Статья: ЕЖЕВИЧНОЕ, ВАРЕНОЕ, ПРЯНОЕ: КАКОЕ ВИНО ПИЛ КАРЛ ВЕЛИКИЙ? (2025)

В советский период истории России произошла институционализация гигиены труда (или профессиональной гигиены) в качестве самостоятельной науки и практики. Этот процесс шел параллельно с изданием советских энциклопедий, которые вносили свой вклад в конструирование границ и истории новой науки. Одной из главнейших задач любой энциклопедии является трансфер знаний в законченной, недискуссионной форме. Однако одновременно могут существовать сразу несколько энциклопедий, различающихся по охвату тематик и аудитории. Смена поколений (новые, переработанные издания) только запутывает ситуацию с окончательной истиной. Сравнение одноименных статей из разных энциклопедий и разных изданий позволяет увидеть движение, в казалось бы, неподвижном и догматичном тексте. Обращение к биографии авторов помещает тексты в социальное измерение, а также демонстрирует внетекстуальные связи и разрывы. Анализ исторического нарратива в энциклопедических статьях о гигиене труда в сочетании с разбором биографий авторов и политического контекста позволит увидеть механизмы конструирования истории конкретной науки и динамику в том, что на первый взгляд должно быть неподвижно.

Автор анализирует место прошлого в сочинениях представителя позднего английского Просвещения Оливера Голдсмита (1728-1774 гг.), литератора, автора эссе, романов, поэм и драматургических произведений. Помимо литературных трудов Голдсмит написал историю Рима, Греции и Англии. Размышлениям об истории, цивилизации и варварстве, конкретным событиям и персонам прошлых лет также посвящены страницы романа «Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на Востоке», поэма «Покинутая деревня» и другие сочинения, в которых сформулирован оригинальный взгляд философа на историю.

Монгольское нашествие XIII в. явилось катастрофическим потрясением для большинства славянских государств, оставив глубокий след как в историко-литературной традиции того времени, так и в позднейшей устно-исторической памяти. В научный оборот давно введены и используются в качестве одного из базовых корпусов источников сведения русских летописей и житийных памятников об этих событиях. Гораздо менее известны (как минимум, за пределами соответствующих стран и круга узких специалистов) данные о монгольских вторжениях и Золотой Орде, содержащиеся в сербских и болгарских средневековых источниках. Отчасти это связано с их спецификой и, соответственно, фрагментарностью отражения даже наиболее существенных фактов, что до сих пор оставляет немало лакун в истории ордынско-южнославянских отношений. С другой стороны, именно специфика данных памятников - сербской королевской агиографии, болгарской исторической апокалиптики, - позволяет рельефно показать не только фактическую сторону событий, но и комплекс вызываемых ими в сознании авторов религиозно-политических представлений. Две южнославянские традиции интересны как сами по себе, так и в сопоставлении - и в силу разной жанровой природы, и в силу разного характера взаимоотношений Сербии и Болгарии с монголами.

«Умные словечки» современных историков - их расхожие выражения. Им придается терминологическая значимость во многих случаях без какого-либо научного определения. В ряду квазинаучных понятий и терминов, которыми кишат современные научные публикации, в особенности гуманитарного и исторического характера, выделяются понятия «сеть», «идентичность», «идентификация» и сопутствующие им термины «репрезентация» и «когнитивные карты», а также «действие» («акция») и «стратегия». Поводом для рассмотрения их использования в современной научной литературе стала публикация Ф. Кондюли, посвященная сельским общинам в Поздней Византии (Кембридж, 1922), а также некоторые другие публикации. В них указанные понятия и термины нередко используются без серьезного обоснования правомерности их приложения в историческом исследовании. Именно эта задача поставлена в рамках проделанного междисциплинарного концептологического исследования. Прежде всего речь идет о словоупотреблении «сеть». Большая часть описаний «сетей» выглядит как весьма риторичные фигуры речи, своего рода «flores eloquentiae». Они вряд ли имеют какую-либо значимость в качестве средства анализа сетевых общественных структур и организации знаний в исторических трудах, посвященных Древности и Средневековью. Тогда даже самые крупные объединения, государственные, профессиональные, общественные и религиозные, зиждились сугубо на личностных основаниях. В противоположность тому обезличенные глобальные организации являют собой феномен последних двух-трех столетий. Что касается проблем идентичности и тяготеющих к тому понятий, то их проникновение в исторические труды преимущественно объясняется предметной ориентацией научного обоснования. Эти понятия и термины, будучи заимствованы из социологии и психологии, в исторических сочинениях видоизменяют свой исконный смысл и значение. То же самое произошло с понятием «стратегия», которое перешло в историческую литературу из военного лексикона. В исторических исследованиях благодаря расширению своей семантики понятие «стратегия» нередко обретает характер обиходного словоупотребления. На самом деле суть дела заключается не в заимствовании модных слов, а в умении адаптировать и обоснованно применять перенятые из смежных отраслей знания методы исследования.

Автор делает попытку приложить инструмент формальной логики к такому специфическому объекту, каковым является историческое знание, и пытается при этом ответить на ряд вопросов. Уместно ли вообще вести речь о формализации исторического знания? Какова архитектура исторического «здания» и надежен ли его фундамент? Есть ли логика у Истории? А что такое «логика» согласно Аристотелю, Канту, Гегелю и современным авторам? Какая логика наиболее подходит для описания исторического знания? Историческая теория - это формально-логическая система? Каков может быть типовой механизм верификации исторических фактов? Уместно ли говорить о требовании формальной непротиворечивости исторической теории? Можно ли представить метод исторического исследования средствами формальной логики? Как соотнести признанное, верифицируемое историческое знание с художественными произведениями на исторические темы? Поддается ли исторический текст логическому ана