Архив статей журнала
Представлено новаторское исследование образа «цветов зла» как образа-имаго — воображаемого образа реального объекта (термин «имаго» введен К. Г. Юнгом в 1912 году). Опираясь на историко-сопоставительный, аналитический и психоаналитический методы исследования текста, автор статьи приходит к выводу, что Гюисманс в романе «Наоборот» через рецепцию образа «цветов зла», воплощенную в ряде собственных растительных фигур (коллекция экзотических растений, лотос в руках Саломеи, нидулариума из сна), воспринимает и репрезентирует знаменитый образ Бодлера прежде всего как понятие чего-то необычного, странного, видоизмененного и опасного; показано, что Гюисманс через фитонимические образы демонстрирует свое убеждение в том, что его современники-декаденты (олицетворением которых является Жан Дезэссент) воспринимают творчество Бодлера поверхностно, неточно и слишком буквально, и это делает их соучастниками «похорон» всего ценностно «старого». Сделан вывод, что «цветы зла» Бодлера — это поэтический образ, соответствующий исследуемой в данной статье методологии «имаго»: он порождает множественные интерпретационные цепи, являющиеся, в свою очередь, самостоятельными актами творчества.
В статье впервые представлен фрейм ENVIRONMENT, проявление концептуальной структуры которого прослеживается через отражение функционирования языковой единицы в ближайшем языковом контексте в зависимости от различных концептуальных областей знания. Для этого предлагается осмысление и разграничение теоретических понятий фрейм, когнитивный контекст и концептуальная область. Для описания проявлений фреймовой структуры на языковом уровне выбрано английское слово environment, проанализированы его этимология и дефиниции из англоязычных лексикографических источников, тексты и контексты из Британского национального корпуса английского языка и Корпуса современного американского английского. На этой основе построен фрейм ENVIRONMENT, включающий структуры знания, характеризующие слово environment и определяющие его выражение в виде языковых знаний в зависимости от разных специальных областей знания. Выдвинута гипотеза о том, что в обобщенном виде структура фрейма сохраняет свое строение, но содержание его слотов модифицируется под влиянием специальной концептуальной области, на фоне которой происходит понимание и структурирование информации языковой личностью. Содержание слотов фрейма тогда соответствует концептуальной области, информационное наполнение которой определяет выбор языковых средств в процессе порождения речевого сообщения. Языковые средства, описывающие содержание слотов, служат для восстановления фрейма в процессе понимания. Анализ текстов показал, что структура фрейма не претерпевает изменений, а часть слотов может оставаться не активированной в рамках конкретной концептуальной области. Подобная структура отвечает за связи концептов, понимание и фокусировку внимания индивида при обращении к фоновым знаниям.
Рассмотрена проблема определения скрытых заимствований в русском языке конца XX — начала XXI века. Авторы обращают особое внимание на выражения, транслирующие смыслы, знаковой «формой» для которых становятся имеющиеся в языке-реципиенте языковые средства. Механизм встраивания семантической кальки в уже существующую модель означивания показан на примере коллокации «как по мне» и ее взаимодействия с исконно русским маркером личного мнения «по мне», обладающим длительной историей употребления. Проведенное корпусное исследование и контекстный семантический и сравнительный анализ позволил авторам прийти к следующим выводам: коллокация «как по мне» представляет собой кальку с англоамериканизма «as for me / as to me» и конкурирует с другой формой скрытого заимствования — «для меня» («for me / to me»); сосуществуя в языке-реципиенте с присущим ему выражением «по мне», скрытая калька выглядит структурно-семантическим вариантом этого выражения с усилительным наращением. Приведены данные опроса носителей русского языка, относящих в подавляющем большинстве «как по мне» к просторечной или сниженно-разговорной лексике, притом что в речевой практике коллокация используется образованными людьми в самых разных функциональных сферах, в том числе в СМИ, переводах художественной литературы и кинодубляже.
Изучено функционирование технологической метафоры и коммуникативных моделей в поэтическом дискурсе. Новейшая русскоязычная поэзия исследована в ее отношении к цифровым технологиям в контексте междискурсивного взаимодействия. Проанализирована взаимосвязь технологической метафоры и коммуникативных моделей в современных поэтических текстах в рамках когнитивно-дискурсивного и медиакогнитивного подходов. Технологическая метафора трактуется как то, что имплицитно присуще и самим техническим объектам, и поэтическим текстам. Реализация технологической метафоры рассмотрена на двух уровнях — лексико-семантическом и когнитивно-коммуникативном. В статье предложен подход к изучению технологической метафоры в трех аспектах: исследование технического объекта как содержащего собственный метафорический субстрат, тематизация технического объекта в поэтическом тексте и стратегии метафоризации, а также имплицитное функционирование технологической метафоры на уровне целого текста, влияющее на его коммуникативную структуру. В качестве ключевых параметров новых коммуникативных моделей в поэтическом дискурсе выделяются трансформация прототипического пространства поэтического текста, изменение принципов поэтического фреймирования, семантическая и синтаксическая компрессия, множественная интеграция ментальных пространств, референциальная неопределенность, функционирование компьютерных терминов-метафор в поэтическом дискурсе и их вторичная метафоризация / деметафоризация. Активное междискурсивное взаимодействие поэзии и технологий приводит к возникновению коммуникативной эстетики, ключевым параметром которой становится формирование гибридных когнитивно-коммуникативных зон в поэтическом дискурсе.
Гибридный жанр «поэтического трактата» достаточно маргинален в системе литературных жанров. Однако он представляет особый интерес как пространство взаимодействия художественного и научного дискурсов (в некоторых случаях еще и с обыденной речью). В ХХ веке междискурсивное взаимодействие научного и поэтического текста, стиха и прозы приобрело новые экспериментальные формы. На Западе сказалось воздействие Л. Витгенштейна и его философии (трактатной формы) на художественные (в том числе поэтические) практики ХХ века. «Логико-философский трактат» Витгенштейна оказал большое влияние и на поэтов «языковой школы» в США. Витгенштейновская трактатность и ее трактовка у А. Драгомощенко продолжают отзываться и в современной русскоязычной поэзии, в особенности той, которая ассоциируется с линией объективизма.
Материалом исследования послужили тексты поэтических трактатов русского авангарда (И. Терентьева, Д. Хармса, Я. Друскина), современной русскоязычной объективистской поэзии (А. Драгомощенко, А. Скидана, Н. Сафонова) и американского «языкового письма» (Р. Силлимана, Л. Хеджинян, Ч. Бернстина, Б. Перельмана). В статье рассмотрены языковые особенности такого междискурсивного взаимодействия в экспериментальной форме «трактата в обличье поэмы». Отличительные языковые черты жанра трактата как научно-философского сочинения переносятся в поэтический текст: дискурсивные слова и выражения, передающие метатекстовый дейксис и процесс аргументации; специфическая субъективность я-мы, характерная для научного дискурса; отчетливая установка на пропозициональность как носитель истинности-ложности высказывания; четкая математически упорядоченная членимость высказываний.
Представлена специфика интеграции поэтических произведений в авторский кинодискурс. В качестве отправной точки исследования анализируется многоплановый характер взаимодействия кино и поэзии в современной художественной культуре. Рассмотрен подход к пониманию авторского кинематографа сквозь призму понятия «поэтическое». Описаны интермедиальность и интердискурсивность как, с одной стороны, свойства, отражающие онтологическую сущность кино как такового, а с другой — как «инструменты» формирования оригинальной стилистики и эстетики кинорежиссера. Обоснован выбор использования в качестве источника материала двух кинокартин — «Сталкер» А. А. Тарковского и «Гадкие лебеди» К. С. Лопушанского. Отмечены преемственность между двумя авторами и в то же время новаторский характер их творчества. В исследовании использована комплексная методология, включающая методы параметризации лингвокреативности, корпусного аннотирования и концептуального анализа вербальных и невербальных средств, конструирующих поэтику фильмов; проведена программная обработка данных. В ходе исследования выявлены сходства и различия в подходах двух кинорежиссеров к работе с поэтическим материалом. Обоснован вывод, что интеграция поэтических текстов в фильмы представляет собой «механизм» особой психоэмоциональной настройки кинозрителя на рецепцию мировоззренческой концепции кинорежиссера.
В статье представлен взгляд на нейросети как на инструмент формулирования и верификации филологических гипотез, связанных с различными аспектами порождения и рецепции художественного текста. Анализируются принципы эстетической коммуникации, в которой благодаря развитию современной техносреды могут на равных участвовать антропный автор, нейросеть и реципиент. Нейропоэзия интерпретируется через метафору «баттла поэтических языков» (в соответствии с конвенциями жанра рэп-баттла) — как коммуникативное поле, в котором антропный и цифровой авторы взаимодействуют как равноправные участники творческого акта, совместно формируя новые предпосылки читательского восприятия художественного текста. «Сотворчество» антропного и цифрового авторов рассматривается в проекции на акторно-сетевую теорию Б. Латура; развивается представление о том, что при взаимодействии человека и нейросети последняя утрачивает чисто инструментальную функцию и приобретает черты субъектности, становится равноправным агентом порождения коллективного эстетического высказывания. Нейропоэзия как результат сотворчества подобного рода характеризуется двойной семиотической природой: одна ее часть есть результат креации антропного автора, вторая же демонстрирует «вторичный поэзис», в котором цифровой автор имитирует процедуры естественного речепорождения. В результате формируется новая, усложненная, модель эстетической коммуникации, дополняющая стандартные позиции коммуникативного акта (автор — текст — читатель) уровнем коммуникативного взаимодействия антропного и цифрового соавторов. Реципиент в ситуации восприятия текста, написанного в соавторстве человеком и нейросетью, вовлекается в сложную интерпретационную игру, активизирующую механизмы эстетической рецепции, а сам акт «нейротворчества» создает новые формы мимезиса, который перестает быть «подражанием миру» и становится «подражанием подражанию».
Для современной поэзии наравне с экспериментом в области синтактики и семантики текста характерно активное осмысление прагматического измерения поэтического сообщения. Его коммуникативная функция усиливается за счет новых условий реализации в интернет-пространстве, а метаязыковая рефлексия в поэзии может выражаться как с помощью нарушения грамматических норм употребления и графического выделения прагматических маркеров, так и посредством репрезентации элементов компьютерного интерфейса (мессенджеров, социальных сетей, заметок в смартфоне и т. д.). Вместе с тем медиа-интерфейс формирует множественность адресации, а также влияет на стратегии непрямой субъективации, проявленной в результате сдвигов (дейктических, функциональных и т. д.), что позволяет говорить об обновлении коммуникативных параметров поэтического высказывания. Эта модификация включает в себя выдвижение канала коммуникации на первый план, а также экспликацию индексов мены коммуникативных ролей (неконвенциональная реализация переключения коммуникативного хода). Так, на современном этапе поэтическое сообщение дополняется новыми (языковыми и медиа-) средствами для эксперимента, такими как интерфейсы, псевдодиалогические модели, характерные для онлайн-переписки, разговорные паттерны и дискурсивные единицы, используемые в онлайн-коммуникации. В статье проанализирована специфика функционирования прагматических маркеров как показателей субъективности и адресации в условиях интернет-пространства.
Рассмотрены коммуникативные параметры и языковые особенности современной поэзии, которые меняются под влиянием цифровых технологий. Помещение поэтического текста в новые интерфейсы (блоги, социальные сети, приложения) приводит к тому, что помимо поэтической функции в новой коммуникативной среде активизируются канал (контакт) и код передачи информации, которым соответствуют фатическая и метаязыковая функции. Новые стратегии субъективации и адресации в современной поэзии выстраиваются за счет взаимодействия поэтического языка с разговорной речью и влияния цифровых технологий, что приводит к повышению частотности употребления прагматических маркеров и усилению роли прагматического измерения. Кроме того, в процессе смыслообразования в современной поэзии участвует механизм транскодирования, который лежит в основе перевода сообщения из одного формата в другой, в частности при трансфере из бумажного (или аналогового) формата в цифровой. Транскодирование сопровождается изменением формы и содержания сообщения, а также остальных коммуникативных параметров. В статье систематизированы и подробно рассмотрены прагматические параметры, которые подвергаются транскодированию под влиянием цифровых технологий, выступая в роли новых прагматических техник поэтического высказывания
Основной целью данной работы является попытка актуализировать опыт переживания вины «после Освенцима» в творческом споре Пауля Целана и Иоганнеса Бобровского, творчество которых все еще недостаточно изучено, особенно в контексте взаимодействия языка и бытия, а точнее — поэтической семиотики и онтологической основы бытия. Целан в своей «Фуге смерти» вынес окончательный вердикт о языке Германии «после Освенцима», объявив о том, что учителем немецкого языка стала Смерть. Бобровский же при всей своей близости к Целану в его убеждении, что Освенцим доказал адоцентризм немецкого языка, попытался возразить ему в убеждении, что и в языке мира-ада, навязанного Смертью, поэт может быть синергийным соучастником Света Истины от Света Истины — в перформативном «производстве присутствия» Бога. Одним из тех, кто помог ему в этом возражении, является, пожалуй, самый сложный автор в германской истории И. Г. Гаман, названный Гёте «самой светлой головой своего времени» и будущим «прародителем и наставником» всех немцев. В этой связи поэтический спор между Целаном и Бобровским о немецком «языке после Освенцима» мог бы послужить попытке не допустить его окончательной деонтологизации, и вернуть его в «измерение священного» (Хайдеггер).
Проанализированы взгляды Ф. М. Достоевского и К. Маркса на свободу человека. Актуальность исследования обусловлена противоречивостью общественного развития в условиях позднего капитализма. Известно, что в контексте критики буржуазного общества, власти денег, материальных приоритетов и отчуждения позиция «православного социализма» писателя перекликалась с установками К. Маркса. Оба мыслителя ставят проблему свободы человека и отстаивают необходимость свободы как атрибутивной характеристики и сущности человека. Цель данного исследования — на основе сравнительного анализа взглядов Ф. М. Достоевского и К. Маркса показать, что, несмотря на концептуальные различия в понимании свободы и путей ее достижения, позиции мыслителей могут рассматриваться как дополняющие друг друга. Достоевский предлагает путь совершенствования внутреннего мира, Маркс выступает за изменение внешних обстоятельств. Авторы статьи выдвигают и аргументируют тезис о том, что достижение свободы по Достоевскому, то есть духовной свободы, возможно посредством трудовой деятельности, понимаемой марксистски как praxis.
В современной критической литературе вопрос о взаимосвязи поэзии и политики получил широкое и разнообразное рассмотрение. В одних случаях поэзия представляется в качестве формы политики (поэтическая формула «слово — оружие»), а в других политика воспринимается в качестве необходимой формы поэзии (поэтизация политического мышления — например, у Субкоманданте Маркоса). Статья посвящена одному из аспектов этой большой темы — выяснению поэтических параметров, обусловливающих политическую потребность в поэзии, то есть таких ее свойств, которые обеспечивают «сцепление» с политическим. Особое внимание уделяется поэтическому остранению и его связи с политическим в рамках концепции Жака Рансьера — согласно его теоретическому подходу, искусство производит разрыв в структуре чувственного опыта и запускает процесс его пересборки. Деавтоматизирующее начало поэзии сопоставляется с «полицейской эстетикой» (К. Вацулеску) и установками на креативность общества потребления. Делается вывод о том, что событийность поэтического высказывания универсализируется в контексте эстетизирующих практик современной культурной индустрии, то есть теряет свой подрывной характер. Возможность сопротивления коммодифицирующему перехвату автор видит в стратегиях выхода поэтического за границы собственных конвенций.