Кент, Западный Мидленд) существовал континуитет церковной жизни, несмотря на изменение этнического состава населения. В случае с Нортумбрией альтернативой рассказу Беды служат валлийские сочинения «История бриттов» и «Анналы Камбрии». Согласно им, короля Эдвине крестил не римлянин Павлин, а бритт Рун, сын Уриена, короля Регеда. Участие бриттов в начальном этапе христианизации Нортумбрии подтверждает анализ фигуры диакона Иакова, который, согласно Беде, был помощником Павлина. Его имя указывает на то, что он почти наверняка был не выходцем из континентальной Европы или англичанином, а бриттом. Центром его церковного служения был Каттерик, который в валлийской поэзии был связан с фигурой короля Уриена. Таким образом, Иаков либо принадлежал к правящему дому Регеда, либо пользовался его покровительством. Молчание Беды о связях Нортумбрии и Регеда не могло быть случайным. В статье ставится вопрос об опасности, которую для современного исследователя таит недостаточно критическое восприятие образов прошлого, заимствованных даже у самых авторитетных средневековых авторов.

В Средние века духовенство не зря считалось первым сословием. Церковь не только была ближе к Богу, она была ближе к самой сути средневекового общества. Трудно понять внутреннюю логику развития средневекового Запада без углубленного изучения различных аспектов церковной истории, ведь, с одной стороны, церковь является несущей опорой всего социума, а с другой – сохраняет столь сильную специфику, что часто представляется почти герметически закрытой для непосвященных. По этой, а также ряду других причин в нашей стране до революции история церкви изучалась в основном в духовных заведениях, а после революции, если и появлялась на страницах монографий и статей, то по большей части как объект стигматизации