Архив статей журнала
Паховые грыжи у детей представляют собой одно из наиболее распространенных хирургических заболеваний, встречающихся преимущественно в раннем возрасте. Отсутствие своевременного лечения может привести к серьезным осложнениям, требующим экстренного хирургического вмешательства. Современные подходы к лечению позволяют минимизировать эти риски благодаря внедрению малоинвазивных методов, учитывающих анатомо-физиологические особенности детей.
Цель исследования. Провести анализ литературных данных, посвященных способам хирургического лечения и послеоперационного ведения детей с паховыми грыжами, а также обосновать современные подходы, ориентированные на возрастные и анатомо-физиологические особенности пациентов.
Материалы и методы. Проведен систематический поиск и анализ результатов публикаций и онлайн-ресурсов за период с 2019 по 2024 гг. Все публикации были индексированы в базе данных PubMed, e-Library, Scholar, CyberLeninka. Поиск осуществлялся по ключевым фразам: «оперативное лечение паховых грыж у детей», «врожденная паховая грыжа», «лапароскопическая герниопластика у детей». Для исключения нерелевантных публикаций применялись следующие критерии: исключение дублирующихся данных из разных источников, а также исключение работ, связанных с коррекцией паховых грыж у взрослого населения.
Результаты. Малоинвазивные методы лечения, такие как LASSO (от англ. Laparoscopically Assisted Simple Suturing Obliteration – облитерация с лапароскопическим простым швом) и SEAL (от англ. Subcutaneous Endoscopicaly Assisted Ligation – подкожное эндоскопически ассистированное лигирование), демонстрируют лучшие результаты, включая минимальную длительность операций, низкую частоту осложнений и короткий период госпитализации. Метод PIRS (от англ. Percutaneous Internal Ring Suturing – методика чрескожного ушивания внутреннего пахового кольца) также эффективен, хотя и уступает LASSO и SEAL. Методика LPEC (от англ. Laparoscopic Percutaneous Extraperitoneal Closure – лапароскопическое чрескожное экстраперитонеальное закрытие) имеет средние показатели. Методы Дюамель‑1 и Дюамель‑2 характеризуются высокой длительностью операций, долгой госпитализацией и большей частотой осложнений.
Заключение. Наиболее предпочтительными являются малоинвазивные методы, особенно LASSO и SEAL, благодаря их высокой эффективности и безопасности. Методы Дюамель‑1 и Дюамель‑2 значительно уступают современным подходам, но остаются актуальными из-за простоты и отсутствия необходимости в специальном оборудовании.
При идентификации заболеваний молочной железы, дифференциальной диагностике неопухолевых и опухолевых состояний необходимо учитывать иммунофенотипический профиль эпителиоцитов – экспрессию рецепторов к эстрогену, прогестерону, HER2/neu, уровень пролиферативной активности, статус межклеточных контактов, а также состояние иммунокомпетентных клеток и других маркеров. Особенно это актуально для врача-патологоанатома при исследовании биопсийного и операционного материала, а также врача-онколога при разработке тактики лечения и профилактики. Цель исследования. Обобщение данных специализированной научной литературы о гистологических, молекулярно-биологических, молекулярно-генетических особенностях строения и функционирования молочной железы, ее развитии и гормональной регуляции.
Материал и методы. Поиск литературных источников проводили преимущественно в базах «PubMed», «Google Scholar», «Google Books», «Истина», ограничиваясь датой публикации с 2003 по 2024 гг. Ключевыми словами для поиска являлись: «молочная железа», «люминальный эпителий», «миоэпителиальные клетки», «ER», «PR», «HER2/neu», «двуядерные клетки», «иммуногистохимия», «короноподобные адипоциты», «mammary gland», «breast», «luminal cells», «myoepithelial cells», «ER», «PR», «HER2/ neu», «binucleated cells», «immunohistochemistry», «crown-like adipocytes».
Результаты. Для правильной дифференциальной диагностики патологических состояний требуется учитывать особенности строения дольковой единицы концевого протока, изменяющиеся в ходе менструального цикла, беременности и лактации. Также важное диагностическое и терапевтическое значение имеет иммунофенотипический профиль клеток, варьирующий в зависимости от гормонального фона – продукции рецепторов к эстрогену, прогестерону, пролиферативной активности, HER2/neu статуса, наличие межклеточных контактов и т. д. Кроме того, для адекватного функционирования молочной железы необходимы иммунные клетки – они обеспечивают локальный противоинфекционный и противоопухолевый иммунитет, правильное формирование и инволюцию дольковых единиц концевых протоков, элиминацию погибших клеток и апоптотических телец.
Заключение. Изложенная информация способствует адекватной верификации прежде всего злокачественных новообразований и других заболеваний молочной железы, что необходимо при патологоанатомическом исследовании биопсийного и операционного материала, а также для врача-онколога при назначении специализированной терапии.
Цель исследования. Изучить прогностическую значимость различных экзо- и эндогенных факторов риска развития рака щитовидной железы (РЩЖ).
Пациенты и методы. Исследовано воздействие различных экзо- и эндогенных факторов, а также анамнестических данных как косвенных предикторов развития РЩЖ. В исследование были включены 1463 пациента: основную группу составили 505 человек с подтвержденным диагнозом РЩЖ, контрольная группа была сформирована методом сплошной выборки и включала 958 человек, не имеющих злокачественных новообразований. Статистическая обработка данных проведена с использованием ПО Orange Data Mining (3–3.37.0) и RStudio (версия 4.3.1). Оценка характера распределения количественных переменных проводилась с использованием критериев Колмогорова – Смирнова и Шапиро – Уилка. При использовании критерия Колмогорова – Смирнова гипотеза о нормальности распределения отклоняется при р < 0,20, при использовании критерия Шапиро – Уилка – при р < 0,05.
Результаты. Сравнительный анализ показал статистически значимую связь ряда факторов с развитием РЩЖ: женский пол и возраст старше 51 года, отягощенный наследственный анамнез, наличие профессиональных вредностей, умственный труд, наличие операций и хронических заболеваний щитовидной железы, нарушение показателей гомеостаза и другие, всего – 28 факторов (р < 0,001). Были выявлены факторы, препятствующие развитию РЩЖ: мужской пол и возраст 45 лет и моложе, физический труд, меланхолический темперамент, продолжительность сна более 7 часов (р < 0,001). Такие факторы, как курение, прием алкоголя и йодированной соли статистически значимого влияния при сравнении изучаемых групп в Алтайском крае не оказали.
Заключение. Проведенное исследование позволило выделить значимые факторы, способствующие и препятствующие развитию РЩЖ. Установило, что ни один из факторов риска не имеет самостоятельного решающего значения, в связи с чем необходимо проводить расчет суммарного риска по оригинальной формуле, которая позволит определить персонализированный риск развития РЩЖ и меры целевой профилактики.
Цель исследования. Изучить диагностическую эффективность компьютерной томографии (КТ) и мультипараметрической магнитно-резонансной томографии (мпМРТ) при предоперационной оценке распространенности опухолевого поражения брюшины с расчетом индекса перитонеального карциноматоза (ИПК) у больных распространенным раком яичников (РРЯ), в сопоставлении с результатами хирургической ревизии и послеоперационного гистологического исследования.
Пациенты и методы. В исследование включены 75 больных РРЯ, проходившие обследование и лечение в ГБУЗ «Калужский областной клинический онкологический диспансер», в период с 2019 по 2023 гг. Всем пациенткам в рамках предоперационной оценки перитонеального карциноматоза были выполнены КТ, мпМРТ и диагностическая лапароскопия (ДЛ), результаты которых сопоставлены с данными послеоперационного гистологического исследования. У 75 (100 %) пациенток мпМРТ проводилась с использованием стандартного протокола, в 39 (52 %) случаях стандартный протокол мпМРТ был модифицирован и дополнен сбором данных диффузионно-взвешенных изображений (ДВИ) в коронарной плоскости, с общей зоной покрытия всех этажей брюшной полости, включая малый таз. В зависимости от примененного протокола мпМРТ пациентки были разделены в две группы: 1‑ю группу составили 36 (48 %) больных РРЯ (стандартный протокол), во 2‑ю группу включены 39 (52 %) пациенток (модифицированный протокол).
Результаты. Использование на дооперационном этапе мпМРТ позволило получить более высокую диагностическую эффективность в оценке распространенности перитонеального карциноматоза, по сравнению с данными КТ, особенно при размерах очагов 5 мм и менее, локализующихся на уровне правого купола диафрагмы, по брюшине в области тонкой кишки и ее брыжейки. Включение в протокол МРТ ДВИ с высоким b-фактором в коронарной проекции, с полем обзора, покрывающим все этажи брюшной полости, позволило добиться информативности, сопоставимой с данными ДЛ. При оценке вероятности выявления очагов перитонеального карциноматоза при мпМРТ у больных раком яичников (РЯ) во 2‑й группе, в сравнении с данными ДЛ, площадь под ROC-кривой составила 0,940 ± 0,010 с 95 % ДИ: 0,921–0,959 (p < 0,001). Чувствительность и специфичность мпМРТ составили 96,4 % и 93,5 % соответственно, положительная прогностическая ценность (PPV) – 97,9 %, отрицательная прогностическая ценность (NPV) – 89,1 %.
Заключение. Значимость диагностической информации о распространенности перитонеального карциноматоза на этапе планирования лечебной тактики у больных распространенным РЯ требует совершенствования алгоритмов обследования и унификации методологических подходов при проведении КТ и МРТ. С целью повышения диагностической эффективности необходимо внедрение в клиническую практику мпМРТ с включением в протокол ДВИ с высоким b-фактором, выполненных в двух проекциях: аксиальной и корональной. Поле обзора, одномоментно охватывающее все этажи брюшной полости, улучшает информативность диагностики поражения брюшины и лимфатических узлов в рамках предоперационного обследования пациенток с РРЯ. Такой подход позволяет выполнить полноценное картирование брюшной полости с подсчетом ИПК, потенциально избежав «немых зон», возникающих вследствие технических зазоров, которые могут наблюдаться при выполнении МРТ двумя отдельными блоками, согласно номенклатуре исследований по анатомическим областям (МРТ органов брюшной полости и малого таза).
Цель исследования. Создание модели роста опухоли в матке, развивающейся на фоне сахарного диабета (СД), и изучение ее морфологических особенностей.
Материалы и методы. Модель создавали, используя самок нелинейных белых крыс массой 180–220 г (n = 15). Предварительно вводили аллоксан в дозе 150 мг/кг массы внутрибрюшинно однократно (создание СД). Через 24 ч после инъекции крысам при ксилазин-золетиловом наркозе трансплантировали суспензию клеток карциномы Герена в рог матки. В течение 2 нед. измеряли уровень глюкозы в крови, массу тела, окружность туловища. Через 14 сут после трансплантации производили эвтаназию (ингаляция СО2), иссекали пораженные опухолью органы брюшной полости, матку, из которых изготавливали гистологические срезы (5–7 мкм), окраска гематоксилин-эозином, осуществляли микроскопию.
Результаты. На момент трансплантации опухоли средний уровень глюкозы составил 4,6 ± 0,4 мМоль/л, через 24 ч – 25,4 ± 1,2 мМоль/л, оставаясь на этом уровне до эвтаназии. В брюшной полости макроскопически определялось массивное многоузловое ослизненное опухолевое поражение матки, брыжейки и внутренних органов. Микроскопически отмечено множество плотно расположенных клеток с полиморфными гиперхромными ядрами с фигурами патологического митоза, нехарактерная для карциномы Герена значительная вакуолизация клеток, окаймление по границам узлов массой слизистых элементов. В овидукте, спаянном с опухолевыми узлами, отмечены избыточная секреция слизи, разрушение эпителия, расширение межскладочного пространства.
Заключение. На созданной модели ортотопического роста карциномы Герена в матке крыс после индукции СД аллоксаном показано, что в гипергликемической среде происходят морфологические изменения как в опухоли, отражая ее переход к более агрессивной муцинозной низкодифференцированной форме, так и в матке с глубоким повреждением овидукта. Эти изменения могут усугублять агрессивность опухолевого процесса в матке, усиливая злокачественный потенциал рака эндометрия, протекающего в условиях СД.
Цель исследования. Изучить динамику содержания тиоредоксина 1 (Trx1), тиоредоксинредуктазы 1 (TR1), глутатион-Sтрансферазы Pi (GST Pi) в селезенке и печени крыс в латентный период роста и метастазирования С45 (1–2 недели после перевивки опухоли).
Материалы и методы. Эксперимент проведен на белых нелинейных самцах крыс (n = 28). Создавали модель гематогенного метастазирования в печень, перевивая саркому 45 (С45) в селезенку, предварительно дислоцированную под кожу за 3 нед. до этого. Группы: 1‑я – интактная (n = 7), 2‑я – контрольная – селезенка дислоцирована под кожу (n = 7), 3‑я – крысы через 1 нед. (n = 7) и 4‑я – крысы через 2 нед. (n = 7) после перевивки С45 в селезенку, дислоцированную под кожу. В гомогенатах селезенки и печени методом иммуноферментного анализа (ИФА) определяли содержание Trx1, TR1, GST Pi.
Результаты. В 1‑й группе уровень Trx1 и TR1 в печени выше в 8,3 и 3,4 раза (p ≤ 0,01), чем в селезенке, а уровень GST Pi не различался. Во 2‑й группе отмечен более высокий TR1 в селезенке и более низкие Trx1 и TR1 в печени, чем в 1‑й группе. В селезенке в 3‑й группе Trx1 и TR1 возрастали и в 4‑й группе были выше, чем в 1‑й в 1,7 (p ≤ 0,05) и 5,5 (p ≤ 0,001) раза соответственно, а GST Pi была ниже в среднем в 2,3 раза (p ≤ 0,05) в 3‑й и 4‑й группах, чем в 1‑й. В печени в 3‑й группе Trx1 и TR1 были ниже в 4,6 и 1,8 раза (p ≤ 0,001), чем в 1‑й, в 4‑й группе Trx1 сохранялся более низким (в 2,9 раза, p ≤ 0,01), а TR1 восстанавливалась до уровня в 1‑й группе, как и GST Pi.
Заключение. Очевидна исходно бóльшая значимость Trx-системы для гомеостаза печени, чем селезенки. В латентный период роста и метастазирования С45 в селезенке отмечалась активация антиоксидантной и редокс-регулирующей функций Trx-системы, а в печени – ее подавление, нарушающее антиоксидантный и редокс-гомеостаз органа. Активность процессов детоксикации и глутатионилирования, регулируемые GST Pi, в латентный период в селезенке снижалась, а в печени соответствовала уровню в интактном органе. Результаты отражают возможный механизм формирования дисбаланса в защитных метаболических системах печени в латентный период метастазирования, формируя почву для него.
Цель исследования. Изучить некоторые факторы апоптоза в митохондриях клеток различных отделов толстой кишки у пациентов обоего пола больных колоректальным раком.
Пациенты и методы. В исследование включены результаты, полученные от 132 больных раком толстой кишки T2–3N0M0, из них 52 женщины и 80 мужчин. Митохондрии из клеток тканей кишки и опухоли человека выделяли с применением дифференциального центрифугирования. В митохондриях методом иммуноферментного анализа (ИФА) и спектрометрически определяли концентрацию цитохрома С (нг/мг белка), AIF (пг/мг белка), Bcl‑2 (пг/мг белка) и кальция (мМ/мг белка).
Результаты. У мужчин в митохондриях клеток как ткани опухоли прямой кишки, так и ткани опухоли левой половины толстой кишки уровень кальция был снижен относительно показателя в соответствующей ткани по линии резекции, а уровни Bcl‑2, цитохрома С и AIF напротив были повышены. При этом в митохондриях ткани опухоли правой половины толстой кишки уровни кальция и Bcl‑2 не имели статистически значимых отличий от соответствующих показателей в ткани правой половины толстой кишки по линии резекции, в то же время уровни цитохрома С и AIF в 2,0 раза и 3,1 раза были повышены. У женщин в митохондриях клеток ткани опухоли прямой кишки уровень кальция был снижен относительно показателя в ткани прямой кишки по линии резекции в 1,5 раза (p < 0,05). Уровни Bcl‑2, цитохрома С и AIF повышены в 1,5, 2,9 и 2,1 раза. В митохондриях ткани опухоли левой половины толстой кишки женщин уровень кальция был снижен относительно показателя в ткани левой половины толстой кишки по линии резекции в 1,6 раза (p < 0,05) и статистически значимо увеличен AIF в 2,7 раза. У женщин в митохондриях клеток ткани опухоли правой половины толстой кишки уровни цитохрома С и AIF в 2,0 и 1,7 раза (p < 0,05) превосходили показатели в ткани правой половины толстой кишки по линии резекции.
Заключение. Изучив совокупность исследованных показателей, можно сделать обоснованный вывод об угнетении апоптоза во всех отделах толстой кишки мужчин и женщин и, напротив, стимуляции в митохондриях процессов дыхания и энергетики.
Цель исследования. Оценить результаты таргетной лимфаденэктомии (ТЛАЭ) у больных раком молочной железы (РМЖ) сТ1–3N1M0 после неоадъювантной системной терапии (НАСТ).
Пациенты и методы. Исследование представляет собой проспективный анализ 83 пациентов с диагнозом РМЖ в стадии Т1–3N1M0, проходивших лечение в отделении реконструктивной и пластической хирургии молочной железы и кожи МНИОИ им. П. А. Герцена (г. Москва, Российская Федерация). Больные были разделены на две группы: в 1‑й группе – основной (n = 45) –после окончания НАСТ произведена ТЛАЭ с использованием металлической метки (клипсы); во 2‑й контрольной группе (n = 38) – выполнена классическая лимфаденэктомия (ЛАЭ). Оценивались следующие характеристики: размер первичной опухоли и ее локализация, степень злокачественности (G), биологический подтип опухоли, количество сигнальных лимфатический узлов (СЛУ), количество метастазов в СЛУ, поражение других лимфоузлов, количество больных, перешедших из сN1 в сN0. По этим характеристикам обе группы были сопоставимы и статистически значимых отличий не отмечалось. Эффективность НАCТ оценивалась по частоте полного патоморфологического регресса поражения исследуемой ткани. Оценивалась частота идентификации СЛУ с проведением срочного цитологического и планового патоморфологического исследований.
Результаты. В 1‑й группе полный патоморфологический ответ в молочной железе составил 37,8 %, во 2‑й группе – 31,6 %. Полный патоморфологический ответ в пораженном лимфатическом узле (урN0) после НАСТ достигнут у 51,1 % пациентов 1‑й группы и 52,6 % 2‑й группы. Частота идентификации СЛУ при биопсии в обеих группах составила 100 %. Частота идентификации установленной метки составила 100 %. Частота совпадений клиппированного лимфатического узла со СЛУ составила 65 %. В одном случае отмечена миграция установленной метки. Эффективность использования навигационного проводника составила 93 %.
Заключение. Полученные результаты подтверждают целесообразность, возможность выполнения и высокую эффективность деэскалации хирургического вмешательства в виде ТЛАЭ. Наше исследование также демонстрирует относительную простоту и точность применения металлической метки для достижения целей ТЛАЭ.