Публикации автора

Цель исследования состояла в проверке гипотезы о том, что конструкция тарас представляла собой две параллельные венчатые стены с перерубами. В рамках проверки гипотезы рассматриваются прецеденты одновременного упоминания в письменных источниках терминов «тарасы» и «в две стены». Доказывается, что в таких случаях речь шла о двойной внешней стене. Приводятся примеры упоминания тарас «в одну стену». Доказывается, что тарасы и стена – это не одно и то же и что тарасы не образовывали сплошной непрерывной стены. Выполнен картографический анализ распространения тарас и стен «в две стены». Выяснено, что эти две конструкции имеют различную географическую локализацию. Совокупность полученных аналитических данных позволяет утверждать, что тарасы не являлись двумя параллельными венчатыми стенами с перерубами и что тарасы и стены «в две стены» не являются идентичными конструкциями.

Тыновые стены были широко распространены в XVII-XVIII вв. как ограды оборонительных сооружений, церквей, амбаров, тюрем, частных усадеб и пр. В связи с этим перед археологами стоит задача правильной интерпретации принадлежности тыновых стен тем или иным видам сооружений. Цель исследования, результаты которого представлены в настоящей статье, состояла в реконструкции устройства тыновых тюремных оград. Было установлено, что тюрьмы, огороженные тыном, располагались только в крупных городах (административных центрах). Сформирован обобщенный образ тюрьмы как архитектурного сооружения. Реконструкция планировки внутреннего пространства тюрьмы в настоящее время возможна только благодаря единственному сохранившемуся подробному описанию тюрьмы в Белозерске. Установлено, что тюремный тын заглублялся в грунт на существенно большую глубину, чем стены оборонительных сооружений. Высота тына также была увеличенной относительно стен оборонительных сооружений. Для тынин характерно наличие продольного паза для стыковки соседних бревен. Наряду с соединением тынин между собой в «ласточкин хвост» применялось соединение шип - паз как в верхней части стены, так и в нижней. Подробно рассматривается устройство выявленного в ходе археологических раскопок подземного хода в тюрьме в Тобольске. Делается вывод о том, что данный подкоп был предназначен для многократного использования, реконструируются обстоятельства сооружения подземного хода и режим содержания заключенных. В заключение формулируются археологические признаки тюремной тыновой ограды и указывается степень их значимости при интерпретации археологических остатков тыновых стен.

В письменных источниках и историографии по архитектуре фортификационных сооружений Русского государства в Сибири и на Дальнем Востоке присутствует путаница в употреблении терминов «городни» и «тарасы», относящихся к конструкции стен. Цель исследования, результаты которого представлены в статье, состояла в выяснении значения термина «городни» в документах конца XVI-XVII вв. Источниковая база представлена письменными, археологическими и картографическими материалами. Установлено, что термин «городни» является более ранним по отношению к термину «тарасы». Смена терминологии не отражала изменения конструкции стен. В исследуемом регионе такая конструкция оборонительных стен как городни не применялась. Оба эти термина подразумевают тарасную конструкцию, которая до середины XVII в. в письменных источниках называлась «городни», а со второй половины XVII в. преимущественно «тарасы».

Тема способов скрепления отдельных бревен в острожную стену до настоящего времени оставалась практически не разработанной. Цель исследования состояла в выявлении и реконструкции всех способов соединения отдельных бревен в тыновую стену. В результате исследования установлено, что были основные (обязательные) способы скрепления и дополнительные (необязательные). К первым относятся крепление в «ласточкин хвост» («на иглах») и заглубление тынин в грунт, ко вторым - крепление шип-паз, соединение бревен в паз и с помощью веревок.

Цель исследования - интеграция археологических и письменных источников для реконструкции истории Умревинского острога. Источниковая база исследования представлена материалами археологических раскопок Умревинского острога, немногочисленными данными архивных источников, рассеянных в научных публикациях, и путевыми дневниками И.Г. Гмелина, Д.Г. Мессершмидта и С.Л. Владиславича-Рагузинского. Представленный в настоящей статье опыт оценки информационного потенциала археологических и письменных источников через призму истории и археологии Умревинского острога позволяет выделить три способа интеграции названных видов источников при проведении комплексного исследования памятника типа «острог». Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.