Статья: ТАТАРСТАН: СЕЛЬСКО-ГОРОДСКОЕ РАЗВИТИЕ РЕСПУБЛИКИ В КОНТЕКСТЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ТРЕНДОВ 1990-2020 ГОДОВ (2023)

In September 2023, 385 scholars from 36 countries participated in the 7th International Conference of the European Rural History Organization (EURHO) in Cluj-Napoca (Romania). The program of the conference consisted of 76 panels, some of which combined two or three thematic sessions. Such a thematic variety is a result of the organization’s development since the mid-2000s, when two working groups focused on the conceptual and methodological foundations of research on agrarian history. Officially the EURHO started its work in the 2010s, which includes organizing its international conference every second year.

Рецензия на книгу: Ой Ч. Ж. (2023). Экономический взлет сельских районов Китая. Институциональные основы экономической реформы, СПб.: Academic Studies Press/Библиороссика.

Рецензия на книгу: Скунс Я. (Ред.) (2023). Скотоводство, неопределенность и развитие, Регби: Изд-во «Практическое действие», 180 с. URL: https://practicalactionpublishing. com/ book/2667/pastoralism-uncertainty-and-development

В статье на примере карельской деревни Пяльма, расположенной в Поонежье, рассмотрено характерное для нынешней социокультурной ситуации конструирование образа традиционной северорусской деревни бывшими горожанами. Опираясь на собственные представления об аутентичности сельского, они репрезентируют сельскую традицию для туристов-горожан, чьи знания о сельском опосредованы массовой культурой и не подкреплены практическими умениями. Сопоставляя историю Пяльмы с другими примерами общественной работы с природно-культурным наследием на Северо-Западе России, автор показывает, что типизация и музеефикация традиционной сельскости, характерная для многих деревень региона, во многом обусловлена индивидуальным стремлением сохранить их, обеспечить их развитие за счет привлечения туристов и деятельности в пространстве «экономики впечатлений». Автор отмечает, что для большинства «сезонных» жителей таких поселений (местных и дачников) историчность места не имеет принципиального значения, в отличие от его природных и инфраструктурных особенностей. Наблюдаемые сегодня городские проекции сельскости в исторических поселениях все отчетливее разделяются на общие и частные, коммеморативно-туристические и личные хозяйственные практики, которые вместе образуют постпродуктивистскую «новую сельскость» исторических деревень Русского Севера.

На фоне продолжительного миграционного оттока сельских жителей переезд горожан в сельскую местность, особенно тех, кто не меняет городскую прописку или проживает на селе сезонно, почти не заметен. Однако на сельские территории приток новых жителей оказывает большое влияние, поскольку горожане имеют богатый социальный капитал и иные ресурсы для преобразования сельской местности. В зарубежной науке для описания таких процессов стал применяться термин «сельская джентрификация». В статье на примере Верховажского района Вологодской области показано, как горожане включаются в разные сферы экономической и социальной жизни села или предлагают новые виды деятельности, которые можно было бы охарактеризовать как ростки модернизации сельской жизни, если бы не их тесная связь с традиционным укладом сельской жизни. Статья опирается на полевые исследования последних пяти лет (2019-2023), которые сочетали глубинные и экспертные интервью с включенным наблюдением. В селах долины Ваги расположены гостевые дома, центр дровяного обжига керамических изделий, база реставраторов деревянного зодчества и другие объекты, созданные горожанами. В то же время бывшие горожане работают и в объектах сельской социальной инфраструктуры: школах, домах культуры, магазинах и администрациях, предлагая сельским жителям новые, принятые в городах практики (публичные лекции, бук-кроссинг, раздельный сбор мусора, секонд-хенд). С одной стороны, бывшие горожане способствуют изменению отдельных сторон сельской жизни, с другой стороны, сами перенимают элементы сельского образа жизни, что проявляется в одежде, повседневных практиках и образе мышления.

В центре внимания статьи находятся родовые поместья - участки земли не менее одного гектара, которые стали так называться с начала 2000-х годов, после выхода в свет серии книг Владимира Мегре «Звенящие кедры России». Мегре описал историю своего знакомства с сибирской отшельницей Анастасией и ее ностальгические рассказы о родовых поселениях Ведической Руси. Читатели, вдохновленные повествованием о «золотом веке», принялись воссоздавать эту утопию в разных регионах России - сегодня существует более 500 таких поселений. Родовое поместье чаще всего обустраивается на земле сельскохозяйственного назначения и требует создания всей инфраструктуры, поэтому среди участников ценятся практические навыки, технические знания и креативность. Во многом такие поселения следуют мировой тенденции экопоселений, которые считаются лабораторией устойчивого развития, автономности, гармоничного сосуществования человека и природы, а также уделяют немалое внимание духовному развитию и целительству. В статье показано, как экономический и идеологический кризис 1990-х годов повлиял на расцвет альтернативных учений и подпитывал энтузиазм строителей светлого будущего. В то же время отмечается, что многие активные участники первых экопоселений и родовых поместий были ориентированы на советский дискурс, в частности, подчеркивали значимость советской морали и творческой самодеятельности. Статья основана на полевых материалах, собранных в 2008-2021 годы в поселениях родовых поместий и на встречах анастасийцев, а также на Интернет-источниках.

Рост крестьянского землевладения в аграрных обществах обычно связан с сокращением социальных иерархий вследствие улучшения социально-экономических условий, снижения доли крупного землевладения и развития мелких хозяйственных форм. Исследователи подтвердили, что воздействие крестьянского землевладения на развитие сельского хозяйства и социальную дифференциацию крайне вариативно, поскольку зависит от социально-исторического контекста. Статья призвана внести вклад в соответствующие дискуссии, показав, как рост крестьянского землевладения может порождать противоречивую динамику социально-пространственной дифференциации вследствие неоднородной «взаимосвязи земли и родства» или «воспроизводственных паттернов» крестьянских семей. Для проверки этой гипотезы автор рассматривает два европейских сельских региона - в северной Франции и Венето, сосредоточившись на развитии землевладения и аренды, систем родства и социально-профессиональных характеристик населения в выборке муниципалитетов с середины XIX до конца ХХ века. Помимо анализа совокупных данных на муниципальном уровне, автор рассматривает также развитие небольших районов в каждом изучаемом муниципалитете, используя качественный подход - «биографическое» описание некоторых видов собственности, землевладений, конкретных крестьян и их семей. Исследование опирается на такие открытые источники, как переписи населения, кадастровые записи и аграрные опросы, включая интервью и обращение к частным архивам.

Статья предлагает непривычное основание для изучения крестьянства в Аргентине - понятие сельскости. Статья опирается на давно обсуждаемые концептуализации сельско-городской дихотомии, но автор разрабатывает аналитический подход, который предполагает комплексную трактовку пространства вне его бинарных форм. Такой подход включает и иные переменные в изучение общества, связанного с аграрным миром, который давно избавился от устаревших однозначных определений. Для разработки такого подхода автор реконструирует ряд дискуссий о разложении крестьянства и наемном характере сельского труда в Аргентине. Такие споры обновили понимание современного крестьянского и наемного труда в Аргентине с учетом того, что исторически крестьянство было сосредоточено за пределами Пампасов. Лишь в 1960-е годы здесь оформилось крестьянское самоопределение и крестьянские организации - под влиянием сокращающейся потребности промышленного сектора в рабочей силе. Проанализировав документальные источники из разных регионов страны, автор утверждает, что сельские работники сегодня не имеют крестьянского происхождения, и это можно подтвердить эмпирически. Их трудовые практики характеризуются классическими крестьянскими чертами. Сельскохозяйственные рабочие и сельские жители сегодня - это необязательно одни и те же субъекты, которые трудятся на ежедневной основе и являются результатом агропромышленных трансформаций, запущенных в 1980-е годы. С того периода сельский труд обрел типичные черты глобального капиталистического способа производства. Парадоксальным образом на рубеже ХХ - XXI веков в некоторых регионах Аргентины глобализация порождает крестьянство.

Статья представляет собой первую попытку исследования классовой дифференциации в сельских сообществах современной Галисии. Сначала автор реконструирует дискуссии по «аграрному вопросу» в истории испанского государства - с реформистской мысли конца XIX века по настоящее время, сосредоточившись на том, как данный вопрос преломлялся в галисийском контексте и в галисийской аграрной историографии. В значительной степени это исследовательское направление оформилось благодаря изучению доступа крестьян к собственности на землю, в частности, различных инструментов либерального капиталистического государства, посредством которых оно ущемляло крестьян в правах. Автор уделяет особое внимание последствиям того режима землевладения, что доминировал в Галисии, - «форо», или долгосрочной аренде. Все больше крестьян становились собственниками земли, что аграрная историография считала важнейшим фактором социально-экономических изменений с конца XIX века до первой трети ХХ века. Другими взаимосвязанными трансформациями этого периода стали: аграрная мобилизация против режима долгосрочной аренды земли, возрастающая коммерциализация аграрного производства, денежные переводы галисийских мигрантов из двух Америк и технологическое совершенствование производства. Автора особенно интересует, как социальное неравенство меняло сельские сообщества, и акцент сделан на последствиях либерально-капиталистической государственной политики для социальной структуры, для чего привлекаются данные многочисленных публикаций об усилении социального неравенства. В заключении автор описывает социальные изменения в последние годы диктатуры Франко. Таким образом, статья представляет собой первый шаг в исследовании того, как классовые различия трансформируют современные крестьянские сообщества.

В статье рассмотрен зарубежный, преимущественно европейский, опыт типологизации сельских территорий. Описаны особенности и различия критериев выделения «сельских» территорий в странах Европейского Союза. Объясняются причины формирования запроса на комплексные типологии, учитывающие транспортную доступность территорий, траектории их трансформаций, а также макрорегиональные особенности. Конкретизируются основные методологические трудности в разработке универсальной типологии сельских территорий для всех регионов мира. Отмечены страновые различия в используемых для типологизации показателях и их пороговых значениях, а также в уровне административно-территориального анализа. Представлен справочный материал, отражающий методологический фокус современных страновых типологий и научные новации, характерные для этих исследовательских работ. Подчеркиваются основные общие черты представленных типологий и их методологические ограничения.

Научно фундированный разговор о нынешнем состоянии сельских территорий, перспективах сельского человеческого капитала и тенденциях сельской дифференциации невозможен без опоры на концептуальные разработки и футуристические проекты великих российских аграрников. Статья посвящена сравнению футуристических воззрений двух замечательных социальных мыслителей начала XX века - Александра Богданова и Александра Чаянова, выраженных в их утопических произведениях, которые в художественной форме запечатлели особенности (пролетарские и крестьянские) их социально-экономических и культурно-этических взглядов. Богданов и Чаянов отличались энциклопедическими познаниями и блестящими организаторскими способностями, опубликовали оригинальные работы в области социальной философии и политической экономии, были яркими социально-политическими лидерами альтернативных направлений русской революции, а также писателями-футурологами. Богданов в своих утопиях развивал марксистские идеи пролетарской революции и построения социализма не только на земле, но и в космосе. Чаянов в своей утопии умеренного кооперативного социализма отстаивал новое революционное значение крестьянства. Пролетарский идеолог Богданов скептически относился к политическому потенциалу крестьянства, опасаясь, что противники пролетарской революции могут использовать крестьянский консерватизм против социалистической революции. Крестьянский идеолог Чаянов скептически оценивал творческий потенциал рабочего класса, полагая, что в грядущем социальном перевороте рабочий класс может быть использован для построения авторитарно-бюрократического социализма. Оба мыслителя стремились через анализ альтернатив взаимодействия человека и природы оценить перспективы глобального сельско-городского развития. Несмотря на игнорирование положительного революционного потенциала пролетариата (Чаянов) и крестьянства (Богданов), оба внесли огромный вклад в теорию и практику русской революции, а их утопические идеи по-прежнему вдохновляют на поиски нового справедливого, гуманного и счастливого мира.

В 2024 году исполняется 125 лет с учреждения при Петровской сельскохозяйственной академии Высшего семинария сельскохозяйственной экономии и политики, из которого впоследствии вырос знаменитый Научно-исследовательский институт сельскохозяйственной экономии (НИИСХЭ). Широкую известность Институт получил благодаря А. В. Чаянову, руководившему им в 1920-е годы. Впервые для англоязычного читателя публикуется перевод его статьи «Краткий обзор центров экономической мысли в области сельского хозяйства в Европе и других странах», вышедшей в «Бюллетене Научно-исследовательского института сельскохозяйственной экономии» в 1927 году. Чаянов дает краткую характеристику важнейшим центрам аграрно-экономической мысли, в том числе тем, с которыми Институту удалось наладить переписку и обмен литературой. Обзор завершается условной классификацией направлений науки об организации сельскохозяйственного производства в 1920-е годы. Очевидно, предполагалось, что столь длинный перечень научных учреждений и исследователей-партнеров будет свидетельствовать о принципиальной важности и полезности НИИСХЭ для укрепления престижа советской науки и Советской России на международной арене. Однако судьба распорядилась иначе: в 1928 году Чаянов был отстранен от руководства; в 1929 году Институт был реорганизован и объединен с Институтом крупного хозяйства в Институт организации крупного хозяйства и сельскохозяйственной экономии; в 1930 году, после окончательного устранения Чаянова из штата научных сотрудников, Институт был преобразован в Колхозный институт, и все международные контакты были оборваны. Чаяновский институт, объединявший представителей разных подходов и взглядов на предмет и задачи сельскохозяйственной экономии как научной дисциплины, был фактически уничтожен, а материалы Чаянова о международных связях по злой иронии легли в основу будущего репрессивного сценария карательных органов (судя по материалам допросов Чаянова начальником секретного отдела ОГПУ Я. С. Аграновым). Дискуссионным является вопрос о переводе на английский язык используемых Чаяновым применительно к области научного знания понятий «сельскохозяйственная экономия» и «экономия земледелия». Полемика со специалистами по истории экономической мысли и творчеству Чаянова выявила два возможных варианта: agricultural economics и agricultural economy. Высказывалось предположение, что agricultural economy позволит точнее передать разнообразие подходов в советской аграрно-экономической мысли 1920-х годов, включавшей и общую экономическую теорию (в приложении к сельскому хозяйству) в современном для мировой науки 1920-х годов смысле; и технико-технологические (агрономические) подходы к организации хозяйства; и теорию и практику аграрной политики с акцентом на ее социальной стороне; и счетоводство и таксацию. Не нужно понимать «экономию» как нечто большее, чем исторический, устаревший к концу XIX века синоним экономической науки, от которого в конце XIX - начале XX веков начали отказываться в пользу «экономики» по всему миру, в том числе в России (Б. Д. Бруцкус, Н. Н. Кажанов, А. И. Скворцов, А. Ф. Фортунатов и др.). Заголовок известной работы Г. А. Студенского, изданной в 1925 году, был продублирован издателем на английском языке как «Outlines of Agricultural Economics». Иными словами, еconomics - не более чем обозначение экономической науки в целом и не сводится к фигуре А. Маршалла, и использование слова «economy» воспрепятствует правильному пониманию текста Чаянова англоязычным читателем, создавая неверные коннотации с реальными экономическими явлениями - отраслью и хозяйством. Текст снабжен примечаниями, уточняющими и дополняющими факты, изложенные Чаяновым.