ПАТОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ И ГЕНЕТИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ МИГРЕНИ (2021)
Мигрень — гетерогенное неврологическое заболевание, характеризуется развитием периодических приступов сильной пульсирующей головной боли и связанными с ней нарушениями, которые встречаются у 11–15 % взрослого населения планеты. В статье рассмотрены основные формы мигрени — мигрень с аурой, мигрень без ауры, наследственная гемиплегическая мигрень в контексте их основных клинических симптомов, молекулярных генетических факторов риска, участвующих в сосудистых и неврологических процессах, в том числе активации тригеминоваскулярной системы. Акцент сделан на роли полиморфизмов генов гормонов, нейромедиаторов, их
рецепторов, дисбаланса ионов, ионных каналов, цитокинов и ростовых факторов, молекул адгезии, метаболических ферментов, матриксных металлопротеиназ, ферментов сосудистого тонуса, антиоксидантной защиты, метаболизма липидов, белков с еще не установленной функцией.
Идентификаторы и классификаторы
Мигрень — хроническое неврологическое рецидивирующее гетерогенное заболевание,
которое характеризуется развитием периодических приступов сильной пульсирующей головной боли и связанными с ней нарушениями, встречающимися у 11–15 % взрослого населения [1]. Основной симптом мигрени — сильная пульсирующая головная боль продолжающаяся 4–72 ч, которая может сопровождаться аурой, тошнотой, рвотой, фото-, фонофобиями и раздражительностью [2].
Список литературы
1. Sintas C., Fernández-Morales J., Vila-Pueyo M. et al. Replication study of previous migraine genome-wide association study findings in a Spanish sample of migraine with aura // Cephalalgia. 2015. Vol. 35, No. 9. P. 776–782. DOI: 10.1177/0333102414557841
2. Viana M., Tronvik E.A., Do T.P. et al. Clinical features of visual migraine aura: a systematic review // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20. P. 64. DOI: 10.1186/s10194-019-1008-x
3. Rainero I., Vacca A., Roveta F. et al. Targeting MTHFR for the treatment of migraines // Expert. Opin. Ther. Targets. 2019. Vol. 23, No. 1. P. 29–37. DOI: 10.1080/14728222.2019.1549544
4. Hoffmann J., Charles A. Glutamate and its receptors as therapeutictargets for migraine // Neurotherapeutics. 2018. Vol. 15, No. 2. P. 361–370. DOI: 10.1007/s13311-018-0616-5
5. Sutherland H.G., Albury C.L., Griffiths L.R. Advances in genetics of migraine // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20, No. 1. P. 72. DOI: 10.1186/s10194-019-1017-9
6. Fuh J.L., Chung M.Y., Yao S.C. et al. Susceptible genes of restless legs syndrome in migraine // Cephalalgia. 2016. Vol. 36, No. 11. P. 1028–1037. DOI: 10.1177/0333102415620907
7. Pollock C.E., Sutherland H.G., Maher B.H. et al. The NRP1 migraine risk variant shows evidence of association with menstrual migraine // J. Headache Pain. 2018. Vol. 19, No. 1. P. 31. DOI: 10.1186/s10194-018-0857-z
8. Androulakis XM., Sen S., Kodumuri N. et al. Migraine age of onset and association with ischemic stroke in late life: 20 years follow-up in ARIC // Headache. 2019. Vol. 59, No. 4. P. 556–566. DOI: 10.1111/head.13468
9. Andreou AP., Edvinsson L. Mechanisms of migraine as a chronic evolutive condition // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20, No. 1. P. 117. DOI: 10.1186/s10194-019-1066-0
10. Geyik S., Ergun S., Kuzudişli S. et al. Plasma urotensin-2 level and Thr21Met but not Ser89Asn polymorphisms of the urotensin- 2 gene are associated with migraines // J. Headache Pain. 2016. Vol. 17. P. 36. DOI: 10.1186/s10194-016-0623-z
11. Wang Q., Liu Z.Y., Zhou J. Ultrasonic assessment of carotid intima-media thickness in migraine: a meta-analysis // J. Int. Med. Res. 2019. Vol. 47, No. 7. P. 2848–2855. DOI: 10.1177/0300060519851354
12. Meza-Velázquez R., López-Márquez F., Espinosa-Padilla S. et al. Association of diamine oxidase and histamine N-methyltransferase polymorphisms with presence of migraine
in a group of Mexican mothers of children with allergies // Neurologia. 2017. Vol. 32, No. 8. P. 500–507. DOI: 10.1016/j.nrl.2016.02.025
13. Tosenberger A., Ataullakhanov F., Bessonov N. et al. Modelling of platelet–fibrin clot formation in flow with a DPD–PDE method // J. Math. Biol. 2016. Vol. 72, No. 3. P. 649–681. DOI: 10.1007/s00285-015-0891-2
14. Moore E., Fraley M.E., Bell I.M. et al. Characterization of ubrogepant: a potent and selective antagonist of the human calcitonin gene-related peptide receptor // J. Pharmacol. Exp. Ther. 2020. P. jpet.119.261065. DOI: 10.1124/jpet.119.261065
15. Yılmaz N., Yılmaz M., Sirin B. et al. The relationship between levels of plasma-soluble urokinase plasminogen activator receptor (suPAR) and presence of migraine attack and
aura // J. Recept. Signal. Transduct. Res. 2017. Vol. 37, No. 5. P. 447–452. DOI: 10.1080/10799893.2017.1328440
16. Barbanti P., Aurilia C., Egeo G. et al. Dopaminergic symptoms in migraine: A cross-sectional study on 1148 consecutive headache center-based patients // Cephalalgia. 2020. Vol. 40, No. 11. P. 1168–1176. DOI: 10.1177/0333102420929023
17. Fawzi M.S., El-Shal A.S., Rashad N.M., Fathy H.A. Influence of tumor necrosis factor alpha gene promoter polymorphisms and its serum level on migraine susceptibility in
Egyptian patients // J. Neurol. Sci. 2015. Vol. 348, No. 1–2. P. 74–80. DOI: 10.1016/j.jns.2014.11.009
18. Ran C., Michalska J.M., Fourier C. et al. Analysis of NOS gene polymorphisms in relation to cluster headache and predisposing factors in Sweden // Brain Sci. 2020. Vol. 11, No. 1. P. 34. DOI: 10.3390/brainsci11010034
19. Dong H., Wang Z.H., Dong B. et al. Endothelial nitric oxide synthase (-786T>C) polymorphism and migraine susceptibility: A meta-analysis // Medicine (Baltimore). 2018. Vol. 97, No. 36. P. e12241. DOI: 10.1097/MD.0000000000012241
20. Warfvinge K., Krause D.N., Maddahi A. et al. Estrogen receptors α, β and GPER in the CNS and trigeminal system – molecular and functional aspects // J. Headache Pain. 2020. Vol. 21, No. 1. P. 131. DOI: 10.1186/s10194-020-01197-0
21. Krause D.N., Warfvinge K., Haanes K.A., Edvinsson L. Hormonal influences in migraine – interactions of oestrogen, oxytocin and CGRP // Nat. Rev. Neurol. 2021. Vol. 17, No. 10. P. 621-633. DOI: 10.1038/s41582-021-00544-2
22. Hoffmann J., Charles A. Glutamate and its receptors as therapeutic targets for migraine // Neurotherapeutics. 2018. Vol. 15, No. 2. P. 361–370. DOI: 10.1007/s13311-018-0616-5
23. Edvinsson J.C.A., Viganò A., Alekseeva A. et al. On behalf of the European Headache Federation School of Advanced Studies (EHF-SAS) The fifth cranial nerve in headaches // J. Headache Pain. 2020. Vol. 21, No. 1. P. 65. DOI: 10.1186/s10194-020-01134-1
24. Goadsby P.J., Holland P.R., Martins-Oliveira M. et al. Pathophysiology of migraine: a disorder of sensory processing // Physiol. Rev. 2017. Vol. 97, No. 2. P. 553–622.
DOI: 10.1152/physrev.00034.2015
25. Harriott A.M., Takizawa T., Chung D.Y., Chen S.P. Spreading depression as a preclinical model of migraine // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20, No. 1. P. 45. DOI: 10.1186/s10194-019-1001-4
26. Yemisci M., Eikermann-Haerter K. Aura and Stroke: relationship and what we have learnt from preclinical models // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20, No. 1. P. 63. DOI: 10.1186/s10194-019-1016-x
27. DaSilva A.F., Nascimento T.D., Jassar H. et al. Dopamine D2/D3 imbalance during migraine attack and allodynia in vivo // Neurology. 2017. Vol. 88, No. 17. P. 1634–1641. DOI: 10.1212/WNL.0000000000003861
28. Su M., Yu S. Chronic migraine: A process of dysmodulation and sensitization // Mol. Pain. 2018. Vol. 14. P. 1744806918767697. DOI: 10.1177/1744806918767697
29. Deen M., Hansen H.D., Hougaard A. et al. High brain serotonin levels in migraine between attacks: A 5-HT4 receptor binding PET study // Neuroimage Clin. 2018. Vol. 18. P. 97–102. DOI: 10.1016/j.nicl.2018.01.016
30. Tietjen G.E., Collins S.A. Hypercoagulability and migraine // Headache. 2018. Vol. 58, No. 1. P. 173–183. DOI: 10.1111/head.13044
31. Gonçalves F.M., Martins-Oliveira A., Lacchini R. et al. Matrix metalloproteinase (MMP)-2 gene polymorphisms affect circulating MMP-2 levels in patients with migraine with aura // Gene. 2013. Vol. 512, No. 1. P. 35–40. DOI: 10.1016/j.gene.2012.09.109
32. Ikemoto S., Matsuura R., Hamano S.-I. et al. Elevatedserum MMP-9 and MMP/TIMP-1 ratio in patients with migrainous infrarction and hemiplegic migraine // J. Neurol. Neurosci. 2018. Vol. 9, No. 6. P. 278. DOI: 10.21767/2171-6625.1000278
33. Kursun O., Yemisci M., van den Maagdenberg A.M.J.M., Karatas H. Migraine and neuroinflammation: the inflammasome perspective // J. Headache Pain. 2021. Vol. 22, No. 1.
P. 55. DOI: 10.1186/s10194-021-01271-1
34. Kaplan D.I., Isom L.L., Petrou S. Role of sodium channels in epilepsy // Cold. Spring Harb. Perspect. Med. 2016. Vol. 6, No. 6. P. a022814. DOI: 10.1101/cshperspect.a022814
35. Murakami M., Sato H., Taketomi Y. Updating phospholipase A2 biology // Biomolecules. 2020. Vol. 10, No. 10. P. 1457. DOI: 10.3390/biom10101457
36. Cacciapuoti F. Migraine homocysteine-related: Old and new mechanisms // Neurol. Clin. Neurosci. 2017. Vol. 5, No. 5. P. 137–140. DOI: 10.1111/ncn3.12128
37. Gandini M.A., Souza I.A., Ferron L. et al. The de novo
CACNA1A pathogenic variant Y1384C associated with hemiplegic migraine, early onset cerebellar atrophy and developmental delay leads to a loss of Cav2.1 channel
function // Mol. Brain. 2021. Vol. 14, No. 1. P. 27. DOI: 10.1186/s13041-021-00745-2
38. Gorlewicz A., Kaczmarek L. Pathophysiology of transsynaptic adhesion molecules: implications for epilepsy // Front. Cell Dev. Biol. 2018. Vol. 6. P. 119.
DOI: 10.3389/fcell.2018.00119
39. Sumi T., Harada K. Mechanism underlying hippocampal long-term potentiation and depression based on competition between endocytosis and exocytosis of AMPA receptors // Sci. Rep. 2020. Vol. 10, No. 1. P. 14711. DOI: 10.1038/s41598-020-71528-3
40. Wang M. Role of NR2A-containing receptors in early stage of migraine // Biol. Psychiat. 2017. Vol. 81, No. 10. P. S40. DOI: 10.1016/j.biopsych.2017.02.107
41. Long T., He W., Pan Q. et al. Microglia P2X4R-BDNF signalling contributes to central sensitization in a recurrent nitroglycerin- induced chronic migraine model // J. Headache Pain.
2020. Vol. 21, No. 1. P. 4. DOI: 10.1186/s10194-019-1070-4
42. Coskun S., Varol S., Ozdemir H.H. et al. Association of brain-derived neurotrophic factor and nerve growth factor gene polymorphisms with susceptibility to migraine //
Neuropsychiatr. Dis. Treat. 2016. Vol. 12. P. 1779–1785. DOI: 10.2147/NDT.S108814
43. Liu W., Wang X., O’Connor M. et al. Brain-derived neurotrophic factor and its potential therapeutic role in stroke comorbidities // Neural. Plast. 2020. Vol. 2020. P. 1969482.
DOI: 10.1155/2020/1969482
44. Clemow D.B., Johnson K.W., Hochstetler H.M. et al. Lasmiditan mechanism of action – review of a selective 5-HT1F agonist // J. Headache Pain. 2020. Vol. 21, No. 1. P. 71. DOI: 10.1186/s10194-020-01132-3
45. Ochoa-de la Paz L.D., Gulias-Cañizo R., DAbril Ruíz-Leyja E.
et al. The role of GABA neurotransmitter in the human central nervous system, physiology, and pathophysiology //Rev. Mex. Neurocienc. 2021. Vol. 22, No. 2. P. 67–76.
DOI: 10.24875/rmn.20000050
46. Deen M., Hansen H.D., Hougaard A. et al. High brain serotonin levels in migraine between attacks: A 5-HT4 receptor binding PET study // Neuroimage Clin. 2018. Vol. 18. P. 97–102. DOI: 10.1016/j.nicl.2018.01.016
47. Dux M., Rosta J., Messlinger K. TRP Channels in the focus of trigeminal nociceptor sensitization contributing to primary headaches // Int. J. Mol. Sci. 2020. Vol. 21, No. 1. P. 342. DOI: 10.3390/ijms21010342
48. Benemei S., Dussor G. TRP Channels and migraine: Recent developments and new therapeutic opportunities // Pharmaceuticals (Basel). 2019. Vol. 12, No. 2. P. 54. DOI: 10.3390/ph12020054
49. García-Martín E., Esguevillas G., Serrador M. et al. Gammaaminobutyric acid (GABA) receptors GABRA4, GABRE, and GABRQ gene polymorphisms and risk for migraine // J. Neural. Transm. (Vienna). 2018. Vol. 125, No. 4. P. 689–698. DOI: 10.1007/s00702-017-1834-4
50. Stærmose T.G., Knudsen M.K., Kasch H., Blicher J.U. Cortical GABA in migraine with aura – an ultrashort echo magnetic resonance spectroscopy study // J. Headache Pain. 2019. Vol. 20, No. 1. P. 110. DOI: 10.1186/s10194-019-1059-z
51. Harriott A.M., Dueker N., Cheng Y.C. et al. Polymorphisms in migraine-associated gene, atp1a2, and ischemic stroke risk in a biracial population: the genetics of early onset
stroke study // Springerplus. 2013. Vol. 2, No. 1. P. 46. DOI: 10.1186/2193-1801-2-46
52. Fan C., Wolking S., Lehmann-Horn F. et al. Early-onset familial hemiplegic migraine due to a novel SCN1A mutation // Cephalalgia. 2016. Vol. 36, No. 13. P. 1238–1247. DOI: 10.1177/0333102415608360
53. Moskowitz M.A., Bolay H., Dalkara T. Deciphering migraine mechanisms: clues from familial hemiplegic migraine genotypes // Ann. Neurol. 2004. Vol. 55, No. 2. P. 276–280.
DOI: 10.1002/ana.20035
54. Domitrz I., Kosiorek M., Żekanowski C., Kamińska A. Genetic studies of Polish migraine patients: screening for causative mutations in four migraine-associated genes // Hum. Genomics.
2016. Vol. 10. P. 3. DOI: 10.1186/s40246-015-0057-8
55. Ambrosini A., D’Onofrio M., Buzzi M.G. et al. Possible Involvement of the CACNA1E gene in migraine: A search for ingle nucleotide polymorphism in different clinical henotypes // Headache. 2017. Vol. 57, No. 7. P. 1136–1144. DOI: 10.1111/head.13107
56. Maher B.H., Taylor M., Stuart S. et al. Analysis of 3 common polymorphisms in the KCNK18 gene in an Australian migraine case-control cohort // Gene. 2013. Vol. 528, No. 2. P. 343–346. DOI: 10.1016/j.gene.2013.07.030
57. Fang J., An X., Chen S. et al. Case-control study of GRIA1 and GRIA3 gene variants in migraine // J. Headache Pain. 2015. Vol. 17. P. 2. DOI: 10.1186/s10194-016-0592-2
58. García-Martín E., Martínez C., Serrador M. et al. Gammaaminobutyric acid (Gaba) receptors rho (Gabrr) gene polymorphisms and risk for migraine // Headache. 2017. Vol. 57, No. 7. P. 1118–1135. DOI: 10.1111/head.13122
59. Moran M.M., Szallasi A. Targeting nociceptive transient receptorpotential channels to treat chronic pain: current state
of the field // Br. J. Pharmacol. 2018. Vol. 175, No. 12. P. 2185–2203. DOI: 10.1111/bph.14044
60. Chen S.P., Fuh J.L., Chung M.Y. et al. Genome-wide association study identifies novel susceptibility loci for migraine in Han Chinese resided in Taiwan // Cephalalgia. 2018. Vol. 38,
No. 3. P. 466–475. DOI: 10.1177/0333102417695105
61. Menon S., Lea R.A., Roy B. et al. The human μ-opioid receptor gene polymorphism (A118G) is associated with head pain severity in a clinical cohort of female migraine with aura patients // J. Headache Pain. 2012. Vol. 13, No. 7. P. 513–519. DOI: 10.1007/s10194-012-0468-z
62. Tamura M., Ishizawa M., Isojima T. et al. Functional analyses of a novel missense and other mutations of the vitamin D receptor in association with alopecia // Sci. Rep. 2017. Vol. 7, No. 1. P. 5102. DOI: 10.1038/s41598-017-05081- x
63. Palmirotta R., Barbanti P., De Marchis M.L. et al. Is SOD2 Ala16Val polymorphism associated with migraine with aura phenotype? // Antioxid. Redox Signal. 2015. Vol. 22, No. 3. P. 275–279. DOI: 10.1089/ars.2014.6069
64. Ghosh J., Joshi G., Pradhan S., Mittal B. Potential role of aromatase over estrogen receptor gene polymorphisms in migraine susceptibility: a case control study from
North India // PLoS One. 2012. Vol. 7, No. 4. P. e34828.
DOI: 10.1371/journal.pone.0034828
65. Saygi S., Alehan F., Erol İ. et al. TGF-β1 genotype in pediatric migraine patients // J. Child Neurol. 2015. Vol. 30, No. 1. P. 27–31. DOI: 10.1177/0883073814527163
66. Hiew L.F., Poon C.H., You H.Z., Lim L.W. TGF-β/Smad signalling in neurogenesis: implications for neuropsychiatricdiseases // Cells. 2021. Vol. 10, No. 6. P. 1382. DOI: 10.3390/cells10061382
67. Yoo T., Kim S.-G., Yang S.H. et al. A DLG2 deficiency in mice leads to reduced sociability and increased repetitive behavior accompanied by aberrant synaptic transmission in
the dorsal striatum // Mol. Autism. 2020. Vol. 11, No. 1. P. 19. DOI: 10.1186/s13229-020-00324-7
68. Chasman D.I., Schürks M., Anttila V. et al. Genome-wide association study reveals three susceptibility loci for common migraine in the general population // Nat. Genet. 2011. Vol. 43, No. 7. P. 695–698. DOI: 10.1038/ng.856
69. Lee H.-H., Chen C.-C., Ong J.-R. et al. Association of rs2651899 polymorphism in the positive regulatory domain 16 and common migraine subtypes: a metaanalysis // Headache. 2020. Vol. 60, No. 1. P. 71–80. DOI: 10.1111/head.13670
70. Zandifar A., Soleimani S., Iraji N. et al. Association between promoter region of the uPAR (rs344781) gene polymorphism in genetic susceptibility to migraine without aura in three Iranian
hospitals // Clin. Neurol. Neurosurg. 2014. Vol. 120. P. 45–48. DOI: 10.1016/j.clineuro.2014.02.003
71. Ozan B., Demiryürek S., Safdar M. et al. Lack of association between urotensin-II (UTS2) gene polymorphisms (Thr21Met and Ser89Asn) and migraine // Bosn.
J. Basic. Med. Sci. 2017. Vol. 17, No. 3. P. 268–273. DOI: 10.17305/bjbms.2017.2138
72. Chen M., Tang W., Hou L. et al. Tumor necrosis factor (TNF)-308G>A, nitric oxide synthase 3 (NOS3) +894G>T polymorphisms and migraine risk: a meta-analysis // PLoS One. 2015.
Vol. 10, No. 6. P. e0129372. DOI: 10.1371/journal.pone.0129372
73. Hamad N., Alzoubi K.H., Swedan S.F. et al. Association between tumor necrosis factor alpha and lymphotoxin alpha gene polymorphisms and migraine occurrence among Jordanians // Neurol. Sci. 2021. Vol. 42, No. 9. P. 3625–3630. DOI: 10.1007/s10072-020-04967-5
74. Kaur S., Ali A., Pandey A.K., Singh B. Association of MTHFR gene polymorphisms with migraine in North Indian population // Neurol. Sci. 2018. Vol. 39, No. 4. P. 691–698. DOI: 10.1007/s10072-018-3276-7
75. Scher A.I., Eiriksdottir G., Garcia M. et al. Lack of association between the MTHFR C677T variant and migraine with aura in an older population: could selective survival play a role? // Cephalalgia. 2013. Vol. 33, No. 5. P. 308–315. DOI: 10.1177/0333102412469739
76. García-Martín E., Navarro-Muñoz S., Rodriguez C. et al. Association between endothelial nitric oxide synthase (NOS3) rs2070744 and the risk for migraine // Pharmacogenomics
J. 2020. Vol. 20, No. 3. P. 426–432. DOI: 10.1038/s41397-019-0133-x
77. Güler S., Gürkan H., Tozkir H. et al. An investigation of the relationship between the eNOS gene polymorphism and diagnosed migraine // Balkan. J. Med. Genet. 2015. Vol. 17, No. 2. P. 49–59. DOI: 10.2478/bjmg-2014-0074
78. García-Martín E., Martínez C., Serrador M. et al. Neuronal nitric oxide synthase (nNOS, NOS1) rs693534 and rs7977109 variants and risk for migraine // Headache. 2015.Vol. 55, No. 9. P. 1209– 1217. DOI: 10.1111/head.12617
79. Wan D., Wang C., Zhang X. et al. Association between angiotensin-converting enzyme insertion/deletion polymorphism and migraine: a meta-analysis // Int. J. Neurosci. 2016. Vol. 126, No. 5. P. 393–399. DOI: 10.3109/00207454.2015.1025395
80. An X.K., Fang J., Yu Z.Z. et al. Multilocus analysis reveals three candidate genes for Chinese migraine susceptibility // Clin. Genet. 2017. Vol. 92, No. 2. P. 143–149.
DOI: 10.1111/cge.12962
81. Ichihara M., Kamiya T., Hara H., Adachi T. The MEF2A and MEF2D function as scaffold proteins that interact with HDAC1 or p300 in SOD3 expression in THP-1 cells // Free Radic. Res. 2018. Vol. 52, No. 7. P. 799–807. DOI: 10.1080/10715762.2018.1475730
82. Anttila V., Winsvold B.S., Gormley P. et al. Genome-wide meta-analysis identifies new susceptibility loci for migraine // Nat. Genet. 2013. Vol. 45, No. 8. P. 912–917.
DOI: 10.1038/ng.2676
83. Gormley P., Anttila V., Winsvold B.S. et al. Meta-analysis of 375,000 individuals identifies 38 susceptibility loci for migraine // Nat. Genet. 2016. Vol. 48, No. 8. P. 856–866.
DOI: 10.1038/ng.3598
84. Jiang Y., Wu R., Chen C. et al. Six novel rare non-synonymous mutations for migraine without aura identified by exome sequencing // J. Neurogenet. 2015. Vol. 29, No. 4. P. 188–194. DOI: 10.3109/01677063.2015.1122787
Выпуск
Другие статьи выпуска
Наиболее часто встречаемой высокозлокачественной опухолью головного мозга у взрослого населения является глиобластома. Продолжительность жизни пациентов с данной опухолью не превышает 12–15 мес., при этом в 100 % случаев наблюдаются рецидивы. Одна из главных причин невысокой эффективности терапии глиобластомы — ее множественная лекарственная устойчивость. В развитии последней ключевую роль играют белки-транспортеры ABC-семейства. В данной части акцент сделан на поиске новых молекулярных мишеней среди ростовых факторов, их рецепторов, киназ сигнальной трансдукции, микроРНК, транскрипционных фак- торов, протоонкогенов и генов-супрессоров опухолей, участвующих в регуляции белков и генов ABC-семейства
и связанных с развитием множественной лекарственной устойчивости в клетках глиобластомы. В обзоре также приведены механизмы цитотоксического действия ингибиторов (белки ABC-семейства, тирозинкиназные рецепторы, нерецепторные тирозинкиназы, факторы роста эндотелия сосудов, киназы сигнальных каскадов,
транскрипционные факторы, гистоновые деацетилазы, метилтрансферазы, топоизомеразы, репликация и синтез ДНК, микротрубочек и протеасом), применяемые при терапии глиобластомы или находящиеся на стадии клинических испытаний.
Атеросклероз кровеносных сосудов — одна из основных причин тяжелых хронических сосудистых патологий, нередко протекающих с летальным исходом. Известно, что атеросклероз как воспалительный процесс развивается в несколько этапов и завершается образованием атеросклеротической бляшки, которая при повышенной нестабильности может отрываться и быть причиной тромбоэмболии. Активными участниками процесса атеросклероза являются липопротеины низкой плотности, эндотелий, тромбоциты, нейтрофилы, моноциты/ макрофаги и гладкомышечные клетки стенки сосуда. При этом тромбоциты начинают процесс и завершают его, образуя на поверхности изъязвленной кальцинированной атеросклеротической бляшки тромбоцитарный тромб. Интерес к роли тромбоцитов в воспалительных процессах в настоящее время чрезвычайно вырос, особенно это относится к их способности взаимодействовать с клетками-участниками на разных этапах развития атеросклероза через адгезию, образование агрегаций, обмен экзовезикулами и микрочастицами и посредством взаимно усиливающейся секреции цитокинов, хемокинов, факторов роста и других химических медиаторов. Настоящий
обзор посвящен роли тромбоцитов в формировании в стенке сосуда и регуляции мультиклеточного ансамбля в целом и локальных клеточных модулей, специфичных для каждой стадии развития атеросклероза.
Современные исследования свидетельствуют о возможности использования природных компонентов в качестве источников анаболических соединений. Одними из таковых является новая композиция экстрактов левзеи и шрота клюквы, которая, как было обнаружено ранее, оказывает дозозависимый анаболический эффект.
Цель работы — установить предполагаемый механизм анаболического эффекта у композиции экстрактов левзеи и шрота клюквы.
Материалы и методы. В эксперименте использовали мышей линии CD-1 обоего пола массой 20–25 г. Всем животным измеряли концентрацию тестостерона в крови в динамике: 0 точка (до введения анализируемых композиций), через 30, 60, 120, 180 мин после введения.
Результаты. После однократного введения композиции экстрактов левзеи и шрота клюквы в дозе 70 + 500 мг/кг уровень тестостерона в крови у мышей обоего пола повышался, причем увеличение содержания тестостерона у самок выражено слабее, чем у самцов.
Заключение. Установлен один из предполагаемых механизмов действия анаболического эффекта у композиции, характеризующийся повышением уровня тестостерона крови.
COVID-19 — заболевание, течение которого зависит от ряда факторов, в том числе генетических, среди которых особый интерес представляют гены рецепторов врожденной иммунной системы — толл-подобные рецепторы (TLR), играющие центральную роль в развитии реакций врожденного иммунитета. Структура вируса SARS-CoV-2 включает, помимо нуклеокапсида, белково-липидную мембранную оболочку, что определяет
узнавание компонентов вируса разными TLR, в том числе и рецепторами подсемейства TLR2 (TLR1, 6, 10), генетические полиморфизмы генов которых встречаются с разной частотой в различных человеческих популяциях и не только влияют на функциональную активность системы врожденного иммунитета, но и определяют качество адаптивного иммунного ответа.
Цель исследования — определение ассоциации полиморфизмов генов толл-подобных рецепторов TLR1, TLR6 и TLR10 с тяжестью течения коронавирусной инфекции (COVID-19) в русской популяции Челябинской области.
Материалы и методы. В исследование вошли 86 пациентов из ковидных отделений больниц города Челябинска с диагнозом двусторонней пневмонии умеренной (У-ДСП, n = 36) или тяжелой (Т-ДСП, n = 50) степени тяжести. Контрольную группу составили 100 здоровых индивидов из регистра Челябинской областной станции переливания крови («Контроль»). Все исследованные индивиды принадлежали к русской этнической группе.
Полиморфизмы 1805T>G гена TLR1, 745C>T гена TLR6 и 721A>C гена TLR10 были определены с помощью полимеразной цепной реакции с полиморфизмом длин рестрикционных фрагментов. Ассоциации между генотипами и статусом индивидов проводили с помощью анализа соответствий и метода Монте-Карло.
Результаты. Выявлено, что различия между исследованными группами полностью определяются генотипами TLR1. Генотип GG статистически значимо чаще встречался в группе «Контроль» по сравнению с У-ДСП и Т-ДСП (p < 0,001, ОШ 12,94), его можно оценивать как протекторный в отношении развития двусторонней пневмонии на фоне COVID-19. Генотип TT можно рассматривать как предрасполагающий к развитию тяжелой
формы двусторон
Гетерогенный дисбиоз кишечного микробиома является частым признаком рассеянного склероза. В этом пилотном исследовании мы сравнили уровень некоторых кишечных бактерий у пациентов с рассеянным склерозом, которые получали пероральные препараты, изменяющие течение рассеянного склероза, и у пациентов без терапии.
Материалы и методы. В исследование вошли пациенты с ремиттирующим или вторично прогрессирующим / первично прогрессирующим рассеянным склерозом. Пациенты с рассеянным склерозом получали лечение финголимодом (n = 31), терифлуномидом (n = 21) или не получали лечения (n = 31). Уровни бактерий в образцах стула определяли методом культивирования и полимеразной цепной реакцией в режиме реального времени.
Результаты. Выявлены различия в уровнях симбиотических и условно-патогенных бактерий в образцах фекалий пациентов с рассеянным склерозом, которые получали препараты, изменяющие течение рассеянного склероза, и пациентов без терапии. Кроме того, у этих пациентов существовала разница в спектре расстройств желудочно-кишечного
тракта. У пациентов, получавших финголимод, уровень некоторых видов бактерий был
снижен по сравнению с пациентами без терапии, включая Escherichia coli с нормальной ферментативной активностью, Sutterella wadsworthensis (тип Proteobacteria), бутират-продуцирующие бактерии Roseburia spp., Faecalibacterium prausnitzii и Ruminococcus spp. (тип Firmicutes, класс Clostridia). У пациентов, получавших терифлуномид, наблюда-
лось снижение уровня Lactobacillus spp. и Enterococcus spp. (тип Firmicutes, класс Bacilli) и Ruminococcus spp. Повышенный уровень Bifidobacterium spp. отмечен у пациентов всех групп с более высокими баллами по шкале EDSS.
Выводы. Исследование показало негативное влияние пероральных препаратов, изменяющих течение рассеянного склероза, на состав кишечной микробиоты и расстройства функций желудочно-кишечного тракта. Однако необходимы более масштабные исследования, чтобы подтвердить эти предварительные результаты и разработать способы нормализации дисбиоза кишечника у пациенто
Ранее авторы исследовали реакции сердечно-сосудистой системы здорового человека на сложные динамические постуральные нагрузки с определением индивидуальных предельных режимов постуральных воздействий — знакопеременных периодических изменений угла наклона тела человека, расположенного на ложе поворотного стола, относительно клиностатического положения. Было показано, что использование колебательных пассивных динамических постуральных воздействий позволяет вызывать определенные гемодинамические реакции организма, выраженность которых определяется динамическими характеристиками постуральных воздействий и исходным состоянием испытуемого.
Цель работы — разработка методики комплексного исследования механизмов регуляции кардиоваскулярной, дыхательной, центральной и вегетативной нервной систем и их реакций на физиологические нагрузки с заданными характеристиками (интенсивность, направленность, периодичность и длительность постуральных воздействий).
Материалы и методы. В исследованиях участвовали 30 молодых здоровых испытуемых. Физиологические показатели регистрировали в динамическом режиме синхронно с траекторией перемещения испытуемого, использовали как общепринятые статистические методы, так и оригинальные способы анализа с применением теории динамических систем.
Результаты. Анализ комплекса синхронно регистрируемых физиологических показателей с помощью инструментальных и программных средств, протоколов постуральных воздействий различной интенсивности и направлений движения, в частности, показал, что колебательный пассивный динамический постуральный режим позволяет достигать значимой положительной активации кровообращения и эффективности газообмена, выра-
жающейся в увеличении системного и органного кровотока, без значимого изменения артериального давления, частоты сердечных сокращений и частоты дыхания.
Заключение. Методика непрерывного наблюдения за состоянием испытуемого во время сложных постуральных воздействий позволяет изучать комплекс физиологических реакций с целью разработки научно обоснованных ре
Обоснование. Экзаменационную сессию у студентов можно рассматривать как стрессовый фактор, вследствие которого происходят изменения в основных физиологических параметрах обучающихся, обусловленные выбросом большого количества кортизола.
Цель — оценить показатели красной крови и некоторые показатели агрегатного состояния крови у студентов в различные периоды обучения с учетом половых различий.
Материалы и методы. Дизайн исследования включал 100 обследованных. Из общего числа обследованных относительно здоровых (не предъявляли жалоб, не состояли на диспансерном учете и не имели установленных диагнозов) — 100 человек (50 мужчин и 50 женщин). Отсутствие заболеваний было подтверждено медицинской документацией, так как все лица этой группы проходили ежегодный профилактический осмотр для допуска
к учебе. В исследование были включены добровольцы, возраст которых составлял от 18 до 30 лет, без острых или хронических заболеваний, подписавшие добровольное согласие на участие в исследовании. Средний возраст обследованных составил 23 ± 3 года.
Результаты. На основании представленного исследования установлено, что стрессовая ситуация, вызванная экзаменационной сессией, приводит к выраженным изменениям в системе гемостаза, которые могут быть проявлением дисфункции эндотелия, при этом отмечаются различия между данными изменениями у мужчин и женщин, которые проявляются в показателях красной крови, реологических свойств крови, уровне эндотелина, фактора фон Виллебранда, комплексов tPA–PAI-1, антитромбина III. Помимо этого, при сопоставлении данных уровень фибриногена у женщин был выше, чем у мужчин. Однако, несмотря на выраженные изменения в системе гемостаза, они не носили критического характера и не приводили к развитию патологических состояний, более того, как показали дальнейшие исследования, данные изменения быстро купировались при прекращении воздействия стрессового фактора. После окончания сессии, через 7–8 дней, как у мужчин, так и у женщин все анализируемые показатели возвращались к физиологически нормальным вел
Обоснование. В школе дети постоянно приобретают новые знания, что провоцирует изменения в мозговых структурах, особенно при интенсивном обучении. Нейропластичность позволяет человеку реализовать свой потенциал, проявить одаренность. Однако данные об электроэнцефалографических (ЭЭГ) особенностях во сне
у одаренных школьников недостаточны и противоречивы.
Цель — изучить особенности ЭЭГ-паттернов сна по данным нейрофизиологического исследования у интеллектуально одаренных школьников и их корреляции с вербальными и невербальными умственными способностями.
Материалы и методы. Обследовано 48 лицеистов в возрасте 14–15 лет. Все участники выполняли тест Векслера (детский вариант) для определения уровня интеллекта. Выделено две группы подростков: основная группа (n = 20) — высокий показатель коэффициента интеллекта (IQ) 137,0 ± 12,7 балла, контрольная группа (n = 28) — средний показатель IQ 110,9 ± 10,4 балла. Нейрофизиологическое обследование во время сна проводили с по-
мощью системы для амбулаторной регистрации электроэнцефалограмм и полисомнограмм «Нейрон-Спектр‑СМ» («Нейрософт», Иваново, Россия). Идентификацию и анализ ЭЭГ-паттернов сна — паттернов циклических альтернаций и «сонных веретен» — осуществляли по общепринятой методике. Различия между группами считали
статистически значимыми при р < 0,05.
Результаты. У одаренных детей выявлено значимое увеличение времени и частоты паттернов циклических альтернаций с преобладанием паттерна циклических альтернаций подтипа А1 (р < 0,001) и уменьшение доли подтипов А2 и А3, «сонных веретен» (р = 0,01), значимо коррелирующих с вербальной и невербальной составляющими теста Векслера, такими как индекс гибкости мышления (для частоты паттернов циклических альтернаций
и доли подтипа А1), показатель общего интеллекта и невербальный интеллект, невербальные визуально-пространственные способности, индекс рабочей памяти и индекс вербального восприятия (для доли подтипа А2), а также индекс вербального восприятия, индекс рабочей памяти, индекс скорости обработки информации и п
Издательство
- Издательство
- ЭКО-ВЕКТОР
- Регион
- Россия, Санкт-Петербург
- Почтовый адрес
- 191186, г Санкт-Петербург, Центральный р-н, Аптекарский пер, д 3 литера а, помещ 1Н
- Юр. адрес
- 191186, г Санкт-Петербург, Центральный р-н, Аптекарский пер, д 3 литера а, помещ 1Н
- ФИО
- Щепин Евгений Валентинович (ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР)
- E-mail адрес
- e.schepin@eco-vector.com
- Контактный телефон
- +7 (812) 6488366